Мужчина задумчиво взглянул на молодого человека и встал, опуская оголённую ступню на грудь раба, чуть влажную от дорожек слюны, которые раньше проводил Жан кончиком языка. Нога была весьма ухоженной, чёрные волоски были достаточно тонкими и мало видны, ногти - ухоженны.
Франциск смотрел с высока, с лёгким прищуром вглядываясь в чуть побледневшее лицо. Теперь он чутко чувствовал испуг раба. Почти животный. Более яркий блеск синих глаз.
- Сопротивлением ты добьёшься лишь ещё большей боли. Ты мазохист? Тебя возбуждает это? *тонкие губы скривились в усмешке. Поза была расслабленной, однако нога давила на грудь невольника, не позволяя выйти из позы.
Внутри он конечно же слегка разочаровался в непокорности брюнета, однако давал шансы исправится, перед тем как приступить к "объезду" и к наиболее жестоким наказанием.

Отредактировано Жан-Франциск де Пере (2009-09-24 14:03:27)

-Я этого не заметил - Жан усмехнулся, явно намекая на то, что прекрасно слышал и сбитое дыхание, и чувствовал явное возбуждение невольника именно при его "ласках". Спустя несколько минут самые первые слова его должны были дойти до разума парня и устолбиться там. Несомненно, брюнету уже должны были объяснить правила этого помещения, а так же пожелание расслабиться и получать удовольствие.
Однако Мишель не сопротивлялся. И это говорило о том, что он хотя бы что то уяснил.
- Ты должен исполнять мои приказы. Все, до последнего. Твоя жизнь в этом замке ничего не стоит и не думаю что за непослушание тебя умерщвлят быстро и максимально безболезненно.
"Уж я об этом позабочусь" - мысленно закончил предложение мужчина и самодовольно хмыкнул. По желанию и фантазии клиента в замке выполнялось много страшных пыток с летальным исходом.
Вновь с силой надавив, хозяин отступил на шаг опустился в кресло. Облокотившись на подлокотники, он соединил разведённые пальцы обоих рук между собой.
Пристальный взгляд холодных глаз цвета свинца вновь скользнул по юноше, останавливаясь на ненужных более для происходящего штанах.
- Разденься до гола. - чёрная бровь на секунду приподнялась. Очередная усмешка.

-Хорошо. - лёгкий кивок головы. Франциск аккуратно поправил полы халата и полностью откинулся на мягкую спинку кресла. Шёлк приятно скользил по телу, легко и нежно, тем самым вызывая немалое удовольствие. - Теперь приблизься. Выскажи уважение. Поцелуй колено. - лукавство пропало с лица. На нём читалось лишь холодное спокойствие.
Игра была медленна, юноша свыкался неохотно, сопротивляясь как только мог. Однако это доставляло больше удовольствие хозяину.
Он намеревался сделать раба послушным. Любым методом.
Теперь он ждал когда невольник склонится. И вот, черед усиленную внутреннюю борьбу в сознании, мягкие розоватые губы, сжимаясь от негодования, коснулись ровного точёного колено. Ладонь Жана коснулась тёмных растрепанных волос, очерчивая прядки. Тем хозяин высказывал своё одобрение. Лицо было непроницаемо, взгляд задумчив, чёрные ресницы полуопущены. Порой зрачки двигались, он всматривался в рифлёные мышцы торса Мишеля, тёмную дорожку волос вниз от пупка, пах, но вновь возвращались обратно к тонкому лицу.
-Теперь коснись себя. Погладь. Возбуди. - отдавался в ушах раба ровный голос.

Отредактировано Жан-Франциск де Пере (2009-09-24 17:57:05)

Мужчина не смотрел на то, что делает раб. Он смотрел на лицо, глаза, губы, пытаясь поймать чёрточки чуть большего, нежели отчуждённость.
Хозяину не нужна была пустая кукла в лишь теплится жизнь и работает организм. Конечно, послушность всегда положительный признак. Однако безразличие и послушность не сравнимы.
Наконец Жан приподнялся, аккуратно сжимая и отводя руку невольника, освобождая от действий, вызывающих, как ни странно, лёгкое отвращение у обоих.
Склонившись, коснулся прохладными губами его нежных, розоватых, чуть шершавых от сухости, словно лепестки ранней розы, уст. Сначала лишь согрев приятным дыханием.

Устав от постоянных попыток найти контакт, решил вернуться в роли бесстрастного хозяина.
Опустившись рядом на шкуру, неспешно целовал тонкую кожу шеи. Задевал чувственные точки порою, но делал вид что не замечал ответов, откликов и продолжал.
Мягко кусал сладкую кожу, самозабвенное. Прикрывал глаза от удовольствия. Горячий язык мягко проследовал по линии ключиц, лаская ямочку меж них, оставляя влажные дорожки. Затем тёплые но чуть суховатые губы прошлись по плечам и, затем, вниз по груди. Порой касался зубами. Наконец обвёл левый сосок кончиком языка, увлажняя, доводя до твёрдости и обхватывая губами. На сей раз ласка была сладка и неспешна. Нежный кусочек плоти был аккуратно сжат зубами, перекатывался меж них, в то время как шершавый язык поддразнивал чувственную плоть.

Ладони неспешно проскользнули по животу, подушечки поглаживали самые нежные точки так же и на талии и пояснице. Между тем процеловал дорожку ко второй, уже твёрдой бисеринке соска и прикусил ягодку уже более более грубо, но вместе с тем вызывая самые безумные, сладкие, яркие ощущения.
Затем солнечное сплетение. Горячее дыхание чуть увлажнило загорелую, цвета топлёного молока, кожу. Не удержавшись, так же прикусил её, совсем мягко и лишь потом принялся вычерчивать замысловатые дорожки. Чувствовал как дрожит при дыхании плоский живот невольника. Глаза Франциска были прикрыты. Мужчина был захвачен собственными ощущениями.