- Мисс? – с любопытствующей улыбкой в краях рта переспросил Герман, вызвав на лице окостеневшего слуги такое выражение, словно тот мучительно припоминал переданные ему сведения. Таким же тоном можно было поинтересоваться - говорящий медведь? НЛО в саду? Франсуа Фийон? Слуга поймал Хозяина на выходе из каминного зала, и теперь мужчина смотрел на него сверху вниз с прохладной любезностью во взгляде, ожидая объяснений. Он не так давно освободился от развлечений с очередным рабом и теперь намеревался провести время с пользой, но новость тому помешала. Разве я не просил Филиппа отсылать их со всеми вопросами к президенту или его заместителю? Спустя несколько секунд молодой человек отозвался с гораздо меньшей уверенностью, сильно побледнев:
- Да… Мисс Самерс. Она ждала Вас в барной комнате, Хозяин, а потом я проводил её до библиотеки… Мсье Потье сказал, что…
- Достаточно, - мягко прервал Герман. Не лучше ли самому сходить и всё выяснить? Так будет явно быстрее. Он едва заметно кивнул на сухонького старичка с роскошными седыми бакенбардами, скрывавшими пол лица, который за какой-то надобностью очень шустро для своего почтенного возраста взбирался по высоченной приставной лестнице в коридоре, сварливо поругивая придерживающих её мальчиков.
– Идите, помогите мсье Морено, Лоренцо, - мужчина усмехнулся про себя, заметив, как в глазах слуги померк пылкий энтузиазм. Мсье Морено, в чьи обязанности как потомственного слуги замка входило обучение молодых, не отличался добродушием нрава. Но хоть он и был весьма строг, тем не менее, нельзя было признать, что в своих решениях он проявлял несправедливость и методы его воспитания не приносили положительных результатов.
- Я сам дойду до библиотеки.
Слуга поклонился и с явной неохотой поплёлся к компании, а Хозяин развернулся и направился в другую сторону. Через минут пятнадцать, будучи столько же раз остановленным, он зашёл в библиотеку и закрыл за собой тяжёлую створчатую дверь, скрипнувшую на несмазанных петлях. Мужчина обернулся в поисках таинственной «Мисс Самерс», имя которой ему ни о чём не говорило.
Зал ярко освещали лучи заходящего солнца, но у стеллажей, в глубине помещения скопился сумрак, рассеиваемый парой зажжённых ламп. У одной из таких ламп на столе, напротив полок с парнасцами и зютистами, спиной к входной двери Герман и обнаружил гостью. Больше в зале не было никого.
- Мисс Самерс?

ООС: одет в лёгкую шёлковую сорочку со свободными рукавами и широкими манжетами, поверх которой тесно облегающий торс жилет. Брюки с широким ремнём заправлены в сапоги. На шее с элегантной небрежностью повязан шёлковый шарф. Всё чёрное, белья нет. На груди, под одеждой, серебряный крестик.

Пока девушка неохотно отрывалась от чтения и оборачивалась, как будто даже не ожидав появления владельца поместья, тот успел рассмотреть её стройную фигурку в элегантном сером вязанном платье, которое подчёркивало белизну плеч и изящество тонкой шеи. Герман опустил взгляд на сапоги, плотно облегающие длинные ноги. Смотрел, наверно, на пару секунд дольше, чем положено, но лёгкого удивления, вызванного интересным сочетанием деталей наряда, не выразил. Гостья повернулась на звук голоса, и мужчина почувствовал себя так, как бывает, когда Вы видите кого-то до боли знакомого, но к своему ужасу вдруг понимаете, что возраст берёт своё и имя человека напрочь стёрлось из памяти. Скрытое волнение, досада, даже лёгкое раздражение. Как такое может быть? Впрочем, замешательство длилось очень короткое время и на лице Хозяина оно никак образом не отразилось. Любезен, учтив. Холоден. Мужчина улыбнулся краями рта и направился к девушке. Та стыдливо потупила взор, спрятав взгляд васильковых глаз. Во всём её облике сквозила конфетная кукольность. Белокурые, тщательно уложенные волосы, словно гостья только что вышла из парикмахерского салона, личико с аккуратными чертами, небольшие чувственные губы, минимум косметики. Наверно, кавалеры выстилали дорогу своими телами её лёгким ножкам. Единственно, что не соответствовало образу наивной, глуповатой и прелестной барышни, - высокомерный изгиб бровей, придававших взгляду некоторую жёсткость. Как это мило… Кто Вы и зачем Вы здесь?
- Да, мисс Самерс, - просто отозвался Хозяин. – Простите, что не смог уделить Вам время раньше. Дела меня задержали.
Он остановился в паре шагов, и тут озарила догадка. Сознание услужливо подсказало - Арман. Арман Сеймерс. Поразительно похожа. Может быть, близкая родственница? Кузина? Герман попытался припомнить всё, что он знал об одном из своих многочисленных друзей. Вроде бы, о кузине тот ничего не говорил… но какое изумительное сходство. Самого Армана, хоть тот и посещал Вертеп, Хозяин не видел, страшно представить, несколько лет. Как так случилось, что они избегали друг друга? И если бы не внешность гостьи, сейчас бы Герман о нём и не подумал.
При мисс Самерс не было вещей, из чего мужчина сделал вывод, что она либо заехала на короткое время, либо… А второго варианта и не было. Женщины не вносились в список клиентов ни под каким предлогом. Это было табу. Хозяин размышлял, придётся ли ему объяснять девушке местные порядки. Взгляд его был цепким, улыбка – непроницаемой. В низком шелковистом голосе сквозила вежливая непринуждённость:
- Чем я могу быть Вам полезен, мисс Самерс?

Девушка отложила книгу, и взгляд машинально скользнул по матовой кожаной обложке. Что могло её так увлечь? Голосок у гостьи был подстать внешности. Изысканный и сложный букет интонаций, сливавшихся в одно явственное – делай, как я хочу, или я буду сильно удивлена и, может быть, даже рассержена.
- О наших правилах? – отозвался Хозяин, сделавшись задумчивым, словно вообще впервые слышал о каких-то правилах.
Или о моих правилах? Он скорее почувствовал, чем явственно различил, как изменились модуляции голоса. Девушка привыкла очаровывать и пустила в ход свои прелестные невинные уловки. Взмах светлых ресниц, словно порхнули бабочки, и пленительная, почти детская улыбка, которая говорила – ты же не будешь против, если я немного пошалю? Герман постарался не усмехнуться, и ему это удалось. Почему нет? Интересно, как далеко ты зайдёшь, пока не осознаешь, что твоё кокетство на меня не действует? Хозяин решил подыграть.
- Какое у Вас ко мне важное дело, мисс Самерс? Желание такой особы, как Вы, для любого мужчины – закон.

Прижатый губами кончик пальца с длинными наманикюренным ногтём. Сколькие теряли голову при виде этого жеста, начиная дышать чаще, и в скольких глазах загорался похотливый масляный огонёк? Глаза Германа остались такими же изучающими, внимательными. Что в ней не так?.. Мужчина ступил в сторону, едва не коснувшись плеча девушки – осталось какое-то ничтожное расстояние, которое никак нельзя было назвать приличным. Ладонь, которой гостья несознательно обняла себя за талию, будто желая отгородиться, оказалась на уровне несколько ниже его пояса. Мимоходом Герман заметил, что грудь у незнакомки либо отсутствует как факт, либо весьма скромна. Он не придал этому особого значения. Так было даже лучше, по мнению Германа, правда, для него лично ничего не меняло. Хотя… Тень сомнения промелькнула на лице. И пропала. Рука сделала неторопливое движение, словно в намерении приобнять игривую кошку, но вместо того бледные пальцы дотронулись до отставленной книги и ладонь легла на неё, в чувственном жесте чуть поглаживая переплёт.
Герман посмотрел на профиль гостьи, теперь стоящей к нему боком. Мрачное сдержанное волнение в задумчивом и долгом взгляде сверху вниз. Неуверенность. Затаённый вопрос. Хозяин незаметно вдохнул аромат лёгких духов, чувствуя себя до смеха забавным. Но, конечно, даже не улыбнулся. Несправедливо было так обманывать девочку, но её ясные намёки вызвали в артистичной натуре соответствующий отклик. Роль давалась Герману без труда, и он ждал разоблачения даже с некоторым нетерпением. На что бы ни решилась юная особа, она явно была не из робких.
- За Вашу любезность, мисс Самерс, какие угодно исключения.
Приглушённый голос. Такой же вежливый и спокойный, как и его Хозяин, который, видимо, по широте душевной и телесной своей слабости не пренебрегал случаем познакомиться с иными гостями поближе. Мужчина аккуратно задвинул книгу на её законное место, всё не отводя от гостьи взгляда.

Откуда вдруг это напряжение? Гибко, но очень осторожно девушка обернулась, ловя взгляд. Видимо, ей было не очень приятно, что у неё за спиной рука мужчины что-то делает. Герман отодвинулся от полок.
- Но Вы уже здесь, мисс Самерс, - с доброжелательной улыбкой в краях почти бесцветных губ отозвался Хозяин замка. – Или Вы имеете в виду что-то другое?
Он упёрся костяшками согнутых пальцев в край стола, отвечая гостье неподдельной бесхитростностью и любопытством во взгляде. Герман совсем не собирался злиться, времени до полуночи ещё было предостаточно, а гости в увеселениях привыкли обходиться без своего Хозяина. Можно будет даже немного опоздать, если понадобится. Вывести его из себя могло нечто совсем иное, но, к счастью для гостя, сомнения пока не стали чем-то большим, как просто некоторым внутренним удивлением, вызванным чувством комфорта рядом с юной особой. Мужчину не раздражал её запах, как было, когда он подходил к любой женщине. Хозяину показалось, что девушка пошла на попятный. Тем не менее, уступать по этому поводу он не собирался.

Герман задумчиво выслушал ответ. Конечно, он прекрасно понимал, о чём речь, и также прекрасно понимал, что ничего не позволит. Но девушка продолжала настаивать, и играть с ней можно было ещё очень долго. Мужчина сложил ладонь в ладонь за своей спиной, плавно развернулся, так что на краю скулы на мгновения стал заметен розоватый след полумесяцем – награда последнего невольника, который после встречи со своим Мастером был перепоручен заботам слуг, – и неспешно отошёл к окнам. Остановился у распахнутых на балкон дверей, какое-то время стоял, ничего не говоря. Отсветы тающего дня ласкали неподвижную и чёрную, как росчерк грифеля, фигуру, вызывавшую смутные ассоциации с вороном или сумасшедшим и постаревшим датским правителем. Впрочем, последний никогда бы не опустился до таких низостей, которые прельщали владельца поместья, способного на всё, чтобы удовлетворить свою алчную похоть. Взгляд, не задерживаясь на чём-то определённом, блуждал по плавным изгибам холмов, по кромке ползущей из-за леса прямиком на замок густой пелены облаков. Будет дождь… Живя в Вертепе столько лет, трудно не научиться предугадывать капризы природы.
Молчание не было Хозяину в тягость, но, наконец, он негромко отозвался, не оборачиваясь:
- Денег у меня у самого хватит. Может быть, Вам есть, что ещё мне предложить, мисс Самерс?
Немного скучающий тон, скрывший отнюдь не угасший интерес, но по всему представлялось, что дальнейший разговор Герману несколько в тягость, и он продолжает его лишь из вежливости, погрузившись в какие-то свои, далёкие от происходящего измышления.

Краем глаза Герман уловил плавное движение. Девушка ушла из поля зрения, каблучки приглушённо процокали по тёмно-вишнёвому паркету. Первое, что он почувствовал, удержавшись от того, чтобы автоматически отодвинуться, - мужчина не любил, когда к нему подкрадывались со спины, любые прикосновения могли быть ему неприятны, но… то, что он ощутил в своей ладони, было так неожиданно, что Герман не пошевелился. Догадка хоть и мелькнула, но не оформилась в сознательную уверенность, что его попросту разыгрывают. Теперь же стало совершенно очевидно, что грудью к спине прижался мужчина, сколь бы женственным ни являлось его лицо и очертания стройной фигуры. Тесно придавленные пальцы поневоле обхватывали сквозь тонкую шерстяную ткань член. Одновременно с тем гостья дотянулась на своих каблуках до уха, и Герман едва приметно вздрогнул от влажного и мягкого скольжения языка по горячей шее. Он полуприкрыл глаза, стоя спокойно и продолжая смотреть из-под ресниц на закат. С каким-то отстранённым интересом чувствовал, как учащается ритм собственного сердцебиения.
Рука с длинными пальцами и покрытыми лаком ноготками бесстыдно погладила пах, и мужчина развернулся, с улыбкой в краях рта бесстрастно взглядывая на гостью сверху вниз.
- Мисс Самерс, Вы плохая девочка, - можно подумать, обращается к ребёнку, если бы не тон, ставший приглушённым от чувственного желания, сквозившего в его низких нотах.
- Вы знаете, что плохих девочек наказывают?
Хозяин был сдержан. Слишком сдержан. И это должно было навести на мысль, что его отделяет мгновение душевного колебания от того, чтобы поднять руку и отвесить пощёчину, целью которой было не столько причинение боли, сколько демонстрация высокомерного раздражения. От неё даже следа почти не осталось. Выражение пристального взгляда мужчины лишь подтверждало действие – ему, несомненно, нравилось происходящее, и избивать гостя Герман не собирался. В планах теперь было совсем другое.

Прищуренный взгляд. Кончик алого языка разомкнул губы и повёл по ним, словно перед отступившей хищницей - больше изумленной, чем раздражённой – замерла пугливая добыча, в которую хотелось вонзить стальные клыки. Снова осторожно приблизилась. Один неверный шаг, и… Нет, не затем, чтобы ответить грубостью. Кошка прильнула всем своим гибким телом, дав ощутить исходящий от неё жар, волнующий запах. Обезоружила. Внимание неизменно притягивали волосы. Светлые и длинные, хотелось запустить в них руку, сжать пальцами густые шелковистые пряди и бережно потянуть, заставляя прогнуться в пояснице. Покорна. Обманчиво? Мужчина поднял ладонь и во второй раз, но теперь затем, чтобы, полуприкрыв глаза от чувственной истомы и приковав к ухмылке ледяной взгляд, ласкающе повести по краю щеки, погладить чуть порозовевшую кожу, подушечкой большого пальца обвести подбородок и едва не коснуться припухлых губ, липких от сладкой помады. Герман улыбнулся краями рта:
- Есть и другой способ, - приглушённо отозвался Хозяин. Его рука опустилась по линии шеи, к ключицам и на грудь, в скользящем движении повернулась, чтобы лечь на соблазнительную округлость бедра.
- Пять ударов ремнём, мисс Самерс, - мягкий спокойный тон, в котором прорезаются нотки пьянящего удовольствия. Герман обходит гостя, не отнимая ладони, отчего пальцы мимолётно проводят чуть повыше паха, а потом прижимаются к прессу, заставляя без боязни отклониться на вставшего позади. Шёпот близко от уха:
- И Вы будете прощены.
Он не давит, обняв за пояс, и так легко вырваться из этого символического плена, расцарапать коготками лицо, и… ещё не поздно сбежать, выкинув из памяти слишком горячие ладони и бесстыдные слова, слетающие с губ:
- Столько времени тратим попусту… Знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего? Увидеть, как ты подходишь к этому столу, ложишься на него грудью и поднимаешь платье, чтобы показать мне свои ягодицы. Хочу выпороть тебя за твою прелестную шутку… а потом засадить так глубоко, чтобы ты забыла обо всём на свете, думая лишь о моём члене в тебе и о том, чтобы я не останавливался.