Конечно же, ботинки у месье Моле были очень удобными. Хорошая обувь не натирает ногу вообще и не сдавливает ее. Это была лишь фигура речи, предлог. Хотя, возможность пошевелить пальчиками никогда не лишняя.
-Это было бы очень кстати.  Вы очень внимательны и любезны. И разбираетесь не только в дамских туфлях, - одобрение мужчины, выразившееся в его словах, улыбке, взгляде и выражении лица Робин воспринял, как руководство к действию.
Конечно, туфли месье Моле были начищены до блеска, на них не было не видно ни пылинки, но ведь нет предела совершенству.
Дома у молодого человека было полно средств по уходу за обувью: щеточки, губки, крема, замшевые салфетки.
Однако, сейчас приходилось импровизировать и обходиться подручными средствами. Они быстро нашлись, в виде белоснежных накрахмаленных салфеток, стоявших на блюде в баре. Все равно, когда  будут сервировать стол, принесут новые. Эти же тряпочки с вензелями поместья, по мнению мистера Пака, были достаточно чистыми для того, чтобы удостоиться чести протирать собой обувь месье Моле.
- С Вашего позволения, месье Моле – сейчас это уже не было формальной данью вежливости. А означало ровно то, что было произнесено.
Взяв орудия «труда», распрямив юбки спереди, чтобы те не свалялись комом и не помялись, Робин лег на живот, на мягкий ковер у ног мужчины, словно на травку на солнечной полянке во время пикника. Опираясь на локти и согнув в колене одну ногу, болтая ей в воздухе, шевеля обутой в башмачок ступней. Очень удобная поза. Всегда можно, приподнявшись, встать на колени и, опершись на ладони распрямленных рук, переместиться поближе и повыше. Но это потом.
А сейчас Робин взял в руки первую из салфеток и с таким видом, словно выполняет задачу чрезвычайной важности, провел ей вдоль подошвы одного из туфлей месье Моле, стирая ту пыль, что немного, но, все же, собралась возле нее. Затем, свернув «орудие труда» вдвое, мягкими движениями стал протирать рельефную кожу аллигатора, делая ее настолько чистой, насколько это было возможно, уделяя при этом внимание, в том числе, и кончикам шнурков. Приведя «в порядок» ботинок на правой ноге, молодой человек принялся за левый. А затем, завершив подготовительную часть, борясь с желанием провести вдоль блестящей кожи туфли мужчины языком, ухватил зубами кончик одного из шнурков, потянув на себя, развязывая «бантик», и поднял глаза вверх, посмотрев на месье Моле, чтобы увидеть его реакцию и убедиться в том, что тому все нравится и можно продолжать. Выражение лица, при этом, у Робина было весьма довольным.

Отредактировано Робин Пак (2010-04-19 11:54:38)

«Как же я не люблю эти длинные пиджаки! Никогда не понятно, как мужчина к тебе относится на самом деле!» - сетовала на моду одна из самых сексуальных актрис начала двадцатого века.
Пиджака на месье Моле не было и его отношение к происходящему было очевидным. Настолько очевидным, что картина того, как он, Робин, всасывает губами ярко-розовую головку твердого члена мужчины себе в рот, облизывая уздечку языком, явственно встала перед мысленным взором молодого человека.
Но пока его ждали не менее изысканные удовольствия. О, да! Мистер Пак был гурманом, хотя его предпочтения могли показаться непосвященному немного необычными.
Увидев реакцию месье Моле на свои действия и поняв, что тому все нравится, даже более чем, Робин распустил "бантик" на ботинке мужчины до конца. Затем, не удержавшись, потеревшись щекой о поверхность ботинка и лодыжку месье Моле, ослабил зубами узелок, на который был завязан шнурок, а затем подцепил его снизу языком и потянул кверху. Кое в чем мистер Пак был настоящим виртуозом. Свое умение развязывать шнурки на обуви Хозяина, не прикасаясь к ней руками, молодой человек довел до совершенства.
Затем Робин, время от времени поглядывая снизу вверх на месье Моле, повторил данную манипуляцию с другим ботинком, после чего снял туфли с ног мужчины, сначала  с правой, затем - с левой. У месье Моле были красивые узкие ступни с высоким подъемом и, наверняка ухоженные пальцы ног, которые сейчас были скрыты от глаз молодого человека тонкими, черными, хлопчатобумажными носками.   
Увлекшись своим занятием, Робин, опершись на локти, очень аккуратно, даже можно сказать деликатно, взял в руки левую ступню мужчины и начал ее массировать, разминая подушечки под пальцами ног.
- Если бы Вы позволили мне снять с Вас носки, месье Моле, то массаж стал бы приятнее, - надо было спросить разрешение. Мужчина пока лишь согласился на то, чтобы Робин снял с него ботинки. По поводу иного договоренности не было.

Отредактировано Робин Пак (2010-04-20 03:03:36)

Заручившись согласием месье Моле, во взгляде которого читалось не только одобрение, но и неприкрытое желание, Робин скользнул ладонью под тонкую чистошерстяную ткань брючины мужчины. Носок был высоким, как и положено, доходя почти до середины икры, чтобы, если джентльмен решит положить ногу на ногу, не обнажалась голая полоска кожи между краем носка и краем брючины. Чуть оттянув резинку носка так, чтобы не зацепить тонкие черные волоски, которые, как у любого мужчины, росли на ногах месье Моле, и не доставить тому, тем самым, неприятных ощущений, молодой человек аккуратно снял носок с правой ступни мужчины. Свернул и положил на ковер. Затем разоблачил левую ногу Хозяина. Ступни у месье Моле были узкие, красивой формы и очень ухоженные. С тщательно подстриженными, отполированными ногтями и нежной, мягкой кожей на пятках. Ни мозолей, ни заусенцев, ни волдырей, ничего такого, что могла бы вызвать чувство отторжения. Немного поерзав, чтобы улечься поудобнее, Робин взял в ладони ступню мужчины и начал массировать, проводя большими пальцами, так чтобы не возникло чувства щекотки, от пятки к подушечкам пальцев, по центру стопы, разминая ладонями ее внешний и внутренний своды. Массаж ног мистер Пак делать любил и умел и получал от этого процесса удовольствие, представляя, какие ощущения сейчас испытывает мужчина. Ноги, даже в самой удобной обуви – они устают и массаж их, если делать его умело, может доставить самое настоящее блаженство. Молодой человек тщательно «проработал» пятку и стопу мужчины, приступив, наконец к массажу пальцев и подушечек под ними. Очень приятному занятию, по мнению мистера Пака. Не была оставлена без внимания ни одна фаланга или ногтевая пластинка.
Пальцы месье Моле, верхние фаланги которых были покрыты редкими, короткими, темными, немного жесткими волосками, были совсем рядом от лица Робина. Ему хотелось втянуть их в рот и сосать, как леденцы, прикусывая ногтевые пластинки. Он уже было осуществил задуманное, как услышал:
- Вам удобно, Робин? – голос мужчины прозвучал хрипло и глухо. Молодой человек оторвался от своего приятного занятия, поднял голову и встретился взглядом со взглядом месье Моле. Тот удобно, вальяжно развалился в кресле, но у мужчины, при этом, были глаза хищника, притаившегося в траве, кажущегося расслабленным. Но это - обманчивое спокойствие. От того, как мужчина на него смотрел, у Робина что-то свернулось в груди и упало вниз живота. Такое ощущение бывает, когда резко разгоняешься на машине или в момент отрыва самолета от земли. Летать мистер Пак любил, боялся, но любил, возможно именно из-за этого сладостного ощущения. Риск и потеря контроля. 
- Да, месье Моле, мне очень удобно, - Робин произнес это очень ласково, нежно, довольно, разве что не промурлыкал. Но при этом не манерно. Молодой человек никогда не «хабалил», считая подобное поведение вульгарным и отталкивающим. – Но, если Вы желаете, - мистер Пак сделал легкий акцент на последнем слове, бросив взгляд на топорщащуюся ширинку мужчины, - я бы мог переместиться выше, - говоря это, молодой человек опустил свою ногу, которой «болтал» до этого во воздухе, на пол, и поднял другую. При этом атласные белые юбки задрались, частично приоткрыв вытянутую ногу Робина почти до середины бедра: ступню в башмачке, затянутую в белый шелковый чулок лодыжку и икру, внутренний сгиб колена, широкую ленту подвязки и полоску обнаженной кожи выше ее.

Отредактировано Робин Пак (2010-04-21 13:49:19)

Отредактировано Робин Пак (2010-04-23 01:03:44)

Отредактировано Робин Пак (2010-04-24 23:08:12)

Отредактировано Робин Пак (2010-04-25 23:50:41)

- У Вас очаровательный член, Робин, - когда босая ступня месье Моле коснулась его руки, молодой человек едва удержался от того, чтобы не повернуть голову и не лизнуть ее языком, и с трудом, но прекратил дрочить, подчиняясь жесту Хозяина, - но я думаю, на Вашем замечательном теле существует еще не мало других чувствительных мест.
«Очаровательный член», «прекрасное тело» - Робин довольно улыбнулся, слушая, как месье Моле говорит ему комплименты. Так приятно, когда тебя хвалят. Мистеру Паку тоже хотелось сказать мужчине, что у того член красивый, и руки и ноги и лицо и весь он очень красивый и желанный. Но понимал, что слова ему пока никто не давал, сейчас это было бы неуместно.
«Очаровательный член» - в душе Робина на секунду появилась горечь, такая привычная, что он ее уже не замечал. Восемнадцати сантиметровый ровный, без вздувшихся вен, ни толстый, ни тонкий, с аккуратными одинаковой величины яичками был действительно красивым, но, увы, в том смысле, что был задуман природой, абсолютно бесполезным.

«Чем ты занимаешься, маленькая тварь?» - ему пять лет, он моется в ванной, у него встал член и тереть кулаком его так приятно. На пороге появляется мать в расстегнутом халате, в запахе которого была видна ее обнаженная грудь. В руке у женщины раскаленные электрические щипцы для завивки волос. «Развратная гадина! Будь проклят тот день, когда я тебя родила!» - раскаленные щипцы сжимают член мальчика, он орет, падает на колени и ударяется лбом о бортик ванной. Сотрясение мозга, его тошнит, долго и противно тошнит, почти неделю.
Мистер Пак со своим психологом, к которому его отправил Льюис, много раз разбирали тот случай. Был ли результат от этих бесед, молодой человек проверять не стал. Во-первых, не хотел  изменять Льюису, а во-вторых - побоялся. Чувствовать себя бракованным, ущербным, знать, что стоит тебе попытаться ввести член в чье-нибудь влагалище или задницу, у тебя исчезнет эрекция и тебя начнет неудержимо блевать? Спасибо, не надо.

Большинство геев, настоящих геев, любят быть и сверху и снизу. Робину даже вспоминать не хотелось, сколько ужасных минут ему пришлось пережить в жизни из-за собственной неполноценности. Боязнь первым до кого-то дотронуться, обнять, сказать ласковое слово, невозможность совершить активный половой акт. Робин в юности уже со счета сбился, сколько партнеров по сексу ему не перезванивали, разочарованные его «холодностью» и «равнодушием». А потом появился тот самый первый, немец. И выяснилось, что то, что большинству людей кажется недостатками, для кого-то является огромным достоинством.
Робину не было необходимости объяснять, почему не надо виснуть на шее, болтать без умолку, лезть с поцелуями. Почему нельзя прикасаться к себе без разрешения или почему он никогда не окажется сверху. С такими людьми, как тот первый немец, каким был Льюис, молодой человек мог расслабиться и забыть о своей ущербности, получая удовольствие от встреч, не рискуя нарваться на обвинения: «Если я тебе не нравлюсь, так бы и сказал с самого начала».
По той же причине Робин чувствовал себя рядом с месье Моле легко и спокойно. Мысль о собственной несостоятельности, как мужчины, мелькнула и улетела.
Зато есть много других способов доставить удовольствие себе и партнеру.
«…я думаю, на Вашем замечательном теле существует еще не мало других чувствительных мест» - «намек» мужчины был прозрачен, и Робин уже было собирался исполнить желание месье Моле, как в дверь постучали.
-Войдите, - холодный, высокомерный голос мужчины, пусть даже адресованный не ему.
Как ушат холодной воды, или если бы сто лет пролежавшую под водой вещь вытащили на берег, и она стала бы стремительно окисляться от соприкосновения с кислородом.
Вошли официанты, принесли заказ, стали сервировать стол.
- Я хочу, чтобы вы показали их все, - голос месье Моле вновь стал добрым, «бархатным».
Мужчина развалился в кресле, а он, Робин, сидел перед ним с широко раздвинутыми коленками и зажатым в кулаке эрегированным членом.   
Боже! Как же молодому человеку стало стыдно! Он и так легко краснел, а тут залился краской, словно вареная свекла, уши пылали. Захотелось спрятаться куда-нибудь. Забиться под стол, например.
Вот, казалось бы, кончил же он в бальной Зале при всех. Но тогда месье Моле его обнимал. Присутствовал тактильный контакт, который всегда был для мистера Пака огромной поддержкой. И в бальном Зале было много народу, никому ни до кого особенно не было дела. А здесь они с месье Моле наедине, были наедине…
Робин бросил взгляд на сервировавшую стол прислугу.  Официанты качественно и быстро делали свою работу, словно не замечая того, что происходило в комнате. Но мистер Пак сам работал в ресторане, он прекрасно знал, что те все видят, подмечают малейшие детали. Не то, чтобы до мнения этих людей Робину было какое-то дело. Но то, что происходило между ним и месье Моле стало настолько личным. Молодой человек не хотел, чтобы свидетелем того, что происходит между ним и мужчиной, стал кто-то еще.
Робин этого не понимал, не отдавал себе отчета, и, глядя на мужчину, не думал ничего подобного, просто на душе вдруг стало тоскливо.
Надо было показывать свои "чувствительные места", выполнить приказ.
«Я не могу…» - «Что за ахинею ты несешь! Все хорошо! Все замечательно!» - кричал внутренний голос. – «Хватит себя накручивать. Ты ему нравишься. Ты что хочешь, луну с неба? Подумаешь, официанты пришли. Они и должны были прийти. Ты же ужин заказывал. Забыл?» - «Нервы у меня стали совсем ни к черту», - мистер Пак, ведя внутренний диалог, послал мужчине извиняющуюся, почти несчастную улыбку.  Официанты, принесшие еду столь не вовремя, ушли.
- Я сделаю все, как Вы хотите, месье Моле, что Вы захотите - молодой человек понимал, что он сейчас должен откинуться назад, погладить свои яйца, засунуть себе сначала один палец в анальное отверстие, потом еще один и еще один, он так и хотел, собственно говоря, сделать с самого начала. Но если он бы сделал это сейчас, это выглядело бы наигранно, неестественно, фальшиво. – Простите, месье Моле, - молодой человек сел более ровно и закрыл лицо рукой. В голосе и позе Робина появилось что-то обреченное. - «Какой же я придурок! Я все испортил» - Они так не вовремя пришли. Извините, мне надо выпить, - если бы мужчина был ему безразличен, молодой человек так не отреагировал бы на постороннее вторжение. Но как Робин мог месье Моле это объяснить?

Отредактировано Робин Пак (2010-04-28 12:51:13)

Все дети о чем-то мечтают. Когда Робин был маленьким, он мечтал стать хорошим, чтобы мама его любила. Потом мечтал, что придет кто-нибудь и его от нее защитит, например, его настоящий папа, а не тот, что приезжает с работы, пьет пиво и смотрит телевизор, не обращая на своего сына никакого внимания.  Потом, когда мать увезли в психушку, а отец стал встречаться с Линдой, Робин мечтал о том, что у него появится новая добрая мама, которая будет любить его, но мальчика отправили жить к бабушке. Новая миссис Пак побоялась жить вместе с не понятно как и кем воспитанным ребенком и, тем более, подпускать его к своему собственному, новорожденному. Потом, став старше, Робин представлял, как он познакомиться с девушкой, красивой, веселой и у него, наконец, появится своя собственная семья. И опять ничего не получилось. 
И Робин разучился мечтать.  Он никогда не воображал себе идеального Верхнего, хотя хорошо представлял, с каким человеком хотел бы познакомится.   
Льюис был таким, почти, а месье Моле был именно таким. Познакомиться с подобным человеком, суметь его заинтересовать, а потом потерять по собственной глупости. Это было слишком больно.
«Робин, мне кажется, Вы устали, Вам пора пойти отдохнуть» - мистер Пак ожидал услышать от месье Моле что-то в этом роде. Вежливый эквивалент: «А не пошли бы Вы куда подальше, Робин. Я приехал сюда развлекаться, а не выслушивать истерики избыточно скромных Нижних по поводу не вовремя явившейся обслуги». - Молодой человек был уверен, что месье Моле со строптивыми любовниками не церемонится, а просто выставляет их вон, так как считает ниже своего достоинства кого-то на что-то уламывать, и ожидал, что с ним произойдет тоже самое, как колена молодого человека мягко коснулась ладонь месье Моле. 
- Конечно, сделаете, - голос мужчины прозвучал ласково, успокаивающе. - И выпить не помешает нам обоим, но сначала, посмотрим, что вы выбрали для нас… - Робин разъединил пальцы рук, которыми закрыл глаза и сквозь них посмотрел на мужчину, а затем отвел их от лица, испытывая при этом, наверно, чувства человека, которого оправдали, сняв все обвинения.
Таким, как месье Моле, по отношению у Робину до этого был только Льюис, чутким, понимающим. Готовым прощать ошибки и давать шанс их исправлять. Он никогда не ломал молодого человека, насильно принуждая к чему-то такому, чего тот делать не хотел. Возможно, поэтому Робин так боялся знакомиться с кем-то еще,  потому что не надеялся, что кто-то будет к нему так же добр.
Месье Моле можно сказать с любопытством разглядывал аппетитно пахнувшую, стоявшую на столе еду, подняв крышку нал лобстером.
- Идите сюда, Робин. Будем ужинать, - мужчина сел за стол, приготовляясь к трапезе и пододвинув к себе невысокий пуф. -  Теперь моя очередь угадывать ваши пристрастия и выбирать для вас лакомые куски, - месье Моле легонько постучал по нему ладонью. А молодой человек представил себе, словно сам это почувствовал, ощущение от соприкосновения пальцев мужчины с бархатной, «плюшевой», мягкой, как мох, поверхностью ткани, которой был обит пуфик. 
По поводу того, что значил этот жест в контексте происходящего, двух мнений быть не могло. Робин смотрел на руки месье Моле, на его длинные красивые пальцы с ухоженными ногтями.
Мужчина сказал «идите сюда» - значит можно встать на ноги.  Молодой человек поднялся и, поправив помявшиеся юбки, одернув их, сделал несколько шагов по направлению к столу. Без каблуков его рост уменьшился на несколько сантиметров, и юбки шлейфом волоклись по ковру, путаясь под ногами. Чтобы не упасть, Робин подхватил их и мягко опустился на пуфик возле мужчины. Автоматически отмечая про себя, как сервировали стол: поставили тарелки со стручками молодой спаржи запеченной с ломтиками лосося, как фуа-гра украсили ягодами ежевики, расставили бокалы, разложили приборы. Придраться было не к чему. Обслуживание было великолепным.
- Приятного аппетита, месье Моле, - Робин улыбнулся мужчине, ругая себя за паникерство и излишнюю мнительность. Молодой человек сидел ниже месье Моле, высота пуфа не позволяла есть со стола и хоть это и не было подушкой у ног…
У Робина возникли предположения по поводу того, что будет дальше, и в связи с этим, от предвкушения того, что произойдет, на лице молодого человека появилось очень довольное выражение и немного лукавое. Чуть-чуть смущенное. Праздник жизни продолжался, и мистер Пак уже не задавался вопросом, чем он это все заслужил. Он просто наслаждался происходящим.

Отредактировано Робин Пак (2010-05-01 21:58:14)

- Имбирь, мускатный орех, черный перец "слава Богу" - эту часть фразы Робин про себя произнес автоматически, не вдумываясь в смысл, - "никакого соевого соуса. Сейчас поварам и клиентам дай волю, они его даже в овсянку лить начнут" - молодой приверженец традиционной рецептуры приготовления блюд аккуратно снял губами с вилки ломтик лосося с кусочком стручка спаржи и тщательно их разжевал, придирчиво прислушиваясь к вкусовым ощущениям. Во время дегустации выражение лица Робина стало сосредоточенным и серьезным, словно он занимался делом чрезвычайной важности. - Спаржа обжарена с красным перцем на оливковом масле, - проглотив еду, мистер Пак выдал свое резюме, ответив на поставленный вопрос.
Рыба была хорошей, не жирной и не сухой. Запекли ее, предварительно сняв кожу и соскоблив верхний жирный подкожный слой, так что привкуса жареного рыбьего жира, способного «опошлить» вкус любого блюда, не наблюдалось. - На мой вкус, неплохо, - во всем, что касалось еды, молодой ресторатор был очень придирчивым и привередливым. "Неплохо" в устах Робина было то же самое, что "великолепно". 
Молодой человек сидел, положив ладони на колени и с удовольствием "ел с ложечки", вернее, с вилочки, даже не задумываясь, правильно это или нет. Робин любил, когда его кормили, как маленького. Или просто с рук. Странно ощущение, в эмоциональном смысле приятно, как будто сажают себе на колени и гладят по голове, перебирая пальцами пряди волос.
- Сейчас оценим фуа-гра, а потом можно будет выпить… - Прикрыв ресницы, Робин наблюдал за тем, как месье Моле перекладывает с блюда с салатом себе на тарелку гусиную печенку. От ее запаха у молодого человека аж слюнки потекли. Того ломтика лосося со спаржей, что дал ему мужчина, было явно недостаточно для того, чтобы насытиться. Но, с другой стороны, перед тем, что по логике событий должно было произойти после ужина, наедаться не стоило.
- Вы не пьете чистый виски? Нет, не подсказывайте, я угадаю, - в глазах мужчины, словно солнечные зайчики в воде в ясную погоду, плескались веселые огоньки, месье Моле наполнил виски два стакана, переводя свой взгляд с них на Робина и обратно.
«Лучше разбавленный. А то я упаду к Вашим ногам, месье Моле. Интересно, что он задумал?» - в сказанном и в том, как на него смотрел мужчина, угадывался тайный смысл. 
Губы Робина сами растянулись в ответной улыбке, он так же весело, как мужчина глядел на него, и немного вопросительно посмотрел в черные, «смеющиеся» глаза месье Моле, замерев в предвкушении. От мужчины он теперь ждал только хорошего, пусть даже в том весьма специфическом смысле, которое они оба вкладывали в это слово.

Отредактировано Робин Пак (2010-05-01 21:57:42)