===> Картинная галерея

Придерживая ладонь, лежащую на сгибе его локтя, Франсуа медленной размеренной походкой шел к бальной зале. Широкие длинные коридоры с роскошным интерьером, богатство обстановки – это выглядело как начало обычного светского приема.
Моле не обращал ни малейшего внимания на окружающих – не слишком одетую прислугу, иногда откровенно провоцирующих видом и действиями гостей, все это его не касалось – он шел танцевать.
Музыка в зале уже звучала во всю, но было заметно, что разгар праздника еще не наступил. Чуть улыбаясь, Франсуа вспомнил, как пришел сюда в первую ночь маскарада, достаточно поздно, когда от разгоряченных и возбужденных участников действа было не протолкнуться, и воздух был густым, пропитанным жаром свечей и похотливых тел.
Сейчас было гораздо просторнее, гости едва начали собираться, по блестящему паркету кружился едва ли десяток пар, большинство пока располагалось вдоль стен зала, на уютных диванчиках и креслах, разогревая себя изысканными напитками и наблюдением за окружающими, выбирая партнеров.
Аккуратно обойдя замершего посреди дороги «домино», которому старательно делали минет два «ангела» - белый и черный (некоторые уже начали веселиться), Моле подвел свою «даму» к высокому стрельчатому окну.
Подскочивший слуга предложил шампанское, Франсуа взял два бокала, вкладывая один в пальцы Робина. Он стоял очень близко к нему, интимно наклоняя голову, будто собираясь что-то сказать, и не желая перекрикивать звучащую музыку. От молодого англичанина исходил тонкий, будоражащий запах, Моле жадно его вдохнул, прикасаясь щекой к скуле Пака.
-Пейте, - поймав взгляд молодого человека. Франсуа отсалютовал ему бокалом, делая глоток, продолжая пристально смотреть в карие глаза.
Мимо облюбованного ими окна прошел не очень молодой и не очень стройный «ковбой», ведущий на шлейках, больше напоминающих мини сбруи, трех совсем молоденьких мальчиков, обряженных под «лошадок» и даже с торчащими из задниц «хвостами».
«Ковбой» остановился, оглядывая Робина откровенно похотливым «лапающим» взглядом, Моле почувствовал, как от ярости кровь прилила к лицу. Глядя в лицо нахала, с улыбкой, больше напоминающий оскал, он притянул свою «даму» к себе, и «ковбой», чуть поклонившись, прошествовал дальше, подгоняя своих «лошадок».
Даже сквозь ткань одежды Франсуа чувствовал жар тела Робина, возбуждение закипало пузырьками шампанского в крови, медленно и неотвратимо. Чуть отстранившись, он с улыбкой взглянул на него – казалось, что молодой человек испытывает подобные эмоции, но хотелось убедиться.
Моле в своем сознании уже настолько «присвоил» нового знакомого, что ладонь, безошибочно накрывшая пах сквозь несколько слоев скользкого атласа, чуть сжимая, выглядела для него совершенно естественно.
-Пойдемте танцевать, - касаясь губами уха произнес Франсуа, наконец убирая руку, и подхватывая Робина под локоть, вывел его на середину зала. Звучал классический вальс,  Отступив на шаг, Моле церемонно поклонился Робину, приглашая закружиться в танце.

Они лавировали между парами и не парами, обходя скопления людей в местах, где раздавали выпивку и закуски. Винсент это уже видел, знал, проходил. Ничего, собственно не изменилось с тех пор, как Эрик ревниво выдернул его из рук Филиппа, с которым Винс сделал тур вальса. Тогда на юноше было белое платье Невесты. Теперь все было иначе. Совсем, будто не 3 дня прошло, а целых погода.
Столько воды утекло...
Юноша принял холодное стекло бокала в свои руки, намеренно соприкоснувшись с пальцами своего спутника. Сейчас ему хотелось контакта, касаний, разговоров и неуловимых намеков, ложных, каких угодно, но не равнодушия.
"Старый" Зал принял его в новой роли так же холодно и нехотя, словно Винс пришел на чужую свадьбу без приглашения с целью с горя напиться толи из-за жених, толи из-за невесты.
- Подросткам разрешают, но я просто не люблю алкоголь, - пояснил юноша, но тут же пригубил игристое вино, явно не желая обижать Хироки.
Две ложки сахару и размешать, - подумал про себя парень, ощутив вкус сухого полусладкого, так вязко осевшего на языке. Он механически стащил с подноса одну из конфет "Ферреро Роше" и покатал на ладони.
- Похоже по цвету на шампанское...Я имею ввиду обертка. Красивое сочетание, - он смотрел на сладость через бокал, где недовольно искрился напиток, теряющий пузырики в атмосфере зала.
Ну и? Знаешь здесь кого-нибудь? Расскажи немного о том, куда я попал...Не хотелось бы начать свой отдых с нежелательных ошибок в любовных утехах.

Японец был в некотором отношении копией самого Флоризеля, который тоже не преминул с первого же дня начать составлять список тех-кого-нельзя-называть. Но, как решил парень, Волдеморту у этих господ было чему поучиться.
- Знаю почти всех... - маски почти не мешали парню разглядеть за перьями и венецианской каймой личину того или иного гостя.
Винсент оперся локтем на выступ стены, инкрустированный червонным золотом, и продолжил краткий экскурс  "В Мире Вертепа".

Винсент не упускал примечательных деталей в своем рассказе, не забывая забавные пикантные подробности того, как эти сплетни достигли его ушей. Впрочем, информация была более чем достоверная, уже отфильтрованная от приукрашенных ахов и охов тех, кто ему поставлял сведения о гостях и владельцах. Впрочем, о последних юноша знал куда меньше, чем хотел и куда больше, чем ему было дозволено в недавнем статусе невольника.
Винсент говорил, Хироки слушал. А шампанское медленно исчезало и бокалов.
- Имея такие интересы, он явно пытается скрыть истинные за ярким фантиком. Уж не знаю, по-моему, все это очевидно, - закончив повествование об очередном господине N., Винс негромко стукнул донышком стекла о поднос мимо пробегавшего официанта и сделал большие глаза, мол, вот так.
По залу кружили пары, улыбаясь или не улыбаясь друг другу, впрочем зачастую перекошенные улыбки могли сойти за гримасы боли, тогда парень присматривался к подобным "дуэтам", чтобы определить причину закушенных губ.
Туфли жмут, перетянут корсет... А здесь вывернута рука так, что явно не обойдется без перевязки эластичным бинтом.
Тем временем разноцветные пятна летели в такт музыке, делая очередной круг. Наблюдая за этим, как кот за веревочкой, юноша украдкой лизнул палец и провел влажной подушечкой по краю нового бокала с шампанским: тот "запел", выдавая ноту ми.
- Извините, забылся...- улыбнулся парень, переводя взгляд на спутника, который тоже не преминул воспользоваться паузой, чтобы поизучать маскарадный люд.
Ну, вот нам уже есть о чем помолчать...Словно у старых друзей. Не обольщайся, детка. Хотя сегодня явно лучше, чем вчера...
Господин Хироки был немедленно внесен в список доброжелательных, покуда сам Винс не сочтет, что погорячился.
Предложение размять косточки заставило маленького аристократа встрепенуться и окинуть взглядом зал еще раз.
- Вы поведете? - с легкой неуверенностью в голосе спросил Винсент.
Если я что-то научился понимать в мужчинах, то он не будет в восторге от обратного.

Хироки проследил взглядом за неосознанным жестом парня. Винсент явно не чувствовал себя скованно, и не ощущал никакого негатива или опасности с его стороны. Это радовало. Настороженность всегда мешает налаживанию контакта. А ему в первую очередь нужно было втереться в доверие как можно большим людям.
- Все в порядке - улыбнулся Хиро в ответ на своеобразные извинения парня за то, что тот отвлекся.
- Если ты не против? - японец аккуратно взял мальчика за запястье, настолько тонкое, что кости прощупывались. Пальцы Хироки плотно обхватили его тело, словно, заключив в прочный металлический браслет; уверенный взгляд, направленный на лицо Винсента как-будто говорил, что теперь он снова получит свободу движений только когда партнер этого захочет. Вторая рука азиата обхватила его за пояс, довольно резко притягивая к себе почти вплотную.
Легко скользнув в сторону благодаря одному только шагу, Хироки "вписался" в такт звучащей мелодии, и пара помчалась в достаточно ритмичном и быстром танце, среди таких же отдыхающих, заигрывающих, или же выслеживающих и заманивающих очередную жертву.
- Я явно не гармонирую с общей обстановкой - усмехнулся Хиро, наклонившись чуть ближе к уху юноши и касаясь его кожи горячим дыханием - Надо было хотя бы повязать бандану на пол лица, за неимением другого - очередная усмешка, дающая понять, что японец, разумеется, шутил касательно последнего.
Тело юноши тем временем плотнее прижималось к Винсенту с каждым движением, словно, вокруг них становилось по непонятным причинам тесно из-за некой невидимой обступающей их со всех сторон и преследующей субстанции.
Тепло молодого пластичного тела рядом с собой было приятным и возбуждающим. Не смотря на некоторую усталось после длительного пути сюда, Хиро все больше склонялся к мысли о том, что не хочет быстрого завершения этого вечера...

Робин Пак

Чуть сжимая тонкие пальцы Франсуа закружил партнера в танце. Маскарадная ночь медленно приближалась к апогею, но еще медленно, очень медленно: музыка неспешно набирала темп, грозя через пару часов перейти в адский грохот, стирающий с гостей последнее человеческое, что в них останется к тому времени после выпитого, выкуренного, «принятого». Неконтролируемая похоть – это тоже наркотик, вседозволенность вытряхивает из глубин подсознания самые неожиданные и грязные фантазии…
А пока… пока еще можно кружиться в вальсе, лавируя между пока немногочисленных танцующих, так как ведет мелодия.
Моле был небольшим любителем танцевать – его умение было данью воспитанию, из обязательного набора «мальчика из приличной семьи», но делал он это, как и все, за что брался, неплохо.
Робин оказался послушным, чутким партнером, двигаясь с ним в такт, через несколько минут, Франсуа совершенно расслабился, полностью отдавшись музыке, как на уроке танцев.
Податливость молодого человека не на шутку заинтересовала Моле, но уже в несколько более личном ключе, чем в галерее. Ладонь будто до сих пор помнила ощущение сжатой в ней упругой плоти, а явно читаемое в мягких карих глазах желание будило интерес. Робин не производил впечатление обычной шлюшки, если только очень хитрой, учитывая его рассуждения о выборе «испанского» костюма, но при этом во всем его поведении читалась странная безыскусность, которую прожженный хастлер врядли стал подделывать – в этом гнезде порока, чтобы выделиться, надо быть либо развратнее  других, либо воплощением невинности. А Робин явно не представлялся ни тем, ни другим.
Очередной поворот – чтобы избежать столкновения с другой парой, слишком резкий. Франсуа вынуждено останавливается, крепко держа англичанина за талию. Под ладонью отчетливо ощущаются жесткие швы корсета, и петельки шнуровки с неровно обработанными краями.
-Я уже говорил, что я восхищен мастером, сшившим ваш костюм? Мне нравится внимание к мелочам, а тут даже нижнее платье, похоже, изготовлено сообразно эпохе… Ну насколько это возможно, при отсутствии соответствующих тканей. Хотя, бесспорно, современный атлас гораздо приятнее коже – Франсуа ничуть не смущается тем, что они стоят почти посередине данспола, вероятно мешая другим танцующим, которых становиться все больше. Он только чуть наклонился к уху Робина, чтобы не перекрикивать ставшую громче музыку, и его рука медленно скользит по бедру молодого человека, то ли лаская, то ли иллюстрируя последние слова про качество материала.
-Точно повторить исторический костюм, тем более такой сложный, это интересная идея, - все так же ровно продолжает он, приподнимая за подбородок лицо Робина. Моле нравится смотреть собеседнику в глаза – так виднее малейшие оттенки эмоций, а абсолютная уверенность не даст отвести взгляд, пока он сам этого не захочет. – Жаль обувь в средние века была отвратительной, вы правильно сделали что остановились на современном варианте – это удобнее, - Франсуа чуть улыбается, - А в остальном, мне кажется – безупречно. И чулок должен быть перехвачен лентой чуть выше колена, ведь так? Покажите. – последнее слово интонационно выбивается из общей картины вежливого трепа, немного нажима, и ни капли сомнения, что все будет исполнено.

Франсуа Моле
Несколько туров вальса Робин протанцевал немного скованно. Во-первых, он уже полгода не имел никакой практики и боялся перепутать фигуры, а, потом, двигаться с эрекцией под музыку не слишком удобно, особенно, когда существует риск наступить на подол собственного платья. Но постепенно танец захватил молодого человека, тем более, что партнером месье Моле был очень хорошим: опытным, уверенным в себе и, в тоже время, чутким. Робин смотрел чуть влево, как его учили, мысленно обводя взглядом овал лица мужчины. Кружась в вальсе. Все крутилось вокруг, люстра над головой, стены, потолок, скользящие по паркету пары, но Робин видел лишь месье Моле. Вальс пьянил, как вино, заставляя учащаться дыхание,  ресницы дрожать, окрашивая щеки молодого человека нежным румянцем. Унося из головы все мысли.
Поэтому, когда мужчина резко остановился и, обнимая Робина за талию, склонившись к его уху, начал что-то говорить, молодой человек не сразу уловил смысл сказанного.
-Я уже говорил, что я восхищен мастером, сшившим ваш костюм? Мне нравится внимание к мелочам, а тут даже нижнее платье, похоже, изготовлено сообразно эпохе… Ну насколько это возможно, при отсутствии соответствующих тканей. Хотя, бесспорно, современный атлас гораздо приятнее коже, - отдельные слова отказывались собираться в цельную фразу.
Месье Моле говорил неторопливо, от бархатного тембра его голоса, от того, как звучал его мягкий баритон, мурашки бежали по коже. Горячее, чуть пахнущее алкоголем дыхание у уха, ладонь мужчины, ласкающая бедро, сквозь гладкий атлас. Нежно и чувственно. Робину казалось, что он тает.
Хотелось закрыть глаза и опустить голову, склонив ее на плечо месье Моле, потеревшись щекой о лацкан его пиджака. Молодому человеку пришлось сделать над собой усилие, чтобы сосредоточиться.
- Точно повторить исторический костюм, тем более такой сложный, это интересная идея, - словно почувствовав состояние собеседника, мужчина приподнял лицо Робина за подбородок, так что они посмотрели друг другу в глаза. У месье Моле было лицо, овеянное дыханием интеллекта, и добрый, почти ласковый взгляд темных, настолько темных, что радужка при искусственном освещении почти сливалась со зрачком, глаз.
– Жаль обувь в средние века была отвратительной, вы правильно сделали, что остановились на современном варианте – это удобнее, - мужчина улыбнулся и Робин улыбнулся ему в ответ, мягко и нежно. - А в остальном, мне кажется – безупречно. И чулок должен быть перехвачен лентой чуть выше колена, ведь так? Покажите, – последнее слово прозвучало несколько жестковато.
Как приказ, собственно говоря, приказом это и было, тут двух мнений быть не могло. И он молодого человека не смутил, разве что возбудил еще сильнее. Сейчас мистер Пак был в таком состоянии, что смог бы кончить от нескольких прикосновений к своему члену и пары движений кулаком вдоль него.
- Они точно такие же, - Робин и не думал отводить взгляд, ему нравилось смотреть в глаза месье Моле. Ощущение, как у человека, которого мучила жажда и он, наконец, может напиться, только в эмоциональном смысле, - как в те времена, когда их вязала из шелка для Елизаветы Великой горничная ее фрейлины, леди  Монтаг, - была затронута тема, на которую мистер Пак мог рассуждать спокойно, не рискуя оказаться невеждой. Робин интересовался всем, что так или иначе было связано с модой, в том числе, и с ее историей. – А лента украшена бантом, чуть выше колена. Его красиво завязали, - прикосновение пальцев к подбородку, молодой человек приподнял его чуть выше, говоря медленно, с мягкой полуулыбкой на заалевших после танца губах. Его, Робина губы и губы месье Моле теперь были в паре сантиметров друг от друга. Приподняться на цыпочках, потянуться к мужчине, преодолев это расстояние… Но нельзя. Нельзя себя навязывать, ни в коем случае нельзя. Запрет на прикосновения был сформирован у Робина очень давно, еще в раннем детстве.
«Убери от меня свои грязные руки!  Не смей прикасаться ко мне! Зачем ты меня поцеловал? Ты решил грешить, дьявольское отродье?!» - кричала на него мать, когда мальчик в тщетной попытке замолить несуществующие грехи и выпросить прощение, хватал ее за одежду.  Боязнь быть отвергнутым осталась где-то на уровне подкорки. Робин никогда и ни к кому не прикасался первым, тем более, к любовникам, тем более, без разрешения, подсознательно ожидая, что его оттолкнут или сочтут слишком навязчивым. – Меня одевали, словно я… - легкое опьянение давало о себе знать, делая мистера Пака более откровенным и разговорчивым, чем обычно, - …кукла, - молодой человек не сразу сумел подобрать слово. - Никогда не думал, - Робин говорил, все медленнее и тише, сказанное скорее уже угадывалось по движению его губ, - что во время переодевания можно испытать чувство, будто от меня больше ничего не зависит.
Произнося все это, молодой человек выполнял приказ, «Покажите», - в том, что это был приказ, у Робина не возникло никакого сомнения. Подчиняться месье Моле было приятно, молодой человек делал это с удовольствием.
Выставив ногу чуть вперед, Робин начал присбаривать обе нижние юбки в районе колена, комкая в ладони атласную ткань, скользя рукой по бедру все выше и выше, пока пальцы молодого человека почти соприкоснулась с ласкающей его бедро ладонью месье Моле. Обнажая расшитый жемчугом башмак на высоком каблуке, который не скрывал высокий подъем ноги Робина,  затянутую в ажурный, связанный из тончайших шелковых нитей белоснежный чулок щиколотку, стройную лодыжку, не перекаченную, но и не тощую игру, аккуратное, без выпирающей коленной чашечки колено и широкую атласную ленту, перетягивающею ногу над ним. Кокетливо завязанный бант. Молодой человек обнажал ногу медленно, возможно, слишком медленно, тяжело дыша, так, что крылья носа чуть раздувались при каждом вздохе, не отрываясь глядя, при этом, в глаза месье Моле, приподняв подол ровно до верхнего края подвязки. Выше задирать юбку приказа не было, а приказы Робин выполнял дословно, понимая, что инициатива нужна далеко не всегда.

Отредактировано Робин Пак (2010-04-07 09:27:08)

- Мистер Робин, вы меня приятно удивляете. Где вам только удалось найти мастера, изготовившего чулок! Интересно, на сколько педантично вы подошли к воссозданию наряда? – как бальзам на душу. Так приятно было слышать похвалу от подобного человека.
В голосе мужчины, прозвучавшем немного хрипло и более глухо, чем до этого, явственно слышались нотки, которые было невозможно спутать ни с какими другими.
«Он хочет меня!» - мистер Пак тайно ликовал, в груди молодого человека словно разлилось тепло. Взгляд Робина стал нежным, задумчивым и немного лукавым.
Воображение молодого человека рисовало заманчивые картины. Месье Моле гладит его по волосам, от темени к загривку, на который кладет ладонь и заставляет его, Робина, опуститься на колени и зубами и губами расстегнуть пряжку своего ремня…
Месье Моле так, как это произошло в галерее, увлекает его к стене, в проем окна, прижимает к ней, задирает юбки, раздвигает его, Робина ноги своим коленом…
- В средние века белье еще не было придумано человеческим гением, - горячее дыхание у виска. «Как хорошо» - молодой человек все-таки закрыл глаза от удовольствия. – А насколько _средневекова_ ваша инфанта? – Робин приподнял ресницы, глядя на собеседника нежно, ласково, улыбаясь ему почти призывно, соблазняя, но не вульгарно и не чрезмерно откровенно.
- Я не искал мастера для вязания чулок, - когда ладонь мужчины скользнула под юбки, надетые на Робина, молодой человек и не подумал возмутиться. Напротив, он довольно улыбнулся и на мгновение опустил речницы, чтобы затем вновь встретиться взглядом со взглядом месье Моле. – Но люди, рекомендовавшие мне поместье, уверяли меня, что здесь великолепные… - мистер Пак слегка замялся. Его щеки залила краска смущения, даже уши порозовели, ведь сейчас он признавался, зачем приехал в Поместье, хотя догадаться было нетрудно – Мастера… «связать кого-нибудь» -  игра слов. Робин флиртовал с мужчиной, а тот факт, что тот его прилюдно ласкал, придавала ситуации особую пикантность.
Утверждение месье Моле про то, что нижнее белье во времена средневековья не было изобретено, было спорным. Иначе, не существуй оно вовсе, как бы могло появиться на свет очередное маразматическое распоряжение Ватикана отлучать женщин от церкви за его ношение?
Но, с другой стороны. Кто же оспаривает мнение своего будущего Верхнего в момент завязывания знакомства? Клиническим идиотом, прямолинейным, как зубило, мистер Пак не был.
– Я читал, - молодой человек, лукаво улыбаясь, исподволь разглядывал своего спутника сквозь опущенные ресницы. В голосе Робина появилось сомнение, он словно спрашивал собеседника или советовался ним. «Я читал» - очень удобная формулировка, всегда можно списать ошибку на автора книги или статьи в журнале, - что несчастные панталоны были преданы забвению из-за угрозы отлучения от церкви за их ношение. - Вообще-то, на молодом человеке были надеты кружевные стринги, представлявшие из себя сзади тоненькую полоску между ягодицами. Но зачем открывать все и сразу? Робин действительно видел в журнале статью, посвященную нижнему белью. И там была напечатана средневековая гравюра, изображавшая мужскую баню. На людях было надето нечто, очень напоминавшее современные трусы. Другое дело, что церковные химеры не оставили им никакого шанса на существование.     
- А инфанта… она, - губы молодого человека сами растянулись в довольной улыбке, - …вовсе не средневекова, - Робин ответил уклончиво. – Боюсь, ее духовник сделал бы ей выговор, - Молодой человек легонько вздохнул. Посмотрел в глаза месье Моле. Нежно, весело, лукаво и чуть задорно. Его взгляд стал почти дразнящим. Почти. На грани. Мистер Пак любил полутона. – Такая вот непослушная инфанта… - видя отблески желания в агатовых глазах месье Моле, Робин понимал, что играет с огнем, но остановиться уже не мог. Или не хотел? И продолжал соблазнять мужчину.

Отредактировано Робин Пак (2010-04-08 11:11:18)

- Действительно, инфанта не образец религиозного послушания. И что прекрасная инфанта сделает, чтобы я не донес на нее инквизиции? - вопрос был задан как бы не всерьез, но Робина несколько озадачил. Спросить: "А что надо сделать?" - это было бы слишком прямолинейно и лишило бы происходящее интриги, которая заводила молодого человека сама по себе - полностью зависеть от Верхнего, не зная, что произойдет в следующий момент.
Предлагать что-то самому?
"Но вдруг то, что я скажу месье Моле, ему не понравится?" - они только-только познакомились. Одно не вовремя сказанное слово или ложное суждение - и все рассыплется, словно карточный домик.
А еще так трудно думать и принимать верные решения, когда до тебя полгода никто не дотрагивался, и вот ладонь красивого и властного, безумно заводящего тебя мужчины лежит на твоем члене, и ты понимаешь, что еще чуть-чуть, и ты кончишь, как подросток, прямо в штаны. Состояние брюк месье Моле давало явственно понять, что мужчина испытывает, если не столь же сильное, то сходное по природе чувство сексуального возбуждения. И дело было не только в сексе, не в том, что Робину хотелось заняться им с месье Моле просто безумно. В душе молодого человека рождалось нечто, чему было суждено либо погибнуть, либо разгореться, подобно пожару, подчинив себе все его существо. Ведь отношения двух людей – это всегда обоюдный процесс и многое от Робина не зависело, как бы он ни старался..
- Инфанта в растерянности. Она не знает, что могло бы умилостивить Вас настолько,  чтобы Вы забыли свой долг христианина, - член стоял, словно каменный и яйца крутило, они болели. Пальцы месье Моле, сжимавшие налитый кровью ствол мистера Пака сквозь кружево нижнего белья, казались такими горячими. Мужчина чуть сместил ладонь.
- М-м-м, - Робин закусил нижнюю губу, чтобы не застонать от удовольствия. Но, все же, он не был стойким оловянным солдатиком и выдал себя, - Инфанта боится, что она скоро кончит, - вот сейчас молодой человек стал красным, словно помидор. По его мнению, подобная скорострельность не делала ему чести, но не говорить же было: «Обычно я кончаю дольше, но Вы мне очень нравитесь, месье Моле и у меня полгода не было мужчины, и поэтому я сейчас кончу прямо в трусы». Еще один неловкий ньюанс ситуации – ткань стринг была очень тонкой и мужчина, кончи Робин, мог испачкать руки в его сперме.
Он стыда и охватившего его смущения молодой человек чуть опустил голову вниз и закрыл глаза. Сглотнул. Он боялся произвести на месье Моле дурное впечатление и жутко волновался.

Отредактировано Робин Пак (2010-04-09 23:39:59)

Отредактировано Робин Пак (2010-04-10 20:13:39)