Где же телефон... Блин, да где же? Ну, хозяин апартаментов заблудился в них и радостно путает дверь ванны с дверью туалета. Прекрасно. Ну, надеюсь, он спишет это на мою больную голову или на родовую травму или на еще что-нибудь интересное.
С пятой попытки найдя один из установленных в комнатах телефон, Винсент впервые за все время пребывания в Замке набрал номер операторской Вертепа. Разговор занял минут семь: Винсенту пришлось наскоро изучить меню, а потом еще на не любимом им французском объясняться, что мясо с кровью он ни есть, хоть конечно, конечно (!) он верит, что местные повара готовят его бесподобно.
- Тогда... - совершенно отчаявшийся парень покосился на зеркало и яростно потер щеку. - Салат "Цезарь" и два свежевыжатых сока, а, да еще клубнику и сливки, пожалуйста. Да. В мой номер. Спасибо.
Заказывать что-то здесь так трудно, будто сдаешь экзамен, - юный Флоризе перевел дух, чувствуя, что пульс почему-то зашкаливает, а в легких не хватает воздуха, хотя последнее было его врожденной особенностью. Еще будучи маленьким, Винсент заметил, что часто задыхается, пытаясь вздохнуть, но лишь без пользы глотая пустой воздух. Тогда он - даже зимой - бежал к окну и, распахнув его, высовывался на улицу, реанимируя себя. Теперь он ощущал то же самое, только с тем учетом, что, соблюдая рамки приличия, он не мог вести себя неадекватно.
Ничего. Сейчас все будет.
Вин-сент... Это мое имя? Звучит иначе.
Флоризель оперся спиной о комод и взглянул на устроившегося в одном из кресел Кибо. Первый раз в этой комнате было целых двое и комната явно удивлялась новым запахам и голосам, привыкшая лишь к шуршащим тапочкам и почти бесшумному пылесосу, скользящему щеткой по и так кипельно-белому и кристально чистому полу. Винсент провел пальцами по столешнице комода, стирая несуществующую пыль и собирая ее на подушечки пальцев. Пора было заканчивать это бал-маскарад, останавливать карнавальное колесо и срывать маски. Винс так и поступил. Скинул фрак, тяжелыми складками давя на плечи, небрежно кинул его на стул, не будучи уверенным в том, что когда-либо надет его снова. Отдаст какой-нибудь горничной, без малого, продать можно, загнать на выставке фрик-моды или же просто перешить, а то и всучить какого-нибудь другому клиенту, как только что пошитый костюмчик, который будет сидеть. Пара верхних пуговиц рассталась с петельками, давая простор груди.
- Вы любите апельсиновый сок? - йееес, детка, нашел легкую фразу, - я просто тоже его люблю. Когда был маленьким, ну, то есть еще меньше, - Винс усмехнулся и потер пальцами переносицу, заминая юмор, - то отказывался пить лекарство, если его приходилось запивать водой. Но с соком все шло быстрее и безобиднее для нянечки, что держала перед моим носом ложку с очередной мерзостью, которую она величала "очень полезненькой микстуркой".
В остальное время Винсент был предоставлен сам себе. Наверное, относись к нему родители чуть внимательнее к своему младшему отпрыску, ничего бы вообще не произошло. Винсента бы не отправили за ненадобностью во Францию, а его сводный старший брат не додумался бы избавиться от своего потенциального конкурента на получение отцовского дела. Неудачливый в ведении коммерческих операций Роберт де Флоризе знал, что если он провалит очередную сделку, то отец не даст ему второго шанса, поэтому Робби не нашел ничего лучше, чем убрать младшего, не оставив главе концерна выбора. Так Винсент оказался рабом в Вертепе, а его семье потеряла ребенка, похоронив изуродованное тело другого человека. Но Роберт все продумал: медицинская экспертиза, даже свидетели - он не пожалел средств на подкуп. Но Робби никак не мог представить, что его мелкий брат, не видевший в своей жизни ничего серьезней театра, захочет справиться с возникшей перед ним ситуацией, и что люди, с которыми парню пришлось столкнуться далеко не все были  отъявленными подонками, хотя, конечно, все относительно, а у Винса была одна удивительная особенность: принимать все как есть и не расстраиваться, если это все идет вразрез с его моральными принципами. Парень не был хорошим, но старался не быть плохим. И теперь ему снова выпал шанс в лице нового знакомого. Пронзительным взглядом хотелось Флоризелю сверлить стекла очков мужчины, пытаясь заранее понять, в чем он ошибся, заранее прощая себе и ему все ошибки.
Не желая быть чьей-то еще занозой в заднице, кроме своей собственной, Винсент мысленно отгонял собственные поползновения к откровениям.
Он тебе кто? Духовный наставник? Любимый Длинноногий дядюшка из одноименной книги? Или, может быть, любовник? Глупости.
Не хочу тебя задерживать, но не отпущу, не хочу и все. Не сейчас.
- Вам не жарко в...? - Винсент коснулся своего подбородка.

Отредактировано Винсент (2010-04-22 20:25:07)

Матово-белая гостиная успокаивала, не позволяя психике сломать сдерживаемую плотину, а разговоры о соке, костюме и детских болезнях вызывали только улыбку. Винсент покрутил в руках телефонную трубку а ля уоки-токи и, наконец, оставил ее на журнальном столике, пока пытался пробраться до диванчика на гнутых ножках с молочно-бежевыми валиками, которые мягко прогнулись под весом юноши. Привыкший, что в Вертепе все перевернуто с ног на голову, организм невольно переводил свои биологические часы на ночное время, позволяя бодрствовать по ночам, а отсыпаться в утреннее время, перетекающее в день. Сейчас как раз для парня наступал час икс, когда ему, как породистому персидскому коту, полагалось носиться из одного конца квартиры в другой, не справляясь с собственными лапками и проскальзывая на поворотах, какое-то время волоча за собой пушистый зад. Винсент, конечно, не был пушистым, да и волосатости за ним замечено не было, но выражение его глаз становилось все более заинтересованным.
- Вы меня совсем ничем не обидели. Я всегда считал, что здоров, но врачи всегда находили, от чего меня еще нужно в срочном порядке полечить. Наверное, это было банальное выколачивание денег, не знаю, - угнездившись на диване, Винс подался вперед, чтобы положить руки на столик и повернуться корпусом к мужчине, создавая таким образом занимательный силуэт, впрочем, ничуть для самого парня не являющийся чем-то не комфортным.
Надеюсь, он не будет очень против, если я позволю себе расслабиться и сидеть и жестикулировать так, как мне хочется. Кажется, еще немного и я превращусь в марионетку Рокси из мюзикла "Чикаго" и буду говорить, соответствуя жестам и жестикулировать по команде, когда мне открывают рот, чтобы за меня что-то сказать.
- Если Вы хотели посетить аукцион, то он еще продолжается и Вы можете успеть, - все-таки Винсент не мог не дать понять, что он вовсе не намерен становиться рыбой-прилипалой и удерживать у себя нового знакомого насильно.
Еще чуть-чуть внимательных глаз и я сочту себя сущим идиотом, который все еще не научился, что Вертеп не дом свиданий, а мсье Герман не сваха. И это мало напоминает передачу "Давай поженимся".
От явной нелепости своих мыслей, юноша уградкой улыбнулся, а потом плюнул на установленные им же рамки.
- Знаете, Вы разительно отличаетесь от многих клиентов здесь, Вы же клиент? - парень спружинил на диване, садясь фасадом к визави. - Вот даже костюм у Вас совершеннейшее своеобразие. У нас есть адский заяц, Смерь, да всех не упомнишь, и их мотивы понятны: нагнать страха, сеять ужас тут и там... В общем всякая скука здешних мест. У Вас либо очень тонкое чувство юмора, либо... ну, я не знаю... Вы не боитесь отличаться и казаться смешным. Вот я, я, наверное, боюсь, но все равно отличаюсь, никак не могу отделаться от привычки что-нибудь эдакое ляпнуть, - прищурившись, юноша наклонил голову в бок и уперся ладонями в мягкую обивку дивана.
Если сочтет, что я идиот, значит так тому и быть. Переубеждать не стану.

Только не обижаться! Винс сам поломал, сам починит. Костюм же классный, это я глупышка.
- Нет, что Вы. Костюм как раз... Ну, я согласен, что маскарад предполагает разнообразие образов. Но в Вертепе две крайности: либо женские наряды, либо дьявольские. Иногда присутствие венецианские маски мелькают в совокупности с балахонами. Но никак нем косплей. Этот жанр я здесь еще не встречал... - юноша, конечно, не пытался оправдываться, хотя его пояснение более всего походило на пламенную речь студента, который вытащил билет про рыб, а знает только про блох, поэтому пытается растекаться мысию по древу, отталкиваясь от "начала начал" Замка и по сей день.
Молодца, выдал, что ты тут еще и давно. Еще одну карту показал, ммм... прррросто красота. Не быть тебе разведчиком.
Внешне ничуть не меняясь в лице, парень продолжал бодро повествовать о том, что мсье Кибо упустил и чему сам Винс был так или иначе свидетелем. Вскоре Зал Тысячи свечей, где шла во вторую ночь карнавала настоящая бойня с гильотиной и реками крови, была бодро и без эмоций описана Кибо. Не то чтобы Флоризе очень хотелось об этом говорить, но иных тем он не находил, да и правило "сказал А, говори Б" работал безотказно. Спасло юношу только внезапное... Аптечка?

Аптечка у меня, видимо, там же, где и телефон. То есть посреди неизвестности. Никогде одним словом.
- Да. Сейчас. Я поищу, - Винсент уложил резкий жест мужчины, но не до конца его понял, уловив только "Юмор..." потом "а...", а потом срочная госпитализация.
Аптечка. Интересно, если бы я был аптечкой, где бы я базировался? Блин. Глупо как.
Поблуждав взглядом по полочкам, Винсент вдруг неожиданно вспомнил, где последний раз видел сундучок с красным крестом на крышке. Набродившись по апартаментам клиентов, парень уже успел усвоить, что все медикаменты в Вертепе принято хранить в шкафчике в ванной комнате, аккурат на второй полке за левой дверцей.
Хорошая штука - память, хотя и подводит порой. Сейчас принесу аптечку, заодно потом сам ей воспользуюсь, гостю все-таки надо уступать. И он заметил, что я заметил, что у него кольцо на пальце.
Винсент совсем по-отечески обрадовался находке, которая, как он и предполагал, занимала половину полки в ванной, соседствуя с разнообразными флакончиками, о содержимом коих парень мог только догадываться. Лишь на одном из них Винс краем глаза попутно уловил надпись "Body lotion". Любитель всяческих изысков, ради которых поистине стоит принимать ванну, а не быстро ополаскиваться по душем, Флоризеля всегда радовали стройные ряды всевозможных склянок и баночек с разнообразными кремами и солями для ванны, что составляли незаменимую тяжелую артиллерию любой ванной комнаты любой приличной гостиницы. Впрочем, не приличных гостиниц парень практически не видел, за всю свою, впрочем, не долгую жизнь побывав в придорожных мотелях всего пару раз и то в компании своего телохранителя, и первой, и второе было необходимостью. Винсент в очередной раз с теплотой вспомнил своего верного бодигуарда, мысленно пообещав ему, что обязательно вернется и возьмет его обратно.
- Да я вовсе от Вас не пытаюсь отделаться, - с этими словами Винс поставил на журнальный столик найденную аптечку и поднял глаза на мужчину, сидящего в кресле. Щелкнул маленьким замочком, откидывая белую крышку.
- Что Вам нужно? Я могу помочь? - Винсент стоял на коленях у столика, уперевшись локтями в его поверхность, натертую до зеркального блеска.
- Кстати, к вопросу о клиентах. Вы правы, я не обычный клиент. Я даже и не клиент.
Я бывшее мяско.
- Я гость.
И в любовь все еще верю. Стараюсь как могу, честное слово.

Винсент чувствовал, что мужчина наверняка пытается прощупать почву, понять, кто перед ним и что с ним можно делать, как воспринимать правильно. В какой-то момент парень захотел было все рассказать. Винсент уже и не понимал, почему он начал это скрывать. Единственное, что останавливало Винса в желании поделиться тем, что у него накипело: барьер. Кибо ему не друг, не погодка, не товарищ по несчастью. А выливать свои горести на незнакомца, который итак уже сделал для него все, что мог, было бы не красиво и совсем по-детски.
  - А что такое косплей? - будь мальчишка в кругу своих сверстников, он бы мгновенно переключился на интересующую его тему и принялся с упоением рассказывать о своих сомнительных подвигах. Но мсье волшебник спрашивал, возможно, не из любопытства, а просто для того, чтобы продолжить беседу. Считайте, с ребенком, протянувшим ему формочку и лопатку в песочнице, а Кибо, как порядочный взрослый, не мог не поинтересоваться, кто подарил трехлетнему чуду такие замечательные игрушки. Именно поэтому Винсент не испытал желанного облегчения. От слову к слову что-то внутри сворачивалось в тугую спираль, прорывая внутренние ткани. Он сильнее стискивал пальцы на теплой столешнице, поглаживая ее пальцами, словно пытаясь прочесть что-то, написанное в книге для слепых. 
- Косплей. Если быть точным в переводе, то это костюмированная игра. Можно сказать, это выкидыш театра. Когда у меня не было ролей в труппе, я развлекался именно косплеем.
Главное, ничего на эмоциях, все по делу. Ничего лишнего. Факты, факты.
Впрочем, Винсент вдруг понял, что половина того, чем он увлекался до попадания в Вертеп, теперь кажется ему таким примитивом. Вот верно говорят, что люди либо взрослеют мгновенно, либо остаются инфантильны до конца дней. Старость приходит, но часто одна. Без мудрости. Флоризе не претендовал на звание умудренного опытом человека, но что-то в нем щелкнуло, отсекая мишуру, которой пичкают молодежь со станиц глянцевых журналов. Под влияние телевидения и желтой прессы попадают далеко не только девочки, но и их кавалеры, пригламуренные не хуже своих хихикающих подружек. Винсент никогда таким, конечно, не был. Но все равно испытывал отвращение от себя прошлого, он думал, что тогда у него были проблемы. Сейчас все эти мелочи казались ему сущим идиотизмом, не достойным внимания ни его, ни тех, с кем он это обсуждал.
Что он обо мне думает? Что я "содержанка"... Такая же , как Настасья Филипповна из "Идиота"? Или кто? Я не хочу, чтобы он так думал, но и повернуть этот штурвал уже не могу. Да, черт возьми, я всегда искал компанию старше себя, но никогда не задумывался, как это выглядит. Мне так или иначе приходится доказывать, что я не пустобрех-гавкалка.
Юноша продолжал улыбаться, легко распространяя по комнате флюиды хорошего настроения и расположения к своему собеседнику. Принц Флоризель четко знал, что другое поведение ему, скорее всего, не простят.
Винсент чуть вздрогнул, когда их интимную атмосферу потревожил сначала резкий стук, а потом звонкое громыхание дорогой посуды, напыщенно позвякивающей в так четырем колесикам тележки, которую толкал молодой официант в женской форме. Но это зрелище уже никак не завлекло внимание парня, успевшего привыкнуть к местным нравам.
Толи поза младшего Флоризе была совершенно не аристократичной, толи парень забыл, куда он шел и его плохо проинформировали, но в Винсе вспыхнул гневный огонек, поддайся он которому, то незадачливого официанта ждал бы витиеватый выговор от маленького аристократа, но последний сдержался.
Парень не виноват в том, что я все еще остаюсь в его глазах call boy.
- Спасибо. Можешь идти, - все-таки не удержался от скрытой насмешки толи над собой, толи над горничным Винсент, провожая молодого человека взглядом до дверей. - Только аптечку в ванну поставь.
Не хочу потом снова ее искать.
- Кибо, не удивляйтесь. У парня были основания так поступать, - он сделал акцент на слове "были" и улыбнулся.  Есть, впрочем,расхотелось.
Всего лишь оплошность обслуживающего персонала, а как задело...

What's the fuck?
Винсента мягко "попросили", подняли и сопроводили до сервированного столика. Ощутив, что листья салата вместе с помидорами черри того и гляди станут последними, о чем парень успеет подумать, заходясь в предсмертных судорогах, Винс вынул из салфетки вилку с изящным кренделем на ручке и, проигнорировав нож, атаковал половинку помидорки.
Тук-тук? Кто так? ГМО? Добро пожаловать.
Впрочем, здраво рассудив, что пичкать своих клиентов нитратами местный шеф-повар не станет, юноша больше не опасался мутировать в процессе приема пищи. Не то чтобы его действительно заботило собственное здоровье, но мысли, омраченные отрицанием самого себя, требовали срочной реанимации.
Однако доесть Флоризелю не дали, паля по незащищенному сознанию, вкупе с неокрепшей детской психикой, признанием за признанием.
- Мне все равно, все равно, какие там были основания. Обстоятельства всегда будут довлеть над нами. Думаешь, мне было легко признать, что я почти двадцать лет проработал в школе для мальчиков, а питаю к ним отнюдь не отеческие чувства?
Мужчина говорил это, хоть и спокойно, без повышения тона, но Винсент готов был поклясться, что и слова, и чувства, с которыми они были произнесены, дергали стрелку термометра уравновешенности в сторону фактора наличия адреналина в крови.
Он так переживает. Да он его можно канонизировать после таких признаний! Это же совесть чистой воды говорит. 
- Но... Разве в этом есть что-то зазорное, в наше-то время? Если Вы не насильник, так Ваши пристрастия остаются лишь предпочтениями. В конце-концов, - Винсент не удержался от усмешки. - Мальчики не залетают, уже неоспоримый плюс. Простите мне эту дерзость... - парень покачал головой, опуская глаза в тарелку, вылавливая кусочку курицы, впрочем, не отбирая более привлекательные, а тыкая вилкой в первый попавшийся.
- Моя мать актриса. Слышали имя Амели Дивэйн?  Лондонская прима. Ну, вот. Это она, - Винсент теперь говорил и выглядел так, словно зачитывал устав. Безэмоциональный, но не скованный, больше не юный. Если парень поднимал глаза на собеседника, не спеша, скользя взглядом мимо него, то в них можно было уловить некую небрежность, будто он только сейчас на ходу делал какие-то неожиданные для себя выводы.
- А вот про спектакли. Да, я играл. Давал мастер-классы. Хотя по сравнению с мамой я нервно курю у обочины, - мальчишка едва сдержал улыбку. - [b]Но последнее время я даже не знаю, как сказать. Не в курсе, что дают. Честно. [/b]
Легко поверить, что тот изуродованный труп, найденный в реке, обязательно мой... Позволить не родному сыну убедить себя, что я мертв. Справить поминки с помпой! Как все быстро и легко! Теперь же она богатая вдова. А мой сводный брателло наследник моего состояния! Как же! Разбежались. Лихо, Робби, лихо. Ничего, брат, я ведь жив, даже почти не поцарапан. А ты что скажешь, когда я приду поднять бокал за твое "светлое" будущее, м? Будешь доказывать, что я призрак, экспертизу проведешь? Черта с два.
- Собственно, - небольшая пауза в сопровождении горькой усмешки, подбородок, нашедший себе местечко на гибких пальцах. - Я еще вчера был невольником этого... - Винс окинул взглядом комнату, намекая на весь Вертеп. - Заведения. Местная Золушка, так и прозвали.
Впрочем, ни намека на желание получить свою порцию сочувствия в голосе Винсента не проскользнуло. Он не считал, что быть проданным хуже, чем быть преданным.
Браво. Занавес. И с галерки: ох**ть, дайте две.

________
простите за мат.

Не понять, что что его  слова больно ранили Кибо, не смог бы разве что тупой или слепой. Если бы сейчас Спилберг снимал здесь кино, то наверняка бы вслед за паузой последовал взрыв лампочки над головой у мужчины, как предупреждение для Винсента, сигнал к аларму. Осколки стекла вероятнее всего попали бы в салат, хотя Винс уже так и так решил не доедать его: аппетит действительно куда-то ушел и забрал с собой вещи, как жена, узнавшая об измене мужа. Винс вздохнул.
Будто я выбирал тех мальчиков, что сопротивляются. Нет, они послушно молчат.. вернее послушно стонут, а в душе проклинают таких извращенцев, как я, развращающих их тела и души. Им бы девчонок за косички дергать... как и тебе. Но ты больше знаешь о насилии, раз был невольником.
Я то был, но пережил и пошел дальше. И не считаю свою жизнь...Сейчас я скажу. Нет, я все-таки скажу ему. Пусть обижается, но с таким посылом на будущее ему ни один Вертеп не поможет.
- Ммм...сэр? - парень обернулся в кресле, сложив руки на не высокой спинке крест на крест, словно левретка на ручках у хозяйки. Между чем взгляд у "собачки" был более чем осмысленным.
- Позволите сказать? Я могу ошибаться. Да и не мне Вам давать советы, но... - Винсент сделал паузу, подыскивая нужные слова. Между тем его глаза скользнули по всему Кибо, захватив и стакан с алкогольным нечто. - Но, знаете, если Вы собираетесь корить себя за все якобы "поломанные жизни" тех мальчиков, которые, уж поверьте моему опыту, могли Вас проклинать только лишь за то, что второго такого случая постонать им, возможно, не выпадет. Сверкать глазами, отворачиваться, фыркать. А что? Я бы вел себя примерно так же, да я и вел! И по прошествии пары лет так и вовсе перестал считать, что тогда, в колледже, мне не повезло. Ведь бывают и другие исходы. Мою кузину, к примеру, изнасиловали в строящемся доме. Ей было 14 тогда... Но выглядела она и того младше. И девочка смогла это пережить. Видимо, у нас сие семейное, - Винсент улыбнулся вполне искренне. - Секс - это вообще так или иначе, даже если он обоюдно желанен, это насилие. Один другом подчиняется, вне зависимости от пола. Просто мы же не считаем, что наши матери зачали нас во время совершаемого над ними насилия, но в каком-то роде оно так и есть. Не знаю, я могу быть сотню раз не прав. Вполне отдаю в этом себе отчет. Но Вы верно сказали, о насилии я знаю, так вот. По сравнению с местными клиентами Вы - просто сама совесть. Если я не прав, хорошо, пойдем другим путем, - парень подскочил, обошел кресло и сел теперь на саму спинку, - когда я впервые осознал, что питаю к мужчинам далеко не дружеские чувства, - перепирая на свой лад слова Кибо произнес Винс, - я тоже не был в восторге. Отрицание себя было диким. Почти до саморазрушения. Вы такой, какой есть, а если Вы еще в добавок думаете над тем, что делаете, то вы лучше, чем могли бы показаться. Это не хорошо, но и не плохо. Это данность. Значит, нужно над собой работать.
Боясь, что сейчас его заткнут, Винс поспешно продолжил.
- Да, если спросите, знаю ли я, что такое "надо", да знаю. Получается ли всегда следовать этому "надо" - нет, не получается. Но я все равно пытаюсь.
От меня много чего зависит.
- Не надо думать сердцем, думайте головой... Кибо.
Мягко и негромко добавил он в конце своей тирады.

- Винсент, почему ты уверен, что я лучше, чем кажусь? О какой совести ты говоришь! Это просто рамки, в которые я загнал себя по молодости и теперь не могу освободиться. Разве может учитель, пусть теперь и бывший, позволить себе связь с человеком, который младше... почти на тридцать лет. Тем более одного с собой пола.
Винсент вздохнул. Ему казалось, что он объяснил свою точку зрения, но, видимо, ему действительно просто казалось.
- Наверное, потому что я в тысячный раз наступаю на одни и те же грабли и мне хочется думать, что Вы именно такой, - он потер лоб рукой и улыбнулся чуть виновато. - В общем, забудьте, что я тут плел, со мной бывает иногда.
Да, теперь Винсент не просто чувствовал себя глупо, но и выглядел глупо. Сам пошутил, сам посмеялся, сам дал себе выговориться, сам отказался от своих слов. Какой са-мо-сто-я-тель-ный мальчик! От собственной тирады хотелось взвыть.
Ну, Винсент, ну, умничка, услужил так услужил. Не мог промолчать. Сошел бы за умного. Нет, не сошел бы. У тебя на лбу написано, что ты идиот. Воооот такими буквами. Каллиграфом графом Мышкиным. Сейчас Кибо бог знает что о тебе подумает. Сомнительное прошлое, сомнительные интересы, сомнительный возраст. 
Смотреть в глаза мужчине не было моральных сил, казалось, Винс совсем стушевался, а в горле застыло нечто невысказанное и неосознанное. Трудно осознать себя человеком второго сорта. Еще тяжелее - третьего. А есть люди, которые и не задумываются над своей сортовой принадлежностью. Им просто не до этого. Наверное, если у тебя каждая минута дня занята, ты не будешь распалятся на сомнительную философию, высосанную из пальца. Но у Винсента время теперь было вагон.
Есть красивые девушки. Есть девушки симпатичные. Есть привлекательные. А есть просто - девушки. С парнями тоже самое. Прибавьте сюда сетакон.
Так и со всеми людьми. Девочки, мальчики, дяденьки, тетеньки, бабушки, дедушки…
Ну какая тебе разница, во что одето тело под тобой или  у тебя на руках: в шелка и меха с платиновыми украшениями, или в ширпотреб с пластиковой бижутерией? Какая разница, чем от него пахнет - парфюмерией из Дьюти Фри или же купленной туалетной водой из конфиската. А возьми и прибавь к этому политику Вертепа, так то тело еще вчера бегало. А сегодня уже труп. Подержи его пару дней в тепле, и он начнет вонять. Проза жизни, однако. Или проза смерти, блин. Хотят глупых и красивых, спят с продажными, женятся на простых. Вот эти самые простые. Их больше всего жалко. Они ведь честно верят, что они единственные и неповторимые, но - опять же - спят с продажными, хотят...и так по кругу.
В общем, Винсент, хотя и выводил всю эту канитель на бумаге в своем дневнике, в сущности верил в любовь, в такую, что раз и навсегда, ну или хотя бы на совместный отпуск.
Интересно, а что он по этому поводу думает? Тоже изменяет "простой"? Или...хм...может, они расстались?
Неожиданно Винсент понял, что его обнимают, притиснув к креслу. Неожиданно Винс осознал, что ему вовсе не хочется отталкивать эти руки. Немного с опозданием, спешно парень было подался навстречу, но цель покинула его, отойдя к окну, где между комнатой и ночью подергивалась занавеска.
Винсент сомневался минуту-полторы. Идти не идти. И все-таки преодолел расстояние от кресла до подоконника, где и присел, подтянувшись на руках.
Пауза превысила все возможные нормы, давя на странную пару. Винсент поймал рукой легкую тюль и закинул за маленький предназначенный для таких дел крючочек. Хотелось как-то сгладить ошибку по принципу "сломал-починю", но парень все никак не находил в себе силы обозначить свою симпатию. Тогда Винсент придвинулся так, чтобы коснуться коленом ноги мужчины, и замер.

Винсент слегка удивился тому, что его замечание о граблях и прочих предметах агриполезных в огромном количестве попадавшихся на его пути в последнее время в виде всевозможных искушений и препятствий, не осталось незамеченным. Значит, мужчина слушал его и даже делал выводы. Странная теплая приятца разлилась в груди у парня, дав оттенок на губы - в улыбке. Винс нетерпеливо покосился на окно, которое почему-то решил закрыть Кибо, посчитав, что его юному знакомцу холодно и проявил должное внимание.
Он считает, что я действительно простужусь или ему хочется занять руки чем-то...м...меняя теплым, чем я?
Винсент застал себя на мысли, что принялся, как в сказке о Золушке считать знаки внимания, оказанные ему мсье преподавателем. В голове спутались ощущения вечера, казалось, что его руки коснулись почти всего, что хотели и это странным образом улыбнуло парня. Ведь надо же какая нелепица! Всего лишь еще одни грабли, возможно, мягкие, а, возможно, и не грабли вовсе. А вдруг не грабли? Флоризель наблюдал за тем, как техника поддавалась умелым рукам, мягко ложась в пазы и позволяя управлять собой. Окно мягко сошлось в белую полосу примыкания двух панелей и занавеска снова заняла свое законное место, закрыв импровизированное стекло, захватившее находившихся в комнате людей в плен своих отражений. Винсент расправил складки тюля, мягко поведя по нежной ткани ладонью, словно по спине испугавшейся кошки. Несмотря на с виду кажущиеся плавными движения юноша был напряжен. Он мысленно пытался придти к абсолюту. Не правильному решению, а к абсолютному желанию решиться на действия. В конце-концов, сейчас была его очередь проявлять симпатию, а не ждать, пока его визави начнет что-то сам. Тем более знаки внимания просто кричали о возможной взаимности.
Никто не поймет меня не правильно?
Кибо был ему симпатичен. Впервые за это время кто-то был Винсенту симпатичен. Ни один из клиентов не обмолвился с парнем и пяти слов, чтение немецких классиков во время полового акта за слова он не считал. А образ мягкого Эрика Кюри пыл по радужке глаз юноши болезненной пленкой, давя на сердце отсутствием кислорода в кислородной подушке.
Кибо был здесь. Живой. Настоящий. Эмоциональный. Не кукольный и не вырезанный из гранита, как большинство местных господ. Он реагировал. Отвечал. Давал право на ошибку. Винсент многое готов был отдать за такое отношение. Но не каждый искал в Вертепе человека в человеке.
Парнишка переступил по мягкому ковру, вылезая из своих чешек. Зачем? Он не мог сказать. Это было что-то забытое, как теплое молоко на ночь. Почти на цыпочках прокрался до стоящего у окна мужчины, чтобы поднырнуть под его руку, чуть резковато-неуверенно опустив ладони на его плечи.
Он очень надеялся, что Кибо не подумает, что он вот так вешается на каждого встречного. Ведь это совсем, ни одни словом не правда! Никого он здесь не хотел обнимать, никого не желал. Другое дело - его друзья. Люди, кого он искренне уважал. Люди, которым хотел помочь. Прячущий в себе виной из одуванчиков на сердце мсье Скиннер, его странный, переменчивый друг, вызвавший столь яркие эмоции на бледных щеках мсье Хадзи, Рауль, кавказский пленник, добрый друг. Винсенту так хотелось рассказать о них, но сейчас его мысли снова заняло тепло под узкими ладонями.
- Вы не против?

Ты мне нравишься, Винсент, - стало легче дышать, Флоризель почувствовал, что первая волна напряжения разбилась об одну короткую фразу. У парня чуть не вырвалось неожиданное "спасибо", вместо этого в поцелуе прорвались только пара слогов, и губы дрогнули в невольной улыбке.
Прикосновения рук не вызывали ощущения брезгливости и чувства скованности в движениях, у Винса не сложилось ощущения, что его пытаются лишить свободы действия и выбора, и не было даже видимости покровительственной нотки, словно ему сделали одолжение и снизошли до него, смилостивились над бедной овечкой Долли, которая вдруг оказалось не клоном, а оригинальной версией себя. Вам нравятся, когда Вас носят на руках? А когда еще и целуют в процессе? Винсент раскрыл глаза в удивлении и от неожиданности чуть не выпустил теплые губы, которые хотелось вылизывать, возвращая природную гладкость и упругость, этим парень и занимался, посасывая то верхнюю, то нижнюю, ему казалось, что он все-таки говорит это "спасибо", проникая языком в его рот. Пусть это была далеко пуританская благодарность.
Болтаясь в воздухе и пытаясь поймать мысочка пол, Винс оказался пересаженным на спинку кресла, чуть примявшуюся валиками под его весом. От прикосновений к шее, скользнувших за ворот рубашки, по спине побежали мурашки, сбившись в хаотичную группу туристов, мечущихся от позвонка к позвонку и стремящихся спрятаться где-то у поясницы. Парнишка накрыл его руку, то ли пытаясь унять дрожь, то ли стремясь усилить ощущение, исходящее от сильных пальцев. А ведь мужчина только что поцеловал его ладонь. Теперь, неожиданно именно сейчас, это смутило юношу, он сжал кулак, пытаясь подушечками пальцев погладить то место, куда пришлось прикосновение губ.
- Все-таки спасибо... - Винсент кивнул ему, медленно, словно хотел коснуться лбом груди мужчины и потереться о его рубашку.
Ты открыла сотни дверей,
Просто ты искала людей...
Неожиданные строчки давнего стиха легли на память, совершенно точно описывая ситуацию, словно юный поэт снова все сам себе написал, написал самого себя и распечатал на принтере жизни, но откуда такие сравнения? Вспомнилась школа, еще начальная, урок биологии, кажется, что-то про гирды. Но Винса мало интересовало почкование. На очередном листе из блочной тетради он выводил очередные "пять слов этого дня". На каждый день по пять слов. Мальчишка обводил каждую букву величиной в две строки, потом снова и снова подчеркивал и вскоре листочек ложился в специально отведенную папочку с названием "Мой пятисловный дневник".
- Вы. Мне Очень. Нравитесь. Тоже, - медленно, словно по глотку выпивая кислородную подушку, проговорил парень. -  Только без "тоже"...
Винсент не любил эти "Я люблю тебя тоже" и "И я тебя". Все казалось одолжением. Поэтому он предпочитал повторяться или признаваться первым.
Юноша теперь держался за его рубашку, словно тонущий за спасательный круг, и подушечками пальцев поглаживал кожу через тонкую ткань. Ловя в глаза блики от очков, Винсент моргнул и потянул к душкам руки, чуть кивнув, будто снова спрашивая разрешения. В конце-концов, все люди разные: кто-то не расстается с сотовым, а кто-то, возможно, не любит снимать очки. Узкая ладонь прошлась по надбровным дугам и переносице мужчины, словно снимая накопившееся напряжение. Парень знал по себе, что долгое ношения данного аксессуара может вызвать головную боль.
То, что произошло секундой позже не укладывалось в романтический настрой обоих мужчин. Винсент в попытке отложить очки не стоик за креслом, отклонился на спинке и, потеряв равновесие, рухнул - благо что не на пол, а на сидение - в кресло, сложившись в компактный комок. Вид у него был презабавным. Впрочем при исполнении трюка ни одни очки не пострадали.

Отредактировано Винсент (2010-05-10 17:25:31)