Что? Что не так? Что опять, черт возьми, не так!!! Твою мать, что? Что я сделал? Мне уйти? Я, может, тупой, но не глухой и не слепой, а ты, может, и хороший актер, но я с детства кручусь в закулисье, чтобы понять, что сейчас ты выдавливаешь из себя эти слова, чтобы... Но чтобы что?
Винсенту тяжело дышалось. А в душе выворачивало и сводило все чувства разом, словно кто-то накручивал их на вилку, приправив специями из смятения и горечи. А еще, возможно, обиды.  Романтика трещала по швам, как стянуты шрам на запястье, где кожа особенно тонка.
Захотелось встать и уйти. Разорвать эту чертову романтику на белоснежные клочочки и бросить их в лицо. Темперамент юноши давал о себе знать, подступая к горлу какой-то кислятиной. Тут даже мед вряд ли бы помог.
Неужели элементарного спокойствия так мало для счастья? Да, мало. Это у тебя все маленькое, Винс: руки, желудок, сердце. Или тебе к дьяволу надоели перевороты? Свистопляска и шум. Да, думаю, попади ты в беду, даже тогда ты будешь на все взирать спокойно.
Но спокойно-внешне и спокойно-когда-никто-не-видит разительно различали двух Винсентов. Сейчас, чувствуя совершенно другое настроение в воздухе, он сузил глаза и внимательно посмотрел на Этьена, словно хотел что-то сказать, но терпеливо ждал возможности.
Ты мне понравился. Но, видит Бог, я не дам тебе вот так все сломать. Что ж тебе нужно? Чтобы я превратился в зверюшку? Показал зубы и цапнул руку по локоть?
Винс мысленно считал до ста. Словно думая, перерезать ему красный провод взрывного устройства или дать ему рвануть на месте.
Просто потушить фитиль - тоже вариант. И меньше затрат, и убиваю стазу двух зайцев: непоседливый отвлекающий фактор и свои готовые сломать плотину чувства.
Перенос боли - то, что юноша практиковал от раза к разу, видимо, в силу своей - как он привык считать - слабохарактерности и любви к потаканию неким слабостям, которые он даже и не думал искоренять, а холил и лелеял, будто это были лучшие его качества.
Действия сейчас мало отличались своим спокойствием от мыслей парня. Его рука, вроде бы плавно, но как-то нервно потянулась к зложастному огоньку, который бессовестно забирал на себя внимание француза.
Погашу, вот как погашу! На что ты тогда будешь смотреть, чтобы успокаивать нервы?
Винсент снял стеклянный подсвечник, отставив его в сторону рядом с чашкой белого чая, дымящегося, но совершенно заброшенного.
Язычок пламени вздрогнул, взвился, словно пытаясь избежать неизбежного и слегка треснул под открытой ладонью, гасящей его нежной и беззащитной кожей. Винсент прикусил внутреннюю сторону губы и резко насадил стекло в пазы поддончика с потушенной свечой.
- Давно, - он не отрывал взгляда от своих действий, упрямо сжимая губы. - Лет с четырех, судя по моим собственным воспоминания и рассказам мамы. А ты давно научился вызывать буря в стакане?
Взгляд, некогда светлый, спокойным, мягкий теперь блеснул серо-голубым металлом, словно в каждом зрачке было по свинцовой пуле, делающей визуальный контакт тяжелым.

Отредактировано Винсент (2010-04-12 17:37:05)

Его губы дрогнули. В улыбке. Винсент не удивился, но принял, как то, что и ожидал увидеть и услышать. Впрочем, реакция Этьена не разочаровала юношу, теперь уже немного остывшего.
Какой характер - дерни за веревочку - снесет дверь и крышу, вынесет мозг и вообще обчистит похлеще любого квартирного вора. А я то думал, отчего французы и англичане все время воюют.
- Знаешь, я не думаю, что я рискую. Я просто не хочу жалеть о несделанном. А твой характер меня не пугает, да и почему он должен? Ты еще мой не знаешь! - весело кивнул парень, фыркнув и придав своему взгляду лукавой коварности.
В этом Винс не врал: обладая всевозможной внешней пушистостью, юноша мог мгновенно меняться, превращаясь в холодного и непробиваемого мистера А-хрен-ли-ты-меня-пробьешь. Но теперь, когда первая волна романтики разбилась о их общий внутренний щит, Флоризе был готов к более откровенному разговору. И чтобы хоть как-то подсластить реальность, он сунул ложку белого меда в рот, посасывая самый кончик.
Теперь поехали...
- Ты мне действительно душу вывернул наизнанку. Не знаю, смогу ли заправить обратно, - парень фыркнул и чуть отвел взгляд, голос его звучал нарочито весело, дабы не усугублять возможный раскол. - И поэтому я очень надеялся, что ты что-нибудь либо забудешь, либо еще по каким-то причинам вернешься в театр. Судя по всему, мои желания имеют свойство иногда даже сбываться, прием так, как хочется именно мне, - переведя дыхание, Винс вернул Этьену взгляд. - Нет, я не наивный щенячий романтик, не способный понять, что любой курортный роман - это просто курортный роман, и что ни о каких детях-кольцах- что там еще есть? - речи не идет. Но я хочу, чтобы ты со мной побыл. Мне сейчас не важны последствия. Эгоистично? Ну, что ж, я готов поиграть в эгоистов. В чертовски циничный романтиков.
Рейтинг популярности слова "романтика" возрос просто до небес, а сам Винсент оперся лбом на руку и покачал головой.
Парю чушь неразмороженную. Идиот - это врожденное. Этому не учатся. Это у меня в крови. Хотя почему идиот? Я выложил свое имхо. Имею право. И будь что будет. Нельзя бегать от очевидного, не озвучив это. Мы бы так еще очень долго играли в двух непонимающих молчаливых идиотов, даря воздушные поцелуи и поделки на память. Ну, прям достойно 3го класса начальной школы в День матери.
- Ну, я вроде все сказал... - на выдохе завершил свою речь Винсент.
Ну. что! Да, я привык все лепить в лоб. Иначе я чувствую, что обманываю всех во круг, начиная с себя, заканчивая тем официантом, который уже сделал кое-какие выводы и посчитал, что мы с тобой пара в размолвке. Еще не хватало, чтобы он по доброте душевной припер сюда шампанского за счет заведения!

Научить быть романтиком... Как это звучит, словно в старом забытом кино, на вытертой пленке и на потрескавшемся экране.
Научи меня быть счастливым, да уж, это практически уже синонимичные фразы.
Винсент сжимал его руку в свей и думал, что в данном конкретном случае им нужно двигаться. Куда-то.
- Сначала ты поешь, я у меня уже чай остыл, - смешная мордашка и прикушенный кончик языка сунула нос в свою чашку, убеждая в данном факте. - Ну а потом мы решим, куда нам идти. Можно погуляться, погода позволяет. Ты ведь еще не видел так много. Даже в центральном парке Святого Джеймса не был. Надо восполнить. Там как раз шедевральное буйства красок,- юноша зажмурился, будто сам был туристом и жаждал снова все это увидеть ничуть не меньше любого приезжего. - На самом деле я все это время жил в Германии, в Мюнхене, а вот теперь переехал к родителям. Так что Лондон мне хоть и родной, но еще не изученный до конца.

3 года назад.

Тихие улочки Лондона, вечер, витрины ещё не закрывшихся магазинов…
Парень шел по улице, ударяя каждый раз по пустой банке из-под колы. Куртка была расстёгнута, рюкзак болтался кое- как на одном плече. Он смотрел в землю и не обращал внимания на окружающий его мир. Вдруг, за спиной он услышал грубый, скрипучий, скорее ржавый голос. От этого голоса всё нутро его похолодело и опустилось куда-то далеко к пяткам, а ноги как-то сами прилипли к асфальту. Винсент стоял не в силах сдвинуться с места, но постепенно оцепенение проходило. Мысли, по началу беспорядочно метавшиеся в его голове, стали выстраиваться в четкую линию, мозг с быстротой персонального компьютера модели “Pentium” выдавал всё новые и новые варианты. Но, как говориться, “против лома нет приема” кроме как хватать ноги в руки и мотать. Но убежать от таких … дело не простое. Во-первых, троица стояла довольно плотным полукругом, во-вторых, надо успеть развернуться до того как эти тупоголовые разгадают твой план. К тому же если учесть, что за спиной у Флоризе оказалось непреодолимое препятствие в виде векового, вероятно, дерева, то шансы его казались совсем безнадежными. В такой ситуации надо действовать быстро, не стандартно, нагло, чтобы противник не успел опомниться. Так, хорошо, тактика выбрана, дело осталось за малым – средства. Средства для достижения намеченной цели. Черт, черт … не может быть, чтобы не было никакой возможности … Пока в мозгу парня таким образом шла обработка данных с подбором и просчетом всех мыслимых и не мыслимых вариантов, он продолжал перепалку с постепенно зверевшими “яйцеголовыми”. Однако, слов уже не хватало, и  с каждой минутой ситуация становилась все более напряжённой и в каждый следующий момент грозила стать непоправимой. Всё время на раздумье больше нет. Дерево за спиной не дает бежать назад – и не надо – за то от него можно оттолкнуться и сделать прыжок вперед; тяжелый рюкзак за спиной вместо ненужной обузы при умелом использовании, конечно, может стать великолепным оружием. В следующий момент тот, что был справа получил удар рюкзаком в голову, центральному достался удар головой в живот, удар пришелся в солнечное сплетение и заставил беднягу согнуться в три погибели. Грех было не воспользоваться таким моментом. Ведь оставался еще один не поверженный противник, впрочем, в данный момент не представлявший особой опасности, ибо от такой наглости впал в оцепенение. Однако, чувство самосохранения заставило Винсент толкнуть на него скрюченного, но всё ещё державшегося на ногах парня. Из-за этого справа и слева образовалась небольшая свалка из поверженных тел, а перед юношей открылась дорога к спасению, чем собственно он и воспользовался, благо бегать умел лучше всех в классе. Винс сорвался с места, как автомобиль марки «Порше» и, достигнув перекрестка, совершенно машинально свернул на Стар сквер, но не остановился: он все ещё слышал за своей спиной топот шести ног. Не видя другого выхода, Винс шмыгнул в Кембридж парк. Ночь была длинной и веселой. Но больше парень с местной шпаной кокни не связывался. Себе дороже. Да и репутация семьи повиснет на кончике биты, если он не побережется.

Отредактировано Винсент (2010-04-13 13:55:53)

Лондон не солнечный рай, но все-таки был любим Винсом, как никакой более город на земном шарике. Возможно, само настроение. Возможно, сам дух города манил парня в его трущобы, где от золотой молодежи до кокни всего пара кварталов. Были, конечно, еще и иные причины.
- Знаешь, меня никогда особо не опекали родители. Мой отец играет на бирже и больше его ничто не волнует, ну, кроме моей матери, которая тоже играет, но в театре. Мой старший брат - прямой наследник. А я прихоть молодой успешной актрисы, которая удачно выскочила замуж за моего отца. И по сути дела мне все равно, где жить. В Лондоне или же в Мюнхене. Просто летом я частенько кочую из Германии в Англию просто от нечего делать. Оу... - Винсент глянул в небо, опираясь на согнутые в локтях руки Этьена, чтобы не закружилась голова, и сощурился на сизый, проскальзывающий сквозь тучи, рассеивающий свет, что так бил по глазам.
- До метро - успеем, вот только уже вплавь... - легкая рубашка от пары капель быстро намокала и прилипала к телу, облегая каждый изгиб, Винсент все еще медлил, словно думал о чем-то, украдкой смотря по сторонам, удерживая рядом с собой француза, не позволяя ему увлечь себя по подземки тьюба. Дождь очень скоро разогнал немногочисленных прохожих, только старая собака из соседней мясной лавки трусила сквозь пелену тумана в направлении автобусной остановки, видимо, ждала такси.
Я ведь этого не сделаю, ну не сделаю же! Просто не может быть, чтобы со мной...
На счастье любого авантюриста Винсента потянуло проверить, насколько правдива и насколько лжива одна из городских легенд старого Лондона.

Погожим утром 1934 года, проезжая по Cambridge Gardens, машина внезапно вильнула в сторону и врезалась в стену. Удар был достаточно силён, и водитель скончался мгновенно.

Причины, по которым водитель не справился с управлением на простом и ровном участке дороги, да ещё и при самых благоприятных погодных условиях, назвать трудно: водитель был трезв, и поломок в машине не было. На ум приходит «Кристина» Стивена Кинга, впрочем, к тому моменту ещё не написанная. Зато кто-то из очевидцев вспомнил, что видел странный автобус под номером 7, который появился из ниоткуда перед незадачливым водителем и столь же внезапно растаял в воздухе после аварии.

С тех пор автобус появлялся в этих местах с завидной регулярностью, будто и впрямь по какому-то неведомому расписанию..

Не знаем, перешёл ли его невидимый водитель на автоматическую коробку передач, но если вы всё же решили увидеть автобус после столь долгого перерыва, на всякий случай обойдитесь в этот день без автомобиля.

- Этьен, ты веришь в городские легенды... - голос Винсента звучал приглушенно и как-то слишком сдавленно. Если бы его спутник сейчас повернул голову, проследив взгляд сжавшего его руки юноши, то увидел бы желтеющие холодным светом фары большого автобуса под номером 7, покачивающимся под педалью газа взад-вперед, словно готовясь к прыжку.
- Я читал об этом слишком много, чтобы не верить в такие финты Сити.

Вы когда-нибудь участвовали в съемках фильма? А мало бюджетного фильма? А в замедленной съемке? Винсент мог ощутить все грани, побывав из в кадре и за кадром, будто его мозг и сознание отделились от тела и он теперь видел себя со стороны. Его, словно на веревке, как телка, вели на бойню, а он ничего не мог поделать, не мог противиться тянущей его руке.
Господи, что это с Этьеном... Почему у него руки такие холодные. Или это мои холодные, что леденящего холода хватает на нас обоих? Этьен, не надо... Этьен, я не хочу. Плохо.
Теория о вербалистов и неовербалистов подтверждалась от первых ко вторым: Винсент, мыслящий полными предложениями, обращенными его спутнику, постепенно сковывал фразы до отдельных слов, словно его мысли сковывались и с трудом переходили грань образного мышления. Юноша одернул руку от поручня, которого случайно, скорее по привычке, коснулся. Ржавчина, въевшаяся в металл, изжевавшая конструкции, содравшая краску с некогда блестящих перил лесенки двух ступенек.
Раз - два... Фреди Заберет тебя...
Этьен... Это плохой автобус... - сдавленным шепотом попытался вразумить друга Винсент, словно боялся, что нечто услышит его и поймет. Что стены салона сомкнуться и раздавят их, а может и просто поглотят. И они перестанут существовать, мыслить, быть!
Нет. Agios afanatos. Eleison imaas...
Фразы из некогда любимого греческого церковного песнопения сами пришли на ум парню, когда в его легкие пахнуло сыростью и тяжелым углекислым газом, словно этот салон услышал не один последний выдох умирающих в нем людей. Винсент облизнул пересохшие губы.
Надо. Назад. В двери.
Не успел он дернуться обратно, как автобус лязгнул старыми шестеренками, словно дверь была автоматической. Пожеванная резинка, смягчающая соприкосновение открывающейся панели с общей конструкцией, плотно прижалась к пазу, словно вбитая вагонка, создавая видимый вакуум внутри замкнутого пространства. Автобус вздохнул, скрежетнув корпусом, и потоки дождя с силой ударили по запотевшим окнам... Из-зо рта обоих юношей пошел пах, словно обындевелые от внезапного перепада температур затрещали сидения, как рассохшееся дерево.
Мы движемся...
Автобус номер семь слепыми фарами рванулся с места, впечатывая обоих парней в одну из стенок, словно это был не старый английский бас, а Порше последней модели.
- Этьен! Проклятье! - впервые за это время в голосе Винсента прорезался азарт, смешанный с животным страхом, когда уже сам черт не брат, а бездна кажется парком развлечений в День свободный от забот, как писал Макс Фрай.

Легенды очень не любят, когда про них забывают, но еще более, когда перестают верить. Тогда и случаются то самое сверхъестественное, которому многие ученые физики и химики, а так же уфологи пытаются дать разумное объяснение. Но кто, черт возьми, любит, чтобы его изучали, копались в его прошлом, настоящем и прогнозировали его будущее, пытаясь высчитать и создать некий календарь того, что и где да под какими фазами Луны должно произойти и свершиться? Тогда все на свете мистические силы собираются и хорошенько наподдают двум незадачливым и - что самое важное - случайным прохожим, просто напросто мечтавшим оказаться если не в одной постели, то хотя бы в сухом тьюбе.

Отредактировано Винсент (2010-04-20 01:10:44)