Было немножко странно, и приятное возбуждение разливалось по всему телу.
Пока аферист размышлял над тем, как очаровать охмурить блондина, - что он будет блондин - это однозначно, но вот по поводу самого обольщения Филипп никак не мог ничего решить, - намечающийся "жертв" размахивал не без шарма аккуратными кистями, за перемещениями которых Тиз неотрывно следил, будто в руках у светлого кусок кровяной колбасы, а он псина, будто в руках у светлого билет в цирк, а он девятилетняя ссыкушка. Свои-то вкусы он знал прекрасно, но приходилось думать еще и о том, что может понравиться (или скорее наоборот) совершенно незнакомой персоне.
- На самом деле есть один блондин, - Тиз брякнул и лукаво улыбнулся, - но это совершенно неважно, меня гораздо больше интересуют игорные ваши заведения. - поспешил добавить он. - Вы, как человек, меры не знающий, обязаны знать их наперечёт. И во что играют в Вертепе? И на что? Я вас попрошу меня проводить? Денег столько, что тяжело с собой носить, чего уж там.
Согласись он, как славно бы все выходило! Обстоятельно, эффектно, красиво. А он, наверное, думает, не испробовать ли ему свои чары на сим медвежонке?
Разумеется, исключительно out of sporting interest, ну и чтоб не утрачивать навыков, без которых соблазнитель не может обходиться. Любовные восторги таким ни к чему. Мясистые, сочные губы черноволосого растянулись в вызывающей улыбке, он с интересом глянул мимо глаз, на медовые волосы.
Какое неприятное настроение было у Тиза первые три дня - как раз, ровнёхонько в их маскарад. Он с ужасом спрашивал у своего эго, что будет дальше, если он дошёл до этого? Целыми вечерами, полными бездействия и тоски и страха, он слонялся из угла в угол, из комнаты в комнату и временами думал, что сходит с ума. Но теперь он со спокойным лицом разговаривал с тёзкой, а отвернувшись, кусал губы. Как-никак, это оптимистичный сдвиг: первый за неделю. Глупо упускать беспечную возможность. Неопределённо пожав плечами, Филипп потянул дверь обратно, и полуобернулся:
- Чего, чистим улики и идём в мир зелёного сукна? - он даже глаза закатил, до того пафосно вышло. Ну и ладно.

Ночь аукциона --->

Целая жизнь разбилась на тысячи кадров цветных фотоснимков. Время не существовало единым, целым механизмом, его секунды неровно застывали мгновением нового эпизода любых, пусть случайных встреч. Каждый невыносимо долгий день чувствуется эфемерно, будто во сне. Или в аду. Между иллюзией и реальностью. Острым осколком памяти вернувшись в несколько дней назад, Блуд вновь оказался в том коридоре. Условно запомнив дорогу, ноги сами вели вдоль узких коридоров в сторону хозяйской части поместья. Ни души. Ни звука. Ни единой ориентации на то, что происходящее возможно. Остановившись возле массивной двери, он застыл в нерешительности, ухватив вспотевшей ладонью ручку, бездумно огладил пальцами холодный металл. Где он окажется? Что там, за порогом? Сердце замерло, болезненно сжавшись в тугой ком бесполезным куском плоти. Губы едва шевелятся, беззвучно повторяя оправдания своего присутствия здесь, неосознанно подготавливаясь к тревожной встрече с хозяином замка. Собирая всю свою решимость в кулак, он все же тянет дверь на себя, с опозданием стучит костяшками пальцев с обратной стороны, тут же пряча дрожащие руки за спину.
- Ммастер?..- неразборчиво пробормотал, не узнавая собственного голоса в тонком лепете.
Шелест и движение где-то рядом, заставляет резко крутануть головой в сторону и настороженно застыть, чутко прислушиваясь к ожившей тишине. Дневной свет помещения тенью вырисовал хрупкую фигуру, ее движимые угловатые черты и беспокойно блестящую пару глаз. Десяток секунд Блуд с изумлением взирал на паренька. Растрепанный и, должно быть, крайне перепуганный он вскинул взгляд на гостя и, неловко подобравшись ближе, со слабым упором подтолкнул к выходу.
- Хозяина нет.
Стоически приняв свое заточение, Блуд все же сохранил способность к лихим скачкам настроений, дурные реакции на раздражитель, каким сейчас являлся малорослый служащий (или невольник?). Вспыхнув от негодования, он с силой толкнул мальчишку от себя, заносчиво вскидывая подбородок, и дернул манжет, показывая личный браслет.
- Я подожду его здесь, поэтому ты можешь быть свободен. – осипшее отозвался, облизав пересохшие от волнения губы, и с пристальным вниманием взглянул на собеседника. Желая сделать шаг вперед, осекся, вскинув глаза к потолку и коротко скользнув ими по кабинету. Камеры. Есть ли они здесь?
– Прости. – мягко улыбнулся, протягивая ладонь упавшему горничному и помогая подняться с пола. – Не хотел тебя обидеть. Испугался. Ожидал увидеть хозяина, не тебя… - проводив мальчика к двери, помог распахнуть ее. – Не бойся, тебе ничего не будет. – не веря собственным словам, успокоил юношу и глухо хлопнул дверью, прислонившись к ней спиной.
Сколько ждать? Когда появится? Побежит ли перепуганный мальчишка прямиком к охране и найдет ли кого-нибудь?
Тряхнув головой, Дэрин рассеянно провел ладонью по волосам, зачесывая назад пальцами чуть влажные светлые пряди. Невольно потянулся к ручке и щелкнул замком, рассекая воздух шумным с хрипотцой дыханием. Вот так. Небольшая передышка. Пауза. Медленно направившись к столу, с мирным любопытством изучал окружающее, насыщенные, глубокие оттенки обоев с замысловатой вязью узоров, мебель из темного дерева, покрытого лаком, аккуратный канцелярский набор на столе. С улыбкой подцепив пальцами перьевую ручку, стянул с нее колпачок и несильно надавил подушечкой пальца на острый кончик, провел ладонью по газете, бережно оглаживая ровные ряды предложений. Взгляд запнулся на софе, не сразу фокусируясь на безмятежно расслабленной фигуре спящего. Похолодев, Блуд пуганным зверем приблизился к парню, чутко прислушиваясь к мирному дыханию. Грудь стиснуло незнакомым, но болезненно неприятным чувством - как же он ненавидел в эти застывшие секунды, испытывал разочарование, боялся верить увиденному, желал оказаться где угодно, дальше отсюда, спрятаться… пьянящее чувство ревности вскружило голову, потянуло руку выше, заставляя вжать острый кончик пера в шею невольника, с давлением полоснуть плоть. Сердце лихорадочно заходилось испугом, выронив ручку, Дейн отпрянул. Глаза обожгло слезами негодования.
- Я…я не буду извиняться. – придушенно прохрипел.

Леденящее чувство страха вскружило голову, заполняя сознание мутно серой дымкой отчаяния, щемящим грудь беспокойством. Мальчик оцепенел, до боли стиснув в кулаке хозяйскую ручку, и во все глаза смотрел на рухнувшего на пол невольника. Полностью обнаженный, перепачканный собственной кровью, словно заново рожденный, он едва шевелился, небрежной массой сваленный у ног Дэрина, щекой вжавшись в ковер, сбивчиво обращался к своему хозяину, как к господу Богу. Простить? Разве можно простить за ту жалость, которую он вызывает всем своим видом, за перспективу быть жестко наказанным из-за этого тревожно лепечущего создания, как отражения собственного будущего?
Абсолютно всегда Блуд был лучше остальных, прилежно и ответственно занимался, обращая внимание родителей на себя, но в итоге получил свой собственный Ад в лице хозяина замка, каждую секунду, часть за частью сжигая прошлое в пепел, словно его не существовало. Воспоминания хранились цветными фотоснимками, отдельными кадрами, о которых он едва мог рассказать, но детально мог поведать о прогулке с Мастером в парке, о каждой минуте, проведенной с ним. И тот ворочающийся на полу парень казался собственным эпилогом, что неимоверно злило, травило кровь ядом ревности и ненависти к себе, к этому месту.
Насколько большой у господина Хозяина гарем, что он позволяет себе рвать на части невольников, одного за другим? Но больше волновал иной вопрос – какое место у него в этой кровавой, безобразной веренице битых жизней?
Медленно опустившись на корточки, Дэрин отвел прядь темных волос, внимательно изучая черты лица невольника. Губы изогнулись в легкой, ненавязчивой улыбке, привычно, но дурно скрывая эмоции. Скользнув пальцами по волосам, сгреб пряди в кулак и приподнял голову к скупому клочку света с улицы, пробивающемуся сквозь занавески.
- Что в тебе такого, чего нет во мне?.. – хрипло шепнул, ниже склонившись над парнем. – Почему тебе он причинил больше боли, чем мне? – мазнул кончиком языка по сухим губам, свободной рукой коснувшись шеи, смазывая подушечками пальцев кровь. – Думаешь, он хотел тебя больше, поэтому… поэтому поломал? – выдохнул, побелев от злости, и сильнее стянул в кулаке волосы, сжимая второй рукой горло.