Всю ночь Адриана мучили кошмары и, проснувшись в пять часов утра, он так и не смог больше заснуть. За окном опять лил дождь, который он ненавидел, и, хотя тучи не рассеивались уже в течении двух недель, он решил, что именно сегодня это предвещает что-то нехорошее. Часа через три пришел Мастер с двумя слугами, которых мальчик раньше не видел, и они его долго и тщательно одевали, стараясь не упустить ни одну мелочь. Больше всего времени было потрачено на укладку: волосы не желали слушаться и топорщились совершенно непотребным образом, что приводило Мастера в негодование. Наконец и эта проблема была решена, светлые, но длинные ресницы подкрашены. Главным было - не расплакаться. Но сейчас, когда мальчик, сжимая руку своего Мастера, стоял перед дверью Хозяина, это казалось ему практически невыполнимой задачей.
Учитель негромко постучал, предупреждая о своем приходе, и открыл дверь своим ключом. В любом другом случае Адриан надолго бы застыл с открытым ртом, восхищенный роскошью и изяществом, царящими внутри, но сейчас это занимало его меньше всего. Он был уже неестественно бледен, дрожал, как осиновый лист, и сильнее впивался тонкими пальцами в руку учителя. Они прошли еще несколько шагов и очутились в гостиной. На секунду мальчик даже перестал дрожать, замерев и широко открытыми глазами глядя на молодого мужчину, расположившегося в кресле. Когда он слышал слово "хозяин", он представлял себе кого-то более... неприятного. А этот человек был красив, удивительно красив, Адриан никогда таких не видел. Но что-то неуловимое и хищное в его глазах напугало мальчика сильнее, чем предполагаемая ранее отталкивающая внешность. Внезапно учитель отпустил его руку и шагнул вперед, почтительно склонив голову.
- Месье. Ваш заказ. Прикажете оставить вас наедине?

Хозяин был ласков и бережен, дотрагиваясь до мальчика осторожно, как будто тот был чем-то очень хрупким, но Адриан все равно вздрагивал от каждого прикосновения так, словно пальцы мужчины обжигали его. Когда Феликс коснулся его губ легким поцелуем, юный блондин лишь шире распахнул полные страха глаза, чувствуя, как его болезненно бледные пару минут назад щеки пылают от стыда.
В его ушах все еще звучали слова Хозяина: "Все мое недовольство достанется этому ребенку...". Адриан видел, как вздрогнул при этом его учитель, и прекрасно понимал - почему. Конечно, он не справится. Ему 12 лет, его воспитывали монахини, он и в теории-то почти ничего не знает! А Мастер так и не удосужился научить его, объясняя это тем, что по желанию Хозяина мальчик должен быть невинен даже мыслями. Единственное, что ему описывали во всех красках - это наказания, которым подвергаются невольники за непослушание. Иногда их даже убивают - в тех случаях, когда могут оплатить эту свою прихоть. В случае Адриана она была уже оплачена. Он был личным рабом, и ему нужно было быть осторожным вдвойне. И он собирался слушаться. Чего бы это ему ни стоило - выполнять любые желания Господина...
Наверное, нужно было что-то сказать, но Адриан не мог себя заставить произнести ни слова. Он стоял на месте, не двигаясь, по-прежнему ощущая на своей коже прикосновение пальцев Хозяина. Он очень хотел отвернуться, чтобы этот красивый и властный мужчина не видел, как блестят от слез его глаза - несдержанность была его вечной проблемой - но не смел, боясь, что Господин расценит это, как неповиновение.

Мальчик покорно обвил тонкими руками шею Господина, плотнее прижимаясь к нему. Его пальцы запутались в длинных густых волосах мужчины, и он позволил себе чуть погладить их, надеясь, что Хозяин не заметит этого. Они были мягкими и удивительно приятными на ощупь... Адриану показалось странным, что он заметил это сейчас, в подобной ситуации, но ведь с другой стороны, Мастер учил его ничего не бояться и быть ласковым. "Нет смысла бояться того, что не сможешь изменить". Легко сказать...  Адриан чуть глубже зарылся пальцами в волосы Господина. Через нежную ткань его заоблачно дорогой рубашки мальчик явственно ощущал жар его тела, напрягшегося и, казалось, замершего перед каким-то решительным действием. Он приоткрыл губы и зажмурился, когда мужчина вновь прижался к его рту, впуская в себя его язык и неумело отвечая на поцелуй. Прикосновения и ласки Господина не были неприятны малышу, лишь вызывали вполне естественную боязнь перед неизвестным, заставляя сжиматься в комок. Если бы все ограничилось только этим...  Чаще всего в последние три месяца своей жизни Адриан думал о боли и о том, почему некоторые люди испытывают наслаждение, причиняя ее другим. Сам бы он никогда не смог заставить кого-то страдать специально, по своей прихоти. Ему казалось это непонятным и диким... Но здесь такое встречалось очень часто. Вырезать на телах личных рабов инициалы хозяина или какие-то другие слова и символы, указывающие на то, что он собственность, стало почти традицией...

Три месяца назад, когда в тихой и размеренной жизни Адриана Кади произошли резкие перемены, он отнесся к этому как к чему-то само собой разумеющемуся. Естественно он плакал, опасаясь надвигающейся угрозы в лице Хозяина, который без сомнения окажется садистом и извращенцем. Но у него не было ощущения того, что произошло что-то необычное, выходящее из ряда вон... Большую часть времени он словно наблюдал за всем со стороны и относился к этому, как к фильму, не самому приятному, но тем не менее способному лишь вызвать расстройство или заставить не гасить на ночь свет. Вот и сейчас ощущение реальности происходящего постепенно покидало его, и по мере этого он переставал дрожать, плотнее прижимаясь к горячему телу Хозяина. Адриан скрестил тонкие руки сзади на его шее, прикрыл глаза, отчего мокрые подкрашенные ресницы оставили на его щеках чуть заметные черные полосы, и снова прижался к губам Господина, целуя его все так же неумело, но уже немного смелее и решительнее.
- Да, мой Господин... - из всех слов, которым его учил Мастер, сейчас вспомнились лишь эти. Главные в обиходе послушного раба... Фраза номер два была: "Всё, что вы пожелаете, мой Господин". Ее Адриан оставил для следующей своей реплики. Если она, конечно, потребуется...

Отредактировано Адриан (2009-10-15 17:13:30)

Когда Хозяин поднял его на руки, мальчик впервые за все время пребывания здесь в полной мере ощутил себя собственностью. Вещью, которую можно перенести с одного места на другое, убрать в шкаф, если она надоест, или попросту выбросить. Это было странное и совершенно новое для него чувство, сродни презрению к себе. Он испытывал стыд за то, что так легко смирился с происходящим. Его идеалом были герои книг, отважные бунтари, сильные и способные постоять за себя. Они бы не позволили так обращаться с собой и никогда никого не назвали бы "Господином". Адриан знал это, как и то, что ему не дано быть таким, как они. Он пугливый, нерешительный и, несмотря ни на что, очень хочет жить.
Мальчика осторожно опустили на пол, и его ноги утонули в пушистом ворсе ковра. Спальная ему неожиданно понравилась, привлекая не столько роскошью, царившей в каждом углу этого удивительного и пугающего замка, сколько своим уютом. Здесь было немного теплее, чем в гостиной, чего постоянно замерзающий Адриан не мог не заметить, а широкая постель, мягкие глубокие кресла и камин никак не вписывались в картины грубости и жестокости, которые то и дело обрисовывал его Мастер. Впрочем, первое впечатление, как известно, обманчиво, а наивность всегда была его слабостью и не раз уже подводила.
Приказ Господина не застал врасплох, он ожидал чего-то подобного, но все равно не мог унять дрожи в пальцах, когда одну за другой расстегивал белые пуговицы на рубашке мужчины. Он старался не смотреть на обнажавшуюся грудь Хозяина, сосредоточив все внимание на своих пальцах, а помыслы - на том, чтобы невзначай не коснуться его нежной и сейчас очень горячей кожи, как можно дальше оттягивая момент близости. Закончив с пуговицами, мальчик осторожно стянул тонкую, приятно холодившую руку ткань с плеч Господина и положил ее на кресло. Затем, побледнев, что было заметно даже в интимном полумраке комнаты, опустился на колени и сосредоточился на ремне. Ему хотелось, чтобы пряжка была замысловатой и на нее ушло больше времени, но она расстегнулась на удивление легко и быстро. Освободив Хозяина от лакированных туфель, Адриан расстегнул ширинку и осторожно спустил его брюки вниз, помогая выпутаться из них и упорно стараясь не смотреть на очень внушительную выпирающую часть Господина, сейчас прикрытую лишь тонкими белыми шортиками и находящуюся чуть выше уровня его лица. Сняв с мужчины носки и устроив их в стоящих рядом туфлях, мальчик, не уверенный, стоит ли продолжать, поднял на него вопросительный взгляд, очень надеясь на отрицательный ответ.

Отредактировано Адриан (2009-10-16 15:39:05)

Мальчик вздрогнул, не столько увидев, сколько почувствовав перемену во взгляде Господина. Его ласковый до этой минуты голос стал холодным и резким, заставив малыша, стоящего перед ним на коленях, сжаться в комок. Он очень хотел стать меньше и незаметнее, а от прежних мыслей о неповиновении не осталось и следа. Зато снова вернулся страх, немного приутихший после слов Хозяина о том, что ничего пугающего они сегодня делать не будут. Хотя скорее всего у них просто были очень разные представления о том, что может напугать.
Адриан осторожно оттянул верхний край трусов мужчины, чтобы высвободить то, чего он боялся в нем больше всего, спустил их вниз и, когда Хозяин вышагнул из них, положил на кресло рядом с рубашкой. Адриан был ужасно впечатлительным ребенком, и сейчас сердце его бешено колотилось. Он медленно поднял глаза, и его взгляд остановился на гордо стоящем члене Хозяина. Ему никогда до этого не приходилось смотреть на взрослых обнаженных мужчин, и то, что он видел сейчас, значительно превосходило все его ожидания. И с его точки зрения это не было комплиментом... Член Господина был гладким и ровным, но большим, слишком большим для маленького мальчика... На подвижном лице Адриана, который при всей своей бурной фантазии не мог представить, как Это в него поместится, застыло выражение ужаса, и он невольно чуть отстранился.

Отредактировано Адриан (2009-10-17 15:48:33)