Адриан настолько увлекся поцелуем, что даже не заметил, как хозяин перехватил инициативу, если можно было так назвать исполнение приказа. Все таки это было странно: еще несколько часов назад он весьма смутно представлял, как это делается, к тому же он был уверен, что пихающийся тебе в рот язык - это весьма мерзко. Сейчас же у него было чувство, как будто он занимается подобным если не всю жизнь, то уже очень давно, и никакой неприязни и в помине не было - напротив, все было нежно. Настолько нежно, что кружилась голова...
Адриан неожиданно для себя застонал в губы хозяина, сладко и почти не слышно. Он снова почувствовал знакомый уже жар внизу живота и чуть теснее прижался бедрами к одеялу. Очень хотелось потереться о него или, что еще лучше, запустить под одеяло руку и сжать пальцами жаждущий ласки орган, но Адриан сейчас не сделал бы этого ни за что, боясь выдать свои желания господину. Он снова и снова целовал его губы, шумно дыша и чувствуя, что ему не хватает воздуха.

Адриан почувствовал легкое смятение, когда хозяин вновь прижался к его рту жадным поцелуем. Он уже устал - губы онемели, а шея все таки затекла, несмотря на то, что он лежал на мягкой подушке. И он никак не мог отвлечься от мыслей о том, насколько ему неудобно. К тому же под одеялом было уже не просто тепло, а жарко, как в сауне, в которой мальчик никогда не бывал. Кожа стала неприятно влажной и липкой и, хотя член стоял все так же выразительно, больше всего ему сейчас хотелось не ласк, а банально освежиться и попить холодной воды.
Хозяин отстранился от его губ, очевидно ожидая ответа. Адриан втянул в себя воздух, который тоже обжигал, как и все вокруг, и казался неприятно густым, и помотал головой, испуганно глядя на мужчину.
- Нет, месье... - он не был уверен, что хозяин желает услышать отрицательный ответ, но подумал, что раз тот задал вопрос, то подразумевает возможность выбора и наказывать не будет. Адриан отказал еще и потому, что к новой порции стыда был не готов морально, его пугало то, как легко он теряет контроль над своим телом от одних лишь прикосновений сильных рук...

Отредактировано Адриан (2009-10-31 21:35:42)

В голосе хозяина Адриан уловил легкие нотки обиды или может быть даже разочарования, но счел, что сейчас не время извиняться или предаваться мукам совести. Он лишь задержал на красивом лице мужчины встревоженный взгляд, пытаясь найти подтверждение своим догадкам, но оно было непроницаемо. Только легкая улыбка играла на красиво очерченных губах, но мальчик еще не научился разгадывать ее.
Выпутавшись из одеяла, юный блондин встал на ноги. Пушистый ворс ковра приятно ласкал обнаженные ступни, и Адриан, пожалуй, шел бы к открытой двери ванной медленнее, наслаждаясь этим, если бы был одет. Но увы - пижама и белье, которые приготовил для него хозяин, были слишком чисты, и одевать это на влажное липкое тело было бы настоящим кощунством. Поэтому мальчик, прижав к груди мягкую стопочку, демонстрировал голую попу - всего лишь несколько секунд, понадобившихся ему, чтобы почти бегом преодолеть расстояние от кровати до ванной.
Закрыв за собой дверь и повернув ручку замка, Адриан пару минут просто стоял, закрыв глаза и прижавшись спиной к холодной стене. Он наслаждался свободой и одиночеством. Раньше он принимал это как должное, а сейчас возможность уединиться казалась ему бесценной. И не потому, что мальчику было плохо рядом с хозяином - вовсе нет, просто иногда ему очень нужно было ощущение свободы, пусть призрачное, как сейчас, и возможность принимать решения, хотя бы самые мелкие и незначительные...
Адриан вздрогнул и открыл глаза - ему послышался голос хозяина. Он прижался ухом к двери, но быстро понял, что к нему слова мужчины отношения не имеют - тот говорил по телефону. Это вернуло мальчика к реальности и, как ни странно, успокоило. Он покрутил оба крана, настроив нужную температуру воды, и забрался под теплые струи, подставляя им свое лицо. Это было такое наслаждение - просто стоять, ощущая, как обжигающие потоки бегут по твоей коже вниз, лаская, смывая пот, усталость и беспокойство... Адриан не знал, сколько времени простоял так - может, пять минут, а может, полчаса. Он бы задержался здесь и еще, но подумал, что хозяин будет недоволен, и нехотя вылез из душа, выключив воду. Чтобы достать с полки полотенце, пришлось немного попрыгать, но Адриан был вознагражден сполна - оно было необыкновенно мягкое и уютное - настоящее чудо для ребенка, выросшего в приюте. Вытеревшись пожалуй даже чересчур тщательно, мальчик одел белые детские трусики, теплую пижаму и пушистые носки, приготовленные для него хозяином. И внезапно почувствовал себя совершенно счастливым - он не знал, надолго ли, но в эту минуту ему было удивительно хорошо.
Он тихо вышел из ванной, притворив за собой дверь, и робко, почти незаметно, улыбнулся господину, устраиваясь на краешке постели.

Адриан не без восхищения наблюдал, как хозяин наполняет огромную тарелку салатами, картошкой, курицей и чем-то еще с божественным запахом. С этого и надо было начинать. Что еще нужно для того, чтобы проникнуться к человеку симпатией?.. Мальчик никогда не видел столько еды за один раз: в приюте кормили хорошо, но придерживались минимализма, считая, что много есть вредно для здоровья; в Вертепе думали точно так же, но уже по другой причине - ребенок должен оставаться худым, чтобы быть востребованным.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что Адриан накинулся на еду с таким аппетитом. Он старался быть аккуратным, но слишком спешил, чтобы вспомнить про нож. Хотя и с вилкой у него все получалось достаточно неплохо. Но, расправившись с частью курицы, картошки и добравшись лишь до второго салата, он понял, что переоценил себя. Все было так вкусно, что жалко было оставлять, тем более неизвестно, когда его будут кормить в следующий раз, но больше в него просто не лезло.
Адриан виновато посмотрел на хозяина, надеясь, что тот не сочтет, что мальчику не понравилось.
- Спасибо, месье...
Он забрался с ногами на кровать, прислонившись спиной к подушке и обняв свои колени, и молча наблюдал за горничной. Она суетилась, ни на кого не глядя и видимо желая поскорее уйти, а Адриан раздумывал над словами господина. "Всегда спать в этой постели, со мной". Но разве это возможно? Ведь он скоро уедет, а я останусь здесь, совсем один. Или не один, если он продаст меня. Хотя сейчас это все неважно...

Адриан провел кончиками пальцев по ошейнику, пытаясь понять, в какие слова складывается этот аккуратный рельеф из камней, но это ему не удалось. Эластичная полоска кожи почти не давила на шею, и, должно быть, уже через пару часов он вообще перестанет обращать на нее внимание, но сейчас было очень непривычно и неудобно. Хотелось поддеть ее пальцем и оттянуть или, что еще лучше, снять совсем, но Адриан не решился сделать ни того, ни другого. Теперь я как домашний зверек... Наверное, эта мысль должна была вызвать возмущение, негодование или презрение к себе, но ничего такого мальчик не почувствовал. Это было констатацией факта - не более.
Адриан тоже лег, согнув тонкие ноги в коленях и притянув их к груди. За окном было уже совсем темно. Завывал ветер, безуспешно сражавшийся с нерушимыми стенами замка, и когда его особо сильные атаки били в окно, Адриан вздрагивал, опасаясь за сохранность последнего. Но тем не менее это мерное завывание убаюкивало, и мальчик, моргая, смыкал веки на все более долгий срок. Он не знал, позволено ли ему спать сейчас, и старался с этим бороться, но усталость - главным образом, моральная - давала о себе знать.

Адриан был сейчас слишком сонен, чтобы чего-то пугаться, поэтому ему и в голову не пришла мысль, что хозяин мог прижать его к себе с каким-то злым умыслом. Он закрыл глаза, от чего на его щеки легли легкие, чуть заметные тени от длинных, как у девочки, светлых ресниц. Впервые в жизни он спал в постели не один, и ему это неожиданно понравилось. Было тепло, уютно и необычайно спокойно, как будто все, что нужно для счастья, было здесь, рядом. Не нужно было никуда идти, ничего делать - хотелось всю жизнь пролежать вот так, уткнувшись носом в чью-то красивую шею, которая к тому же еще и пахла чем-то едва уловимым и очень приятным... Мальчик уже неосознанно скользнул рукой по груди хозяина, в полусне чувствуя под пальцами сначала приятную мягкость халата, потом его нежную теплую кожу. Обняв, блондин теснее прижался к мужчине, настолько теснее, что казалось, что он почти лежит на нем.
А через пару минут послышалось негромкое мерное сопение. Обычно мальчик не засыпал так быстро: он любил просто полежать в постели, глядя на темный квадрат окна, и мечтать о чем-нибудь. Он представлял себя героем прочитанных им книг или придумывал что-нибудь свое, и это настолько захватывало его воображение, что засыпал он минимум через час после того, как гасили свет. Но сегодня был явно не тот случай.

Во сне люди выглядят на удивление трогательно. Сопят, причмокивают, иногда бормочут что-то неразборчивое... Даже отъявленный злодей кажется милым и невинным, когда спит и видит сны. Что уж говорить о мальчике, который и на свои двенадцать не выглядит. Адриан, как правило, спал спокойно. Не говорил, и уж тем более не ходил, почти не ворочался. Так, как и должен спать тихий скромный малыш. Но сейчас ему снилось что-то очень тревожное и мрачное. Возможно, это было навеяно моральной усталостью и предшествующими волнениями, а может просто осенней погодой, которую он так не любил. Ничего по-настоящему страшного в его сознании сейчас не происходило. Он просто шел по бесконечно длинному коридору замка, где он бывал не раз за три месяца прибывания в Вертепе. Только справа не было широких окон, их заменяли двери, такие же, как и по другую сторону коридора. И все они были распахнуты настежь, но бесполезно было пытаться рассмотреть, что или кто там внутри - в комнатах было настолько темно, что Адриан не увидел бы и собственной руки, махнув ей перед глазами. Но ощущение, что там таится кто-то страшный и очень опасный нарастало с каждым шагом по мере приближения к очередной зияющей черной дыре. Сердце мальчика бешено колотилось, и он пробовал бежать, чтобы побыстрее преодолеть этот коридор и оказаться на улице, но у него не получалось - ноги отказывались слушаться, словно были сделаны из ваты.
Лоб Адриана повлажнел от холодного пота и он, вздрогнув, скользнул кончиками пальцев по груди хозяина, сжимая маленькую ладошку в кулак.

Если бы Адриан наблюдал всю эту картину со стороны, он подумал бы, что его хозяину давно пора жениться и заводить детей. В его взгляде и жестах было так много нежности, как будто он копил ее годами, чтобы сейчас выплеснуть на обычного мальчика-раба, коих в Вертепе и других заведениях подобного рода великое множество. С такими мальчиками хорошо развлекаться - несмотря на свой небольшой, как правило, возраст, они уже мастера своего дела, опытные шлюхи, работающие не за деньги, а за хорошее обращение. Немного ласки - и они все ваши, телом и душой, на час, ночь или неделю. Любой каприз клиента обязателен к исполнению, и в этой пучине разврата и наслаждений погрязнуть очень легко. Но влюбляться в живую игрушку не стоит. Нужно лишь брать свое, а затем расставаться с ними без жалости и сожаления, как с надоевшей куклой. Ведь в мире миллион других кукол, зачем ограничивать себя, зацикливаясь на одной?
Адриан открыл глаза, разбуженный прикосновением хозяина. Облик мужчины вырисовывался нечетко, словно между ними была какая-то туманная завеса. Виной тому была даже не темнота, разбавленная бледным лунным светом, а полусонное состояние мальчика. На какое-то время его неосмысленный сейчас взгляд задержался на красивом лице господина, но через несколько секунд перед глазами поплыли темные круги, постепенно заполняя все вокруг. Ресницы юного невольника медленно опустились, вновь отгораживая его от реального мира, и он мгновенно провалился в сон. Наутро он даже не вспомнит этого короткого пробуждения.

Адриан открыл глаза, заспанно моргая. Было еще очень темно: он различил квадрат окна, кресло, на котором все еще черной горкой лежала одежда его хозяина. Он увидел и самого хозяина: его красивое лицо белело всего в нескольких дюймах от него. Судя по глубокому размеренному дыханию, мужчина крепко спал. Одна рука господина все еще покоилась на плече мальчика, и поэтому последний старался не двигаться, дабы не стать причиной пробуждения. Адриан оглядел стены в поисках часов. Таковых не обнаружилось, но в любом случае было еще слишком темно, чтобы попытаться разглядеть время. Юный невольник полагал, что сейчас была или ночь, или ранее утро. Судя по тому, что спать совершенно не хотелось, он склонялся ко второму варианту. Интересно, до какого часу Хозяин предпочитает спать? Мальчику всегда представлялось, что богачи встают не раньше десяти часов. Будет весьма обидно, если это окажется правдой - до десяти еще уйма времени, и лежать без сна и движения казалось не лучшим способом его провести. Но других приемлемых вариантов не оставалось. И конечно, как это и бывает в подобных случаях, тут же нестерпимо захотелось перевернуться. Или вытянуть согнутые в коленях ноги. Потом стало жарко. Еще через пару минут Адриан почувствовал легкую пульсирующую боль в уголках губ. Коснувшись их рукой, он нащупал подушечкой пальца уже подсохшие ранки - должно быть, просто треснула кожа, когда он вчера... Блондин покраснел, вспомнив, что было вечером, и снова бросил взгляд на хозяина. Сейчас, когда он спал, можно было разглядывать его, ничем не рискуя. Светлая идеально гладкая кожа, прямой нос, пушистые ресницы, отбрасывающие на щеки чуть заметные тени... Плавно очерченные чувственные губы, которые так часто и так жадно целовали его. У Адриана перехватывало дыхание, когда он вспоминал эти поцелуи - настойчивые, нежные. Казалось, он не желал их, но стоило губам господина прижаться к его собственным, и он уже не мог остановиться... Мальчик облизнул пересохшие губы и перевел взгляд на разметавшиеся по подушке волосы мужчины. Они понравились ему с самого начала. Длинные, густые и такие мягкие... Сейчас, в темноте, они казались совершенно черными, только блик света играл в них, делая их еще более притягательными. Адриан поборол искушение провести по этой черной массе рукой, пропуская гладкие пряди между пальцами, и перевел взгляд на источник света. Бледная луна, сумевшая ненадолго пробить оборону тяжелых облаков, освещала комнату тусклым сиянием. Да, должно быть, была еще глубокая ночь, и стоило попытаться заснуть снова.