Адриан, казалось, уже успел забыть, что в комнате помимо него и Фредерика есть еще кто-то. Он вздрогнул, услышав голос господина. Но возможно, дело было не в неожиданности прозвучавших слов, а в стальном, холодном тоне мужчины. Мальчик поднял глаза, удивленно и растерянно глядя на своего хозяина. Тот не улыбался с уже привычной для мальчика добротой. Его губы были плотно сжаты, а глаза смотрели прямо, сурово и без всякой теплоты. Что с ним такое случилось? Ведь кажется, еще совсем недавно все было хорошо... Адриан вновь почувствовал страх перед своим хозяином. Стоило ли доверять его ласковым словам и прикосновениям? Могут ли они, будучи искренними, так резко сменяться гневом? Нет, никогда, наверное, юный и наивный невольник не научится разбираться в людях - возможно, лишь привыкнет не доверять словам и улыбкам...
Подходить не хотелось. Во-первых, в голове снова всплыли рассказы мастера о жестоких клиентах и было просто страшно, а во-вторых, не хотелось оставлять котенка, которому, кажется, ни до чего, кроме еды, не было сейчас дела. Но ослушаться было бы верхом глупости. Адриан встал и, не сводя настороженного взгляда с лица своего господина, медленно приблизился к креслу.

Адриан не успел ответить: властные руки обвили его талию и притянули, решительно и без права на сопротивление, как тряпичную куклу. Ладошки невольника в первом инстинктивном желании оттолкнуть легли на плечи господина. Сжав пальцами тонкий нежный шелк, Адриан зажмурился и теснее прижался к мужчине, приоткрывая губы. Нужды в последнем не было - язык господина, настойчивый и жадный, уже проник в рот мальчика, нетерпеливо скользя по его нёбу и языку. Подобные действия уже не в первый раз вызывали у юного блондина странную реакцию: ноги и руки задрожали, сразу становясь слабее, и если бы хозяин не держал его сейчас так крепко, Адриану потребовалось бы сесть куда-нибудь, чтобы не упасть. Боже  мой... Боже... Как же это... Ох! Невольник конвульсивно дернулся в руках хозяина: тот, терзая его губы неистовым поцелуем, вынудил открыть рот чуть шире и подсохшие уже ранки в уголках губ снова дали о себе знать неожиданной и резкой болью. Адриан не отстранился, но его ладони чуть ощутимо надавили на плечи господина, словно он с трудом сдерживал острое желание оттолкнуть мужчину.

Адриан проводил хозяина растерянным взглядом и еще несколько секунд смотрел на дверь, уже после того, как она закрылась. Что произошло на этот раз? Рассердился? Обиделся? Или я ему просто надоел? Господь всемогущий, как же он устал от всего этого... Уже три чертовых месяца одно и то же, день за днем, и конца этому не видно. Зависеть от чьего-то настроения, вздрагивать и сжиматься в комок, когда заносят руку лишь для того, чтобы провести пальцами по волосам. Нет, его не били, но приучали к этому страху с завидным упорством, днем и ночью, каплю за каплей вливая в него покорность, и теперь Адриан сомневался, что сможет когда-нибудь выйти в туалет, не спросив на то разрешения.
Стало ужасно жалко себя. Глаза заблестели от слез. Возможно, невольник мог бы и сдержаться сейчас, но ведь хозяина все равно нет, он не увидит, а ребенку от этого станет легче. Мальчик, не вытирая катившихся по покрасневшим щекам слез, вернулся к котенку. Тот уже поел и теперь неторопливо бродил на своих неуклюжих лапках по комнате, принюхиваясь и знакомясь. Адриан осторожно подхватил его под животик и поднял на руки, прижимая к своей груди. Очень хотелось, чтобы рядом был кто-то живой и теплый, и было даже неважно, сочувствует он тебе или просто, пользуясь случаем, греется в твоих объятиях. Все неважно... В кресло, все еще хранившее тепло господина, невольник забираться не стал. Я же раб, - упрямо и обиженно на весь мир думал он, устраиваясь на полу в углу рядом с каким-то странным растением в горшке. Фредерик, сытый и выспавшийся, порывался слезть на пол, и мальчик, удерживая котенка, невольно сравнил его с таким же рабом, как он сам, без права на мнение и желания. И снова расплакался.
- Ну пожалуйста... - он гладил тонкими пальцами мягкую шерстку и шептал, вздрагивая от душащих его слез, - Пожалуйста, Фредди, ну посиди со мной совсем немного... Прошу тебя... Бедный малыш... Тебя привезли сюда из-за меня. Я так обрадовался и даже не подумал, каково тебе... Обещаю, что никому-никому не дам обидеть тебя... Слышишь? Тебе нечего бояться, пока я с тобой. Только не убегай никуда... Пожалуйста...

Адриан все еще плакал, не в силах успокоиться. Он вздрагивал всем телом, даже, кажется, начал икать, и прекратить это никак не удавалось. Когда мальчик вот так же рыдал в первый свой вечер в Вертепе, его Мастер сказал, что за подобные истерики здесь принято бить и не только по щекам. Тогда он еще не объяснил, что человек, заказавший юного раба, отдал распоряжение не бить его - не дай Бог на его нежной коже останется хоть один шрамик... Но наказания за такое не надлежащее рабу поведение он все равно избежать не мог. Если на его глазах видели слезы, то лишали прогулок или еды.
Сейчас хозяином овладел приступ нежности. Адриан заметил эту особенность господина: его настроение кидалось из крайности в крайность. То он был предельно ласков и добр, то наоборот - срывался, причем совершенно неожиданно для невольника. Что это - терапия кнута и пряника? Адриан психологом не был и не понимал в этом ровным счетом ничего. Ему просто ужасно хотелось верить так искренне звучащим словам хозяина. И он поверил, как сделает это, наверное, еще не раз.
Фредерик наконец-то выскользнул из рук мальчика и, спрыгнув на пол, удрал под кресло, испуганный столь бурным проявлением чувств. Адриан обвил освободившимися руками сильное тело хозяина и уткнулся носом в нежный шелк халата на его груди, все еще судорожно всхлипывая.

Адриан дрожал в руках своего господина, неосознанно прижимаясь теснее. Хорошо... Все будет хорошо... - эхом отдавались в голове нашептываемые мужчиной слова. Я не притронусь к тебе... Мальчик как-то особенно судорожно всхлипнул, впиваясь пальцами в шелковый халат хозяина, - последствия уже почти прошедшей истерики. Успокаивали не слова, а теплые руки, размеренное дыхание и громкое биение чьего-то сердца совсем рядом. Юный невольник все еще не решался, а может, просто не хотел поднять глаза и посмотреть в лицо человека, утешавшего его. Пусть все идет так, как идет... Пусть он сам делает то, что считает нужным. Мастер учил, что нужно жить одним днем. Теперь - нужно. Он говорил, что нигде счастье не познается настолько глубоко, как в Вертепе. Не для клиентов - для рабов, таких, как Адриан. Все потому, что счастье для них - слишком редкая награда. И очень скоротечная. Поэтому такие подарки судьбы ощущаются в полной мере и не могут пройти незамеченными. "Сегодня ты жив, а завтра по прихоти какого-нибудь нефтяного магната тебе свернут шею. Просто потому что ему с утра вместо тостов с джемом захотелось именно этого. Так что будь благодарен за каждую минуту своей жизни..." Мастер был прав, наверное... Но очень уж сложно не думать о том, что тебя ждет.

Если бы тон господина был другим, Адриан тут же поспешил бы слезть на пол и взять Фредди на руки, чтобы тот, не дай Бог, не натворил чего-нибудь. Больше всего невольника страшило, что хозяин захочет наказать его котенка. Нет, пусть делает, что угодно, лишь бы малышу Фредерику было хорошо. Но мужчина смеялся, и поэтому Адриан даже позволил себе немного улыбнуться. Он был сейчас очень бледен, лишь на щеках играл нездоровый румянец, но и он уже спадал.
Юный невольник обвил тонкими руками шею мужчины, устроившись на его плече, и несколько сонным взглядом наблюдал за прогуливающимся питомцем.
- Он не сделает... У него еще слишком маленькие когти для этого... А ковер очень плотный. Котенок тем временем крутился на одном месте, принюхиваясь, и наконец уселся с крайне сосредоточенным видом прямо посреди комнаты. Адриан понял, что происходит, лишь когда светлый ковер под Фредди заметно потемнел. Он в страхе дернулся на руках хозяина. Предотвратить уже случившееся он все равно не мог и теперь готовился защищать своего нового друга каким угодно способом.

Невозможно было бояться хозяина, когда он смеялся вот так - искренне и по-детски. Губы Адриана сами по себе растянулись в улыбке, недавние слезы были забыты. И даже последние слова мужчины не расстроили и не напугали ребенка - слишком уж веселый у Феликса был тон.
- Месье, я уберу, если позволите... - мальчик поелозил на коленях господина, пытаясь спустить хотя бы одну ногу на пол, чтобы выразить свою готовность воспитывать Фредди прямо сейчас. - За ним просто надо следить... Чтобы он запомнил, где туалет.
Щеки Адриана порозовели. На самом деле он и сам сейчас был бы совсем не против посетить туалет, но стеснялся попросить об этом господина и терпел.
Фредерик тем временем снова направился к креслу. Вряд ли его привлекли голоса - судя по его виду, ему вообще было глубоко наплевать, что в комнате помимо него находятся какие-то жалкие создания. Приблизившись к ноге Феликса, котенок тщательно ее обнюхал и заинтересованно посмотрел наверх. Хотелось на кресло. Решив, что человек вполне может послужить на благо, если знать, как его использовать, Фредди подпрыгнул, впившись острыми коготками в шелковую ткань, прилегающую к ноге Шаторенара, и начал старательно продвигаться к намеченной цели.

Мальчик улыбнулся хозяину - мягко и не совсем уверенно. Трудно предположить, чего можно было ждать от этого красивого мужчины с проницательными глазами в следующую минуту: начнет ли он кричать и сердиться, или, может, будет так же ласково улыбаться и гладить по волосам; а возможно - пожелает осуществить то, зачем, собственно, и купил личного раба. Он заплатил немалые деньги и теперь имеет полное право распоряжаться имуществом по своему усмотрению. А в интересах мальчика - исполнять любую его прихоть, делать все, чтобы не наскучить. В противном случае его перспективы были ему известны: господин продаст его хозяину замка, и он станет мальчиком общего пользования. Любые извращения будут ему не в новинку. Этого Адриан не хотел и боялся. Но он не представлял, как удержать Феликса рядом с собой. Все равно рано или поздно хозяин наиграется с ним, и тогда его участь решена.
Но чтобы продлить свое более менее беззаботное существование, нужно было, наверное, ловить каждое слово и взгляд господина, замечать каждую перемену в его лице, делать из всего этого правильные выводы и планировать свою дальнейшую манеру поведения. Но Адриан был просто ребенком, еще совершенно не умеющим разбираться в людях. Для него каждая перемена в настроении хозяина была сюрпризом, что уж говорить об угадывании его мыслей...
И невольник выбрал самый простой, но, возможно, не самый правильный путь - просто слушаться.
- Спасибо, месье... - за что конкретно "спасибо", он не знал. Просто предпочитал быть вежливым.
Адриан аккуратно принял котенка из рук мужчины, одной рукой достал из раскрытой коробки лоток и вместе со всем этим исчез в ванной, где Феликс предполагал разметить туалет Фредди.

У котенка было имя и очень красивое, в чем мальчик был абсолютно уверен. Но почему-то хотелось называть его как угодно, но только не Фредерик. Например: Малыш, Зайка, Заенька, Сладкий, Плюша, Пусик... И все в таком духе. Казалось, за двенадцать лет в Адриане не могло накопиться столько нерастраченной нежности, сколько он испытывал к этому маленькому пушистому комочку, который, к слову сказать, совершенно его не слушал. Фредди было абсолютно все равно, что это - туалет, а вот тут вот и там - нельзя. Он тыкался своим любопытным носом в необследованные уголки ванной, не испытывая ни малейшего страха, а Адриан, временно махнув рукой на обучение, умиленно за ним наблюдал. Из комнаты послышался голос господина. Невольник напрягся, прислушиваясь. Нет, кажется, его не звали, можно расслабиться... Но сделать этого не удалось - уже через минуту тишину нарушил стук в дверь и шорох шагов. Потом снова голос хозяина. Прислуга... - пронеслось в голове ребенка. Он аккуратно взял на руки протестующего Фредди и затаился, надеясь уловить тот момент, когда посторонний - кем бы он (или скорее всего она) ни был - покинет комнату. Выходить при нем мальчик стеснялся.
- Тише, Сладкий... - чуть слышно шепнул он в мохнатое ушко непоседливого питомца. - Сейчас она уйдет и отпущу...
Прошло несколько минут - не меньше пяти по подсчетам Адриана. В комнате царила тишина: должно быть, горничная (или кто это был?) сделала свое дело и ушла, оставив хозяина в одиночестве. Нужно было выходить, особенно учитывая то, что Фредди вырывался уже достаточно явственно.
Невольник собрал силу воли в кулак, поднялся с пола и толкнул дверь свободной от котенка рукой. Его взору предстала неожиданная картина. Хозяин сидел в кресле спиной к нему, разглядывая маячившую перед ним задницу. Лица горничной видно не было - его полностью заслоняли волосы, которые были не в пример длиннее юбки. Последняя, напротив, не прикрывала ничего. Взгляд мальчика остановился на покачивающихся из стороны в сторону голых ягодицах, потом ошарашенно скользнул чуть ниже... И только в эту секунду Адриан осознал, что горничная в чересчур откровенной униформе - не девушка. Это открытие настолько шокировало его, что он поспешно сделал шаг назад, наткнувшись спиной на косяк, и в панике ретировался обратно в ванную. Он не имел представления, что его хозяин сейчас будет делать с этим юношей, но точно знал две вещи: это почти наверняка будет что-то крайне извращенное и он этого видеть не хочет. Ни видеть, ни участвовать. Ну, пожалуйста... - он снова забился в угол, притянув колени к груди и крепче обняв Фредерика. - Пожалуйста, пусть он не вспомнит про меня... Пусть делает, что хочет, только без меня...