Адриан тяжело дышал, не глядя в лицо господина. Он знал, что тот облизывает свои пальцы, ловя языком жемчужные капли спермы, но не хотел это видеть. Казалось, что зрелище это должно было вызвать у ребенка отвращение, но он чувствовал лишь стыд, настолько жгучий, что глаза повлажнели от плохо сдерживаемых слез. Лоб был мокрый и липкий от пота, как после страшного сна, когда открываешь глаза и обнаруживаешь, что ты жив и здоров, лежишь в своей постели, и все бы хорошо, но этот отвратительный холодный пот на всем теле, словно кто-то закутывает тебя в мокрую простыню. Эти ощущения были схожи с тем, что он чувствовал сейчас, но не до конца. На слове "мерзко" они, пожалуй, расходились в разные стороны. Но тем не менее хотелось быть чистым, а еще - чтобы хозяин больше не смотрел... По крайней мере сейчас.
По-прежнему не глядя на господина, Адриан слез с постели и ушел в ванную. Уже там он вспомнил, что не взял чистое белье, но выходить теперь, когда достиг желаемого одиночества, казалось верхом безумия. Невольник разделся и залез с душ, спешно смывая с тела все следы бесстыдных ласк своего господина. Какой же он все-таки странный... Почему не берет то, что ему принадлежит? Мастер рассказывал совсем иное. Говорил, что будет больно и страшно. Что лучше смириться, если хочешь жить. Адриан хотел и смирился, как ему казалось. Но почему господин тянет время? Чего ждет? Или невольник был для него вроде куклы, подобной тем, которых маленькие девочки садят за меленькие столики и поят чаем из маленьких пластмассовых чашечек? Но потом те же девочки, забавы ради, выкидывают бывших любимец из окна, чтобы посмотреть, отлетит у них голова или нет. Может, стоит лишь подождать, пока Феликс наиграется в дочки-матери?.. Но Адриану так не хотелось верить в то, что его господин может быть жестоким. Даже если об этом ему сказал учитель.
Выбравшись из душа, невольник вытерся большим мягким полотенцем и одел пижамные штаны на голое тело. Теплая вода немного успокоила его и привела мысли в порядок, так что к хозяину он шел уже не с тем видом, с каким обычно всходят на эшафот. Он даже смог чуть-чуть улыбнуться, забираясь на широкую постель рядом с ним. Он не станет обижать меня. Учитель просто ошибся. Я потом расскажу ему, что хозяин вовсе не такой злой, как он думает...

Как-то это было странно. Все так интимно еще каких-то пятнадцать минут назад, а сейчас - мило и ласково, как отец с сыном. Хотя нет, Феликса, скорее, можно было сравнить со старшим братом, внимательным и заботливым, какого у Адриана никогда не было. Еще вчера ему казалось, что после того, как между ними произойдет что-то слишком интимное, он уже не сможет смотреть в глаза своему господину, постоянно вспоминая то, о чем думать совсем не хочется, и стыдясь этого. Но, оказалось, оградить свое сознание от лишних мыслей было не так уж сложно. То, что хозяин с ним делал совсем недавно, было как будто лишь частью фильма, который они смотрели вместе, жуя поп-корн и, может быть, немного краснея. Или же случилось настолько давно, что и вспоминается с трудом. Адриан действительно обнаружил, что очень неясно помнит все ласки хозяина, словно находился в каком-то тумане или полусне. Может, так оно и было. В любом случае, его радовало, что ему все так же приятны объятия господина и не хочется убежать, чтобы забиться в самый дальний угол.
- Может, посмотрим что-нибудь? - робко предложил он. В приюте телевизора не было, монахини считали его угрозой для неокрепшей детской психики, не говоря уж о фильмах и передачах, которые могут развратить детей. Поэтому редкие походы в кинотеатр на какие-нибудь мультфильмы всегда были для Адриана роскошью и праздником.

Адриан кивнул, широко улыбнувшись хозяину. В его взгляде можно было прочитать благодарность, но было там и еще что-то, до этого момента не появлявшееся за последние сутки. Наверное, так мальчик смотрел на своих друзей, предложивших какую-нибудь новую интересную игру, и, абсолютно точно, он смотрел так на своего Мастера, сумевшего за пару недель завоевать доверие нового невольника. Адриан не понимал, почему доверяет Феликсу. Вроде бы, особых причин на это не было, особенно, учитывая все то, что господин уже проделал с ним за последние сутки, но тем не менее в эту минуту мальчик ничего не боялся и даже чувствовал некую легкость от мысли о том, что на сегодня все нехорошее уже закончилось.
- Я только принесу Фредди, можно, месье? Он там совсем один.
Получив разрешение господина, Адриан ловко спрыгнул с кровати и выбежал из комнаты, негромко топая по пушистому ковру. Котенок обнаружился не сразу. Свернувшись крохотным клубочком, он спал на светлом покрывале у самой подушки и даже не открыл глаза, когда Адриан подошел ближе. Можно было, конечно, оставить его здесь, но вдруг он проснется через пять минут и напугается? Еще бы - совсем один в такой огромной комнате. Я бы напугался... Осторожно просунув узкие ладони под пушистый комочек, невольник поднял его на руки, умудрившись почти не потревожить. Фредерик лишь на секунду приоткрыл заспанные глаза, зевнул, показав крошечные острые зубки, и снова задремал. Прижав любимца к груди, Адриан вернулся к господину и бросил на него несколько виноватый взгляд - должно быть, тому не понравилось, что пришлось ждать. Впрочем, даже если так, хозяин ничем не выдал своего недовольства, и невольник снова забрался на постель поближе к нему, устроив котенка рядом.