Бежать. Бежать прочь, собрав крохи храбрости в озябшие кулаки, на одеревенелых от мороза ногах, поскальзываясь на припорошенных снегом каменных плитах, падать ничком и снова бежать туда, где будет спасение. Подошва летних девчачьих туфель нещадно скользит, заставляя Поля выгибаться и расправлять руки, чтобы удержать равновесие. Заворот, лестница, дверь. Всё. В груди больно и саднит при каждом вдохе, хочется пить и согреться, и уже нет страха, только тупое бьющееся внутри отчаяние вопит о том, что выхода нет. Мальчик утер кружевным рукавом пот со лба, сгибаясь пополам и продолжая жадно глотать ртом воздух, он успевал ко всему прочему воздать молитвы всем богам, волею которых остался цел.
Теперь у него есть очень серьезный повод ненавидеть Сочельник и все его подарки разом. Пусть катится к черту все, вместе с мужиком в красной шубе. Такого "подарка" Поль не забудет никогда, не дадут забыть эти люди, насильно держащие его в замке. Простонав от отчаяния, Поль задрал юбку пышного подола и стал растирать отмороженные колени и бедра. Бежать из охотничьего домика по щиколотку в снегу было единственным выходом, самым лучшим , с какой стороны не взгляни на ситуацию. Его удача, что этот жирный боров, не говорящий по французски ни слова, так быстро отключился, упав с грудным храпом между диваном и камином и чуть не придавив Поля своей тушей.
К щекам уже возвращалась чувствительность, лицо начинало гореть и пощипывать, так же как и руки с ногами, которые теперь слушались. Снимать "наряд" без посторонней помощи было физически невозможно, Поль при каждом вдохе ощущал как тихо поскрипывают петли в тугом корсете, превратив тело мальчика в кукольную фигурку. Пышность накрахмаленного подъюбника несколько поубавилась после снежных ванн, и теперь ткань, смоченная подтаявшим снегом кое где прилипала к бедрам и покалывала.
Поль шикнул, растирая ушибленную коленку, которая была прикрыта чулком, некогда белая плотная ткань теперь была испачкана в нескольких местах, что ничуть не смущало. Повертевшись, заламывая руку за спину, мальчишка попытался нащупать где то у себя за спиной ленты корсета, но кроме пены кружев и банта пояса, пальцы ничего не нашли, Поль разочарованно сдался, сознавая, что костюм был пошит на славу и словно специально под его размер. Даже панталоны не мешались между ног.
Недолгое ощупывание себя принесло неутешительный вывод, который больше всего боялся Поль. Снять это добро можно только если распороть шов. Возня прекратилась, так как за уличной дверью послышался лай собак с голосами людей.
За мной..Это наверняка за мной.. бросив свою затею с переодеванием, Поль убрал с намокшего лба кудри завитых волос и бросился в объятия длинного коридора, через анфиладу белых колонн с ветками омелы.
Сбежав по широкой лестнице вниз, мальчик обернулся, наконец набравшись храбрости, чтобы поглядеть, не гонятся ли за ним кто-то из тех верзил, что так ловко его спровадили к жирдяю.
Тут его телу суждено было встретить на своем пути преграду. Поль врезался во что-то жесткое, совсем ненужное посреди его дороги. Удар был такой силы, что  мальчик рухнул на пол, благополучно окончив свой марафон на полу в ворохе кружев. Глаза плавно проследовали к причине "аварии" и остановились почему то на очках. На ум пришло детская дразнилка и вслед мыслям губы прошептали еле слышно - простите меня.
_________
Внешний вид: черное атласное платье чуть ниже колен, пена кружев под юбкой, длинные рукава. Тугая шнуровка корсета, прикрытая рядом мелких пуговиц.  Широкий шелковый черный пояс. Белые плотные чулки с кружевами, панталоны. На голове черный бант, кудри.

И что Поль нашел в этой восковой маске на лице мужчины? Ничего,  только вот глаза все так же жадно продолжали исследовать грани лица. Нос, дурацкие полукружья очков, за которыми притаилась пропасть, такая же серая и выстывшая, как эта зима.  Стекла  очков тускло поблескивали в неярком зимнем свете, надежно скрывая за собой то, что Полю хотелось увидеть больше всего, ведь эта пустота его пугала. В области пупка забился пойманной птахой холодок, подкатывающий к желудку и затем забивающийся к горлу большим комом. Сглотнув, мальчик помотал головой, это его детское любопытство щедро выплескивалось наружу, застывая на тонких мужских губах.
- Не говорили, - с сомнением выдавил из себя Поль, хмуря светлые брови. Губы дрогнули, мальчик хотел еще что-то добавить в свое оправдание, может даже упрекнуть весь мир в том, что происходит тут. Говорили ли, ставили перед фактом или может быть выкрикивали условия существования в этой тюрьме, детская память милосердно выплевывала все уродливое.
Ловко вскочив, чуть оскальзываясь на еще не совсем притертой подошве туфель, Поль, совершенно забыв про свое недавнее решение не трусить, спрятался за этим незнакомцем, спасая себя от неминуемого наказания. Услышав уже знакомые голоса своих надзирателей с другой интонацией, он не удержался и выглянул из - за спины мужчины, готовый в любую секунду бросится прочь, хотя сил на еще одну пробежку практически не осталось.
Диалог или скорее обрывки фраз, пустым, тихим голосом, но и этого достаточно, чтобы колени невольно дрогнули, и внутри все сжалось не от страха, а от той власти и уверенности, из которых был соткан этот самый голос. Пока стоишь позади можно не боятся, можно примериться к взрослому мужчине, приподняться на цыпочки, сознать, что еле достаешь тому до плеча, теперь можно подумать.  Мерзко, совсем тошно, ведь это не твое отражение полтора часа назад в комнате вопило о том, как же ты похож на девчонку. И если бы не сутулость плеч, не такие резкие движения, то обмануть себя было бы совсем просто.
Выглянув из-за спины мужчины еще раз, он удовлетворенно хмыкнул,  провожая гоблинов победоносным взглядом. Еще одна личная маленькая виктория, так и подмывающая мальчишку бросится в припрыжку по своим делам, благословляя его на новые шалости и приключения. Шаг назад, как безмолвное заявление о том, что больше он не доверяет ни одному человеку и никуда ни с кем не пойдет. Хватит. Губы упрямо сжались, попытка  выглядеть взрослым со стороны казалась просто забавной, но ребенок так не считал.
- Я не пойду никуда ни с вами, ни с кем бы  то ни было еще,- какая к черту решительность и безумие храбреца. Только неуверенный шепот и еще шаг назад, пока спина не уткнулась в стену. Тупик. Поль хотел не этого, потому так дерзко вздернул нос и громче проговорил:
- Никуда. - осторожный шажок к выходу, вдоль стены, как вор крадется в чужой квартире, пока два голубых озерца глаз прикованы с мужчине. Сделай он хоть одно резкое движение, Поль бросится снова бежать.

Трепет. Слишком незнакомый, чтобы совладать с ним и знать, как заставить смокнуть мерзкий противный голосок внутри, нашептывающий аксиому непослушания, замолчать хотя бы на минуту. Еще не разобравшись в себе до конца, он вдруг ясно сознает, что его желание тут - как песчинка на пляже, ровным счетом ничего не значащая и такая же невесомая, готовая вот - вот превратится в пыль. Захотелось закричать, сделать что угодно, лишь бы увидеть на этом спокойном лице чуточку эмоций, чтобы эта мимика разрушила вокруг все, от приступа безвыходности, до нарастающего страха. Посметь вложить руку в бездну, заранее зная, что в обратном случае эта самая бездна тебя проглотить целиком. Трепет ли это заставляет высохнуть слизистую горла или уже страх? Поль сжал холодную на удивление ладонь, ломая до явственного ощущения хруста внутри себя страх и не поддаваясь своей слабости - бросится  прочь.
Под подушечками пальцев очень скоро забилось его тепло, которого едва хватало на двоих, Поль гадал, что же заставляет эти пальцы быть такими безжизненными, время от времени сжимая ладонь чуть сильнее. И тогда сердце заходилось в тахикардии до гула в ушах, вырывающегося из груди тихим вздохом. Мальчик шел рядом и был благодарен этому незнакомцу уже за то, что его руку не выдергивают с мясом, не выкручивают плечо, только потому, что Поль не поспевает за широкими шагами, как это было с теми верзилами.
Через минуту прогулки, Поль стал украдкой бросать взгляд на спутника, силой воли делая его безразличным, хотя живой огонек любопытства порой все - таки проскальзывал, и тогда можно было уловить, с какой жадностью невольник  впивался взглядом в мужчину. И боровшиеся в маленьком мальчике два чувства- страха и отчаяния, теперь померкли перед желанием запомнить каждую черточку лица незнакомца.
- Поль,- после минутного молчания тихо отозвался Поль, невольно отвлеченный от разглядывания собственных туфель. Те нещадно были узкими, сделанными именно на девичью ногу, да еще начерпанный снег растаял и холодил пятки. Имя? Какое теперь у него имя? Тот жирный боров готов был душу вытрясти из Поля, дергая за ошейник мальчика, лишь бы он раз за разом повторял свое новое имя, которое родила необузданная грязная фантазия. Кожу шеи саднило до сих пор, пальцы невольно нащупали предмет страданий и поискали замочек. Тугой ошейник сдавливал не сильно, достаточно чтобы подсунуть под толстую грубую полоску кожи один палец и не задохнуться при этом.
- Тот жирный боров с лысиной,- Поль запнулся, неуверенный правильно ли он делает, что говорит в таком тоне о возможно слишком важном господине, но тут же продолжил: - Он меня чуть не задушил, сгорая от желания назвать меня Каролин-, губы противно искривились, словно простое имя было на вкус не слаще дерьма.  Да, всё правильно, пусть его затянули в тугой корсет и завили кудри, но сломать мальчика подобным унижением было не так то просто, возможно потому что, в этом месте были куда большие унижения и страдания, чем выпали на долю невольника.
Они перешли через галерею, постоянно встречая прислугу, суетливо продолжающую готовится к Сочельнику, как в доброй семье, пытаясь придать огромному замку толику праздника. Святого праздника.  Поль задрал высоко голову лишь один раз, невольно залюбовавшись барельефом на потолке, как тут же был наказан за нерасторопность. Вылетевшее из-за угла тело упало прямо к ногам мальчика и мужчины, чуть не послужило причиной падения Поля.
- простите..,- прошептал мальчик, шарахаясь назад, не зная куда смотреть ему  прежде всего. Спина упавшего к ногам мужчины была исполосована красными рубцами, налившимися кровью и готовыми вот-вот лопнуть. Широкие красные полосы на загорелом мускулистом теле спускались ниже, к бедрам и ягодицам, превращая нежную кожу там в сплошное красное отечное месиво. Мальчик замер, не решаясь переступить через тело, в котором все еще теплилась жизнь, спина замученного мужчины поднималась рывками, словно тот из последних сил хотел втянуть в себя спасительный воздух. Следом за судорожным вздохом послушался стон, тело очнулось и приподнялось на локти, бросая на Поля отчаянный взгляд, беззвучно умоляя спасти его. Мальчик невольно сжался, увидев преследователей- охрана стояла и не решалась поднять с пола свою добычу, то и дело озираясь друг на друга, словно ожидая приказа