Два года назад тоже была весна, правда поздняя и знойная, и безумная зелень крон уже вовсю радовалась солнцу. Морис восхищался Парижем, как умеют только такие вот неизбалованные зрелищами мальчишки, впервые оказавшиеся в городе любви. Кажется, тогда ему хватало наивности верить, что жаркий флер майских ночей подействует на Герберта благотворно. Тогда Морис еще хранил в потаенных уголках души робкую надежду на то, что он не просто удобный партнер, который всегда под рукой. Его не пугала жестокость любовника, он отвык смущаться, но еще верил, что Герберт увлечен им всерьез. За последние пару лет он выбил из парня остатки этих нелепых фантазий. Но тогда сияющий взгляд и совершенно глупая  улыбка Мориса изрядно его веселили.
Перед поездкой он поручил секретарю разработать туристический маршрут и вписать посещения достопримечательностей в график. Поездка вышла напряженная. Обалдевший от возможности решать самостоятельно, Морис так густо забил все свободное время мероприятиями, что они едва успевали повсюду. Герберт проявил чудеса терпения, молча мотался по городу, даже согласился на несколько совместных кадров. Куда-то они потом запропастились. Может быть, Морис припрятал, а, может, уничтожил, чтобы убить соблазн. После той поездки они еще не раз приезжали в Париж, но в "Le Cafe de la Plage" вместе не ходили. Помощник сопровождал его во время деловых встреч, потом возвращался в номер и ждал. Никаких совместных прогулок.
Мужчина любопытства ради поискал глазами столик, за которым они тогда сидел, но в зале уже давно сделали перестановку. Взглядом он зацепился за двух ребят у входа, отметил про себя, что простоваты они для заведения и вернулся к своему коньяку. Третий по счету бокал примирил его с реальностью, сгладив острые углы. И он даже не очень удивился, когда один из парней занял стул слева от него.
Без особого интереса он осмотрел молодого человека, севшего рядом. Куртку тот не снял, джинсы на нем не новые. Ворот водолазки немного растянут. Выглядит неброско, хотя нельзя не признать, он симпатичен и молод. Улыбка приятная из тех, что сразу располагают, а невыносимо голубые глаза запоминаются с одного взгляда. Западают в душу. Немного портит общее впечатление бледность, тень утомленности на юном лице, но это может быть игрой освещения или контрастом на фоне черных волос. В любом случае, сосед заслуживал того, чтобы угостить его выпивкой.
Приятель его, о котором Веллер почти забыл, появился неожиданно, просто вынырнул откуда-то из зала. Шел, немного покачиваясь слишком близко к барной стойке, хоть проход был свободен. Ничего особенного, если не удивляться тому, как умудрился паренек набраться так быстро, чтобы налететь на Герберта, будто нарочно спотыкаясь на ровном месте. И за потоком извинений не сразу обратишь внимания, как ловко шарят пальцы по чужим карманам, вытягивая бумажник. Веллер не заметил, только заподозрил неладное и уже внимательнее посмотрел на приятеля недотепы, который не иначе, как по случайности занял стул рядом с ним.
На упавший на пол кошелек не глянул даже, в нем не было ничего ценного. Немного наличности, пара кредиток, что еще нужно, чтобы зайти в бар в чужой стране? Ничего настолько же ценного, как этот черноволосый, так опрометчиво выбравший Герберта жертвой. То ли в первый раз, то ли растерялся или устал, но заозирался он слишком приметно. Задергался. А обернувшись, натолкнулся на пристальный взгляд мужчины.
- Если я подниму шум, сбежится полиция, ведь так? – по-французски Веллер говорил чисто, но с характерным акцентом. – Не знаю местных правил. У тебя тогда будут неприятности, верно?
Бармен уже косился на них подозрительно, видимо тоже приметил парочку посетителей, так не похожую на обычных гостей джаз-клуба. На него Герберт не взглянул, продолжал беззастенчиво изучать неудавшегося воришку. За белозубую улыбку и ясный взгляд этому красавцу можно было многое простить. Даже провалившуюся кражу. Герберт поразмыслил немного и решился простить, только взять с него чуть дороже, чем одну виноватую улыбку. Юноше с таким миловидным лицом не привыкать к вниманию как женщин, так и мужчин. Если скрасит ночь своей компанией, эту маленькую оплошность Веллер готов был ему списать.
- Подними бумажник и отдай мне, – руку протянул с раскрытой ладонью, как жест доверия, подкрепленный улыбкой. – Глядишь и обойдется все для тебя и твоего дружка.

Отредактировано Герберт Веллер (2009-11-05 01:06:37)

На взгляд Веллера парень напоролся, как на спицу. К честь его сказать, не отпрянул, не попытался сбежать. Как стреляный заяц, сразу сообразил, что деваться ему отсюда некуда. У входа маячил охранник, да и сам Герберт был не настолько пьян, чтобы так легко упустить свою добычу. Особенно теперь, когда задравшийся рукав куртки обнажил то, что парень предпочел бы скрыть. Содранная кожа на запястье – слишком характерное повреждение, чтобы не опознать в нем след, оставленный наручниками.
Вполне резонно было предположить, что попадаться неуклюжему вору не впервой, что предыдущие "лохи", чьи карманы потрошил этот голубоглазый мальчишка со своим приятелем, оказывались не так сговорчивы, как Герберт. Только под свежими ссадинами на молочно-белой коже был четко виден темный застарелый след. От наручников или веревок. В полицейском участке его должны были держать скованным несколько дней кряду, чтобы так стереть запястья. Раны подживали, новые царапины от равнодушного металла иссекали кожу поверх прежних бурых, загрубевших. И так повторялось не один раз.
Веллер едва не ухватил парня за руку пониже локтя, хотел притянуть ближе, чтобы разглядеть поблекшие шрамы. Не стал, только принял бумажник, кивком поблагодарив за "услугу", небрежно бросил его на стойку. Мысленно накинул парню десяток очков к параметру "интересно" и еще десятку к его симпатичности. За румянец. Не показательная краска мнимого стыда, искреннее смущение, когда понял, что незнакомец разглядел рассаженное запястье. Уже знаком с жесткими играми, но стесняться этого еще не разучился. Такое редкое сочетание соблазна и стыдливости встретишь не каждый день. Пожалуй, Веллер не напрасно решил навестить "Le Cafe de la Plage", такая неожиданная находка стоила впустую потраченного вечера в баре.
- Зачем же брать чужое? – Герберт улыбался с искренней любезностью удава, нацелившегося броситься на замершего крольчонка. – Я бы и так угостил тебя выпивкой.
Мужчина кивнул бармену, указал на опустевшие бокалы. Тот ловко выставил на стойку мартини и коньяк, повторив предыдущий заказ. Он не меньше, чем счастливо избежавший серьезной беды воришка, был рад, что обошлось без скандала. Приличное заведение не украшало упоминание его имени в криминальной хронике. А у Веллера как раз не было ни малейшего желания сегодня связываться с полицейскими, которые во всех странах умеют с блеском превратить пустячную кражу в многочасовое разбирательство. Куда занятнее было посвятить эти часы близкому знакомству с виновником "неприятности", случившейся с его кошельком. Этот наглец, смутившийся следов от наручников и тем вернее всего выдавший причину их происхождения, был отличным развлечением на одну парижскую ночь. Именно тем, кого искал американец.
- Как тебя зовут? – неспешно потягивая благородный напиток, Веллер смотрел на парня поверх кромки бокала. – На случай, если мне все-таки придется объясняться потом с представителями властей.
Беседа его не интересовала, но он выдерживал вежливую паузу, прежде чем спросить с мальчишки плату за его глупость и за свое великодушие. И забавлялся игрой в кошки-мышки с юношей, который еще не знал, как решится его судьба. Развлечение тем более забавное, что и сам Герберт не знал, насколько велика будет компенсация за причиненный моральный ущерб. Он разглядывал его, как приценивался, уделяя особое внимание телосложению и гадая о пределах выносливости молодого человека. И остался доволен.