Тишина - блаженство! Настроение начало улучшаться. Балаган был кое как, но улажен. Ему вручили чаевые...
Мишель поклонился, точно так же, когда подходил к гостю, и быстро ретировался куда подальше. Прибавка к зарплате в виде чаевых дворецкого чрезвычайно удивила. Хотя бесспорно, оно приятно. Можно будет утром зайти в столовую, отдать поварам эту купюру, чтобы они заказали привезти из города бельгийского шоколада. Он чувствовал, что после бала ему будет просто необходимо отпаиваться любимым чаем и заедать это коробкой хорошего шоколада.
Мимо буквально пролетел Ланс. Подумав, что оставаться посреди зала в гордом одиночестве, когда из всех шахмат осталось найти только вторую королеву, несколько неудобно, дворецкий нагнал эконома и встал рядышком. Хотелось начать непринуждённый разговор даже с тем, с кем привык постоянно язвить. Но нужные слова пока не находились. Мишель смотрел на шахматную доску и думал о том, что тоже не против сыграть партию-другую, но в обычные шахматы, где фигуры не люди и пыточные агрегаты, а обычные статуэтки.

-Подойди ко мне, детка. Не бойся.
Подойду. Не сложно. Нужно. Приказ.
Дезире уже довольно давно научился понимать, что его шкура ему же дороже. А те, кто утверждает, что непокорные дети – товар ценнее, можете смело плюнуть утверждателю в глаз. Непокорные дети такой профессии долго не живут – это раз, два – где вообще можно встретить непокорного 12тилетнего невольника? Если такие вот покорные детки доживают до совершеннолетия, тая в себе много сюрпризов, то в свои 19-20 могут выдать своим хозяевам много  чего интересного. Флёр не был глуп и наивен в этой области. Он прекрасно понимал, что он делает, чем занимается и возражать, а тем более, не слушаться было бы вовсе пределом безумия. И он это понимал.  Да и слишком крепкая была у парнишки психика. Слишком хорошо он знал, что есть ценно, а что можно и потерпеть.
Флер не ожидал, что его притянут и станут что-то нашептывать.
Поистине, у богачей странные причуды. Хотя Дезире и не особо хотелось куда-то идти и кому-то служить, но обещание помочь Ксавье подстегнуло его.
- Мсье не обманет? Пожалуйста, мсье, я для Вас сделаю все, что хотите, но окажите милость, помогите Ксавье.
Будьте Вы тут все прокляты, бароны да графы!
В ответ он только поклонился и пошел по направлению к мсье мастеру.
-Мсье Вампир, - Дезире поклонился мсье Крё, затейливым жестом фокусника материализуя на своей ладошке горький декоративный сицилийский апельсин. – На сегодня я привидение-посыльный.  Прошу принять это.
Ну же, бери! Давай же, тебе что, взять жалко?!

Алехандро улыбнулся и, как ни в чем не бывало, тут же перешел на английский. А поскольку американское гражданство было написано у собеседника на лице, то, чтобы способствовать задушевной беседе, добавил немного американского акцента.
- Просто не верю, что может найтись человек, который не любит шаматы. Это же так увлекательно. Особенно в подобном - живом - варианте.
Широкий жест в сторону импровизированной доски для игрищ подкрепил слова, а мантия распанулась, открыв заляпанную искусственными кровавыми пятнами рубашку. Испанец повернулся и продолжал, коснувшись рукой плеча "восточного гостя", приглашая его пройти за собой.
При их приближении человеческая составляющая, расставленная на доске, пришла в легкое движение, беспокойно заколыхалась, в попытке, не поднимая головы, боковым зрением, уловить надвигающуюся опасность.
-Взгляните на лица тех, кто стоит на доске, сеньор...
Де Вальдес умышленно убрал неблагозвучное "мистер" и назвал американца на испанский манер.
- Разве Вам не доставляет удовольствия наблюдать этот феерверк эмоций, эти натянутые жилы страха, даже, когда те, кто предназначен на заклание, еще не чувствуют боли?
Пальцы Чумы сжали рукоятку стека, концом кожаной оплетки с петлей на конце коснувшись обнаженного плеча стоящего на коленях раба. Тот едва заметно дернулся, мышцы напряглись, а спина мгновенно покрылась испариной, словно предчувствуя удар. Алехандро спокойно убрал руку.
- Как-то мне в руки попали древние свитки, в которых говорилось, что в Персии, в древности  в эту игру играли именно так.
И осветив лицо широкой улыбкой, понизив голос, добавил
- Ваше восклицание красноречиво говорило о том, что Вы не привычны к таким зрелищам или не слишком склонны к жестокости. Помогите же мне разыграть эту партию и, если Вам повезет...
Чума выдержал недолгую паузу и концом стека указал на стоящую к ним спиной лаково-черную статуэтку - Королеву.
- То, кроме новых ощущений и полученного удовольствия... взгляните, какой приз Вас будет ожидать в финале.
Стек, играя, вальяжно прошелся по бедру Ксавье, а темные глаза Красной Смерти, слегка прищурившись,  встретились со стальными - американца.

Отредактировано Алехандро де Вальдес (2009-11-12 17:01:18)

Тихая просьба эконома вызвала желание реально стать вампиром. Жажда крови - в действии, естественном и физиологическом, просто - пожрать. Упиться гемоглобином и отвалиться на тот же диван, отдуваясь и вытирая губы с довольной улыбкой сытого гурмана. Рыкнув вслед Лансу, изображая кровососа, готового к приключениям, Хуго оставил без комментариев произошедшее. Вот тут уж решает Марат. Они шли играть. И захочет ли друг расширять горизонты предполагаемой праздничной программы до партии в лайф-шах-мат - выбор Сен-Сира. У Найса пока все приготовления вызывали мягкую усмешку, спрятанную в уголке губ. Клыки ещё мешали с непривычки, даже малое искривление губ тут же превращалось в оскал и последующие гримасы, чтобы снова пристроить клык поверх нижней губы отдавали снобизмом. Зато можно было целовать Марата, поглядывая на процесс подношения подарка телохрану мсье Алехандро. Практически - жертвоприношение. Так смотрелось в исполнении Вальтера поедание четвертованного на подносе фрукта. Флирт, он и в Африке - флирт. Обмен забавными, с намёками, презентами, улыбки двух хищников, оказавшихся на одной территории, ритуальное рычание... это не даёт заснуть, хоть немного развлекает, разбивая атмосферу одиночества и отстранённости.
Забравшись пальцами между пуговиц пиджака друга, Найс позволил себе пространно заметить
-Больше крови, меньше крови... Даже если мы с тобой ухитримся изображать дабл мать Терезу, то Алехандро наверстает за троих. Ну что, работать на вечеринке не влом, коллега?
Шутил, поцеловав коротко Марата в клык, обозначив своё настроение как желание развлечься. Пресное сидение на диване всё равно обоим скоро наскучило бы. Оглянувшись на Красную Смерть, оценив напуганную, но храбрящуюся Чёрную Королеву, стоящую во главе своего поникшего и разящего страхом войска, Найс прищурился, оценивая размах предстоящей работы. Быть буфером между желанием кровавого и брутального насилия, и человеческими инстинктами выживания. Тонкий флёр жестокости и умения преподнести видимое как желаемое. Дело Мастера боится. И тело - тоже.
Атмосфера зала шла волнами. Напряжение, спад, выдох после задержанного от ужаса дыхания и снова - дрожь ожидания и скрип зубов судорожного отвращения. Это ласкало сознание, возбуждало и крестило в спину, давая расслабиться, словно погружая в воду.
Хрупкое нечто со взглядом Мессалины и розовыми волосами появилось словно ниоткуда, встав вплотную и выдав странную фразу о собственной призрачности. Запах был приятен, напоминая о детстве, и чётко говорил о реальности подошедшего ребёнка. Маленький рыжий плод вызывающе качнулся перед глазами Хуго, свежуя резким рывком память.
Шутка? Вальтер неумно перехватил инициативу? Вздыбившийся загривок и расширившиеся ноздри... Испуг? Да. Если честно - он. Поймал моментально малолетку за хрупкое запястье, выхватил померанец, и намертво, до побеления костяшек сжал, и руку и апельсин...
-Кто? Кто дал?
Беппо протянул нож, которым тут же, стоя возле соклановцев, чистил апельсин. Горечь цедры попала в рану, когда Хуго провёл лезвием по руке, выпуская кровь для того, чтобы смешать с соком померанца... теперь он в Семье... ритуал словно превращает тебя из сочного наивного красного апельсина-королька, в маленький горький, словно начиненный порохом, померанец. Два вида апельсинов, которыми славится Сицилия... красные - вкус и простота жизни... декоративные - символ мафии...
Круглый плод, лежащий перед быстро белеющим мужчиной. Символ. "Ты преступил Омерту". Напоминание. Беппо любил красивости. Всегда выкладывал перед провинившимся померанец. Так было меньше слов. Обычно человек сам знал - в чём виноват. Можно было читать дальше всё по лицу... первые слова оправдания вообще, чаще всего сами рыли для жертвы могилу... Беппо лишь виновато улыбался и приступал к делу. Хуго обычно стоял чуть сзади, чуя запах, который резко менялся и запоминая реакции обвинённого и то, что делал дядя, владея ситуацией и почти в совершенстве выполняя свой долг...

Отредактировано Хуго де Крё (2009-11-13 11:44:50)

Туз то Артур из рукава вытащил, а он оказался не к месту. Ход дурака. В картах агент всегда проигрывал даже слабым оппонентам, а ставка была больше чем связка банок и крендельки.
Хотелось потереть по привычке шею, сесть и подумать, вновь вывешивая план, но времени не было даже на то, чтобы спокойно вдохнуть сладковатый аромат горящих, сжигающих воздух свечей.
Шутка с иностранцем, плохо понимающим изысканную французскую речь, проваливалась как постановка деревенского мюзикла на Бродвее.
В этом чертовом Вертепе раз за разом, словно специально выворачивая на изнанку жизнь, все прекрасно понимали необразованного ковбоя. Было б так в Индии, Китае, да той же Италии, где каждый мусорный бак пестрел английскими словами, но слово «спортбар» все понимали как притон с проститутками всех мастей или дом престарелых, так Гор не клялся бы больше в кабинете начальства, что командировки он выдержит только по родным штатам, где даже собаки гавкают на английском.
- И что теперь? Надо было учить китайский! – Продолжая улыбаться «нарисованным лицом», Артур лихорадочно обдумывал пути отступления, и шел вперед как на плаху, чувствуя как начинает на шее пульсировать и биться вена.
- Остынь, остынь, не делай глупостей. Вспомни, ты из таких задниц выбирался, победно неся в зубах звездно-полосатый, что сейчас разберешься – раз плюнуть! Проскользнешь, как еврейская душа между капелек!
А вокруг было между чем проскальзывать. Нет, хуже. Здесь было На чем поскользнуться.
Шестьдесят четыре клетки животной, затравленной покорности сильнейшему.  Опущенные головы, ссутуленные спины, затравленные взгляды пойманных, укрощенных, сломанных зверей.
Восемь на восемь полей, уродливо утыканных человеческими телами и сладкая, даже слащавая речь одного их Хозяев, заигравшегося Прожигателя жизни.
- В Персии значит? Не удивительно, что истинные персы все дружно вымерли. Уродство само собой стирается, матушка-природа позаботилась. – Взглянув на коленопреклоненного человека, Артур плотно сжал губы, стараясь сдержать желаемое высказывание «убери от него руки, мразь!»
Сдержался, уверив себя, что чем больше говоришь ребенку «не делай», тем охотнее он сует руки в огонь, надеясь познать запретный плод.
Благоразумно решив не провоцировать агента, мужчина в красном отошел от несчастного, только подразнив намеком на боль, но «раб» не поднялся, продолжая мучительно прогибаться под тяжестью взгляда.
- Почему ты не встаешь? Что заставляет тебя, вас всех, стоять покорно и ждать участи. Вы же не животные, а мы не в Древнем Риме! – Ища взглядом глаза, и натыкаясь только на склоненные головы, отворачивающиеся лица, дрожащие или опущенные плечи, Бенджамин чувствовал почти физически, как вокруг шеи затягивается удавка ужаса и непонимания.
Людей в зале не было.
Только голодные до власти, крови, боли волки и покорные, молчаливые ягнята, готовые молча стать блюдом на господском столе.
- Господи, что это за кошмар? Это не может быть жизнью, это не может существовать. Извращенный маскарад. Цирк уродов! Как ты допустил это?
Игрок, продолжая беззаботно повествовать, пошел вперед, к высокой и худой фигуре. Артур остановился.
Этот странный корсет, чулки, длинные ноги и слишком тощую филейную часть, увы, принадлежащую не женщине, он уже сегодня видел.
Мотылек попался в паутину и не трепыхался, держался как и все, молча, отстраненно, беспрекословно!
Тот же стек, который только что лишился первый жертвы, пошел ко второй, надеясь хотя бы здесь оттянуться вволю. И Артур не удержался на месте, не смог.
Догнав «краснокостюмного», федерал с такой силой дернул мужчину за плечо, что едва не оторвал мантию вместе с рубашкой, разворачивая несчастного лицом к себе.
Рука дрожала от гнева, уже сложившаяся в кулак, она должна была впечатать в челюсть, снизу, запрокидывая голову с громким щелчком челюстей. Но агент не мог. Не имел права бить. Верный пес государства, кормившийся с хозяйской руки давал присягу. Он должен был служить.
Смотря в глаза давно уже не человека, скрытые красивой маской, не способной пересилить внутреннее уродство, Артур давил в себе проснувшийся было гнев. И это удалось. Пальцы медленно разжались, расслабляя кулак, желваки перестали шевелиться, позволяя челюстям разомкнуться, чтобы не сломать зубы, а запертое в легких дыхание вновь ожило и сдвинулось с места.
Только глаза не способны были подделаться под общий покой тела. Лед тоже умел гореть синим пламенем.
- Если я откажусь, игра в шахматы все равно не будет отменена? – Артуру казалось, что он уже знает ответ, и результат ему не нравился еще больше, чем факт существования такой вот «игры».
- Неужели здесь каждую ночь происходит такое? – Взгляд вновь заскользил по людским телам, перешел на отвратительные механизмы, о предназначении которых агент не хотел, не желал догадываться и вновь вернулся к глазам маскарадного палача.

Онемение... лицо словно заморозило и вытянуло...взгляд... взгляд ушёл мимо "призрака" куда-то...
... оплывающая серыми свечами боль... строгие тёмные костюмы... мама в смешном её любимом зелёном платье... ало-лаковая кровь на руках дяди Беппо... тяжесть браунинга в руке... жара и пот, текущие вместе по спине... запах мартовских апельсинов, одуряющий... фонтан, вода и свежесть... рана, зажатая скомканной рубашкой, тёмные толчки крови в руку... пицца из забегаловки напротив... хряск костей, как фруктовая косточка на крепких зубах... протяжные вечерние крики и разборки соседей... хлопанье дверей лавки с характерным дребезжанием стекла... взгляд Вито, от которого охота выть волком... гарь и палёное мясо, шипение и вопли... нагретый пальцами руль и душный салон... смех мальчишки за мгновение до красивого прыжка в море... глухота от стрельбы... потное сопение за спиной и тяжесть... желание ударить, чтобы прервать тупое молчание... методичное вбивание ножа в цель, кулака в снаряд... вкусно прожаренная рыба... хряский звук раздавленного кровавого апельсина... столь же красный закат... ещё один закат... ещё...
Пронеслось, ударив по лицу, забившись толстым глупым мотыльком, заставив вздрогнуть.... Первая же мысль - спрятать Марата... Чтобы - никто не добрался, не подумал даже тронуть, даже чтобы мысли кощунственной не возникло... До боли хотелось орать. Сорвать голос, выкрикивая: Кто!?
Упрямый ребёнок. Не знает всего, а упрямится и делает тупость... Не в этой ситуации надо геройствовать. Хуго вдохнул-выдохнул, подчиняясь мягким действиям друга, беря таймаут на краткое резюме произошедшего... происходящего.
Меня нашли и знают. Раз. Надо всё объяснить Марату ... хотя я бы тут же, убивая себя, разругался бы с ним, только чтобы от него отстали и не трогали...но это из области фантастики... Два. Надо найти того, кто послал мелкого... того, кого он испугался больше, чем Мастера... или того, что пообещал нечто... Достаточно сильного и убедительного, чтобы мальчишка поверил... Три. Играем в игру. Потому что на людях меня не тронут. Четыре. 
Друг спокойно продолжил за застывшего в жёстком отчаянии Хуго. Сицилиец вминал обратно в себя весь гнев, что вырывался наружу, щедро подмазанный страхом. Молча поднялся и последовал за ними, к шахматной доске... чувствуя себя идущим по доске, перекинутой за борт... хорошо, хоть цемента тут нет... Это уже была шутка... Найс начал оттаивать. Мысленный процесс продолжился чуть более оживлённо, и когда троица остановилась возле делящих приоритеты Смерти и Бедуина, Хуго резко дёрнул мальчишку, разворачивая к себе и впиваясь пальцами в тонкий подбородок, чтобы смотрел в глаза. Нависнув, негромко сказал
-Неверные приоритеты, дитя... Тебе надо меня бояться, Мастера, а не какого-то человека, который уедет отсюда и забудет всё. А ты останешься здесь, где есть... я.
Вжал ногти в тонкую кожу, намеренно делая больно и отпустил, присаживаясь рядом на корточки.
-А в то же время... я могу тебя выкупить и никому не позволить к тебе касаться... Понимаешь? Или сделать тебя обычным ребёнком, отправив учиться в лицей, к таким же детям как ты, шалить, играть, гулять на свободе, делать что хочешь...
На наитии, вспомнив, как тот метнулся к лежавшей на полу "птахе", и кричал, надсаживаясь, Хуго добавил
-И другу твоему помочь сейчас могу лишь я. Или - убить.   
Объяснил всё, как есть. Выпрямился, приказал
-Где тот человек? Покажи где он.
Весомость слов подтвердил звонкой оплеухой, которым научился у дона Вито.

Так попасть! Мамочка моя...Если я скажу им, кто меня послал, то подставлю Ксавье, да и меня по головке тот мсье не погладит. Если не скажу, то опять же попадет им обоим. Только вот как из двух зол меньшее-то выбрать! Уроды все! Ласковым хочешь казаться, а, мастер? Платочком ручки вытираешь, а потом что ты этим платочком вытрешь? Мою кровь со своих рук? Видать, коварный был фрукт...

Дезире старался дышать ровнее и не кусать губы, не выдавать волнения. Это пока было просто волнение,  не больше. Мальчишка никогда не начинал паниковать раньше времени, именно поэтому он сохранил бодрость духа и не рехнулся сразу и наповал. Ну, что с ним могут сделать? Избить? Порезать? Заставить слизывать грязь с ботинок? Дезире проделывал это уже не раз. Чтос того?
Максимум - рыдать в подушку и несварение желудка. Так от него еще никто не умирал. И исключением Флёр явно быть не собирался. То, что он давно не спал нормально, да и покормить его тоже никто не собирался, только злило парня и придавало больше силы духа,  чем отбирало ее.
Мастера играли свою хитрую игру, вели внутренние монолиги или бессловесно перекидывались фразами. Тот,кто был Заказчик казался Флёру более влиятельной личностью.
-А в то же время... я могу тебя выкупить и никому не позволить к тебе касаться... Понимаешь? Или сделать тебя обычным ребёнком, отправив учиться в лицей, к таким же детям как ты, шалить, играть, гулять на свободе, делать что хочешь...

Дезире сжал зубы.
Мне обещали это тысячи раз, когда что-то хотели. Мальчик поднял глаза на мужчин.

- Я не скажу. Потому что я дал слово. Почему Вы хотите подставить меня...Я дал обещание. Если скажу, то пострадаю. Если не скажу, тоже пострадаю. Какая мне разница? - мальчик почувствовал, как где-то внутри что-то скрутилось в спазме страха. Выброс адреналина был колоссальным.
Когда начнут бить, будет проще. Сложно ждать...
Но Дезире было страшно...уже было.
Пощечина. Зазвенело в ушах. Но сносно. Всего лишь удар по щеке. Не фатально.

Отредактировано Дезире Флёр (2009-11-13 23:56:14)

Барон вошел в Зал. Ему доводилось видеть белее приятные помещения. От обилия свечей и зеркал рябило в глазах, они же создавали жуткую картину. Николай даже зажмурился, стараясь успокоить, в момент уставшие от мельтешения огней, глаза.
- Твоюж мать, если архитектор еще жив, я уго обязательно убью.
В какой-то момент, мужчина даже подумывал о том, чтобы покинуть помещение, но присутствующие затевали что-то интересное.
- Не для того я сюда приперся, чтобы людей сторониться. Пора уже начинать развлекаться.
С такой мыслью Селиванский постарался из толпы вычленить хотя бы кого-нибудь приемлемого для разогрева, чтобы не рвать с места в омуты. первое что попало в поле зрения, оказалось парой: мужчина и маленький мальчик. Вспомнились былые времена, когда подрастал первенец Николая. мальчик тогда стал центром вселенной и занимал все свободное и несвободное время. Селиванский тогда даже редко посещал столь излюбленную охоту, а позже, когда мальчик стал юношей, брал его с собой и учил премудростям охотничьего ремесла.
- Где он сейчас... может быть именно в этот момент он вспоминает батю, сидя в лесу и поджидая момента, чтобы спустить курок.
Мужчина извлек из кармана заветную флягу, и приложился к живительной жидкости, которая с одного глотка запросто могла уложить неподготовленного человека в больницу.
Не желая привлекать внимание собравшихся, Николай неспешно побрел к паре. Попутно попытался угадать о чем идет беседа, и в голове репетировал, как будет рассказывать о победе над медведем.
- Доброго вечера вам! Надеюсь я вам не помешаю, - Селиванский умиленно посмотрел на ребенка, жалея, что не принес с собой никакого угощения.
Надо будет впредь носить при себе хотя бы конфету.