Мне снилась смерть любимого созданья:
Высоко, весь в цветах, угрюмый гроб стоял,
Толпа теснилась вкруг, и речи состраданья
Мне каждый так участливо шептал.
А я смотрел кругом без думы, без участья,
Встречая свысока желавших мне помочь;
Я чувствовал вверху незыблемое счастье,
Вокруг себя - безжалостную ночь.
Я всех благодарил за слово утешенья
И руки жал, и пела мысль в крови:
"Блаженный, вечный дух унес твое мученье!
Блажен утративший создание любви!"
(с)

Странная тяжесть расползается по сознанию, вызывая какое-то смутно знакомое чувство помутнения. Оно  действует как строго заданная программа, начиная запускать определенные процессы. Микросхемы чувства тот час разворачиваются, начинают течь прямо по кровеносным сосудам системы, распадаться на атомы легкого безумия, вызывая секрецию возбуждения. Вот оно, то старое давно забытое чувство. И сразу вокруг все темнеет, краски теряют свой цвет и даже отпадает надобность дышать. Только в висках пульсирует чужой ритм, похожий больше на обратный отсчет смертельно опасной бомбы. Как будто где-то случится обязательный запуск и тогда поставленная стенка защиты не выдержит этого напора.
Задремав сейчас в кресле, после всего этого, Серегил почти привычно проваливается в легкие кошмары. Тяжело дышит, не чувствует как приоткрывает рот в нормальном желании вдохнуть воздух и успокоиться, только вот…То что он видит во сне, несет совсем другой смысл.
Сон похож на какую-то плохо поставленную сказку. Но она нравится мастеру. В ней он внезапно видит себя самого. Только не похожего, не такого. Напряженного и чужеродного. Он сам «настоящий» стоит на берегу какой-то речки. Его двойник, его темное «я» стоит совсем неподалеку. У него неправдоподобно длинные черные волосы и горящие алым цветом глаза. На мгновение Серегил думает, что это кусок чужой жизни. Память демона, который совсем недавно оставил за собой столько боли покинул его тело, но…в его кошмарах он никогда не был похож так близко на самого себя. Это…странно.
Мужчина хмурится, желая понять, что же в этом сне не так. Чужак – «зеркало» тоже хмурится, но совсем по другому поводу. В его руках зажато тело какого-то существа. Похоже, что это женщина. У нее синюшная кожа, длинные зеленые волосы и такая же зеленоватая кровь. Серегил знает это, потому что на смуглых руках его двойника есть капли. И пусть у девушки всего лишь разбита губа, но он знает, это еще не конец, дальше будет больше. Мастер чуть поворачивается телом, желает всмотреться в глаза жертвы, которую так усиленно душит его «второе Я». Шиита совсем не пугает это, даже наоборот, удивительно будоражит, вызывая желание «помочь» или оказаться ближе. Сделать все то самому, что делает этот…чужак? Ой, ли.
Лицо «его» жертвы искажается гримасой ужаса. Она сопротивляется, сучит пальцами по лицу мужчины, хрипит и перебирает ногами по земле. Но она мокрая и холодная после дождя. Липкая, остается только комьями грязи портя мертвенный цвет ее тела. Он знает, его чужаку это не нравится, он ее обязательно «вымоет» только после того, как закончит свой обряд. Настоящий Серегил уже не удивляется мыслям, откуда он знает, что думает его двойник, он просто жадно наблюдает за всем, что видит. Проходит еще долгая для всех троих минута, прежде чем жертва, наконец перестает дергаться, затихает - превращаясь в труп. Это восхитительно. Глаза Серегила горят, он хочет…хочет что? Взять это тело? Возможно, так некстати просыпающееся странной ноткой возбуждение, вызывает легкость и приятную тягучесть в паху.
Мастер только прикусывает губу и наблюдает за своим прекрасным кошмаром дальше. Он не в силах приблизиться ближе, но ведь он может смотреть. Его двойник, словно полностью вплетаясь в процесс, становясь одной важной ниточкой узора, расстегивает собственную ширинку штанов, что бы сжать возбужденную плоть. О, да, они с ним совершенно одинаковы. Он так же болезненно возбужден и желает конечной разрядки. Его пальцы скользят по головке смуглой плоти. Та пульсирует и слегка наклонена в бок, капельки липкой смазки едва просачиваются и запах… Яркий и стойкий запах чужой крови и возбуждения. Он словно выбивает из под ног мастера почву заставляя схватиться за горло и учащенно дышать. Он не понимает, почему ему так отчаянно не хватает воздуха, но не может перестать смотреть дальше. На то, как его собственный демон, себя ласкает смотря на труп убитой женщины. Неужели…это тоже я? Нет, его эти мысли не огорчает, только еще больше вызывают странное минутное волнение, словно к нему пришло какое-то озарение.
Занимаемый своими ощущениями он не успевает заметить, как его зеркальный двойник кончает, сжимая отчаянно глаза, и что-то шепчет. Острый запах семени едва ли перебивает тот сладкий аромат картины в целом, которую подарило воспаленное сознание самому Серегилу. Это тоже ритуал. Неужели теперь ему всегда будут сниться такие…восхитительные сны? Он уже сам не понимает, насколько это все ненормально, и даже из-за столь ярких впечатлений забывает про то, что случилось с ним самим. Про тело единственного человека, которого он любил, лежащее на верху, в его спальне. Про то, что ему осталось жить не слишком долго и он смертельно болен. Про приступ, от которого его спас живой человек – врач Оливер. И...и ему не хочется возвращаться в этот мир.
Проходит еще пара минут, Серегил делает несколько шагов по влажной земле, наблюдая за тем, как чужак тащит труп, оставляя длинный след в грязи, а потом толкает тело в речку. Вода в ней смутно сероватого цвета, но…не смотря на это удивительно прозрачна. Тело девушки в воде будто оживает, на самом деле это ее восхитительные волосы взвиваются вверх, расплываясь красивыми прядями. И даже застывшая гримаса ужаса и страха на лице делает ее особенно прекрасной в глазах мастера. Он смотрит на уплывающий в глубину тело до тех пор, пока кончики синеватых пальцев мертвой девушки совсем не скроются в мутноватой глубине реки. Это было яркое чувство. Достаточно яркое, что бы поддаться на теплое прикосновение к его рту. На мгновение ему кажется, что это рука человека, который сможет разделить с ним его «эстетику смерти» и эти прекрасные картинки. На мгновение ему кажется, что этот человек способен его понять. И тогда мастер поддается ближе, обхватывая горячими губами палец и только потом открывает глаза. Сон распадается на мелкие осколки, впивается в смуглую кожу шиита, вызывая странный зуд.
Прямо перед ним стоит Оливер, тот самый врач – японец, вытащивший его почти с того света. Ат-Тарик. Серегил едва хмурится и ничего не говорит, прикрывает глаза все так же, не выпуская руку врача, и секундно думает, неужели именно этот человек дал ему импульс? Или это всего лишь намек на то, что сам мастер обязан прожить оставшееся время во имя себя.
-Кен… - На сей раз голос шиита похож на шорох грубого песка, вырывающегося из глубины его горла. Он понимает, что еще слаб и эта мучительная усталость, сквозившее желание выспаться и чувство тоски, оно снова заполняет чашу мастера до краев. С трудом Серегил поднимается с кресла, странно игнорируя прикосновения врача к своим губам, и пусть касание его пальцев еще горит на тонкой коже, хочется все смыть, прийти в себя. Хазари направляется к лестнице, плотно запахивая полы халата, тяжело переступает по ступенькам, иногда опираясь на деревянные перила и замирая. Ему нужен отдых, но не сейчас.
Уже в самой ванной он удивленно обнаруживает мобильник на журнальном столике, потом приседает на край ванной и думает. Он не помнит сколько именно так просидел, но видимо достаточно что бы набрать номер администраторской и заказать вертолет с холодильной камерой, в которой обычно возят продукты в Вертеп. Ровно через пол часа. Десяти минут ему вполне хватает что бы принять душ, смывая с себя кровь, остатки семени Неро и даже чужие запахи. Раненная рука все так же болит и кровоточит под горячей водой, но мастера это не останавливает. Он выкидывает разорванную рубашку, грязный халат, потом голый идет к гардеробной. Словно живой робот, он уже не ощущает, как тоска потихоньку вытекает с кончиков его пальцев, оседая мелкой пыльцой по коридорам его покоев. Потом. Потом он зальет это горе смесью из чужой крови и выпивки, но сейчас он должен сделать это. Спрятать тело Неро и свое сердце навечно где-то между снежных гор и склонов Альп.
Еще через десять минут мастер спускается к врачу в новой одежде, светлой рубашке, джинсах и ботинках. В здоровой руке у него легкая дорожная сумка со всем необходимым. В раненой, прикрытой лишь полотенцем бинт, маленькая личная аптечка и золотая карточка от входа в комнаты.
-Оливер, сколько Вам платит Герман в месяц? Я заплачу Вам за каждый месяц в двое дороже, если Вы будете моим личным врачом. – Сейчас Серегил уже совершенно другой. Какой-то подозрительно собранный, аккуратный и строгий.  Такой, каким его привыкли видеть в Вертепе прислуга и клиенты. Складывается такое впечатление, что ничего не происходило в этих комнатах минут двадцать назад. И даже тот факт, что Серегил пытался почти зарезать японца, это тоже никак не отражается на его лице.
-Я… готов возместить Вам моральную компенсацию за мои действия и прощу прощения. – Серегил хмурится еще больше, замолкая на какое-то время, словно хочет что-то сказать, но ему это очень тяжело дается.
-Мне нужна помощь, Оливер. И боюсь, что именно Ваша. – Теперь он смотрит в глаза японцу, пытается понять, насколько тот будет разозлен его предложением. Разумная сторона его «я» говорит, что простой человек после этих событий вряд ли бы согласился. Но с другой - нормальный человек не стал бы работать в таком заведении.
Мастер протягивает японцу маленькую аптечку и бинт, ждет, когда тот перебинтует его руку и ответит что-нибудь. В комнате пахнет сигаретами, но мастера это совершенно не смущает. Он едва ли замечает за спиной врача включенный компьютер, вскидывает бровь, а потом…понимает. Просто понимает, что Оливер теперь знает все, что сам Серегил достаточно долго скрывал от общества и это, отчасти, облегчает ему задачу.
-Вы ведь сами знаете.…Это продлится не долго...И я бы хотел, что бы Вы прямо сейчас поехали со мной. Я должен похоронить моего...друга. – Это слово дается с трудом, но мастер проглатывает слово медленно вдыхая, потом едва ли улыбается. Вежливо и ничего не выражающее, быть может, легкая тень пробежавшая в его взгляде выдает раздражение, усталость и тоску, но, он по-прежнему молча ждет ответа врача.

Я так хочу...

Отредактировано Серегил (2011-02-24 21:04:18)