Архив игры "Вертеп"

Объявление

Форум закрыт.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Архив игры "Вертеп" » Архив » "Там, внизу. (Là-bas)"


"Там, внизу. (Là-bas)"

Сообщений 1 страница 20 из 20

1

Собираясь, Лувье пытался вспомнить дорогу, по которой его привезли в «Вертеп» - никаких зацепок.
Пока шофер крутил баранку, Лулу мирно дремал на заднем сидении, разбудили его только на стоянке, уже в сумерках.
Мы не в Аризоне и не в Сибири, не может тут до населенных пунктов быть более 30 км. Нужно держаться реки или выйти на шоссе.
Он кинул в манерный кожаный рюкзачок запечатанную банковскую пачку евро.
Суну водителю первой же тачки, которую застоплю  или, если заартачится, я ему глотку перережу от уха до уха, вывалю в кювет и дам по газам.  Вот тут-то мы и покатаемся. Нехорошо разыгралось воображение. 
Еще накануне Лулу стибрил в буфете четыре плитки шоколада, горького, но выбирать не приходилось.
Сведений из пары пролистанных пособий по выживанию и боевиков было явно недостаточно.
Так, легкая аптечка, фонарик, фляга коньяка, складной нож «Camillus», мобильник. Как только выйду из зоны глушения можно набрать “Police-Secours”  - 17, или поискать этот приватный гомодром на спутниковых картах, наверняка есть и схема автодорог. Ох, как жаль, что я не додумался до этого, пока была возможность.
Он выбрал серые костюмные брюки, которые не стесняли движений, натянул поверх майки-сетки свитер хаки и светло-коричневую кожаную куртку, зашнуровал прочные демисезонные ботинки.
Накинул лямку рюкзачка  и глянул в зеркальную дверцу шкафа, убирая волосы в хвост.
Да… хреновый из меня партизан Третьей мировой войны.
Да на тебе 210-м кеглем напечатано: Салют, бойскауты,  я тут собрался делать ноги из вашей психушки. Дайте мне фору в десять шагов. И стреляйте сразу после воздушного поцелуя»

От рюкзака  решил отказаться, из аптечки оставил только бинт и блистер долипрана. Подумав, отложил шоколад. На прослойке «мармелада», которую я таскаю под кожей можно протянуть лишние пару недель при самом скверном раскладе. В идеале я буду в городе к вечеру.
Оставшиеся мелочи Лулу распихал по карманам,  с деньгами пришлось повозиться, но он тиснул пачку под резинку плавок. Волосы оставил распущенными, даже припудрился и провел по губам помадой. Совсем другое дело. Красавчику приспичило совершить моцион в живописном парке. Личный врач рекомендует мне дважды в день растрясать филей по холодку. Сойдет за отмазу. Правда глаза бегают, а левый еще и дергается. И улыбочка приклеена кислая и кривоватая. Впрочем, кому охота приглядываться?
...«Моцион» окончился плачевно. В дальнем углу парка у ограды Лувье свел знакомство с очаровательно вежливым охранником и его не менее очаровательным бордоским догом. Охранник даже сделал вид, что поверил путаным объяснениям Лулу «мсье, я карабкался на решетку из спортивного интереса, а заодно, чтобы оценить все детали декора» но любезно проводил его до служебного крыла поместья и посоветовал впредь не заниматься акробатикой. Травмоопасное хобби. Пристань с легкими моторными катерами тоже охранялась, к тому же Лувье заметил сигнализацию и камеры наблюдения. На автостоянку он решил не соваться – засветят.
Оставался последний, самый дохлый номер. Еще пару недель назад при помощи подкупа и приятного обхождения Лулу сошелся с горничным мальчиком – «подавалкой» Этьеном, паренек оказался бойким и понятливым, и немало порассказал о закулисье «Вертепа». В частности о том, что суеверная прислуга больше всего на свете боится, когда посылают за заказом в винные погреба, соединенные отнорками и проходами с подземельями замка. Слухи ходили самые вздорные – от пресловутого полтергейста, до пиявок, размером с анаконду, которые обитают в подземном потоке, ну да, конечно, а до кучи Крысиный Король, призраки тамплиеров и нацистов, святой Грааль и груды черепов убиенных младенцев. Джентльменский  набор Индианы  Джонса. Всю эту белиберду Лулу, как реалист, отмел сразу. Но проверить вариант решил. В конце концов, я ничего не теряю. Если какие лазейки наружу и были, то их почти наверняка засыпали еще при Генрихе IV. Но чем черт не шутит.
Лулу тяжко вздохнул. Он давно подозревал, что у его личного черта нет чувства юмора.
На всякий случай проверил фонарик, батарейки вставил новые, из упаковки. Лучше перестраховаться. Не хотелось бы остаться совсем без света. Под «Вертепом» вполне могло оказаться все что угодно, допустим станция метрополитена в ад.  Мелькнула светлая мысль, забить на опасные экспедиции,   надраться в дрова и спать двое суток до похмелья. От этого Лувье удержала только природная трусость. После пережитых передряг он готов был сунуться хоть в аквариум с пираньями, лишь бы любой ценой  выбраться наружу и отомстить, донести властям не без выгоды для себя.
…Этьен не обманул, и вправду, слева от погребов потянулся тускло освещенный коридор, чем-то напоминавший подвалы Лувра, с остатками средневековых укреплений. Безлюдно – если камеры и были, то индикаторов Лулу не заметил.
Он замечал повороты, считал пролеты лестниц. Пару раз, услышав невнятные голоса обслуги, припадал к стене, отступал в дальние проходы.
За электрощитом у двери кладовой-рефрижиратора (он запомнил маркер: FD- 347) начались уж совсем неприглядные коридоры, пахнуло каменной плесенью, но он еще мог детально вспомнить пройденное. Лувье ждал чего угодно – бронированной двери, охранного поста, заваренного люка бункера с черепом и скрещенными костями. Все оказалось гораздо проще, вильнув налево, коридор вывел в просторную прохладную залу с колоннами,  середина еле освещена голой лампой, здесь пахло нежилью, как в подземной церкви. Под ногами хрустел гравий, мелкие сколы резных капителей. Прохладно и гулко. Лулу зябко застегнул воротник куртки – вжиканье «молнии» показалось слишком громким.  Из зала вниз вел всего один коридор,  но в романской арке прохода – антрацитовая непроницаемая тьма. Заходи, красотка, в гости, мухе говорил паук.
Матовая лампа мигала от перепадов напряжения. Вся обстановка – декорации гостеприимного предательства.
Лувье попятился. Соваться в такую клоаку добровольно и в одиночку мог только непроходимый идиот.
А ведь я здесь не один… - мыслишка была острая, как опасная бритва по глазам.
Лулу сглотнул, прислушался. Точно. Еле заметное дыхание в темных закоулках меж колоннами. Шорох одежды.
Он замер. Молчал, выпялившись в темноту.
В  черных играх побеждает тот, у кого крепче нервы. Если у соседа они вообще … имелись.

Отредактировано Луи Лувье (2010-02-15 21:59:16)

2

Загадочное стечение обстоятельств притупило инстинкты самосохранения, основываясь на крайнем любопытстве и смутных, совершенно непонятных желаниях в рискованном эксперименте - а что будет, если..? Сомнения плотным призраком все еще маячили перед глазами, но сухая жажда стягивала горло, толкала вперед, сделать шаг навстречу неопределенным страхам.
Если не сейчас, то когда?
Сколько времени он мог находиться в этом бесовом дурмане, где власть определяется деньгами, не иначе - и речь идет не именно о мире и его положениях, а об окружающем здесь, в этом месте - сколько дней, месяцев, быть может, лет? Хватит ли пальцев на руке, если загибать каждый, просчитывая отнятые годы? И все же, не потраченные мгновения жизни подстрекали бежать, а глупое желание испробовать собственные силы и узнать, чем может закончиться идея, насколько далеко продлится и затянется путешествие по темным и узким коридорам подземелья.
Внезапно яркая мысль о том, что и сам вполне разумно может распоряжаться своим дальнейшим временем, а не стоять в тени, ожидая всегда одинаковых указаний.
Раздвинь ноги, пожалуйста (просьбы были редки, обычно, это слово опускалось в повелительном наклонении). Пошире. Еще чуть. Вооот, умница. А теперь, покричи для меня, малыш.
Нет, разумеется, в некоторых моментах Блуд был совсем не против таких необременительных отношений, видя разные все лица, но ведь существовал какой-то предел, что определялся физической выдержкой. Растянут, попользуют, покалечат и отчислят в брак, словно бездушную куклу, после чего на чердак пылиться или в мусор на сжигание для топки бани особо богатым клиентам. А есть ли, крематорий? Или от трупов избавляются иными способами?
Серьезно задумавшись над неясной еще проблемой, он натягивал широкие джинсы с множеством карманов, куда определил пару бутербродов, бережно завернутых в газету, стянутую у щедрого клиента флягу с остатками коньяка, которые смешал, дополнив травяным чаем (опробовав, решил, что вполне себе гадость – много не выпьешь, поэтому хорошо). Кулек с конфетами, сначала взял пару ирисок, но, недолго думая, кинул им в компанию еще шоколадных – сторонник и подельник обладал большей массой, поэтому и питаться мог соответственно.
Большой человек - хороший человек, но почему сотрудничает в нелегком деле? Тоже почувствовать на своей шкуре расплату за вольность, или личные мотивы?
Тряхнув головой, мальчик нахмурился и почесал затылок, прочь откидывая навязчивые мысли остаться здесь и не дергаться лишний раз. Он чувствовал неприятное томление в груди, сердце билось сильно и часто, твердой пульсацией отдаваясь в висках. Страх, это как музыка из мелодичных шумов и ритмов – сбивчивое дыхание, гулкие толчки пульса, звон в ушах и тонкая игра на щипковом инструменте из нервов.
Выдохнуть. Глубоко вдохнуть. Успокоиться и принять легкое головокружение с хмельной от предвкушения улыбкой.
Итак, что дальше?
Помимо еды и питья необходимо было взять деньги, что он заменил несколькими дорогими безделушками и парочкой ножей из столового серебра. Аккуратно обмотать мягкой тканью и сунуть в карман джинсов. Замявшись, Дэрин накинул на футболку свободную, явно не по размеру, рубашку, опять же не весть кому принадлежавшей - поиск подходящей одежды не занял много времени, стоило только спуститься вниз, в прачечную (или как ее звали тут?) и найти гору выглаженных шмоток. Кладбище с огромной братской могилой из брюк, заживо похороненные среди рубашек майки от безобразно широких до кукольных размеров, кишащий носками разной расцветки глубокий колодец (не меньше). Были среди этого вещевого омута и рюшевые платья, чулки, кружевные трусики отвратительных пастельных тонов. И если до этого момента Блуд не осознавал, что он в адовом кольце, то сейчас полностью осознавал окружающее.
Последняя деталь – куртка с капюшоном. А дальше разумная мысль о том, как выбраться из комнаты и спуститься вниз, оставшись незамеченным. Пришлось раздеваться, складывать вещи в пакет и беспрепятственно выходить, чтобы вновь переодеться уже на месте. Вполне себе успел до появления спутника, застегивая штаны дрожащими пальцами и неловко улыбаясь в темноту.
- Ты пришел. – возможно, в севшем голосе звучал легкий оттенок разочарования.
Планировал на самом деле двинуться к цели или, посмеявшись на отсутствие сообщника, вернуться в нагретую постель – в эти секунды он уже не мог выдать точный ответ, щурясь на мужчину и оглядываясь по сторонам.
- Хвост не привел? – так говорят в фильмах, вот только без сопровождения нервного смешка. Облизал пересохшие губы и поднес кулак ко рту, прикусывая костяшки пальцев, чтобы не сболтнуть лишнего. – Идем? – глухо отозвался вопросом с новой надеждой остаться.
Ну, уж нет.
Крутанулся и побрел вперед, затем замедлился, подождав подсобника и не отходил от него и от его света, не имея собственного.

3

Оторопело глядя, с какой  легкостью  невысокий спутник нырнул в черное жерло коридора, Лулу аж присвистнул, и шагнул следом, отжав кнопку фонаря.
- Ты оправдываешь свое имя. Хотя, в шестнадцать лет экстрим - это тема . -  Лувье осекся, вспомнив, что разговаривает не с беспечным тинейджером, а с бывалым рабом "Вертепа", для которого "тема" - вовсе не жаргонный оборот.
Они пошли рядом. Прыгающий след фонаря пятнал грубую кладку стен, растресканные плиты пола, на вид скользкого от каменной влаги. Кое-где попадались надписи-граффити, выведенные баллончиком пульверизатором, неуместная деталь, Лулу, прищурившись,  читал:
"Мертвые педы будут пить молодое вино". "Rape me, Jesus Christ !!!" "(0)1 43 59 93 00. Я жив. Позвоните отцу (имя было старательно замазано)", "Kill Bill cool", затем буквы вкривь и вкось "СПИД - это свобода".
Надписи оборвались внезапно.
Позади и впереди - сырая войлочная темнота.
Лулу прислушивался к ровному дыханию молодого спутника, шуршала одежда не по росту, мальчик теребил шнурки капюшона. Тонкой рисовки лицо Дэрина в тряском  отсвете было внимательно и бледно.
Таким же оно было в ту ночь, неделю назад. Редко, но даже в  "Вертепе" выпадало после трех пополуночи провальное заглотное "окно покоя", когда растаскивали по комнатам налитых элитным пойлом "випов", засыпали в одиночку рабы и прислуга сдавала смену, и только самый упорный расхристанный гость  шлепал босиком по мрамору лестниц с бутылкой наперевес и орал: Симон! сука! Ты бросил меня! Я тебя убью! ". Сука, ясное дело, не откликался.
Лувье и Дэрин встретились случайно на балконах "Вертепа". везде был уже притушен свет, кое где мигали "дежурные" лампы для прислуги и индикаторы климат-контроля. Лулу замучила бессонница, к тому же он крепко принял на грудь, тянуло подышать.  Дэрин - Бог весть, как он оказался там - пианист не спрашивал, может клиент умаялся и уснул, мастера сдали в каптерку свои розовые наручники и лаковые плети и расписали пульку под вискарь. Полуночники сначала молча сидели на подоконнике, потом тоска взяла свое - так сходятся попутчики в вагоне, застрявшем на полустанке, разговорились. Тут-то Лулу впервые и брякнул о побеге. Всплыла и тема подземелий. Утром, конечно, казнился - болван, трепло! Боялся, что мальчик донесет. Но, как говорится, судьба тасует, мы сдаем.
Неужто парнишка принял мои пьяные бредни за чистую монету? Теперь отступать некуда, сказал "а", говори "б". Неудобно, право, спрашивать, а каково это быть рабом? С моей стороны вопрос этот смешно прозвучит. В былые дни на этом подростке я бы наварил приличный куш. А что: "грамотен", здоров, покладист во всех отношениях, притом с характером, мордашка славная, не зелен и не перезрел. Росточком не вышел, ничего, впарим как "модель-компакт", этакая пикантная пуговка. Короче, товар на импорт в теплые края. Белые ценят цветных, цветные белых. Много я вообще задумывался над тем, каково моим ребяткам стоять на торгах? Да не чаще, чем фермер-рэднек, продавший на бойню телят, вздыхает над сочным стейком. Он просто жрет мясцо  за обе щеки, запивает пинтой сидра и никакой тебе философии. Так что придержи язык, Лулу, и благодари бога,  за то, что не один спускаешься в холодный ад.
Фонарик мигнул, Лулу переключил кнопку на более тусклый режим, конечно батарейки новые, но так экономнее.
- Держись поближе. Черт его знает, может тут в полу провалы. По ходу тут евроремонта не делали со времен Варфоломеевской ночи. А то и раньше.
По мере того, как беглецы продвигались дальше в теснины  вертепного каменного кишечника, камень потел промозглой сыростью, шаги и дыхание отдавались от стен и сводчатого потолка. Кое где рукотворная кладка была  вкраплена в естественные карстовые пустоты, на одной из стен почудился вырезанный план лабиринта, но вблизи спираль оказалась доисторической окаменелостью - скрут раковины моллюска-аммонита.
Втайне Лулу надеялся, что коридор так и будет тянуться по прямой, но тут они выбрели к первой вилке - направо и налево.
Начинается. Где тут клубок Ариадны или камешки Мальчика-с-Пальчик?
Лулу охлопал себя по карманам: ни карандаша, ни маркера.
В левом заднем рядом с зажигалкой нашелся тюбик помады "Loreal Infaillible-100: Вечная Страсть"  (название прозвучало, как издевка)
- Читал, что есть правило любого лабиринта - держаться одного направления. Средневековые лабиринты левосторонние. Левая рука - сатанинская или женская. Попробуем влево забрать.
Лулу аккуратно начертил липкий  багровый крест на туфовом выступе у левого отнорка. Довольно заметил:
-Теперь призраки тамплиеров сразу поймут: здесь прошли спелеологи-гомосеки. Реклама уверяет, что помада стойкая, не боится ни обеда, ни минета, гарантия 16 часов. Если соврали, то, как только выберусь отсюда, затаскаю Loreal по судам. И выиграю дело, как та криворукая баба, которая ошпарилась кофе и отсудила миллион у Рональда Макдональда. Миллион мы поделим и махнем на Гавайи, где полно девок, цветов и бухла под луной"
Его грудной, чуть хрипловатый баритон дико звучал под сводами. Лулу старался не думать о том, сколько тонн горной породы у них над головами. Он обернулся к Дэрину. - силуэт юноши был едва различим в полумраке, желтоватая слабая подсветка фонаря рассеивала темноту.
- Прости, если вопрос глупый, я не задал его тогда... Если что - можешь меня послать.  Чьим ра... любовником ты был? Как я понял у тебя был постоянный - чтобы не сказать "хозяин" Лулу ловко передернул карты - Постоянный "опекун".

Отредактировано Луи Лувье (2009-11-19 13:40:28)

4

Тень за тенью, петляют, избегают света, забиваясь в углы и расщелины. Прямой луч от фонарика жжет камень, согревая светом, и указывает верное направление, поэтому в коротком пути по поворота, невольник спотыкается лишь единожды, тут же цепко хватаясь за спасительный рукав спутника, чтобы не остаться в темноте с отбитыми ногами и задом - он еще не мог полностью доверять Лувье, спонтанно согласившись на рисковое решение бежать. Нет, нет, совсем не был против, но было неловко подгоняющее сзади молчание, казалось слишком подозрительным в глухом отражении шагов, эхом звучавших в узком коридоре.
Вскоре, мальчик, отвлекшись, пришел к иным мыслям, озадачившись надписями на стенах - вот, и как? Что могли значить неровные буквы - бред потревоженного пытками рассудка, или же осознанные глупости от "нечего делать"? Глубоко задумавшись над новой проблемой, он чуть отстал от Луи, чтобы коснуться пальцами стены, пачкаясь в слизи непонятной консистенции и брезгливо морщась.
"..Позвоните отцу."
Оттерев пальцы от джинсы, Блуд отступил и торопливо нагнал мужчину, тут же крепко уцепившись пальцами в край его рубашки и не отставая больше ни на шаг. В голову вгрызались сомнения, четко выводя вопрос - зачем он тут? На самом деле, Дэрин изначально воспринял идею, как странную шутку, еще не понятную, но вполне очевидную. Не владея чувством юмора, он рискнул пойти навстречу, тем не менее, относясь к ней (к шутке) со всей серьезностью. В подготовке он вновь сомневался (как без этого?), нерешительно возясь со списком необходимых дел перед побегом - для начала следовало стянуть пару книг из хозяйской библиотеки и устроить обманку в кровати, набив под одеяло вещей и подушек так, чтобы силуэтом показалось мирно спящее тело. Хотелось бы проникнуть в кабинет господина де Виль, чтобы оставить на его столе давно одолженный крестик, но не решился, растеряв всю свою храбрость у двери.
- А...- начал было, но затих, напрочь позабыв то, о чем хотел поведать молчаливому спутнику.
Как обычно и происходит, каждый дает свою оценку ситуации, что приводит к личным выводам, поэтому изначально не поняли друг друга, возможно, в душе надеясь, что кто-то откажется первым. Тянешь время, специально стараешься забыть, но неизбежно помнишь при одном случайном взгляде на собеседника.
Даже если удастся не потеряться в этой яме-канаве, какими будут следующие действия Луи? Станет ли опекать или коротко попрощавшись, уйдет в противоположную сторону? А что потом? Скитания, грязь, мель и случайный секс за еду.
Вздрогнул и обернулся назад, решая стоит ли воротиться, пока еще не совсем поздно, еще виден глухой свет в начале коридора. И остановился на первом раздвоенном повороте, вопросительно вглядываясь в Лувье и ожидая его действий.
Легкое копошение и смелые действия.
Помада? Откуда? Зачем? - с большим сомнением взглянул на сообразительного сообщника, затем на яркий след, оставленный им на стене. Хотелось спросить, но слова скромно ютились на кончике языка, так и не соскользнув с него.
Сунув руки в карманы, Дэрин вытянулся и принялся покачиваться на пятках, наблюдая за суетливыми действиями мужчины. Как-то неожиданно ситуация показалась фарсом - Ну, что, пошутили и домой?
- А у тебя паспорт есть, чтобы по судам гулять? - в глаза не видя собственного документа, Блуд заметно нервничал при выходе в свет.- Я как-то видел одного судью, что снимал 201 вип-комнату, он был очень податлив и очень уж любил общество мальчиков, выпячивал зад и предлагал длинную узкую трость, чтобы взбивать его...- замялся.-...телеса. - задумался.- К слову пришлось. - рассеянно улыбнулся и повел плечом, уставившись в пол.- Как думаешь, можно будет уговорить этого приятного мужчину предоставить нам необходимые для жизни бумаги?
А потом, в одну из приятных ночей, нас нагонят псы Вертепа и мягко придушат.
Отступил от света, уйдя в тень, чтобы собеседник не мог увидеть сомнений и страха, пробирающего до костей.
- Опекун? - вопросительно смотрит на мужчину, затем тихо смеется, прижав ладонь ко рту. - Пойдем. Налево, говоришь? - двинулся вперед, но не спеша, чтобы тот мог догнать. - А что ты сделаешь первым, как выберешься?

5

Еще четыре креста отметили левые повороты - развилки стали более часты, над губами беглецов - парОк, это удивляло Луи - он напрягся, вспоминая - вроде бы в подземельях температура воздуха должна была быть неизменной, а тут  стремительно понижалась. Карстовые ледники? Бред собачий, откуда здесь... Представились длинные плиты льда, на которых лежали голые  синевато-белые тела-манекены, без ушей, волос, глаз и половых признаков.
Новый крест. Кончик помады надломился.
- Метки на тот случай, если лабиринт нас начнет "водить", можно будет ориентироваться проходили мы здесь или нет. Читал "Тома Сойера"? Вот и мы с тобой, как Том Сойер и Бекки Тэтчер. Рука об руку в пещеру, а сзади - индеец Джо с большим ножом.  Еще подольше тут походим и будем меняться: Сначала ты - Том, потом я - Бэкки, так и время проведем.
Под ногами хлюпали стоялые лужи. Ну что ж, на крайняк, будем ползать на карачках и лизать воду, все лучше, чем вскрывать жилы или пить мочу. А мальчишка уклончив, не ответил, кому принадлежал, ну что ж, это его право. В конце концов у вертепных рабов, нет постоянного хозяина, тоже мне христовы невесты с яйцами... Интересно, а скольких я сюда отправил, сам того не зная. Разве мне было важно куда попадают мои "прелестные сиротки" после того как был выписан чек, и заключена сделка. Что на них напялит новый хозяин? Пояс шахида или стриптизный латекс? Презерватив с банановым вкусом или маску с наркозом на столе подпольной  клиники, где их разберут на органы непроворные хирурги? Сколько из вас, парни, оказались в Вертепе, во всех Вертепах  гребаной Европы или даже этой гребаной планеты? 
Подставив локоть Дэрину, Лулу свинтил крышечку с фляги, взболтнул коньяк и крепко отхлебнул, не морщась. Ему показалось, что проход стал более узким, во всяком случае каменная стенка с колониями слизевиков пару раз чиркнула по плечу кожаной куртки. Волосы промокли, завились и повисли тяжелыми прядями. Он расслышал вопрос паренька, и закашлявшись, (алкоголь продрал горло) ответил:
- Есть ли у меня паспорт? Смеешься что ли? Ты что, тоже думаешь, что я - пианист? Да, в общем я такой же пианист, как ты - принцесса Диана. У меня несколько "корочек". И если надо будет, хорошие люди нарисуют еще. И тебе ксиву сделаем. Выбирай любую фамилию и гражданство, если хочешь - даже пол. Я уже не помню то имя, которое записали в мою детскую метрику. Японцы, говорят, меняют имена, как змеи-кожу, по-моему прекрасная практика. Отсекаем привязанности, господа,  на раз-два-три.
Желтые опивки света станцевали на полу. Каменные слизневики поблескивали мокро и липко... Подрагивали, как холодная "стеклянная" лапша из китайского ресторанчика в дурном квартале города.
- Неслабо тут высморкался дедушка - брезгливо заметил  Лулу - Вот пакость. Читал, что после атомной войны только они и останутся. Мозговые слизни.
Алкоголь на голодный желудок обострил чувства. Запах плесени перебивал тонкий душок, исходивший от мальчика - мятное маточное молочко, свежий хлеб, чуть-чуть полудетского чистого пота. Лувье облизнул сухие губы.
- Первое, что я сделаю, когда выберусь отсюда, сынок, так это куплю в ларьке при бензоколонке самой дешевой бормотухи и выпью ее из горла прямо на обочине дороги, заливая подбородок и брюхо,  потом сделаю пару звонков приятелям - в Ренн или в Париж. Найду пристойную хату, где нам перекантоваться на первое время, без свидетелей. Вымоюсь до скрипа, неделю буду только жрать, спать и смотреть по телеку "«Академию звезд», а ночью приглашу трех девок по вызову и начну джаз. Я с женщиной не спал шестнадцать лет, прикинь. Совсем опидарасился. - тут Лулу посерьезнел, взглянул уже без подначки и ерничества.
- На самом деле, Дэрин, сначала надо лечь на дно и схлопнуть задницы, а потом дать сигнал силовикам, чтобы спускали своих доберманов и вертолеты с напалмом, как в "Apocalypse Now". Вот тогда кой-кому взобьют телеса так, что мало не покажется. А за такую информацию власти отвалят столько, что можно до конца жизни жировать на дивиденды в банановой республике и раскуривать сигары тысячными купюрами.
Лицо юного спутника под капюшоном было замкнуто и недоверчиво - оба эти качества Лувье ценил, исподтишка вглядываясь  в его черты.
Какие темные брови и ресницы при столь светлых волосах. А ведь не крашеный... Природная особенность. Чернобурка. Дорогой мех...Ну что ж, надо же с чего то начинать. - Лувье - опытный "человечий барышник" был неисправим даже в этом каменном аду. Сколько беспаспортных, о которых ничего не знают органы опеки и полицейские по делам несовершеннолетних.  Они бредут от хостела к хостелу, голосуют на автострадах. Трассовочки в кроссовочках. Минет и анал за ночлег, хотдог и горячий кофе, или пару билетов в кино.  Ничего, малыш, держись меня, главное выбраться, а там посмотрим, как повернется колесо. Из меня плохой опекун, но первоклассный сутенер. А это во времена финансового кризиса - серьезный бизнес.
Но тут все мыслишки о лучезарном будущем и выгоде рассеялись.
Там - впереди - белый  детский труп.
Лулу откровенно подавился слюной, придержал Дэрина за полу и выжал фонарик на полную мощность.
Нет. В пятне света не труп. Резиновая голая кукла. Скальп с грязными кудерьками. Выпученные глазные протезы. Топорные ручки, протянутые вдоль тулова, непристойно разведенные кривые ноги. Рот-соска.
Кукла уже заплесневела - будто подгнила. Поллица в серых пушистых наростах.
Лувье сплюнул, поддел куклу носком ботинка. Та, вякнула, и завалилась навзничь, задрав ноги, как самая маленькая на свете мертвая проститутка.
- Психическая атака, мать их. Даже не хочется думать, откуда эта "невеста Чаки" здесь взялась...
Тяжелый лязг железа.
Беглецы обернулись - свет фонаря метнулся назад -и запнулся о плотное плетение решетки - не старинной средневековой - с узорами и шипами, а вполне современной из отличной хромированной стали, такие бывают в банках или ночных оружейных магазинах. Решетка отсекла путь назад, плавно опустившись с потолка. Тишина. Только мерно капает со стен. Ни сирен, ни светомузыки сигнализации,  ни черного голоса из динамиков: "Ни с места. Вы окружены." Непонятно, то ли сработал какой-то хитрый механизм, то ли чей-то палец за пару километров отсюда в тайной конечно же комнате с охранными мониторами лениво набрал нужный код на пульте.
Все это напоминает плохое авантюрное кино. Сейчас на сопливой от сырости стене зажжется надпись: Внимание. Пристегните ремни. Здесь водятся минотавры.
Лувье инстинктивно сдавил плечо Дэрина. И одними губами прошептал:
- Попали, брат...
Дорога впереди была еще свободна. На первый взгляд.

----------------------------------

"Академия звезд" - французское телешоу, аналог российской "Фабрики звезд"

Отредактировано Луи Лувье (2009-11-23 17:55:01)

6

Угловатый лабиринт вел в холод, путая поворотами и петляя каменистой дорогой, покрытой толстым слоем какой-то влажной дряни, в которой неглубоко утопали подошвы, мокро причмокивая с каждым новым шагом навстречу клубившейся впереди мгле. Отвратительное, надо сказать, ощущение – коридор, казалось, суживался, стоило только углубиться, пройти чуть дальше в подземелье, нарушая глухую тишину мирной беседой. Потолок давил, изредка капая за шиворот «слюной», жадно облизываясь при виде беглецов. Кто сказал, что монстров не существует, когда мальчишка кожей чувствовал острые взгляды теней, пристально следящих за действиями людей, тьмой наступая на пятки.
Невольник жался теснее к Лувье, цепляясь побелевшими от напряжения пальцами и испуганно озираясь по сторонам. В своей шутке они зашли настолько далеко, что происходящее начало казаться нелепым сном, тяготившим душу. Дрожа то ли от холода, то ли от страха, Блуд хмурился от идеи, все еще надумывая вернуться, но, сколько поворотов они могли пройти? Сможет ли он увидеть следы помады в кромешной темноте, оставив сообщника наедине с собой? А что важнее, как отреагирует Луи на изменчивость в настроении сообщника?
Закусив губу, он нервно дергал за шнурок капюшона, чутко слушая мужчину и выискивая подходящий момент, чтобы задать терзающий вопрос, но не резко в лоб, а с обходами.
- Так ты это вычитал в книге или…- замялся.- …были похожие ситуации? Любишь путешествовать в неприятности? – поинтересовался, отвлекшись, чтобы обернуться назад и расслабленно выдохнуть, не обнаружив ни индейца, ни ножа. Слишком красочной была картина.- Ты для этого брал помаду? – взглянул на яркий мазок помады на стене, затем внимательно посмотрел на собеседника, облизав пересохшие от волнения губы.
Странный. Действительно непонятный. Достаточно добродушный, чем вызывает острое подозрение – не бывает таких людей, настолько открытых, что хочется верить, погрузиться в их тепло и не о чем не думать. Что это, паранойя? Начальник охраны оказался весьма заразным, щедро наградив этим качеством.
Вновь ухватившись за любезно поданную руку, Дэрин напрягся, тем не менее, все еще находясь рядом, следуя бок о бок в неясное будущее. В горле пересохло при виде того, как сочно заалели губы собеседника после того, как он приник к горлышку фляги. Сжав губы, мальчик рассеяно повел плечом, решив не дублировать действия и оставить собственную флягу полной, до какого-то времени.
- Как ты здесь оказался? – приостановился и заставил сделать Луи то же самое, скинул капюшон и потянулся, чтобы завязать влажные волосы в тугой хвост, после чего вновь накинул изрядно промокший капюшон обратно, после чего кивнул вперед, говоря о том, что можно двигаться далее. – Пианист. – задумчиво покусал внутреннюю сторону щеки.- Сюда и таких везут в невольники? Или ты не относишься к ним? – пропустил мимо ушей лирическое отступление относительно японцев и змей.
Сообщник так некстати обратил внимание на копошащуюся влагу стен и, сощурившись в темноту, мальчик брезгливо поморщился, заторопившись дальше по коридору, спотыкаясь об каменистый пол и частые расщелины. Поскользнувшись, он был рухнул на холодный пол, но так удачно подставленный локоть спас положение. Пальцы с силой сжались на руке Лувье. Мог бы, вскарабкался и на шею, обхватывая ее руками и жмурясь – отчаянное желание прикрыть глаза и очнуться уже за пределами этого места.
Сынок? Да, папка.
- С женщинами здесь туго, верно. – кивнул, соглашаясь.- Значит тоска именно по дешевому спиртному? – вкинул вопросительный взгляд, коротко улыбнувшись.- Даже мне дозволялось иногда насладиться выпивкой, поэтому я не думаю, что на тебя был особый запрет. – шире изогнул губы в улыбке.- Кроме телевизоров, здесь свои «звезды» из Академии…- негромко проворчал чуть позже, думая, что слова понял верно.
Только сейчас понял, что редко дышит, задерживая дыхание и внимательно вслушиваясь в каждое следующее слово. Он не хотел неприятностей, но упорно искал их – так получалось. И сейчас, Дэрин не смог бы уверить своего спутника, что желает погрузить это место в пекло, с другой же стороны, разве сам хозяин Вертепа не был Дьяволом? Мальчик с большим удовольствием понаблюдал бы, как тот будет выбираться из ситуации – сбежит и сделает непричастный вид или же твердо примет кару правосудия?
Нет, нет, нет. Нельзя представлять. Нельзя думать.
Поднял руку, прислонив пальцы к губам, и несильно прикусил кончик указательного, озадачившись навалившимися вопросами. А еще, временами казалось, что весь мир в курсе дел Вертепа – рабство существовало всегда, основываясь на деньгах, что дают власть.
- Я уже рассказывал про судью. –напомнил.- Есть ли шанс обратиться к верхам, когда большая их часть содержит это место? – хрипло пробормотал, устремив взгляд в пол. – Представляешь, что может сделать господин де Виль, попади после этого мы обратно? Я – нет…и совершенно не хочу этого знать. – судорожно выдохнул и сгорбился, поежившись.- Многое видел, в какой-то момент сам плясал рядом с чертями, но трясусь, как…как маленький… – выпрямился. - …при одной мысли, что может быть при таких обстоятельства…- заткнулся, резко остановившись, когда рука собеседника уцепилась за край куртки.
Белесый предмет с приподнятыми руками-ногами и выпученными буквой «о» губами – резиновая кукла преградила путь, заставив спутника вздрогнуть, а затем неприятно улыбнуться. Неожиданно. Любопытно.
Дэрин подошел ближе к кукле и присел на корточки, не касаясь ее, но пристально разглядывая округлые черты лица, пухлые, выпяченные губы, открывавшие глотку, забитую грязью и «посыпанную» сверху тонким слоем плесени. Заглядывая ей в глаза, он пододвинулся ближе и едва не подпрыгнул от резко распоровшего воздух грохота. Хруст камня под ногой заставил застыть на месте. Невольник вспыхнул от страха, затем с металлическим лязгом тяжело опустившейся решетки посерел, перепугавшись проступка.
- Это не я. - пролепетал, тем не менее не двигаясь и все еще прижимая пяткой вжавшийся в пол бугорок. Беспомощно взглянул на Луи, затем на перекрытый коридор, медленно доходя своим умом, что пути назад нет. Отрезаны. От крестов и других ходов.
К горлу подкатила тошнота, а мысли забил панический страх. Сейчас он казался себе слишком маленьким, глупым и беззащитным.
- Мы умрем. – сухо прохрипел, глядя перед собой широко распахнутыми глазами.

Отредактировано Дэрин (2009-11-24 19:02:43)

7

Кулак чуть крепче сжал плечо, Лулу притиснул подростка ближе к телесам под курткой и слегка встряхнул, приводя в себя.
- Мы умрем? Wow, fucking shit! Сынок, да это открытие века. Тянет на нобелевку. Прикинь, мы все умрем, рано или поздно. А некоторые - уже подсуетились и отчалили.  - он огляделся - нет, точно проход впереди еще чист, фонарик рассеивал темноту всего на пять шагов.
- Так. - Лувье старательно нес развеселую ерунду, чуть отступая, чтобы мальчишка не просек, насколько сильно у него трясутся руки. - По законам жанра, после решетки злодеи пустят горчичный газ,  бультерьеров с отравленными клыками и зомби на полставки. В кино это называют "трэш" или "экшн". Саундтрек нагнетает мрачную атомосферу,  школьницы на задних рядах визжат и проносят попкорн мимо рта. Не будем отступать от сценария. Пошли вперед, все  равно больше некуда
- Лулу подсветил снизу круглое  пухлогубое лицо, обрамленное прядями, неприятно напоминавшее личину мертвой куклы, и белозубо улыбнулся:
- Пусть живые позавидуют мертвым!
Спасибо, что ты идешь рядом. Если бы не ты, я бы прямо у этой решетки лег ничком и запросился к мамочке, но когда ты знаешь, что еще чуть чуть и оба сорвутся с каната из под купола этого черного цирка, приходится брать себя за яйца, улыбаться и дышать глубже и топать по дороге, мощеной желтым кирпичом из ниоткуда в никуда.

Шестнадцатилетний подросток и тридцатилетний половозрелый откормленный сукин сын  шли бок о бок по коридору, долго. Очень долго. Теряли время, слова и дыхание друг друга и снова находили во влажной  темноте. Коридор больше не разветвлялся, прямой, как трубопровод в ад, граффити, куклы, прикованные скелеты, и отдушины с черепами не попадались, только изредка пятно фонаря вырывало из утробной полутьмы белые стрелки - туда, туда, вы идете совершенно правильно. Других направлений нет. В конце пути вас будут ждать добрые бледные люди с фарфоровыми глазами и стертыми линиями на ладонях. Ладони как вареные, с них отслаивается кожа, а во рту у них хлюпают белые черви и печеночная слякоть разложившегося языка. Иные здесь не ходят. Ну в крайнем случае в арсенале подземелий имеются волчьи ямы с копьями на дне,  многотонные могильные плиты, падающие отвесно от неосторожного кашля, самострелы и слепые волкодавы карстовых пустот - зашитые веки, пасти -с  тремя рядами зубов, абсолютный слух и тонкий нюх.
Лулу на ходу припоминал вопросы, заданные Дэрином, говорил, борясь с одышкой:
- Зачем я взял помаду? Просто, как апельсин. Конечно же я ждал, что нас  жестко изнасилуют семь гномиков, в таких случаях  надо выглядеть на все сто. А насчет путешествий в неприятности. Приглядись, мое второе имя - Джеймс Бонд, а что у меня такая задница, так это чтобы никто не догадался, что я суперагент. Типа маскировка.  Знаешь, как я занимался экстремальным спортом раньше? Валялся на диване перед телеком, пил пиво и лопал пиццу "пепперони", глядя как Индиана Джонс прорубается сквозь джунгли, а хоббиты прут колечко к вулкану. Я не раб, Дэрин. Я подписывал контракт на работу в "Вертепе", такой же, как горняшки и повара, не более. Правда, быстро выяснилось, что контракт по боку, а дьявол - в деталях. 
Услышав  от юноши фамилию де Виль,  Лулу недоверчиво хмыкнул:
- Бог весть, кто хозяин этой закусочной, Дэрин. Дьявола не существует, честное слово.  Его придумали люди, как мусорные пакеты, чтобы было куда запихивать собственные грешки. Скорее всего хозяин Вертепа очень умный, очень богатый и очень усталый человек. Слышал я про одного миллиардера - янки, он сгонял на свое ранчо табуны шетландских пони, ну знаешь, на таких дети в парках катаются. Плотно ставил поняшек в вольер и расстреливал их из пулемета  почти в упор.  А на следующее воскресение заказывал новых. Ему просто это нравилось, и средства были. У богачей свои причуды... Есть одно "но", да, тут пасутся и трахаются большие "шишки", как это теперь модно выражаться - олигархи, законотворцы, сильные мира сего, но у них такого же крупного калибра враги. Так что все зависит от того, чья "харизма" перетянет весы правосудия. Короче, на каждую хитрую задницу найдется свой член с винтом. Не дрейфь, прорвемся. Считай, что мы с тобой две маленькие лошадки, которым крупно повезло в эти странные дни...
С этими словами Лулу вдруг без предупреждения привалился спиной к осклизлой стене, медленно сполз, хватанул воздух - фонарь выпал из руки, покатился, к счастью не погас. Полная рука стиснула левую сторону груди под расстегнутой молнией куртки.
- Лови свет...  парень - хрипло попросил Лувье, и заставил себя подняться, забыть о колотье под лопаткой. У меня хватит сил на двоих.
Он было потянулся к фляге, но понял, что если еще хлебнет спиртного натощак - гипертония напомнит о себе хлеще, чем раньше.
Подышал сырым воздухом, глубоко и медленно. Единственное тепло рядом - шестнадцатилеток, так бы и погладил по голове напоследок, бережно, чтобы не помять маковый венок набоковской Лолиты. Я не сплю с невольниками, Господи, но как знать, кто сделает первый шаг, а может быть и никто. Но как хочется, хочется, хочется... жить.
Лувье присел на корточки, опустил голову, свесив пряди на лицо.
- Кажется, у нас тут привал, Дэрин. У меня завод временно кончился. Я не мальчик, четверть века - все таки возраст. Давай минут двадцать на перекур. - он потянул из заднего кармана смятую пачку ментоловых сигареток "Vogue" и жадно закурил, глядя на спутника сверху вниз.
Мысли перебил отчетливый, ровный шум по левую руку.
Лулу вскинулся, приложил палец к губам, слушая.
Будто метро. Поезд слишком длинный, гудит и колотит по рельсам, в тоннеле,  вагоны все не кончаются, их 365, как дней в году... Нет, на поезд не похоже, скорее на гул огромного водопровода. И тут до него дошло.
- Река!
Лувье снова взял у мальчика фонарик. Конус желтого света уперся в тупик коридора - на высоте примерно по пояс взрослому мужчине в слое породы было вырублено круглое узкое отверстие. Полное темного водяного шума, будто поминальная корзинка с клубками черной шерсти.
Руки "пианиста" обшарили кромку окна.
Под подошвами хрустели осколки цветного стекла - раньше круглый "подземный глаз" был забран витражом.
- Слишком узко, Дэрин. Ты пролезешь точно. Там вроде приступка есть... я вижу. Попробуешь? Если что - помни - все подземные реки текут из пещер только на поверхность. Иди по течению. Я после тебя попробую протиснуться. Свет передам...
Он отошел от гостеприимной "дыры", глядя на Дэрина, улыбнулся, прикрыв глаза:
- Ну. С богом, сынок.

Отредактировано Луи Лувье (2009-11-26 01:14:55)

8

Безвольно поддавшись сильным рукам, мальчик ткнулся лицом в грудь, ощущая внутри холод, плотно засевший внизу живота и скручивающий внутренности в тугие узлы. Сдавленно выдохнув, он застыл, не в силах пошевелиться, вдоволь насытившись терпким напитком из страхов и опасений, опустил руки и стоял, не двигаясь, пока напарник не вздумал тряхнуть, с силой сжав хрупкие плечи. Отступил, пошатнувшись от резкого движения, и облизал пересохшие губы, с трудом понимая слова мужчины – чувство безнадеги окатило с головой, настолько сильное, что захотелось рухнуть на пол, забившись в тень стены, и сидеть так, пока кто-нибудь не найдет, не придет (ведь должен?). Разумеется, заметят, недосчитавшись парочки невольников, но как скоро?
Дыхание перехватило возрастающей тревогой, царапая горло, оно толчками вырывалось из груди, словно у загнанного зверя. Вскинув взгляд, он обратил внимание на собеседника, все еще шевелящего губами. Почему его не слышно? Так сильно колотится сердце, шумом отдаваясь в ушах? Устремив глаза в решетку, он шагнул к ней, чтобы вцепиться пальцами и дернуть, расшатать, слушая методичный лязг железа о камень стен и пола.
Мы сгнием здесь. Обречены. – судорожно втянул воздух  сквозь сжатые зубы, глядя на то, как веселится спутник, играясь со светом.- На сколько хватит заряда батареек?
Ладонь прижата ко рту, приглушая нервозный смех, неприятно льющийся с губ в ответ на шутливые замечания Лувье. Нерешительный шаг навстречу тьме с дрожащими от страха коленками, еще один, стараясь не отставать от мужчины – сколько еще нужно будет пройти, чтобы убедиться в отсутствии выхода? Ловушка захлопнулась с противным скрежетом. Глупые мыши.
И все же настрой сообщника бодрил, придавал сил, ведь не случайно делали коридор? Он просто не мог вести в тупик, не должен, не сейчас, когда Блуд почти согласился попробовать себя в новой роли в свободном от оков мире. Возможно, пройдя это испытание и задышав полной грудью холодным, ночным воздухом - который сейчас час? ощущение, что прошли сутки…- он сможет доверять этому человеку, взявшему под контроль ситуацию.
Нащупав в кармане фляжку со спиртным, он мягко погладил гладкую поверхность и ухватил за низкое горлышко, чтобы, скрутив крышку, сделать один большой глоток и едва не подавиться при шутке о гномах и изнасиловании. А чем черт не шутит? Ведь и действительно, одни тени знали, что скрывается дальше, глубже в подземелье, возможно, сам адский котел… Упоминание о еде заставило желудок болезненно сжаться, а спиртное лишь раззадорило аппетит – молодой организм требовательно заурчал где-то глубоко внутри, тихо, едва слышно, как раз в тот удачный момент, когда мужчина замолчал и прислонился к стене.
- Что случилось? – хрипло прошептал, не нарушая тишину гулким эхом слов.- Тебе больно? – подхватил фонарик и ступил ближе, светя собеседнику в лицо.- Я могу помочь? – обеспокоено смотрел, присев рядом.- Может…может, ты хочешь есть? – отвернулся и торопливо принялся шарить по карманам, доставая аккуратно обернутые в газету свертки.- Есть бутерброды…есть шоколад…- остановился.- …все ведь будет хорошо, да? – сдавленно.- Ты сам говорил это. – словно старался убедить сердце биться в мирном ритме, не прекращая и не пропуская ход.
Собеседник затих, заставив заметно нервничать. Осторожно протянув руку, мальчик коснулся щеки Луи, убрал волнистую прядь волос, заведя ее за ухо, и подался вперед, прислушиваясь, дышит ли. Подпрыгнул, едва тот заговорил, и расслабленно выдохнул, глядя на пачку сигарет и решив, что угроза миновала. Легонько улыбнувшись, он расслабился, вставая на ноги и озаряясь по сторонам.
Внезапный вопль заставил подпрыгнуть от неожиданно забившейся жизни в жилах мужчины, Дэрин уставился сначала на него, затем по направлению света. Не отставая от спутника, он подошел к стене, щурясь и заглядывая в узкий застекленный проем.
- Нет.- отрицательно мотнул головой и отступил.- Я не полезу. Не пойду. – завертел головой, продолжая отходить, пока не уперся спиной в стену.
С нарастающим беспокойством взглянул на сообщника и изгибая губы в неловкой улыбке.
- Опять шутишь? – тихо.- Не полезу я! – крикнул, прижимая сжатые в кулаки руки к груди.

9

Плохи наши дела. Трещит ледок, где тонко, там и рвется. Парнишка совсем скис. А кто бы не сдрейфил в этом дерьмопроводе. И какой крысолов прорубил в стене игольное ушко - "только для подростков".  Как будто хотел, чтобы спаслись только дети. Ну что, Лулу, радуйся - вот оно место, куда не пускают после шестнадцати.
Сжатые кулаки на груди. Острый испуг. Лопатками в стену. Ну что ж ты будешь делать...  Вылезай, приехали. Балласт за борт, пленных не брать, уходя, гасите свет
Подойдя к Дэрину, Лулу приобнял юношу за плечо, без привычной двусмысленности, просто и твердо. Глянул в лицо сверху вниз, но не высокомерно.
- Дэрин. Я не шучу. Я много болтал по дороге, не потому что язык без костей. Знаешь, мне в твоем возрасте аппендицит резали, операция плевая, под местным наркозом. И хирург все время травил анекдоты. Я чуть не свихнулся. Потом мне уже в палате объяснили, что врач так контролировал в уме я или уже откинулся.
Он в сердцах размазал окурок по слякотному полу.
- О! Я допер,  почему тебе стремно, а у меня сердце ёкает. Вертеп не вокруг. Он все еще внутри нас.  Никто не отрядит за нами погоню, Дэрин. Расчет на то, , что мы  сами все сделаем. Сами струсим, остановимся, спишем проигрыш на рабство и возраст. И все - крышка. Наколют нас на вилку, как шпроты, отправят в пасть, а кости и хвосты выплюнут в пепельницу. Значит так, парень. Давай по взрослому. Расклад такой: надо вытравить из себя Вертеп и переть вперед, как русские танки. Средневековые строители были практичными ребятами, подземку рыли, не для того чтобы в лабиринтах плутать, а чтобы от врагов сматываться. Быстро и по адресу.
Неожиданно Лувье крепко прижал Дэрина к груди, но тут же отпустил и отступил, чтобы не пугать.
- Вот что. Шоколад штука ценная. Поешь и запей коньяком. Нет, мне пока не надо. Ты растешь вверх, а я, как видишь, вширь, поэтому бескормицу терплю запросто.
Лувье оставил мальчику свет, пробежался пальцами по оправе выбитого окна, щелкнул складным ножом и выколупал несколько особо опасных осколков витража, все еще торчавших из щелей, как гнилые клыки из старушечьей челюсти.
- Все. Чисто. Значит так, сначала ты выбираешься - потом я пробую. Понимаешь, если я первым полезу, то застряну, как пробка, и местные крысы совьют у меня в заднице гнездо. А так ты хоть руку подашь и дернешь. Мне все равно раздеваться придется, чтоб хоть пяток сантиметров скостить.  Одежду тебе передам. Река - наш путь наверх.
Он запустил пальцы себе в волосы, сильно с оттягом провел от лба до затылка и спокойно закончил:
- Не бойся. Я с тобой.

Отредактировано Луи Лувье (2009-11-28 19:50:30)

10

В отклик словам мужчины, Вертеп распахнулся внутри, цепляясь за душу без намерений столь легко отпустить, исчезнуть и раствориться без остатка, словно и не существуя вовсе. Напротив, проникал в кровь со страхом, плотно обвивая сердце и болезненно сдавливая, колотясь на уровне горла и придавая голосу нерешительность, опутывая слабостью и желанием вернуться в утро.
- Я не хочу бежать, давай вернемся? - частое дыхание и испарина - когда так стало жарко? И почему столь яркое желание трусливое сдаться, а не следовать ободряющим словам?
Мальчик схватил Луи за рукав и умоляюще взглянул с той застывшей улыбкой, кривящей губы.
- А что, если там нет выхода? - с возрастающей паникой, перепуганный внезапной догадкой. Былая сдержанность исчезла, уступив место витающему в воздухе смраду концентрированных страхов, плотно свившихся в клубок ярких, безумно острых сомнений. Он почти не слушал мужчину, дрожащими пальцами сминая ткань куртки, не отпуская, словно собеседник грозился исчезнуть и оставить его здесь одного.
Нет, нет, только не здесь, только не сейчас.
- Ты не со мной, хочешь бросить... не бросай? - устремил взгляд на выроненный сверток с заготовленными съестными припасами и, наклонившись, поднял его, рассеянно сунув обратно. Вторым советом он не побрезговал, вывернув крышку с горлышка фляги и делая несколько больших глотков, жгущих горло и горячей волной прокатывающих под кожей. Успокоиться, прийти в себя и попробовать высчитать ситуацию, прийти к другим выводам, а не действовать в слепую, ухватившись за появившуюся возможность. Вернуться назад? Попробовать выломать прутья решетки и протиснуться обратно, ведь одному черту известно сколько ей лет, а годы в таком месте отнюдь не берегут - разрушают.
- Давай попробуем вернуться? Забудем об этом? Тебе здесь плохо? - нерешительно начал, неловко улыбаясь и вторя жесту Луи, провел ладонью по волосам, стаскивая резинку, чтобы завязать пряди туже. - Если мы объясним все как шутку, ведь простят? - коротко рассмеялся и отошел от света дальше, в тень.
- Я не могу долго удерживать дыхание. - понизив голос до шепота.- Давай...давай ты первый? А подтолкну сзади, если надо будет. - подошел ближе и потянулся, осторожно и мягко касаясь пальцами щеки Лувье.

11

- Поздняк метаться. - Лулу передал Дэрину фонарик,  резко "вжикнул" молнией кожаной куртки, выпростал руки из рукавов. Стянул разом  свитер и майку - от одежды слабо пахнуло  "Guerlain Homme". (сто миллионов лет назад в Париже ты косил под  метросексуала, потягивал "правильную" "Bloody Mary" под кондишеном, листал глянцевый "Men's Health" и баловался дорогим парфюмом. Другая жизнь, другие дела, сплюнь, разотри и забудь.)
Лувье  свалил еще теплое тряпье в угол на осколки. Растер предплечья - от холода кожа пошла "пупырышками". В полутьме  белело  тело - круглое налитое брюхо через ремень, широкие голые плечи. Подумав, он расстегнул и выдернул из петель пояс. Еще не хватало зацепиться пряжкой, а штаны и так не свалятся, гарантия. Лулу обернулся к Дэрину, улыбаясь.
- Нас простят? Еще чего. Это мы не простим. И не вернемся.
Он еще раз прикинул размер отверстия, проклиная  все ужины не отданные врагу. Оглядел себя с тоской: "Несколько десятков фунтов чистейшего обаяния, вскормленных шоколадом "Godiva" и вспоенных элитными коньяками" - как, бывало,  дразнился  горничный мальчик Ксавье. Сцепил пальцы и хрустнул фалангами. Повезло, что самая широкая часть у меня посередке. Все таки не баба, у которой "корма шире плеч".  Выдыхай, Лулу, выдыхай.
- А вот сейчас можно включать закадровый ржач. Мистер Толстая Задница - 2009 полезет в дыру без смазки. Дурака я свалял: надо было не помаду брать, а любрикант.
Он выдохнул  и  сунулся в каменное окно ногами вперед, рассудив, что окорока - не брюхо, не подожмешь. Не вышло. Опереться не на что, закупорило сразу, в верхней части бедер.   Очаровательно. Правило родильной палаты.  Ногами вперед только покойники. Нормальные плоды идут головой. Хотя у младенцев есть фора - мягкие кости черепа  и акушерские щипцы. Не каждому приходится переживать родовую травму в двадцать пять... ну хватит уж играть под дурика- в тридцать два года. Йухуу!
Ладно, уговорили, головой так головой.
Лулу нырнул в  полную ровным речным гулом купольную темноту, волосы лезли в глаза, но все равно было нечем перевязать, ребра стиснуло до треска,  он упрямо рванул дальше, нелепо загреб ботинками хрусткий мусор, в запале чувствуя боль от ссадин отдаленно. Уперся в камень обеими руками,  запрокинул голову, хрипя, так, что чуть не лопнули жилы на шее. Несмотря на то что он втягивал живот, как мог, заклинило без роздыху ровно пополам.
Он обмяк на минутку, мелко дыша. Представилась дикая картина, что сейчас, Некто из Темноты выступит в жалкий свет фонарика, вломит мальчику кастетом в висок, стащит с застрявшего штаны,  присунет с размаху в оттопыренный зад. Причем для пикантности - не то, что обычно втыкают, а  прихотливый девайс, вроде велосипедного насоса,  каминных мехов или электродрели. Made in Вертеп. Кто не был - тот будет, кто был, тот не забудет.
Смеяться в "шкуродере" было больно и глупо.
Лувье, напрягая до предела руки, протискивался  по сантиметру, как ему казалось, слишком долго. Не все осколки выкрошились из витражной основы, это он теперь ощутил сполна на собственной шкуре. Назад нельзя. Так середина пройдена. Он судорожно зашарил по стене, нащупал выступ, вцепился.
Острый треугольный осколок пропорол брюки на ягодице, впился и распахал до мяса.
Хриплую  матерную брань удесятеренно, как в черный микрофон, повторило гулкое эхо подземелья.
Дерьмовая  пародия на роды.  Верблюд попер  сквозь игольное ушко в Царствие Небесное. Будет кровь.
С надсадой Лулу рванулся, обдираясь, успел обхватить голову руками и с коротким воплем ухнул в темноту, прибыл неловко на каменные плиты, электрическая боль - от колен до копчика, несколько секунд он катался по полу молча,  закусив запястье.
Отпустило.
Ну все, все...
Темно. Холодно. Влажно. И торжественно гудящее большое пространство над головой. Воздух чистый и его много... Очень много. Как в старопольских соляных копях, где лечат астматиков.
Лулу по стене поднялся на ноги. Падал он примерно с высоты собственного роста. В оконце прыгал слабый испуганный свет.
- Дэрин! (рин-рин-рин - отозвалось эхо под сводами). - Здесь чисто! Кидай шматье и полезай сам. Я подхвачу.
Он привалился к влажной кладке, слушая поток, монотонно бурлящий в темноте,  счастливо во всю грудь задышал. Подросток сбросил вещи. Ему было проще - легкое тело проходило в оконце без препятствий. Фонарик он подцепил на запястье за шнурок.
Лувье поднял руки, только по теплу угадывая ладони, поймал мальчика, принял тело на плечи, не пошатнувшись.
Опустил Дэрина наземь, и огляделся.
Сдуру ему почудилась заброшенная станция метро. Высокие арки потолка, платформа, колонны  - только вместо провала рельсов -  кровоток  подземной реки.
Колоннада  на "набережной" уводила в темноту. Фонарь выхватил из темноты еще несколько "окон" - одни выбитые, другие с целыми цветными стеклами.
Лулу натянул майку-сетку на исцарапанный торс, свитер так и не нашел, накинул на плечи куртку, на четвереньках  взахлеб приник губами к воде. Бока под сеткой ходили, как у запаленной лошади. Вода ледяная, аж заломило во лбу.
Наглотавшись, отвалился на спину  и, лежа,  мазнул отсветом фонаря по стенам.
На сводах и каменной облицовке заплясали многоцветные росписи.
- Дэрин... Смотри... Как красиво.
Красные всадники под змеистыми двухвостыми знаменами,  мельницы и виселицы на холме - за ними - горящий город. Танцующие женщины, диковинные звери и птицы, корабли на всех парусах, заклание быков, сцены битв, свадеб и сбора винограда, совокупляющиеся во всех позах пары, не похабные, но молодые, сильные, живые, прописанные позолотой и киноварью. На одном из сегментов по темно - зеленым холмам скакали под штандартами во главе войска два всадника - мужчина и женщина, оба в рыцарских доспехах, но с распущенными по плечам волосами. Он - седой, она - медно-рыжая.  У ног лошадей расстилались в галопе серые остроухие  тени - то ли собаки, то ли волки. Наверное, королевская охота.
На сводчатом потолке - синее с  мерцающими серебряными точками звездное небо, созвездия и кометы, намалеванные ярко и наивно, человеком который никогда не видел телескопа и фотографий галактик с сайтов  NASA.
Все это напоминало фигуры со знаменитого Ковра из Байе.
- А ты говорил, выхода нет. - Лулу отер кулаком мокрый подбородок - Но какая сохранность... Археологи бы сенсацию раздули. Пошли по течению. Река выведет. Или я ни черта не понимаю в этой жизни.
Мальчик и мужчина вступили в стройный лес подземной колоннады. Их шаги, дыхание и голоса чутко и звучно подхватило и расплескало эхо.

-----------------------------------------

Шкуродер - на жаргоне спелеологов узкий проход, где передвигаются по одиночке и ползком.

"Ковер из Байе" -  вышитый тканый ковёр размером 50 см на 70 м, изображающий сцены подготовки нормандского завоевания Англии и битвы при Гастингсе, созданный в конце XI века. здесь его анимированная версия

Отредактировано Луи Лувье (2009-11-30 11:41:02)

12

Отдернул руку, отступая к стене и выдыхая, сощурился, напряженно вглядываясь в фигуру собеседника и выслеживая каждое его действие. В голову пришла шальная мысль завернуться, когда мужчина полезет в дыру, проигнорировать его слова и действовать по привычке – отступать, бежать от неприятностей и мирно воспринимать обидные факты взаимоотношений между невольниками и клиентами. Ситуация, мягко говоря, была необычной, поэтому ее решение вводило мальчика в ступор, он не знал, что может ждать за стенами этого места и вне «заповедника», где рос, и может ли он доверять этой улыбке после того, как достигнут выхода.
- Не вернемся…-повторил, прислонив пальцы к губам и нервно покусывая ногти.
Долго наблюдая возню Лувье у оконца, невольник то и дело, оборачивался назад, словно ожидая, что вот-вот, еще немного, самую малость, и из-за косяка выглянет косматая морда охранника, широко улыбнется и двинется учинять расправу над беглецами. Нервы сдавали перед ожиданием, мысли наполнялись шальными идеями подойти и попробовать протолкнуть незадачливого напарника, упереться ногами в пол и втиснуть плечо в мягкие полукружья ягодиц.
Скрежет стеклянной крошки и мусора под ногами. Сдавленные стоны и хрип.
Дэрин перепуганным зверем жался в стену, купаясь в тени, выжидал завершения процесса, чтобы после короткого утроенного эхом зова осторожно скользнуть ближе, дрожащими руками подцепить одежду мужчины и торопливо сунуть в дыру. Стараясь следовать действиям напарника, он приник к оконцу, вытянув руки в окно и просовывая голову. Грубо лишенная «девственности» стена беспрепятственно пустила мальчика по ту сторону.
- Ты как? – отозвался хриплым шепотом, опускаясь на землю и щурясь в темноту.
Не по себе. Блуд чувствовал себя мутно, словно оказавшись бережно укутанным в тумане, в груди неприятно зудело, вынуждая потянуться и почесаться, растереть кожу до крови, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Сдержавшись, он со смятенной улыбкой взглянул на Лувье.
- Удалось… - неуверенно.- Удалось! – твердо заверил, счастливо улыбнувшись.- Теперь, ведь совсем немного осталось, да? Совсем чуть-чуть! - метнул взволнованный взгляд в шум подземной реки, после чего вгляделся в собеседника, отмечая бледно-умиротворенный вид. - Ты в порядке? - будь он на экскурсии, то непременно одарил бы вниманием цветастую роспись стены, но в данный момент, Дэрина интересовал напарник, устало привалившийся к стене.

13

- Конечно, осталось всего ничего. Мы прошли все уровни.  Скоро "game over" и призовой ролик.  Ну и хоромины... – шаря фонариком по колоннаде, Лулу припомнил Сорбонну – Судя по крестовым сводам – пламенеющая готика, век пятнадцатый... Серьезно обустроились ребята. Прорва работы... Зачем? За меня не бойся, я вполне на ходу... Так, по мелочи. В жопу раненый герой. Не впервой.
Лулу слегка прихрамывал, брючный карман на левой ягодице подмок кровью.  Они шли долго, как бывает во сне, черный шум подземной реки гипнотизировал, так, говорят в «белом шуме» водопада или на пустой частоте радио перекликаются, шурша, души умерших.
Перспектива тонких столпов была однообразна,  словно беглецы шагали на месте.
Лувье  пожалел, что так глупо потерял свитер. Тело исподволь поламывала не простуда, но ее настойчивое предчувствие. Пару раз останавливались на отдых, перекусить.
Лулу в передышках  не садился, знал, что стоит ему привалиться спиной к колонне, он мгновенно провалится в сон.
Есть ему от усталости не хотелось, но он разделил с подростком его нехитрые припасы. Свою долю незаметно спрятал в карман, рассчитывая, что позже эти крохи еще как пригодятся обоим. Болтая, по обыкновению,  о пустяках, он внимательно наблюдал за Дэрином.
Тихие мальчики. Где я читал о них? Была старая повестушка, про лесную школу для сирот, и по ночам к живым детям приходили дружить «тихие мальчики», С кладбища неподалеку. Дети быстро находят общий язык  с мертвецами. Вот и ты, Дэрин,  такой же «тихий мальчик», только живой. Вырастили, будто построили кораблик в бутылке. Ничего кроме обыденного «раздвинь ноги и открой рот», ничего кроме четырех стен,  интересно, ты вообще когда нибудь видел женщину вблизи? Красивый марсианин. Казалось бы кукла с ключиком в спине: все для вас на один раз, сунул-вынул и пошел.
Но все же, ты почему то не спишь, там  наверху, а идешь в темноту рядом со мной. Значит, господа-экспериментаторы ошиблись. Нельзя вырастить идеального раба, как ни тужься, как ни лезь вон из кожи, как ни щелкай стеком и не ори приказы.  Рабство встанет поперек души рано или поздно самому забитому, самому бесправному, даже тому, кто и не пробовал свободу на зуб. Развел философию, старый толстый братец лис, давно ли сам рубил бабло на малолетних малолеточках?
Хотя, кому еще знать цену свободы, как не работорговцу

Всплыла в памяти фраза из черно-белого русского фильма:
«Ах нет, я не Негоро, я Себастьян Перейра, торговец черным деревом,  негоциант, компаньон великого Альвица....»
Лулу не выдержал и нервно фыркнул.
Дыхание Дэрина стало иным, он наклонился и понял, что подросток просто спит сидя, все еще зажав в кулаке обертку от бутерброда.
Лулу подстелил куртку, повалился навзничь,  в одних штанах и майке, (салют, двусторонняя пневмония. Почки и поясничный нерв, до свидания)  уложил спящего Дэрина на себя, как на матрас. Едва палец отжал пластиковую кнопку фонаря – он сам отрубился, как от хлороформа.
В полной темноте бесконечно  шумела река.  Против течения медленно шевеля плавниками висели в сонной воде белые подземные рыбы-слепуны.
... Лулу проснулся первым и пару минут туго соображал, где он и почему вокруг такая темнотища и холодрыга. Дэрин во сне облапил его, ткнулся лбом в плечо, Лувье завозился в кармане, вытянул сотовый:  8.36. Доброе утро. Он глянул на дату и чуть не присвистнул.  Двое суток в канализации Диснейленда дядюшки де Сада.
Совсем утратили чувство времени.  До головокружения жрать хочется и выпить. Даже не спиртного, а чего нибудь горячего. Хоть кипяченого молока кружку.
Лулу переложил подростка на куртку, встал, с хрустом размял суставы. Отлил у дальней колонны.
Его колотило от холода, но он этого уже не замечал, снова  перевесился через парапет «набережной» похлебал, сплевывая,  студеную с известковым привкусом воду,  умыл из горсти опухшую спросонок физиономию,  ладонь шероховато задевала небритые щеки. Позволил себе глоток коньяку и сигарету.
Так. Эта конечная «станция метро» не может быть растянута на километры. Скорости у нас черепашьи, ясен перец, я не чемпион по спортивной ходьбе и парнишка ни в чем кроме вертепного траходрома не поднаторел. Главное, чтобы выход реки не был перегорожен решеткой. Лулу наощупь проверил нож, в числе всяких «прибамбасов» ножовка имелась.
Мегатонны тоски и усталости.
Обрыдло все, хоть о камни головой, хоть в реку. Один черт, подыхать. Уж лучше сразу.
Он затянулся, зажав фильтр большим и указательным пальцем, рука слегка дрожала, будто с похмелья.
Усмехнулся своим мыслям. В реку захотел? Ничего не выйдет, педик. Оно не тонет.
Дэрин тревожно окликнул его из темноты.
Лулу не жалел о том, что взял с собой не тестостеронового монстра - шварценеггера, с крепким дюралевым  хером, базукой на плече и полной выкладкой десантника,  а именно подростка. Слабейшего из слабых, аукционного тепличного мальчика с акварельной кровью. Окурок секундно зашипел в воде.
Железобетонная гарантия, что не спасую,  не расслаблюсь, не растекусь в говно. Не бывало такого, чтобы Лулу потерял лицо перед малолеткой.
Подьем. Улыбку нацепил. Спину прямо, брюхо подобрал, ну хоть немного, благо пустое, так, молодец.  Нос по ветру, хвост пистолетом.  Я - король мира.  Ну лады, лады, не король, хотя бы премьер-министр  сраного школьного  глобуса, третьего от солнца.

Помогло.
Скоротали еще минут двадцать в пародии на завтрак – пока парнишка жевал ириски, Лувье травил байки, мальчик отвечал односложно, будто не до конца сознавал, где находится. Но пошел рядом уже чуть бодрее, чем вчера. Оклад реки плавно заворачивал влево. Звук течения изменился. Стал полнее и  резче резонировал от стен. Добрый знак. И вдруг в лица беглецам отдаленно пахнуло ветром. Мокрой хвоей, лиственной прелью, болотными мшаниками.
- Дэрин, чуешь? - Лулу вскинул голову, ловил ноздрями запах. – Мы на финишной прямой. Шире шаг: нас ждут девки-чирлидерши, баксы и душ из шампанского. Бери легче, baby,  бери веселей...
Ему стало жарко от азарта и близости спасения, он даже расстегнул куртку и вальяжно положил тяжелую ладонь на плечо Дэрина.
Четкий щелчок.
Вспышка.
Свет.
Отовсюду.
Оба ослепли - лезвие блеска в глаза.
Белый круг мощного прожектора-пушки швырнул их тени – широкую и хрупкую в проход меж колоннами. Как угольные отпечатки на камнях Хиросимы.
Мужчина вскинул ладонь к глазам, второй рукой вдавил лицо юноши себе в грудь. Замер, оскалился от ярости и страха.
Усиленный радиодинамиком и сводами, раздался за пределами нестерпимого ртутного света официально-приветливый женский голос.   Такие шелковые дикторши объявляют посадку в крупных европейских аэропортах после электронного сигнала-мелодии:
- Капитан Джеймс Крюк и Питер Пэн! Добро пожаловать в Неверлэнд.  Вас приветствует Дорогая Венди.

----------------------------------------

"Ах нет, я не Негоро, я Себастьян Перейра..." - фраза работорговца,  цитата из советского фильма "Пятнадцатилетний капитан" 1945 года. Фильм во Франции дублирован и довольно популярен в 90-х-2000 годах, когда пошла мода на "ретро"

Отредактировано Луи Лувье (2009-12-06 22:36:50)

14

Сколько это могло продолжаться? Они стаптывали ноги уже бесконечно много времени, сил мальчика хватало лишь на то, чтобы щуриться в темноту и медленно, но упрямо двигаться вперед. Он не помнил слов напарника, не слышал их, полностью концентрируясь на себе, шумное течение подземной реки уносило прочь обрывки фраз, выхватывало целые предложения, проглатывая и игриво плескаясь о стены. Когда же это закончится? Сколько еще надо потратить жизни, чтобы понять бесполезность попыток освободиться? Верно, что из поместья выносят лишь вперед ногами, или же  другими оставшимися частями тела. А есть ли кладбище на территории или крематорий? Куда хозяин девает кости после того, как поужинает? Думать не хотелось, как и добывать ответы из воздуха, сожалеть о глупом стремлении испытать себя безумной выходкой.
Сосредоточиться на дороге…черт! Разве возможно, что территория поместья столь огромна? Он готов был поклясться, что суток хватило бы на то, чтобы пересечь местность от поместья и обратно.
Мальчик остановился и подошел к краю платформы, чтобы присесть и коснуться пальцами воды, в искреннем удивлении вскидывая брови. Вопреки предположениям, температура воды была низкой, пальцы приятно холодило, и он не удержался о того, чтобы зачерпнуть в сложенные ладони и освежиться…Значит, течение не ведет прямиком в Преисподнюю и впереди их не ожидает загорелый дядька с кручеными рогами и трезубцем. Секундами ранее невольник готов был поклясться, что подземелье расположено по склону, небольшому, которое медленно, но настойчиво тянет вниз. Не поэтому ли мелко дрожат колени? И эта слабость в теле? Почему так ломает?
Прислонив влажную ладонь ко лбу, проведя холодными пальцами по вискам, Дэрин тихо застонал, зажмурившись. Мир темными смазанными пятнами плыл перед глазами, заворачиваясь круговоротом бредовых мыслей. А спутник все шел…когда, когда это закончится? Закусил губу и поднялся на ноги, чуть пошатнувшись, но спустя мгновение нагнав мужчину.
Слишком короткие привалы. Вдох. Встать. Идти. Двигаться. Вперед. Вперед. Успокаивать, давить возникающее раздражение, тихую злость на окружающее, на спутника, на себя и собственную трусость. Приглаживать расшалившиеся нервы, растерянно улыбаться и не показывать страх, который стал частью существования.
Вернуться. Безумно хотелось возвратиться назад, отмотать время, и пусть топчут, терзают, рвут на части или мелко режут на лоскуты, только избавиться от свинцовой тяжести на плечах и лихорадки, вскружившей голову. Пусть все встанет на свои места, пусть он проснется, пусть..!
Мальчик заворочался и сел на пол, плотнее кутаясь в куртку, чтобы унять дрожь. Темно…он открыл глаза?
- Луи?...- хрипло прошептал, севшим голосом.- Луи? – повторился, повысив тон.
Странно, что Лувье не переставал шутить и невольник неохотно склонялся к выводу, что в заднице у того мощные батарейки, которые заряжаются окружающими (даже после сна Дэрин чувствовал себя разбитым, словно не спал вовсе). Во время скудного завтрака мальчишка проронил лишь несколько слов, предпочитая отвечать односложно, и сосредотачиваясь на своей части запасов. Блуд готов был поклясться, что ничего вкуснее раньше не пробовал, сладость приходилось тщательно пережевывать, едва ли не урча от удовольствия с той же голодной интонацией, что и желудок.
Приободрившись после сна и конфет, он и продолжили путь, ступая на новую дорогу, что вскоре плавно завернула в сторону. В лицо пахнуло свежестью, и невольник готов был расплакаться, почуяв выход. Широко улыбнувшись, он кивнул Луи и схватил его за руку, заставляя убыстрить темп шага, чаще перебирать ногами, чтобы выбраться из этого места…и тут же ослепнуть от вспышки, резанувшей по глазам.
Подскочив на месте, он застыл и прислонил ребро ладони ко лбу, щурясь. Глаза заслезились от яркого света, сам Дэрин сильнее впился пальцами в мужскую ладонь, не выпуская из своей, и тут же оказался прижатым к груди.
- Пусти…- прохрипел, стараясь вырваться.- Пусти! Я хочу туда! Там выход! – истерично забился в тесных объятиях, задыхаясь в криках.

15

Отредактировано Луи Лувье (2009-12-13 20:49:03)

16

Отредактировано Дэрин (2009-12-13 16:55:12)

17

-----------------
после эпизода со стороны Дэрина начинаем игру по дайсам, если игрок не против. "таковы условия регаты"..)))

Отредактировано Луи Лувье (2009-12-24 04:55:21)

18

Раскаленный от напряжения воздух сушит губы и тяжело проникает в легкие, слишком плотный, чтобы сглотнуть, он застревает комом в глотке. Приоткрыв губы, невольник с хрипом выдыхает, стараясь унять нервозный смех, уже беззвучным потоком льющийся с губ. Падает на спину, ударяясь затылком о каменный пол и, прислонив ладонь ко рту, давится слезами, кривя губы в широкой улыбке. Кусает пальцы, затыкая рот, с силой стискивает зубы, болью стараясь вернуть рассудок.
Потолок рухнул, придавливая к полу, заслоняя свет и лишая остатков воздуха. Еще немного. Ну, же? Грудь стеснил навалившийся груз, совсем чуть-чуть и ребра, казалось, хрустнут, продавятся, острыми краями протыкая легкие.
Глухо вскрикнув, мальчик забился под тяжестью, колотя руками взвалившегося сверху мужчину. Звонкое сопрано надрывается сталью, режет слух звучным ударением, пестрит восклицанием. Оно везде. Обходит тенью вокруг единственного источника света, кольцом замыкается на беглецах и указывает верное направление в действиях.
Выебите и убейте.
Притихнув, Дэрин сжался, тяжело дыша и прислушиваясь. Вытянул руку, прислонив к глазам и прикрывая от света, и яростно потер веки, желая проснуться, оказаться утром в своей кровати и избавиться от всего происходящего, превращая в случайный кошмар. Острый привкус крови во рту сбивает с мыслей, вызывает тошноту и головокружение. Копошение сверху, хлесткие удары ладонью по щекам сбивают смирение, спокойствие, заставляют вновь дергаться, глотая кровь из разбитых губ, стараться задеть сжатыми в кулак руками по больной голове напарника.
- Отпусти...- взвыл.- Ну, пожалуйста...
С силой зажмуриться. Не открывать глаз. Не видеть жесткого оскала мужчины. Не слушать сухого шепота. Не чувствовать. На время умереть, отдалиться от всего и смотреть со стороны, как широко разводят ноги, сгибая в коленях, как плотнее наваливается напарник и вбивается в узкий зад мальчишки. Все по приказу, как и должно быть. Не сопротивляться, потакать пустому голосу, болезненно льющемуся в уши...
Шею греет дыхание, когда губы напарника прислоняются к самому уху, нашептывают слова, смысл которых Дэрин старается уловить, сосредоточиться на стройно выстроенных шипяще-рычащих звуках.
Собраться? Бежать? Понять?
Распластавшись на полу, мальчишка недоумевающе, с нарастающим ужасом наблюдал за резкими движениями Луи, то как дернулся, упал, схватил за руку и насильно поволок в тень, вздергивая на ноги. Едва не рухнув на колени, Блуд цепляется за напарника, быстро перешагивает в тень и с нарастающим темпом следует за мужчиной. С шага на бег, чувствуя крепнувшую слабость в коленях.
Цветомузыка. Свист. Рев. Звон.
Вспышка мгновенной, острой боли, рассекла кожу, теплой влагой выступила сквозь одежду. Блуд замедлился, споткнувшись в беге, но не остановился, даже когда потемнело перед глазами, расплываясь красными пятнами. Сглотнув, он прислонил ладонь к боку, дрожащими пальцами зажимая рану.

___________________
1. На попали - нет. (один кубик, до 3 нет, 4-6 да)
2а. Если попали - на место попадания (два кубика, до 4 - конечности, до 8 - торс, не жизненно важные органы, 9-10 жизненно важные, 11-12 голова)
2б. Если не попали - один кубик на споткнется\не споткнется.

Итог:
1. 5 - попали
2а. 7 - торс, органы не задеты.

19

Все вверх дном.  Где свет и жар, там смерть. Где тьма и холод - там живем.
Делаем ноги.
На бегу он перехватил руку подростка чуть ниже локтя намертво, выстрелы полосовали сзади вслепую.
Беглецы запетляли по ломаной, от колонны к колонне.
Шибанула по венам царская водка адреналина,  цыганский жар азарта и жадной жизни, которые  всегда толкали черную кровь этого человека.
Врете, суки, отсосете со свистом, и не такие шакалы и легаши у меня на подсосе бывали.  Всех натяну от копчика до глотки.
Остервенело плясало пистолетное мясо.
На излете бега Лувье  словил пулю в левое бедро. Смачно шмякнуло, первый холод, пустота, как ампутировали, тело бросило по инерции вперед к поребрику мертвой  реки.
Он заревел коротко на выдохе - не от боли, а от гладиаторской веселой ярости, как на арене, и сгоряча кувырком грянулся через гранит в реку, увлекая за собой Дэрина.
Густо и глухо плеснули в черной стремнине тела.
Абсурдный бобслей. Вниз по течению.
Главное не разжать кулака.
Лулу вытолкнул на поверхность из буруна голову Дэрина, широко подгребая в потоке свободной рукой, вода ледяная, кажется что и внутри и снаружи.
Если он психанет и схватится за шею, нам обоим пиздец. Придется его вырубать...
Он хорошо плавал, сказывались пять лет морской контрабанды, когда грузы приходилось прятать на дне и нырять за ними в свой срок, но одно дело Средиземное море или Персидский залив, даже в шторм, а другое - эта поганая ледяная болтанка, заливает в рот, известковая гребаная минералка.
И темно, как у негра в жопе.
Шарахнуло с прокрутом боком об острый камень. Лувье, выматерился взахлеб,  перевернулся на спину, как выдра-калан, смачно и хрипло отфыркался, перевалив голову и плечи подростка на грудь. Немело тело.
Луи был тяжел и надежен, как плывущая  лошадь.
Главное поймать ритм течения и не с бухты-барахты, а как в околоплодных ледяных водах, вон, вон из мертвой мамки, к устью, к свету, ну хоть кто нибудь, вы что тут все озверели... адское шапито,  мы не продержимся долго, и больно, блядь, и холодно, ну ладно я-то, боров, курва,  мне пора, а сопляка то за что?
Эй, Бог? Где Ты, сука, нах...

Колотый лед, слепота, тошнотворная белая заверть каменного омута, рёв реки стал ярок и грозен под низким сводом.
Закрутило, как щепки, с маху, от щедрот расшвыряло - тело от тела, как в диком рок-н-ролльном прокруте, рука в руку, с кувырком и проворотом.
Свет. Тусклый блеклый.
Лувье успел сообразить, куда несет - низкая горбушка стены, нависшая арка коры грязного камня, сейчас на хер черепные крышки снесет, ебанарот...
- Дэрин! Вдох! - заорал, взахлеб и толкнул парня под воду, ухнул сам. Ахтунг...
И все. Совсем все. Только вмертвую пальцы в чужой плоти.
Загремела вода в ушах и глотнул холодного полную глотку.
Река с ревом вырвалась на поверхность в туфовые валуны, в тростники, под огромное, невероятное небо с первыми рыбьими звездами.
Ей было все равно, что она несет на себе. Щепки, сор, слепых белых рыб из подземелий, или человечину, которая бешено хочет жить.
Река перемалывала в своей утробе все без остатка.
И лениво, перешваркнув по камням напоследок, вынесла обоих на песчаную отмель, в заросли камыша-рогоза, и пошла себе дальше, белыми бурунами в мокрые папоротники-лопухи-хвощи.
...На бледной тонкой коже предплечья подростка, оставив пять синяков-отпечатков медленно разжалась крупная рука.
Сколько прошло? Четверть часа? Час? Утро? Ранний вечер?
Счастливые часов не наблюдают.
Лувье стиснул кулаки. Приподнялся, напряг руки, поднырнув грудью. Содрогнулся от рвотного горького спазма. Из рассеченной брови и обеих ноздрей выплыло красное и ржавое.
Рвать нечем. Желчь и вода. Казалось еще чуть чуть и выкашляет на разрыв красные куски легких.
Волосы, как водоросли, налипли на лицо хлестом.
Кое-как подволокся брюхом по окровавленному песку ближе к вытянутому мукой телу. Ногами Дэрин лежал в воде - ступни с набрякшими ботинками бурунили мелкую воду.
Дыхнул в меловое лицо подростка. Помер?
Нет. Веки дрожат. Глазные яблоки ходят под тонкой кожей с прожилками. Ранен. Бок разорван. Надо ждать как откликнется.
Лувье выговорил как с того света, подставляя под струи воды с волос и жидкую кровянку горсть. Тронул за плечо, огладил скулу, чтобы разбудить:
- Дэрин?.. - и повторил тише - Приехали, брат.

Отредактировано Луи Лувье (2010-01-13 20:54:38)

20

Вот он, затравленный в подсознание страшный сон, когда стараешься двигаться быстрее, делая шаг шире, но в итоге оказываешься стоящим на месте. Хирургически чистый, слепящий глаза свет лижет пятки, глушит звонким хлопком выстрела, крошевом выбивается из колонн. Там смерть. Она дрожит от возбуждения, чувствуя запах крови, безумного детского страха, ближе наступает, почти ласково обещает избавить от боли, стоит только остановиться, замедлить шаг, запнуться...
Ноги наливаются свинцом, все труднее держать заданный темп. Необъяснимая легкость в голове вызывает тошноту, сжимает горло тревогой. Воздуха в легких всего на один крик. Прихрамывая, мальчик сильнее вдавливает ладонь в бок, стягивает в кулаке промокшую, липкую ткань.
Шаг. Еще один, петляя из тени в тень.
Рывок в сторону, вслед за фигурой напарника. Мертвая хватка ладони на предплечье тянет в шум, в рев взбесившейся реки. С губ рвется хриплый стон, царапает горло, горечью оседает на языке.
Кутая в ледяных объятиях, мальчика бережно подхватывает холод. Вместе с сознанием, он теряет последнюю мысль о том, что происходящее вовсе не дурной сон, напротив, нелепостью происходящего напоминает старый, черный анекдот.
- Тук-тук.
- Кто там?
- Смерть.
- И что?
- И все…

Оживать всегда больнее, чем умирать. Вновь учиться дышать, выхаркивать воду вместе с легкими, и чувствовать горячую пульсацию крови, хлынувшую по венам. Щуриться от мягкого света и стараться вспомнить, когда в последний раз, вот так, видел бесконечно красивое небо с беспорядочной россыпью первых звезд. Застыть, ощущая живительное тепло, растекающееся по телу, бессмысленную и такую далекую боль в раненном боку…и легкое прикосновение пальцев к лицу.
Приехали.
Боясь пошевелиться, Дэрин некоторое время лежал не двигаясь, свернувшись дугой и подтянув колени к груди.
Некуда спешить. Не от кого бежать. Все. П-р-и-е-х-а-л-и.
Выдохнув сквозь зубы, мальчик приподнялся на руке, скривившись от жалящей боли в боку, и взглянул на изрядно потрепанного и, казалось, постаревшего напарника. Губы изогнулись в рассеянной улыбке, а ладонь скользнула вниз, похлопывая по карманам.
- Фляжка. – вскинул взгляд на мужчину.- Потерял. – хрипло выдохнул.- Надо бы найти, жалко… - поднялся на колени и отвел взгляд в сторону, в камни, в реку.


Вы здесь » Архив игры "Вертеп" » Архив » "Там, внизу. (Là-bas)"