- Как я заслуживаю? - эхом повторил Адриан, плавно шагая по уложенному коричневой плиткой тротуару. - Да, наверное... Вы ведь сами видели.
Он улыбнулся, глядя под ноги и жалея, что на дороге не попадается камушка, чтобы его пнуть - это здорово отвлекает и успокаивает. Хотя его не так уж сильно огорчало отношение Доминика - да, за глаза он называет Адриана пидорасом, и очень возможно, что сейчас он смеется над ним с той белобрысой красоткой, которую так и не сможет трахнуть вечером, просто потому что его член на нее не встанет. Но при этом он искренне будет продолжать считать себя натуралом - ведь он не подставляет кому-то свой зад, а то, что пользует другие упругие попы - это ничего...
Но все эти мысли не расстраивали так, как должны были. Какая разница, что о нем подумают? Адриана давно перестало это интересовать. Он был шлюхой, шлюхой и остался - что тут удивительного.

- Я... - от такого потока вопросов Адриан несколько растерялся, тем более, что ответы на них были далеко не так просты, как хотелось бы. Он мельком взглянул на мужчину. Сейчас Феликс больше обычного был похож на себя прежнего - требовательного и властного господина, желающего, чтобы ему повиновались. И Адриан не мог пойти вразрез этому желанию. Иногда ему казалось, что у этой неспособности сказать простое и короткое слово "нет" не столько моральные причины, сколько физические - он не мог ни в чем отказать хозяину, ровно как и соврать ему. Даже если очень хотел этого.
- Нет, я не люблю его. Но мы неплохо ладим, когда наедине. Мы нравимся друг другу... И я надеюсь, что это перерастет во что-нибудь большее. Я ведь уже достаточно вырос, чтобы не верить в любовь с первого взгляда. Чувства приходят со временем.
Адриан немного помолчал, разглядывая свои белые кеды. Хозяин переводил на его счет достаточно денег, на которые он мог покупать себе самые дорогие вещи, но бывший невольник никогда особо не тратился на одежду: после колледжа ему нужно будет снимать квартиру, а это отнюдь не дешевое удовольствие.
- Мы не раздевались... Просто целовались, и - да, я его трогал, - блондин покраснел, не отрывая взгляд от тротуара. Ему очень не хотелось рассказывать об этих постыдных вещах. - Но лишь через брюки. Я... пока не уверен, что хочу большего. Хотя один раз, после бокала вина, я хотел... хотел ласкать его губами, как... Как тогда Вас, месье... - Адриан запнулся, так и не сказав последних слов. От стыда хотелось расплакаться, но было нельзя - теперь он уже не маленький мальчик и подобное можно позволить себе лишь в одиночестве. - Но я не думаю, что пожелал бы этого и сейчас. Просто тогда я был... немного не в себе. И мы с ним не ходим на свидания, месье, он не хочет, чтобы все знали о наших отношениях. Это испортит его репутацию. Он ведь спортсмен и популярен. А я... ммм... просто гей.

- Если бы тогда я все же решился расстегнуть его брюки и взять в рот его член, я думал бы о Вас, месье... - Адриан, не моргая, смотрел в его глаза. Это говорил не он - кто-то другой, смелый и решительный, произнес эти слова. Можно было бы еще добавить, что когда целуешь губы Доминика, жадно и нетерпеливо, лаская языком его горячий рот, то закрываешь глаза, и в сознании сразу всплывает образ хозяина, отпечатавшийся навсегда на внутренней стороне век. Или рассказать о том, что, лаская себя по ночам под одеялом, во время оргазма, когда влажное от пота тело выгибается в последней конвульсии, с губ слетает - нет, не имя, он никогда не называл хозяина по имени - всегда лишь два слова: "Мой господин". Мой...
Адриан не знал, что сломало эту невидимую грань между ними: ласковое прикосновение Феликса и давно забытое ощущение его теплой кожи на губах? Или его глаза - пронзающие насквозь, лучащиеся добротой? Как же он опять купился на этот трюк... Видимость, игра света. Человек, искавший когда-то развлечений в том адском месте, не может быть ангелом, прекрасным абсолютно во всем. Не может... Но это, как и многое другое, стало сейчас неважно. Хоть раз в жизни, но он возьмет желаемое сам, без приказа, и готов понести за это любое наказание.
Бывший невольник подался вперед, благо, оставалось меньше пары дюймов, и коснулся губ мужчины. Нежно и ненавязчиво, он снова гладил его губы своими, прикрыв глаза и не решаясь, а может, просто не желая, углубить поцелуй.

В узком проулке, кроме них, не было ни души. Но даже если бы мимо один за другим проходили люди, целые толпы людей, Адриану было бы плевать на это. В Вертепе он научился не замечать того, как смотрят на тебя другие, не задаваться вопросом, что они думают о тебе. Все они были посторонними, чужими и не имели никакого отношения к его жизни. Настоящим был лишь один человек, и сейчас он стоял рядом. Нет, ближе, чем просто рядом...
Адриан не открыл глаз и не сделал попытки отстраниться, когда руки мужчины обвились вокруг его тонкого тела, заключая во властные объятия. Он отвечал на поцелуй, лаская эти восхитительные губы, сладкие и нежные - кажется, на них еще остался легкий привкус кофе... Еще... Еще... Адриану казалось, что он шепчет это вслух, но эти мольбы были лишь мыслями, вихрями проносившимися в его голове. Тогда хозяин, должно быть, мог читать мысли... Поцелуй стал настойчивее и чуть глубже, губы бывшего невольника тут же призывно приоткрылись, впуская язык господина. Руки Адриана обвились вокруг талии Феликса, он тесно прижался к нему бедрами - неосознанно, к этому принуждало его желание.

- Вас, месье... - простой ответ сам собой пришел в голову и слетел с губ мальчика так легко, будто он просил о близости каждый день своей не самой обычной жизни. Да, именно просил - сейчас это была его инициатива и его желание. То, что хозяин разделял это - уже другой вопрос. Адриан еще не знал, как далеко он способен зайти, не знал, в какой момент его "хочу" закончится и начнутся лишь прихоти господина. Но странным было то, что сегодня все это его не так уж и волновало. Он не боялся секса так, как раньше, когда был ребенком. Страх превратился в волнительный трепет и сосредоточился внизу живота, вынуждая Адриана плотнее вжаться в бедра мужчины. Через тонкую заоблачно дорогую ткань брюк он почувствовал, как стоит член его хозяина, и это лишь распалило желания. Несколько секунд он вглядывался в темные глаза своего господина, потом приблизился и коснулся губами его шеи, сначала осторожно, потом настойчивее, позволяя себе перемежать жадные чувственные поцелуи легкими укусами. Адриан никогда раньше не ласкал Феликса этим страстным и вместе с тем очень невинным способом и сейчас впервые ощущал под своими губами нежную гибкую шею хозяина, бархатистую кожу, чуть выступающую пульсирующую венку... Бывший невольник медленно провел по ней языком, снизу вверх. Легкий аромат дорогой туалетной воды кружил голову, а сердце, казалось, билось уже где-то в паху...
- Мой господин...

Если бы Адриана спросили, как он согласился на все это, он бы без тени смущения или удивления ответил, что всего лишь выполнял приказ. Но сейчас вопрос стоял по-другому: как он осмелился предложить такое, сам, без всякого давления извне... Это оставалось загадкой для юноши, и он не хотел копаться в себе, пытаясь найти истину. Кому она нужна сейчас? В конце концов, они не совершают никакого преступления, это просто секс. Просто секс? Нет... Далеко не просто. Секс по желанию, взаимному и абсолютно безумному, захлестывающему с головой... Такого Адриан не испытывал еще никогда в жизни, и все происходящее сейчас было восхитительным. А через несколько минут станет еще лучше. Потом еще и еще, пока не прекратится... О том, что будет после, Адриан не думал.
Номер был превосходен - идеально подобранные цветы, светлые удивительно легкие шторы, огромная постель - все это захватывало дух. Блондин оглядывал эту роскошь с восхищением, и, казалось, даже сказанные на ухо слова не донеслись до его сознания. Адриан лишь чуть вздрогнул, как от легкого ветерка.
Все это напоминало сон, один из тех, которые кончаются на удивление быстро, вызывая тем самым горькое разочарование. Бывший невольник подошел к постели и провел кончиками пальцев по тонкой полупрозрачной ткани балдахина, тот призывно заколыхался от прикосновения. Настоящий...
Блондин, все так стоя спиной к хозяину, стянул через голову белую рубашку и бросил ее на пол. И лишь затем повернулся, словно вспомнив о присутствии Феликса. Вряд ли господин видел когда-нибудь в его взгляде столько решимости и... желания. Вспоминал ли он еще о том, как минуту назад боялся, что Адриан может передумать?.. Бывший невольник так не считал.
- Я уже сказал, чего хочу, месье. Быть Вашим. Принадлежать Вам полностью. Душой и... телом. Хочу, чтобы Вы делали со мной то, что делаете с другими, не задумываясь о возрасте или других ограничениях. Хочу, чтобы Вы получили удовольствие со мной. Настоящее удовольствие...

Адриана медленно, но неотвратимо накрывало ощущение, что он проваливается куда-то с головой и летит вниз, быстро, очень быстро - так, что захватывает дух и приподнимаются мягкие немногочисленные волоски внизу живота. И обязательно надо за что-то схватиться, потому что на свои ноги рассчитывать слишком рискованно - разве можно доверять им, когда внизу пустота?
Пальцы бывшего невольника скользнули по затылку Феликса и судорожно сжали его густые темные волосы. О, как давно он не испытывал подобных ощущений - горячая влажная теснота, мягкие настойчивые губы, проворный язык... Разве могут с этим сравниться уже вошедшие в привычку ежевечерние мастурбации в душевой кабинке?
Адриан до боли прикусил губу, но это не помогло сдержать первый стон, похожий на судорожный всхлип, а может, им и являющийся. Юноша откинул голову назад, отчего кончики его светлых волос коснулись не слишком широких плеч. Очень хотелось сесть, все равно куда. Или лечь, что еще лучше. Голова кружилась, как после трех бокалов крепкого вина, и Адриан вынужден был второй рукой, не путающейся в волосах господина, с силой сжать его плечо, ставшее с этой секунды опорой.
Было хорошо, непозволительно хорошо, все тело охватывала сладкая нега, но нельзя было поддаваться. Бывший невольник всегда был несдержан и прекрасно знал об этой своей слабости. Каждое движение Феликса - глубокое, требовательное - приближало развязку. Но Адриан не так хотел достичь оргазма... Совсем не так.
- Месье... Боже... - шумные вздохи и стоны с большим трудом складывались в слова. - Прошу Вас, Господин... Я не выдержу...

Это было так странно - лежать рядом, почти вплотную друг к другу, совершенно обнаженными. Да, такое бывало раньше и довольно часто, но Адриан не думал, что судьба вновь сведет их... настолько близко. Но тем не менее смущения он не испытывал. За два года, проведенных в Вертепе, он научился не стесняться ни своего тела, ни тела хозяина. Одежда всегда только мешала им, без нее они были более естественны.
Шелковое нежно-кремовое покрывало приятно холодило кожу, но это никак не могло сбить желания: член Адриана стоял, как влитой, и юноша видел, что Феликс тоже неравнодушен к происходящему. Бывшему невольнику хотелось целоваться, жадно и безудержно, хотелось прикасаться к возбужденному органу господина, гладить, чуть сжимая, его яйца... И Адриан, чья узкая ладонь уже лежала на обнаженной груди хозяина, с совершенно определенными намерениями потянулся к его губам, как вдруг услышал вопрос. Блондин замер на полпути, несколько удивленно глядя на Феликса. Странно, что он спрашивает, ведь, кажется, ответ очевиден...
- Нет, месье. Вы - единственный.

Адриан откинулся на мягкую подушку, почти утонув в ней. Частое шумное дыхание выдавало все его желания и мысли, он вздрагивал под умелыми прикосновениями губ господина и выгибался им навстречу. Юное тело жаждало этих нетерпеливых поцелуев и само, без участия в том разума бывшего невольника, отвечало на малейшую ласку. Волосы господина сводили с ума, и теперь это было совсем не так, как раньше. Да, Адриан с первой минуты влюбился в эти мягкие густые локоны, но тогда он любил смотреть на них лишь потому что они были красивы, а прикасаться - потому что это было приятно для пальцев. Сейчас же они вызывали в Адриане совсем другие желания. Он хотел, чтобы они ласкали его тело, скользя по нему дюйм за дюймом, все ниже, пока не рассыпятся мягкой волной по его бедрам, в то время как их обладатель будет жадно...
- Аааххх... - юноша сладко застонал, выгибаясь и судорожно сжимая пальцами шелковую ткань. Как же он хотел сейчас... Хотел того, чего панически боялся несколько лет назад, - секса. Не мог дождаться той минуты, когда хозяин введет в него свой горячий член, глубоко, очень глубоко, и будет двигаться, сначала медленно, потом...
Новый стон сорвался с губ Адриана, ожидание все больше томило его, сводя с ума. Он широко раздвинул ноги, не задумываясь о том, как непристойно это выглядит. Это было приглашением, и он очень надеялся, что хозяин воспользуется им прямо сейчас.