Долгий поцелуй непозволительно увлек юношу. Он закрыл глаза, позволяя языку господина скользить в своем рту. Это проявление нежности дарило огромное наслаждение - не сексуальное, нет. Здесь было что-то гораздо более интимное. Длинные руки Адриана обвились вокруг талии господина. Она все еще была по-юношески тонкой, несмотря на то, что Феликсу было за тридцать. Бывший невольник знал, что и через десять лет, и через двадцать его хозяин будет все так же красив. Возможно, уже иной, зрелой красотой, но тем не менее.
- Нет, месье... - тихо выдохнул блондин, как только мужчина прервал поцелуй. "Малыш"... Совсем, как раньше. Видел ли хозяин в нем все того же робкого покорного ребенка или теперь Адриан был для него совсем другим - кто знает?  Да и имеет ли это значение, если будет лишь эта ночь? А может, будут и другие? Потом, через месяц. И еще одна - через два... А потом еще и еще. Просто секс, большего юноша не осмелился бы просить.
  Адриан внимательно посмотрел в красивое лицо своего господина. Всего несколько минут, а потом снова перевел взгляд на его губы. Он никогда не позволял себе долго смотреть в глаза хозяину. Это было неприлично и неприемлемо для раба - так говорил когда-то мастер. И хотя Адриан давно уже не был рабом, привычка сохранилась.

В номере было тепло, но после горячего душа немногочисленные волоски на теле Адриана приподнялись, протестуя против смены температуры. Ощущение легкого озноба продлилось недолго, и когда бывший невольник приблизился к постели, холодно ему уже не было. Смятое шелковое покрывало - единственное напоминание о том, что произошло в этой комнате совсем недавно. Блондин поймал себя на мысли, что не жалеет ни о чем. В Вертепе он научился жить, не оглядываясь, и это, пожалуй, было лучшим, что дали ему два года в поместье для богатых извращенцев. Еще он приобрел там чувство, изводящее его каждый месяц вплоть до очередной встречи с хозяином, но в "плюсы" он этого не относил. Насколько проще было бы жить, спокойно засыпая каждую ночь, а не изучая лунные блики на потолке по часу и дольше...
Адриан с ногами забрался на постель, прислонившись к кованой спинке кровати. Он был высоким, но почему-то взрослым не выглядел, несмотря на не по-детски грустный взгляд. Впрочем, он всегда казался немного утомленным и отстраненным, даже когда ему было двенадцать.
- Спасибо, месье... - блондин принял из рук Феликса холодный бокал, подавив в себе инстинктивное желание разжать пальцы. Вскоре стекло нагрелось под его прикосновением, и ощущение, что он держит в руках кусок льда, пропало. Адриан улыбнулся - тепло и искренне, на секунду задержав взгляд на лице мужчины. Который раз уже за этот день?.. Он словно хотел запечатлеть в памяти каждую его черточку, чтобы потом написать портрет по одним лишь воспоминаниям.

Шампанское... Один бокал - кажется, это совсем немного. Но Адриан так редко пил что-то спиртное... В последний раз это было на дне рождении Майка. Тогда он тоже ограничился одним бокалом вина - не игристого, как сейчас. Обычного красного вина, кажется, даже не очень дорогого. Оно не оказало на него ровным счетом никакого действия, но сейчас он чувствовал, как эти пузырьки медленно расползаются в его сознании, чуть туманя взгляд. Может, потому что он ничего не ел с прошлого вечера? Нет, он не был пьян, это был пока лишь намек на ту божественную эйфорию, которую порой может подарить алкоголь. Но тем не менее смущение и скованность постепенно уходили, открывая путь к новым удовольствиям.
Он не смог подавить в себе глупый смешок, когда холодные губы хозяина коснулись его шеи. Так щекотно и неожиданно... приятно. Я хочу еще... И, словно в ответ на его мысли, Феликс снова прижался потеплевшими губами к его коже. Еще поцелуи и еще... Такие нежные, неторопливые. Губы Адриана чуть приоткрылись, но он не замечал этого. Он откинул голову назад, отчего пряди светлых волос коснулись его плеч, и закрыл глаза, впившись пальцами обоих рук в смятое покрывало. Что же господин задумал на этот раз?.. Собственная нагота не смущала Адриана, он просто не думал об этом. Губы, скользящие по его покрывшейся мурашками коже, ласкающие, делающие его влажным... Вот что сейчас занимало все его мысли. Член стоял - он не заметил, когда это случилось. Может быть, еще в душе, может, позже. Какое это имеет значение?

Напряглась, казалось, каждая клеточка тела. Адриан дрожал под умелыми прикосновениями. Медленно, слишком медленно... Желание проснулось в нем с ужасающей быстротой - еще минуту назад все было спокойно, а сейчас член разрывался от напряжения. Бывший невольник отчаянно хотел, чтобы Феликс вновь провел пальцами вдоль ствола, а потом сжал его, резко лаская, чтобы в считанные минуты довести до разрядки. Или секунды? Адриану казалось, что сейчас он готов кончить от одного прикосновения. Давно уже он не испытывал столь острого возбуждения. Боже...
Губы хозяина ласкали его грудь - волшебное ощущение. Адриан выгнулся на постели, чувствуя, как мурашки побежали по его коже, а немногочисленные тонкие волоски приподнялись. Он часто и шумно дышал, выдавая свое возбуждение. Хотелось большего, и он точно знал, чего именно. Феликс и раньше делал это для него, тогда Адриан получал удовольствие, но не столь сильное, чтобы желать этого снова и снова. Должно быть, виной этому была детская незрелость и смущение, он не был готов к подобным ласкам. Тогда не был. Но сейчас желание захлестывало, и Адриан, мало понимая, что делает, зарылся пальцами в волосы своего любовника, мягко, но настойчиво нажимая на его голову, чтобы тот спустился ниже.

Несколько секунд Адриан чувствовал какое-то странное опустошение. Оно не было неприятным - напротив, каждую клеточку его тела заполнило ощущение умиротворения и покоя. Не хотелось двигаться и думать о чем-то. Просто лежать и слышать рядом размеренное дыхание Феликса казалось вполне достаточным для счастья. Феликс... Он никогда не называл его так даже в своих мыслях, а зря - у его хозяина такое красивое имя... Феликс значит счастье. Адриан не изучал латынь, но прекрасно знал это - просто потому, что специально нашел в словаре, взятом в библиотеке. Ему всегда хотелось знать о своем хозяине больше, но он никогда не расспрашивал того ни о чем. Где, как и с кем живет его опекун - это оставалось загадкой. Возможно, у него были даже жена и дети...
- Да, месье... Спасибо, - Адриан открыл глаза, почувствовав легкое и до безумия приятное прикосновение горячих губ. Мягкие волосы хозяина касались обнаженного плеча юноши - щекотно, но не настолько, чтобы бывший невольник пожелал отодвинуться. Все было слишком хорошо, даже не верилось, что это по-настоящему. Адриан улыбнулся и провел длинными пальцами по щеке своего любовника, с нежностью и благодарностью глядя в его влажно блестящие темные глаза. Господи, как же я влюбился...

Какой непредсказуемой иногда бывает жизнь - просто удивительно. Один час - казалось бы, это так мало. Всего шестьдесят минут... Но на самом деле за это время может случиться многое. Например, тебе собьет машина и ты умрешь. Или тебя так достанет сосед, слушающий громкую музыку, что ты возьмешь пистолет и застрелишь его, после чего сам позвонишь в полицию. А возможно, девушка, за которой ты ухаживал с детства, бросит тебя у алтаря. Всякое может случиться... В детстве Адриан согласился сесть в машину к дружелюбному незнакомцу, и это перечеркнуло все, что было до той минуты. Началась новая жизнь, иногда страшная, иногда приятная, но всегда полная сомнений и тревоги. И сейчас он чувствовал примерно то же, что и тогда: приближение больших перемен - пугающих, волнующих, но тем не менее желанных. И очень хотелось надеяться, что желанны они не только для него.
В эту минуту все было настолько чудесно, что если бы Адриану кто-то сказал, что они с Феликсом не увидятся еще очень долго после этой ночи, он бы вряд ли поверил. Разве может человек, смотрящий и прикасающийся с такой нежностью, бросить без сожалений? Наверное, все эти надежды были ужасно глупыми, но в этом вопросе Адриан ничуть не изменился: даже познав всю жестокость мира, он остался бы прежним наивным мальчиком, отчаянно верящим в лучшее.
Бывший невольник закрыл глаза, как всегда это делал во время поцелуя. Губы хозяина были мягкими и теплыми с чуть сладковатым привкусом. Адриан знал, откуда этот вкус, но почему-то это не вызывало у него брезгливости. Он прижался теснее, зарывшись пальцами одной руки в густые влажные после душа волосы, и позволил себе чуть прикусить губу Феликса - ласково и почти не ощутимо.

Адриан чуть улыбнулся, стараясь скрыть смущение. Этот невинный жест, прокомментированный Феликсом, казался ему очень интимным. Нельзя сказать, что это получилось у него случайно, нет - бывший невольник действительно желал этого. Слово "необдуманно", пожалуй, подошло бы лучше. Все эти проявления нежности всегда давались ему с трудом, что странно: он ведь никогда не был холодным и бесчувственным. Напротив, любые эмоции всегда захватывали его с головой, будь то радость, грусть или страх. Но между ним и Феликсом всегда стоял какой-то незримый барьер. Даже если Адриан хотел поцеловать его, обнять, по-настоящему хотел, ему приходилось делать для этого большое усилие и переступать через себя. Он не знал, что это - смущение, страх показаться смешным или что-то еще. Феликс как будто был очень ценным экспонатом музея, и Адриан не смел прикоснуться к нему даже пальцем, зная, что зоркие глаза охранника неустанно следят за каждым его движение.
- Я сделаю все, что вы пожелаете, месье... - Это было сущей правдой. Сейчас Адриан был готов. По крайней мере ему так казалось.