Винсент кивнул и скрылся в ванной. Оказавшись наедине с самим собой и зеркалом сбоку, он съехал спиной по двери, чуть стукаясь головой о деревянную обшивку. Веки чуть дрогнули - глаза распахнулись.
В душ...А ведь я только что остановил кровотечение о закрыл ранки. Вот не повезло!
Но медлить он не стал: чем быстрее начнем, тем быстрее закончим. Чувство опаски, конечно, было, оно не могла не оседать на легким липкой пленкой и не сдавливать грудь, не сжимать ее, Винсент никак не мог привыкнуть, что это нормально. Душ не доставил ровным счетом никакого удовольствия, все бинты и пластыри были сняты и выброшены. Опираясь на кафельную стену рукой, Флоризе слушал шум воды, считая секунды и пытаясь прикинуть, что его ждет в последующие 2-3 часа. Или же клиент купил его на весь день? Судя по всему юноша ему не понравилось, а значит, все закончится быстро, что не могла ни радовать парня.
Понравился, - юноша фыркнул. - И что? Играть в лямур? Даже если это Фрэд неплохой мужик, хотя, с чего я взял, что в Вертеп приезжают ангелы-спасители...

Винсент облизнул отчего-то пересохшие после душа губы. Он решил не особо заморачиваться с бельем или полотенцем и влез в брюки, даже не вдев в шлицы ремня, позволяя ткани спасть до бедренных косточек. Мокрые волосы он встряхнул и провел по ним рукой туда-сюда. Ранки на груди покраснели и теперь были отчетливо видны на светлой, но не бледной коже юноши. Таким вот экземпляром он и предстал перед ясны очи Фрэда, ожидавшего его в комнате.

Винсент поморщился. Да, он хреново выполнял приказы - факт. Он просто забывал, что от него требовалось. Забыл, что велели раздеться. Просто вылетело из головы. Он не был профессионально подготовленным невольником и периодически пропускал фразы клиентов, путаясь в своих собственных мыслях, куда более занимательных, чем собачьи команды. Дыхание, коснувшееся раковины уха, заставило поежиться, сдерживая рефлексорное передергивание плечами.

Вещь-вещь. Вот же ж пристааал! - Винс-наблюдатель скорчил внутри Винса-участника кислую мордашку. Внешне же ничто на его лице не отразилось. Именно в тот момент, когда шепот закончил щекотать ухо, сильная рука ухватила парня за загривок, как котенка и поволокла в комнату, видимо, спальню. Понял это юноша не сразу, потому как ему сначала предстояло знакомство с полом, а не с интерьером. Пол бы, хоть и застлан ковром, но оставался полом - поверхностью жесткой, поэтому приземление было не и мягких, хотя отбить себе парень тоже ничего не отбил. Пока.
Все бы мог понять и принять Флоризе: и побои, и насилие, но когда Фрэд заявил, что кодовым словом станет "искреннее извинение за свое поведение", юноша лишь воспылал желанием не сдаваться до конца или по крайней мере до той критической точки, когда стоны и мольбы прекратить захлестнут гордость и упрямство. Такое вариант и исход событий юноша не отрицал. Боль есть боль. Тело есть тело. А инстинкты самосохранения еще никто не отменял. Радости остаться из-за своего нежелания подчиняться калекой на всю жизнь Винс не испытывал ни малейшего желания.
Если будет совсем плохо - сыграю. Таланта хватит. Не зря всю сознательную жизнь колесил с матерью по гастролям.

Что таить: резкие движения, умелые руки, холодная стенка на горячую кожу, отсутствие ткани – все это было теми маленькими пазлами мозаики, которые составляли удовольствие, которое мог получать юноша от действий клиентов. В данном случае Фрэд повел себя именно так, как бы сам Винсент просил бы поступать с ним. Юношей крутили – ему это нравилось.  Подобие сбруи, надетой на него, ввело парня в некую апатию, но самим своим наличием , а тем, что его бросили связанного на кровать, да еще и на спину! Того и гляди вывихнешь все суставы. Флоризе выгнулся, пытаясь уберечься и приземлиться как можно безопасней и замер в неудобной позе на холодных простынях.

- Я не хочу слышать от тебя ни звука, ни писка, ни стона. Понятно?
Флоризе кивнул, медленно, чтобы не осталось ни малейшего сомнения, что Фрэд остался непонятым. Скованный молчанием. Это немного осложняло задачу. И если клиент предпочтет дикие игры, то Винс не был уверен, что ему хватит безмолвной выдержки.

Собственная нагота никак не смущала юношу: на это даже не стоит обращать внимания, особенно когда к тебе наклоняются и начинают целовать так нежно и ласково, что хочется отвечать с двойной нежностью, проникая в рот мужчины и пробуя его на вкус, проводя языком по небу, резцам и раскрываясь для встречных ласк.  Захотелось стонать в губы, но это было запрещено, поэтому юноше пришлось проглотить их вместе с желанием неподчинения. Да и вообще поцелуй был короток, поэтому ни одна из фантазий не была реализована на деле, так и оставшись фантазией. Поцелуи закончились быстро, как показалось Винсу, даже слишком быстро. Фрэд поднялся и посмотрел на деяние своих рук и не только рук. Посмотрел на то, как юноша облизнул губы, соскучившиеся по поцелуям, на тело, уже подзабывшее, что бывает просто ласка.
На какой-то момент парень даже забыл, что он здесь не на каникулах у тети, а на службе, а служба та опасна и трудна.

Отредактировано Винсент (2009-12-21 02:55:58)

Отредактировано Винсент (2009-12-21 20:22:29)

Отредактировано Винсент (2009-12-21 22:41:09)

Отредактировано Винсент (2009-12-21 23:42:14)

Винсент только и смог, что сползти по стенке на ковер, оперевшись на ворсистую поверхность руками. Из груди рвались слезы, но почему то плакать он не мог, только дышал через приоткрытые губы, покусанные до крови и от этого яркие, алые, воспаленные и припухшие. Поцелуев и ласк он не чувствовал. Сознание сейчас переместилось по точкам боли и в пульсе билось лишь одно "снять". Подушечки пальцев дергало и покалывало от нервного напряжения, словно под кожей текла не кровь, а соус чили, обжигающий и режущий. Винсент хотел было встать и выполнить приказ, но понял, что не сможет, просто физически не сможет: тело в раз отказалось подчиняться командам мозга, словно упрямое тягловое животное, а Винсент был сейчас не в состоянии что-то требовать от себя. Он лишь ниже опустил голову, еще сдерживая стоны, которые могли бы облегчить его мучения. Сильнее вцепившись пальцами в ворс пушистого толстого ковра, парень помотал головой, пытаясь унять легкую дрожь, начинающую гулять по плечам, вдоль по позвоночнику, накидывая новый и новый виток боли. Сосков он уже не чувствовал, ощущая лишь сильное давление, граничащее с онемением тканей. Откуда ж клиенту было знать, какие у него они нежные, как могут откликаться на ласку, когда любовник забирает в рот поочередно то один, то второй твердеющий на языке сосок, как тогда стонет от удовольствия, откидывая голову назад сам Винс, поскуливая от ласк и касаний. А тут - зажимы, варварские методы современного мира!! Каждый грузик - манипулятивный чип, а голос - пульт. Но иногда контакты коротит, тогда механический зайчик вместо того, чтобы прыгать и бегать, как на батарейке Дюрасел, просто падает и дрыгает лапками, но сколько не жми на пульт - он не поднимется сам.

- Пожалуйста....простите...я ...просто не хотел быть игрушкой...

Что я Вам сделал? Хотите унизить? Унизили...Пожалуйста...

- Я же живой.....пожалуйста...Я сожа..лею...

Боль. Стук. Стук в мозг.

Поздравлю, Винс, ты теперь уже сломанный моторчик...Но разве так поступают с людьми, которые нравятся. Выкупит - выбросит....

- Пожалуйста...................

Винсент вздернул подбородок и сузил глаза.

Я никогда не раскаюсь в том, что сказал клиенту! Тому, кто считает возможным мучать других лишь потому, что бабла полные штаны! Ты сам доказал мне, что достоин того, чтобы у тебя вымаливали прощения? За что просить? Ну, скажи мне? Давай, думаешь, я сломаюсь? Не для тебя, мил-мой!

Винсент оттолкнулся от пола руками и встал, не сводя с клиента глаз. Наверное, он бы смог его сломать секунду назад, если бы снял зажимы, если бы принялся обнимать: тогда парень может быть и проникся им, и действительно можно было бы говорить о душевной привязанности, но теперь нет. Секунда секунде рознь.
На душе было неимоверно тяжело, будто все эти грузики висели именно на каком-то тонком, хрупкой струнке, тянули вниз и задавали медленный стук уставшего сердца. Уставшего доказывать каждый божий день, что социальная лестница - понятие условное. Что она не строиться лишь из банкнот, и что не они, а он, Винс вместе с теми, у кого еще есть хоть капля гордости и воли, стоят выше всех хозяев жизни, которые даже желания и любовь готовы покупать не за чувства, а за деньги. Юноша понял, что не может уступить. Хочет, но не может. Что смотреть в глаза, холодно, горько, проще, чем стоять на коленях. А если и стоять, то не душой, а телом. Тело...Оно как сосуд.Разбей его - и вода, омыв осколки испарится, уйдет в землю, но не исчезнет. То же и душа.