Демьен затянулся еще раз, чувствуя, как эта сладкая дымка медленно заполняет сначала легкие, затем голову, а после - и все его тело. Удивительно приятное и легкое ощущение. Все становится простым и красивым. Главное - не переборщить, если, конечно, не хочешь отрубиться и проснуться часов через семь с адской головной болью. Бывало и такое, но сейчас, кажется, все пошло хорошо.
Дорогие мои дети! Никогда не суйте в рот
Ничего, что незнакомец вам на улице дает!
Демьен облизнул губы, неосмысленно стараясь сделать это как можно более эротично. Как бы он не убеждал себя, что ему по барабану, что подумает о нем шлюха, но быть желанным все же приятно. И ему чертовски нравился стоящий член юного невольника, которого ему предстояло сегодня трахать. Ему бы в дорожной полиции работать... Покрасить его член, как Марти. "Бэха, Бэха, сто двадцать миль в час, тормози!". И этого отсосника с полосатым хером вперед... Я бы точно притормозил.
Губы Демьена растянулись в широкую и слегка неадекватную улыбку. Ему уже было хорошо. Вокруг тонкой фигуры невольника плавали цветные облака, время от времени заслоняя все самое интересное. Негромко хихикнув, Бенуа протянул руку вперед, а потом плавно отвел в сторону, "отгоняя" розовое облачко от бедер Эмери.
- Прока-а-а-азники... - миролюбиво протянул он, снова затягиваясь. Одно облачко улыбнулось ему, и Демьен улыбнулся в ответ.
Или, скажем, промокашки ты с утра сожрал кусок.
Кипятком запил из чашки и на пол подумать лег.
Все внутри зашевелилось, а вокруг раздалось вширь,
Ты уже не просто мальчик, а советский самолет.
- Ну, что ты стоишь, как истукан? Выпить разве не хочешь? Давай, пока я щедрый и не все деньги потратил, - Собственный голос казался Демьену каким-то странным и навевал ассоциации с Микки-Маусом. Это было, без сомнения, забавно, и он хихикнул еще раз. - У меня вообще сейчас с деньгами напряг, как ты мог заметить. Ты ведь в курсе, что ты - малобюджетка, да?

Сейчас Демьен соображал несколько хуже, чем обычно, но тон и слова юноши ему не понравились. Настолько не понравились, что на мгновение он даже перестал улыбаться. Выглядело это по истине зловеще: как в фильмах ужасов, когда маньяк, до конца водивший недалеких главных героев за нос, наконец снимает свою маску. Улыбка доброго дяди стирается с его лица, и из какого-нибудь потайного кармана он достает огромный кухонный нож. "Ну что, поиграем, детка?" - неизменно говорит он. Тот факт, что до конца дожили двое неудачников, его не волнует. Обращается он исключительно к девушке, потому как с представителями своего пола, видимо, играть не любит. В детстве Демьен просто обожал все эти однотипные ужастики. В отличии от Микки-Мауса. Микки-Мауса он ненавидел. Но почему-то именно образ большой ушастой мыши с противным голосом сейчас засел в его заполненной горьковатым дымом голове.
- Подойди-ка сюда, малышка Минни... - негромко пропел он. На его бледном лице вновь цвела счастливая улыбка. И мы немного поиграем, детка... Да?
Недокуренный косяк он осторожно положил на край хрустальной пепельницы. В конце концов в этой комнате был еще кое-кто, жаждущий внимания, и эту жажду пора было утолить.

Покорность... Мальчик пытался играть в послушного раба, но у него ничего не выходило. Он словно делал Демьену одолжение каждым своим словом, каждым взглядом и жестом. Наверное, так бывает, когда юноша только попадает в это поместье. Дух свободы еще не выветрился из головы, и не верится, что какой-то мужчина, который с виду почти одного возраста с тобой, может свернуть тебе шею из одной прихоти. Просто потому что ему так захотелось.
Да, возможно, в этом вся причина неуважительного поведения невольника. Он еще не до конца понимает, куда попал и во что вляпался. Но Демьена это не интересовало. Он не испытывал к Эмери ни жалости, ни сострадания. Это его проблемы, так пусть его и остаются.
Несколько секунд молодой мужчина внимательно разглядывал красивое лицо невольника. Красивое и нахальное...
Коротко замахнувшись, он ударил Эмери ладонью по щеке. Пощечина получилась весьма звонкой, и нежная кожа невольника чуть покраснела в месте удара. Демьен бил не сильно, он не был садистом и не получал удовольствия от причинения партнеру физической боли. Просто мальчишку нужно было поставить на место.
- Пошел в спальню. Быстро, - Ледяной тон никак не вязался с выражением глаз Бенуа - слегка безумным и все еще затуманенным дымом.

Слезы, опять слезы. Как же легко их вызвать в этом юном невольнике. В этом была своя прелесть и главное отличие новичков от вполне опытных секс-рабов. Хотя и определенные минусы в этом присутствовали. Какое удовольствие могут доставлять слезы этого мальчишки, если они текут из него по поводу и без повода? Если он начнет рыдать во время секса, придется, пожалуй, его выгнать. Тут уж даже смазливая мордашка, ради которой неопытный любовник и был выбран из числа других, с более богатым послужным списком, не поможет. Чистота, невинность... Плевать Демьен хотел на эти ничего не значащие для него характеристики. Он приехал просто потрахаться, а не жениться.
С такими мыслями младший Бенуа вошел в комнату вслед за заказанной шлюхой. Мальчик стоял у кровати, спиной к нему, и вид голой округлой задницы не мог не вызвать определенных желаний. Член, и без того налитый кровью, еще больше утвердился в своих позициях. Демьен хищно улыбнулся и, не сводя взгляда с предмета своих желаний, скользнул пальцами по ряду пуговиц на рубашке, одну за другой вынимая их из прорезей.
- Загляни в верхний ящик комода, Эмери... - Сейчас в голосе Демьена, меняющемся весьма быстро, под стать настроению, не звучало стальных ноток. Пропали холод и недовольство. Но теперь в нем чувствовалась немалая доля нетерпения и желания. - Там должно быть несколько полезных игрушек для тебя. Ты, конечно, можешь ничем этим не пользоваться, но имей в виду - смазывать тебя и уж тем более растягивать пальцами я не собираюсь. И если тебя трахали достаточно давно, то советую не терять времени зря. У тебя десять минут.
Взглянув на настенные часы, чтобы засечь время, Демьен направился к кровати, стянув по дороге рубашку и бросив на пол. Затем расстегнул джинсы и приспустил их с бедер, после чего те сами скользнули вниз, к его ногам. Оставив абсолютно ненужную сейчас тряпку лежать на полу рядом с ослепительно-белой рубашкой, Бенуа вальяжно расположился на постели, устремив на невольника взгляд, полный вежливой заинтересованности.