Два черные точки зрачков словно прилипли к английскому генералу, Поль медлил, выжидал, не оскаливаясь и не рыча на победителей, а подмечая каждую деталь и любое движение мужчины. Еще бы, ведь перед ним сам генерал Лодборк, известный на всю французскую армию, как Черный дьявол, которому удача сопутствовала в любом начинании,  каким бы сложным оно не выглядело. Это его отряд в прошлый месяц вышел из окружения целого полка французов без единого выстрела, а это не иначе как чудом или помощью лукавого не назовешь. 
Приказ генерала ринулись выполнять с большой охотой, пиная Поля в зашей, чтобы тот шевелился быстрее, а мальчишке хотелось лишь отдохнуть и привести свою гудевшую давно голову в порядок. Впрочем, справится с внешним видом было куда проще, чем с клокочущей внутри ненавистью к врагу, собравшемуся добывать сведения любым путем. "Гостевая" палатка носила лишь красивое название, внутренне же больше походила на передвижной хлев. Куча соломы в углу, стул и стол, да вот еще лавка в самом темном углу, куда даже свет не попадал. Холодок страха стал разрастаться, противно сжимая все внутренности липкой ручищей, не давая опомнится и взять себя в руки.
Запихав мальчишку в угол с соломой, конвоир  все таки решил высказаться вслух, пока развязывал руки пленного.
- Сейчас ты снимаешь с себя всю одежду..я сказал, всю и ныряешь вон в ту кадку с водой. Выкинешь глупость, я тебя в ней же и утоплю, ясно?- настолько плохого  французского Полю не доводилось слышать уже давно, он понял лишь обрывок фразы, самый важный видимо, если судить по выражению лица солдата, но так как не кивнул вовремя на старания военного неприятеля, то получил подзатыльник. Усвоение речи пошло быстрее, парень кивнул, не без смущения принявшись раздеваться. Ему и самому было интересно  убедиться в целости своей грудной клетки, поэтому рубашка из грубого сукна полетела на землю без сожаления.  Синеющее пятнышко, чуть больше размера дроби, место ушиба опухло и перекатывалось под пальцами.
- Живее, не у себя на Елисейских полях- пинок  под зад был уже лишним, Поль и так еле стоял на ногах, а теперь еще и распластался в грязной соломе под хохот конвоира. Отплевавшись, мальчишка кое как встал, стащил с себя всю одежду, не обращая внимания на тот самый угол, в котором стоял стул и стол. Именно там и сидел генерал, энергия которого настолько прожигала все вокруг, что невольно хотелось обернуться на ее источник. Петли проклятых панталон разом стали тугими и частыми, хотя Поль послушно спешил стащить подштанники с тощих бедер как можно быстрее, опыт показывал, что терпение у англичан по истине ангельское. 
-Можешь не ломать язык, я прекрасно понимаю твою родную речь-из жалости к себе и своему слуху, проговорил Поль на английском, хотя акцент и некий прононс все равно остался. Стащив все таки с себя одежду, он спокойно встал перед глазами любопытных подчиненных и генералов с вопросительным выражением лица.
[О, тогда прошу в ванны.. И не озябни, щенок. - все тот же конвоир указал на кадку с водой, полной до краев и пенящейся. Щелок?- вопрос потонул вместе с головой в деревянной бадье, сильные руки решительно и сноровисто принялись натирать уши, шею, голову и плечи, то и дело макая Поля в своеобразную ванну.
Не прошло и минуты, как Поль стоял мокрый и дрожащий перед глазами доктора, который не иначе как был провидцем. Одним взглядом окинув щуплое и посиневшее от холода тело, мужчина со шрамом на левой щеке, поправил очки и  развернувшись к генералу громко сказал :
- Он еще нас с вами переживет, господин генерал.Зовите, когда будет отдавать богу душу, сейчас я ему не к чему- - блеск в очках стал жадным и дотошным, ищущим среди тех, кто находился в палатке жертву. Поль шмыгнул носом, отстукивая зубами славную дробь, вполне схожую с той, что бьют барабаны при  отступлениях.

Английские панталоны на пять размеров больше были как спасение, почти, а то что цвет их был белый и " капитулирующий " не смущало. С таким трепетом и тщательностью его не одевали никогда, ну может в голопузом детстве, да и то только когда мать была  в настроении. Подтянувшись ремнем и закатав штанины до колен, Поль ощутил себя куда лучше, нагота и стыд пропали, а значит отпала необходимость лишний раз нервно кусать губы и краснеть. Уюта от сухой одежды и не ожидалось, солдатская одежда была создана лишь для того, чтобы защищать, а не приятно согревать кожу.
- Их много, я не смогу бежать, так или иначе, нужно выждать. Слишком уж пристально они меня рассматривают, а если я останусь наедине с генералом, то у меня появится шанс.. Ну что вы так уставились на меня все?- это пристальное внимание начинало забавлять и пугать одновременно, если все англичане такие внимательные, то сбежать навряд ли удастся. 
Приказ генерала не обсуждается, каким бы противоречивым и неуместным он не показался подчиненным. Поля повели в шатер, другое слово мальчишка бы подобрал, дай ему подольше поглазеть на гигантскую палатку белоснежного цвета.  Внутри было светло, чисто и на удивление совсем не по походному, богато. Скорее всего  такое же убранство в палатках французских офицеров, но кто пускал туда обычного барабанщика. Сообразив не мешаться под ногами, пленник лишь ухмыльнулся конвоиру, которого не постигла участь аудиенции, с ликующим блеском в глазах Поль уже строил план по возвращению домой. Триумфальный разумеется.
- И где тут у них карты и прочее?? На столе?? Как опрометчиво..-  чуть вздернутый нос втянул воздух и аромат, так что крылья раздулись и желудок стал без команды выделять сок. Запах еды был слишком сильным, солдат Франции и предок Жанны Д'Арк не должен был так себя вести, но дорога предстояла длинна, а сил у Поля убавлялось и убавлялось. Бросив еще раз внимательный взгляд на краешек военной карты с пометками карандашом, Поль подобрал волосы, убирая их пятерней назад, чтобы лицо стало открытым и более невинным. Он прекрасно помнил маменьку, которая каждое воскресенье перед службой зачесывала гребенем непокорные вихры назад и приговаривала "Чисто ангел, чисто невинное дитя".
Планы юного стратега, еще не познавшего горечь поражений стремительно уносились в заоблачные дали, пока их не присек слишком пристальный взгляд.
Захватив ворот рубашки и натянув его потуже у горла, Поль на всякий случай отошел подальше к одному из стульев.
- Поль. Немного наивности и чуточку фантазии и я бы поверил каждому вашему слову, но увы. Вчера вы окружили мой полк, оставив от него горы трупов, а сегодня вы спокойно заявляете, что не звери. Делайте свое дело, Бог вам судья..Перед ним и оправдывайтесь, месье. - склонив голову на бок, мальчик ни разу не посмотрел на еду, его упрямый и озлобленный взгляд метался от генеральского горла к заветному столику у самого дальнего угла палатки. Чтобы себя не выдать большим, Поль силой воли заставил себя успокоится и все таки присесть рядом с мужчиной. Он так и пил чай- морщась и дуя на горячую ароматную жидкость, обжигаясь и громко прихлебывая, а другой рукой плотнее сжимая у горла ворот рубашки. сказано- можно есть, значит один бутерброд не станет помехой перед смертью.
-Кстати, совсем забыл сказать, что я ничего не знаю.. - театрально вздохнув, Поль запихал пальцем  кусочек помидора в рот и еще раз горестно вздохнул.

Отредактировано Поль Лаллан (2010-02-03 23:04:40)

В желудке вскоре приятно заныло, сытость была сродни сну для растущего организма- так же необходима и питательна. Поль икнул, ничуть не смутившись и допил остатки уже остывшего чая, внимательно слушая генерала. Ущемленное было самолюбие тут же вновь замолчало, Поль если и был задет, то сумел выдать это лишь раскрытым ртом, из которого вместо слов возмущения вырвался короткий вздох. Толку сотрясать воздух перед напыщенным англичанином, если цель- вот она, лишь протяни руку, но протягивать ее стоило осторожно, пуская пыль в глаза. Кивнув, словно в подтверждение слов мужчины, Поль отставил пустую чашку подальше от края стола и попытался понять, что же задумал неприятель. Голубые глаза боязливо посмотрели в глаза Рагнара и тут же напоролись на непробиваемую стену из любезности и снисходительности. А дальше пустота, как ты об нее ни бейся. От злости Поль сжал кулаки под столом, он сидел тут и понапрасну тратил время, пока его товарищи по оружию нуждались в каждой крохе надежды.
- Я служил при штабе писарем, пленных англичан свозили к нам в часть..- скупо пояснил Поль, не разводя ненужных разговоров о том своем прошлом. Было и прошло, вспоминать не хотелось, теперь у него было другое место службы и другие цели. Одна из которых порой колыхалась от ветерка, пробившегося внутрь шатра через прорезь входа.
Смеркалось, надвигались летние  чернильные сумерки, в которых оранжевыми пятнами огня рождались костры по периметру лагеря. Один, второй, третий. Дозоры расходились по своим местам, кто-то еще не мог успокоиться и шумел, Поль лишь разобрал пустую ругань солдат. Сверчки затянули свою однообразную и усыпляющую трель, больше похожую на колыбельную. Зевнув, мальчишка- барабанщик выжидательно посмотрел на воина, суровое лицо в вечернем свете изменилось, черты стали мягче и от того быть может безобиднее. Если не всматриваться в вензеля и погоны, то возможно Поль принял бы этого мужественного человека за своего отца или даже брата, не стой они по разные стороны баррикад.
Подобрав к себе босые пятки, чтобы те не замерзли, француз принялся растирать их и поглядывать на конвоира, уже изрядно намозолившего глаза в проеме входа палатки. - расстреляют и делов то..Господи, но зачем так тянуть время?? Отмывать меня зачем?
- Вы повесите меня? ......на рассвете? - отчаянно спросил мальчишка, глотая ужас слов и борясь с дрожью в голосе. Он представил на секунду, как будет трепыхаться и синеть на бечевки, на которой еще днем сушили белье, и страх тугой пружиной обвил грудь и сердце, мешая жить.

У страха, как оказалось велики не только глаза, но еще и холодные пальцы и сильные тиски, мешающий дышать. Поль ворочался в ворохе соломы до хруста в суставах, сжимался в комочек и снова распластывался под ворохом сухого сена, но становилось только хуже. Лагерь затихал, одинокое и тоскливое ржание коней нарушало зыбкое ощущение тревожного сна. Через пол часа мучений, мальчишка окончательно  открыл глаза и уставился в серый потолок палатки. Мысли были стадом распуганных овец и собрать их в одну отару не представлялось возможным. Он то обдумывал план побега, то лихорадочно бросал свою полоумную идею и уже отрекался от всего, бросаясь молится и замаливать свои грехи перед смертью.
Через два часа мучительный раздумий, больше похожих а мысли сумасшедшего, Поль выплюнул соломинку, которую грыз до этого и прислушался к шуму за тканью палатки. Тихо, уж слишком тихо, мальчишка даже почесал в ушах, боясь что оглох от такого натиска мыслей. Тут раздался громкий и сытный храп, ответом которому было тихое сопение справа.
Не веря своей удаче и ушам, Поль на четвереньках подполз к выходу и просунул голову на выход, осторожно рассматривая свою стражу. Оба мирно спали, привалившись к тюкам с сеном и видели сладкие сны. Вернувшись обратно в палатку, Поль не забыл поблагодарить Господа за такое спасение, сулившее ему удачный побег. Соорудив кучу соломы и подпихнув в нее свою рубаху, француз прикинул что для первого взгляда сойдет- ворох не слишком отличается от мальчишки, с головой ушедшего в соломенную тину. Теперь стоило выбраться очень осторожно из палатки, не наделав при этом много шума. Выглянув на этот раз куда смелее, Поль сделал неуверенный шаг мимо конвоя, который ужу слишком громко всхрапнул, так что сердце екнуло в пятках.
- Тихо, тихо..Пожалуйста..тихо..- умолял Поль и себя и англичан, сладко дремавших на посту с ружьями в обнимку. Ночной прохладный ветерок тут же покрыл тело мурашками, да и светлая кожа в свете луны могла привлечь внимание, совсем не нужное и опасное.  Юркнув за палатку, по всем правилам военного искусства, Поль замер в тени бочки с  яблоками, осматривая диспозицию врага.
- Там левее палатки офицеров, там речка..- большое зеленое яблоко сочно хрустнуло в ночной тишине и челюсть заработала с удвоенной силой, мальчишка размышлял куда бежать дальше. Было желание и великий соблазн поквитаться со знаменитым английским генералом, оставить его с носом, а потом с  победой вернуться к своим, но тут на ум пришло воспоминание о виселице и пыл по угас.
И если бы конвоиры не спали, то смогли бы вовремя увидеть, как их пленник ринулся было к реке, но лишь для того, чтобы стащить колыхающийся на летнем ветерке солдатский мундир, оставленный кем то для просушки, а затем  белесое пятно исчезло в кустарнике.
Утерев нос и отогнав комара от лодыжки, Поль осторожно и в сотый раз проклиная собственную храбрость и безумие отодвинул ткань палатки в сторону и прищурился. В темноте ничего нельзя было различить, даже если глаза уже привыкли к серости и размытости границ. На ощупь или скорее надеясь на собственную память, Поль проскользнув внутрь, наступил на что-то твердое и сдавил рот ладонью, чтобы не закричать от боли. Стол  с картами был близко, так близко, что в голове от ощущения победы кружило голову. Мальчишка проскользнул невесомой тенью у кровати генерала, хмыкнул, вглядываясь в спящее лицо врага и вернулся к делу. Слишком много бумаг, гораздо больше, чем было вечером, Поль в темноте не мог различить, что же такое навалено на карту, да еще эти карандаши. Поймав один у самого края стола, Поль теперь был куда осторожнее и старался не дышать громко.
- Конверт?? Письмо..пригодится..липкое что-то..что за дрянь?? - пальцы угодили в какую-то баночку со скользким содержимым, больше похожим на крем, которым маменька белила щеки. И запах уж больно был похож. Поль скривился и вытер руки об штаны. -Чем только не намажься, умнее не станешь..так..иди к папе, прелесть моя..- высунув кончик языка от напряжения, мальчишка аккуратно уже вытаскивал большой лист карты, с особой нежностью сворачивая его в рулон.

Отредактировано Поль Лаллан (2010-02-06 09:52:36)

Он только добрался до залива на юго- западе, всего испещренного стрелочками красного карандаша, как на плечи легли руки, мягко, но властно сжимая. Поль выронил карту и дернулся было, напрасно ища тот самый момент, когда можно было ускользнуть. Запястья оказались плотно прижаты к столешнице, а звать на помощь или поднимать шум, самое первое что должно было прийти в голову к человеку, Поль не стал от страха. Голос моментально пропал, а мозг безжалостно выкинул все английские слова из памяти, на язык лезло что-то французское, к тому же мало похожее на связную речь.
Лодброк ловко справился с ремнем и поза стала еще унизительнее, по ягодицам прошелся свежий ветерок, Поль и сам догадался, что сейчас его выпорют от души и вздернут на ближайшем суку у всех на виду. Теперь и не дернуться было, руки связаны и надежно зафиксированы, нос уткнулся в дерево и бумагу и как ты ни крути головой, а увидеть, что задумал хозяин карты нельзя. - Проклятье, будь ты проклят со своей картой..Не сиделось мне на месте..- если и знал Поль  прежде, что такое страх, то теперь узнал совсем новую его грань, когда ноет живот от предчувствия злого. Он бы вынес десятки ударов стэком, может чуть больше, прежде чем начать кричать, а кричал бы мальчишка обязательно, перебудив всю округу, даже зная, что на помощь ему никто не придет.
С языка слетело французское "Месье" и остальная речь, призванная  оправдать и разжалобить потонула в куске кожи.  Язык уперся в небо, от перчатки во рту накопилось много слюны, проглотив которую, Поль ощутил привкус конского пота. Его замутило еще больше, когда генерал разжег свечу и начал трогать его.
- Началось..примеряется куда бить..ну же..бей..быстрее..боженька..не хочу умирать..не сейчас..- Поль утер о плечо слезы на щеках, ощущая, как властная ладонь гладит его по спине и плечам, словно выбирает куда нанести первый удар, самый больной. Конечно, мальчишку наказывали и пороли, но так, чтобы Поль вынес из процесса урок, а сейчас он просто молился богу о спасении своей души, трепыхаясь на столе, как пришпиленная к суконной подушке бабочка. Однако, подобие агонии продолжалось не долго, француз резко замер, прислушиваясь к дыханию и ощущениям. По телу скользила рука, любовно, изучающее, лаская, но не как не с халатностью палача.  Дернувшись посильнее и затянув узел еще туже на худых запястьях, мальчишка что-то попытался проговорить, но мычание,хоть и с французским акцентом, было все таки просто мычанием. Поджав ягодицы и сильнее вжавшись пахом в столешницу, Поль извернулся, рискуя вывернуть себе шею, но увидеть, что происходит.
- Что он делает? Мой сосок!..Мм- тщетно распыляемый гнев Поля послужил хорошую службу организму, в котором играли гормоны, как в вызревшей бочке с шампанским вином. Одно прикосновение к открытой и чувствительной  плоти умелых пальцев привело с судорожному вдоху и умоляющему взгляду.
- Не делайте этого..прошу..- причитал Поль, давясь собственной слюной и редкими слезами. Вопреки нравоучениям маменьки, Поль прекрасно знал, что собирался сделать с ним генерал, поскольку как то раз застал двоих солдат в сенном сарае за грешным занятием. В памяти вдруг по всплывали сочные картинки, как наяву Поль видел  красный большой член одного из мужчин, с жадным чавканьем пропадающий в анусе второго.
Жар от тела генерала передался телу вздрагивающего мальчика и угнездился где-то внизу живота, хотя сам Поль гнал любое проявление возбуждения от себя всеми силами.