Всего пол шага вперед, и  небольшое расстояние, разделявшее мафиози и стоящего на коленях пса, исчезло совсем. Полы расстегнутого  пиджака коснулись обнаженной груди, ткань легких брюк задела бок. Очень близко. Может быть, чтобы лучше видеть выражение тусклых, серых глаз, а может просто подсознательно, в присутствии смерти одна крупица жизни тянулась к другой. Положив ладонь  на мускулистое плечо, мафиози долго всматривался в серую радужку на фоне белка,  отливающего сеткой красных  тонких прожилков сосудов. Что это? Бессонница? Шок, который испытали сегодня все обитатели псарни, не исключая  сенсея и самого хозяина? Страх?
Все может быть. Кто знает, как отразилась бессмысленная гибель собрата  .. к примеру на том же Гарме? А может быть особенно на Гарме. Мало того, что он был единственным, кто еще не познал блеск и боль арены, Ван Берг, чутьем уловивший повышенный интерес хозяина к новому псу, как-то обмолвился в разговоре,  что Рей  ближе, чем с остальными, сошелся с Эриком.
Эрик был одним из "старожилов" псарни. Да, не хватал звезд с неба. В бою никогда не мог бы сравниться с тем же Хольгером, но в нем была своя изюминка. Стабильный, предсказуемый  и спокойный, он был каким-то ...балансом, мерилом этого замкнутого мирка. Подписав контракт с Фольконе, он довольно быстро   приноровился к порой вздорному характеру казначея, легко научился подчиняться, беззаветно любил бои, хоть и  брал не столько талантом, сколько каторжным трудом тренировок. При этом никогда не был любовником хозяина. Просто был не в его вкусе. Тем более, что попал в клуб одновременно с Хольгером, на которого Марио сразу положил глаз. Но по-своему Фольконе ценил и этого пса. У сицилийца вообще было одно качество, данное ему от  рождения - он почти в каждом мог найти что-то хорошее, порой даже то,  что человек сам в себе не видит, и искренне ценить это. В Эрике таким качеством была спокойная невозмутимость.
На обострившемся лице мафиози слабой тенью мелькнула улыбка при воспоминании, как однажды он  опоздал на традиционную "гулянку" после чемпионата, хотя всегда старался придти в самом начале, чуть посидеть и вовремя уйти, чтобы не смущать своим присутствием псов. Но в этот раз задержали дела, он пришел поздно, когда пьянка была в самом разгаре. Как назло, подвыпившие сорвиголовы не поделили симпатичную шлюшку, умело подлившую масла в огонь. Много ли надо подогретым винными парами горячим головам, чтобы ввязаться в потасовку?  Когда Марио открыл дверь, шлюхи визжали, псы, рыча, яростно махали кулаками.  Стул, брошенный чьей-то рукой, врезался в стену неподалеку от дверного косяка и развалился на запчасти. И посреди этой вакханалии  за столом невозмутимо сидел ариец, обгладывал свиное ребрышко и запивал  молодым вином из глиняной кружки.
Тень улыбки воспоминаний мелькнула в глазах, и наполнилась горечью. Сегодня его пса  беспринципно убили. Это все равно, как взять щенка, вырастить его, выходить, выдрессировать, вложить в него частичку собственного огня, воспитать бойцового пса, и увидеть, как его тупо  переезжает асфальтоукаточный каток. И рыжий водила показывает тебе «фак»
Мафиози стоял, не замечая, как пальцы с силой впились в выпуклые мышцы плеча Гарма, давили их, мяли, словно вся горечь сейчас собралась в горячей ладони, пульсировала под побелевшими, холеными ногтями.
И снова в фокусе серая дымка чужих глаз. Столько времени прошло с момента их встречи в клубе и подписания контракта, а Марио так и не мог до конца понять, что скрывается за хмурой отчужденностью этого замкнутого, неразговорчивого мужчины. Свои люди раскопали прошлое пса, ту страшную историю, произошедшую с ним в детстве. Ясно было, что она стала ключевым моментом, сломавшим, перекорежившим внутренний мир молодого подростка. Раны зарубцевались, но беззаботный, цельный Гидеон Абае нашел свой конец в ту ночь у забора, и на свет появился вот этот замкнутый человек. Судя по тому, что он сейчас, среди ночи  не спал, а стоял здесь, гибель  Эрика сильно задела  его.  А вот не испугала ли насмерть «необстрелянного» пса? Сможет ли он после этого выйти на арену? И для более опытных борцов это серьезное испытание. Все знали, что такое подпольные клубы и чем гладиаторы рискуют здесь. Но одно дело, смерть в жестком бою, другое дело – от руки бешеного пса, жаждущего убийства. В том, что бразилец на этом не остановится, Фольконе был уверен. Ни рыжий Патрик, вырастивший «людоеда», ни его монстр. Педро не просто выполнял приказ хозяина, он упивался возможностью добить, и будет стремиться к этому и дальше. Опытный боец всегда ведь может бить целеустремленно  на критическое поражение, влекущее летальный исход.  И никто не сможет ничего поделать
-Гарм, сейчас уже поздно, может быть, не то время, не то место, но я хочу поговорить с тобой. Следующий Чемпионат через два месяца в Дублине. Ты - единственный оставшийся у меня тяжеловес. Но ты еще не «нюхал пороха» арен по-настоящему. Ты видел бой,  видел Чавероса, видел, что произошло. Этот пес натаскан на уничтожение противника, он -убийца.  Я не знаю  никого, кто может его остановить. Увы, он чемпион.  В отличие от Эрика, у тебя очень хорошие задатки. Ты талантлив от природы. Скажи, если я выпущу тебя против него, ты испугаешься?
Вопрос был важен. Тот, кто боится противника, можно считать, уже проиграл, не начиная поединок. И еще один момент настораживал Фольконе- желание смерти в глазах Рея, тогда, в кабинете у Ван Берга. В этих глазах должна гореть не смерть, а жажда победы,  во что бы ни стало. И жажда жизни. Тот яростный огонь, который никогда не угасал в коротышке-мафиози, и которым он порой сдвигал горы.

Отредактировано Марио Фольконе (2010-03-25 20:23:39)

- Нет.
В горьком шоколаде глаз сицилийца мелькнуло удовлетворение. И одновременно из  жгучей патоки положительной эмоции со стальным блеском взметнулись лезвия клинков – со смертью не шутят. Как и не шутят с хозяином, когда дело касается его собственности.
- Отдай его мне
Мафиози хлестко  ударил ладонью  по губам Рейнарда, разбивая их в кровь о зубы. Нет, не боевой, не мужской  удар кулаком. Куда уж мелкому, по сравнению с профессиональным  гладиатором-тяжеловесом, Фольконе, было пытаться соперничать с ним в драке. И то, что на удар кулаком, гордый, не желающий признавать хозяина,  пес рефлекторно может ответить ударом на порядок сильнее, казначей прекрасно понимал. Не был этот удар и женским. Что-то неуловимо-интимное было в нем. Так могут ударить любовника, близкого родственника, друга, если  хотят наказать. Смуглый, горячий  лоб уперся в широкий лоб волкодава, тесня его, заставляя откинуть голову назад. Глаза в глаза, дыхание в дыхание, воля на волю.
-Мальчишка. Я отдал бы его тебе, если бы был уверен, что не отдаю тебя ему. Ты принадлежишь мне, признаешь ты это, или нет, нравится тебе это, или нет. И я не собираюсь бездарно отдавать еще одного моего пса на съедение людоеду.
И Фольконе имел на это полное право. Он создал этот замкнутый, живущий по своим законом мирок –псарню. И она, не смотря ни на что, была единым организмом, почти живым существом, где каждый «орган»  выполнял свое предназначение. Ван Берг был сердцем, гонящим кровь по венам и артериям этого странного, многоликого, многим  не понятного существа. Марио был его мозгом.
Выплеснув на Меркадо первую волну вспышки гнева, сицилиец отстранился и тут же дернул за цепь ошейника, наматывая ее на кулак и едва ли не «взнуздывая» пса. Палец ткнул в сторону белого пятна простыни, накрывавшей остывшее тело.
-Смотри. Смотри лучше. Эрик был отличным борцом. И на его месте мог лежать сейчас ты. И будешь лежать, если не перестанешь быть  чересчур самоуверен.
Вторая волна гнева мафиози накатила, накрыла Гарма с головой и схлынула, оставляя грязную пену усталости. Словно эта вспышка высосала из сицилийца остатки сил, порядком растраченные за сегодняшний долгий день. Ведь бои все же были личным увлечением для него, и работу никто не отменял. А вечером бой и эта трагедия. 
Мгновение, и гнева словно не было. Лишь усталость на обострившемся  лице
Отпустив цепь, мужчина вытащил платок, с какой-то отстраненной тщательностью вытер окровавленные пальцы, словно брал тайм-аут, чтобы восстановиться.
Бросил испачканную кровью тряпку на пол и поднял глаза на гладиатора.
-Гарм, ты видел Чавероса в  бою. Он действительно сильный и опытный противник. Недооценивать его нельзя, и просто силой совладать с ним не легко. Тут нужно головой. Мы сделаем по другому. У тебя есть одно преимущество- ты видел его технику боя, он твою -нет.  И это важно. Когда знают манеру боя  противника, бойца готовят имено под него, ища слабые стороны, тренируясь на нейтрализацию атак. Для этого  и существуют "крысы", продающие информацию. На псарне "крыс" О, Келли нет. Но я покажу тебя его людям. Я буду брать тебя с собой на светские вечеринки, где тоже любят развлекать гостей "стравливанием псов", сопровождающих хозяев. Это не чемпионаты с высокими денежными ставками. Пьяные   забавы. Я хочу, чтобы ты там создал видимость  копии Эрика- такая же высокая техника, отточенное мастерство и ...полная предсказуемость. Никаких импровизаций. Рано или поздно тебя увидят "крысы"ирландца, заснимут бой и отправят записи хозяину. Не важно, будешь ты выигрывать или проигрывать драки, важно другое- чтобы рыжая свинья поверила, что ты такой же, каким был Эрик. Тогда он расслабится, будет тренировать Чавероса по старой системе. И это реальный козырь. Ты же будешь скрытно  тренироваться с Ван Бергом. Вместе вы найдете ахиллесову пяту бразильца.
Мужчина сделал паузу, давая Гарму время вникнуть в то,  что он сказал.
-Но есть одно условие, Рей. Я могу взять тебя с собой только в качестве "пса". А это означает полное подчинение. Во всяком случае, на людях. Придет мне в голову использовать тебя как кресло, значит как кресло. Думай.