Ну а что в принципе доктор Каде может ожидать от нового дня кроме новых пациентов? Да в принципе ничего. Можно только понадеяться, что ничего тяжелого не будет, да и однообразных невольников с однотипными травмами поменьше. Первый раз за день дверь открылась, когда принесли побитого мальчишку. Видимо, клиенту мало было впихнуть в худенькое тело каких-то невозможных размеров фаллоимитатор, он еще и грубую силу применил. Благо, ничего смертельного или сильно-опасного не было. Регис его быстренько откачал и отправил к себе. А вот следующим пациентом оказался отнюдь не невольник, а самый настоящий клиент.

Клиенты у Каде были редко и обходиться с ними нужно было по-максимуму осторожно, вежливо и гуманно, хотя хотелось наплевать на все нежности и переломать ему руки и ноги, потом срастить и снова переломать. Появившийся мужчина был молод, хамоват, и, судя по произношению, американец. В общем, набрал полный комплект всех отрицательных качеств, которые только могут быть в человеке. Если бы Регис еще узнал, каким образом он удовлетворяется здесь с невольниками, то в копилке бы еще прибавилось. Благо, врачу хватало ума, чтобы хотя бы в этом вопросе держать язык за зубами.

- Вы можете идти к кому угодно, месье, - холодно отозвался Каде, присаживаясь рядом с пациентом и осматривая опухшую конечность. - Но ни один врач не приведет вас в норму за тридцать минут при растяжении связок. А я могу судить, что у вас именно оно.

Реакция на боль при пульпации была положительной. Голень распухла. И при грамотном лечении пациенту потребовалось бы дней пять, чтобы снова прыгать по коридорам, или где он там прыгал, горным козлом.

- Я наложу повязку, дам лед и вколю обезболивающего.

Регис не стал особенно церемониться, достал из холодильника лед и приложил к поврежденному месту. Ему совершенно не хотелось, чтобы клиент задерживался здесь дольше положенного, но пока опухоль не спадет, отпускать его не было смысла. Либо не дойдет и упадет где-нибудь по дороге, либо того еще хуже, что-нибудь еще вывернет.

- Посидите пока так. И в ближайшие несколько дней я рекомендую ограничить нагрузку на ногу.

На заявление наглого американца стоило бы возмутиться, высказать ему все, что он думает и о стриптизе, и о таких отморозках, которые мнят себя пупами вселенной, но Регис не стал. Он был несколько умнее. Жизнь в замке научила. Мало того, он решил нахала хоть немного проучить и остаться со своей гордостью, которую пока еще не до конца истребила местная флора и фауна.

- Минет, месье? - улыбнулся врач, чуть поворачивая голову и доставая с полки эластичный бинт. - А вы знаете, что такое настоящий французский минет?

Поведись, засранец. Я тебе и настоящий французский минет покажу, и кан-кан голым на столе спляшу. На всю жизнь запомнишь, кого здесь трогать можно, а кого нет.

В данной ситуации молодого хамоватого спортсмена не спасли бы даже принципы самого Региса, который скромно считал, что пациент - это святой человек. Но святым человеком он являлся, пока не задевал самое святое - гордость. А он задел. Теперь будет расплачиваться. Если парню хватит мозгов, он откажется и сведет все на глупую шутку, а вот если нет, Каде оторвется на нем за все попорченные в замке нервы.

- Так что, месье? Не желаете ли попробовать? - продолжал соблазнительно улыбаться мужчина, снимая медицинский халат, бросая его на стол и усаживаясь обратно к койке с пострадавшим.

Ни на грамм бешенства в глазах. Опыт работы врачом и контроль своих эмоций даже в экстремальных ситуациях давали о себе знать. Немного соблазна, легкая полуулыбка и вежливость. Всегда только вежливость.