Архив игры "Вертеп"

Объявление

Форум закрыт.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Архив игры "Вертеп" » Метаморфозы » Четыре года рыскал в море наш корсар... (с)


Четыре года рыскал в море наш корсар... (с)

Сообщений 1 страница 13 из 13

1

http://s004.radikal.ru/i208/1003/34/355e8b1e7c29.jpg

Его знают как Ларса. Говорят, он голландец, лет ему около сорока. Абсолютно седые волосы известны многим морякам, плавающим в этих водах. Ходят слухи, что он с семьей плыл к новым землям за новой жизнью, но корабль был захвачен испанцами, экипаж и пассажиры перебиты, сам он чудом спасся от того и разом поседел. По другой версии, Ларс бросил якорь на южном берегу Тортуги и мирно рыбачил, добывая пропитание семье, пока бравые военные, в борьбе с незаконными поселениями буканиров не сравняли деревеньку с землей, вместе с женой Ларса и сыном. Сам он был в море, и когда вернулся несколько дней сидел на пожарище, не двигаясь, а когда минула третья ночь, соседи видели его уходящим в неизвестном направлении, и голова его была совершенно белой. Много чего говорят, сходятся только в том, что с мозгами у него совсем не порядок:  будто он никогда не сходит на берег, предпочитая палубу своей шхуны, и питается только вяленой рыбой. Молва утверждает, что заключил он сделку с дьяволом, поэтому судно его не попадает в штиль, и добычу он делит только между командой – зачем пропащей душе деньги? Хотя, другие говорят, что за восемь лет он зарыл по берегам восемь кладов, и сокровища потеряли для него всякое значение.
Да кто верит глупым сказкам?
На самом деле, Ларс Хальс действительно седой. Волосы до плеч неровно обстрижены. Глаза темно серые, черты лица острые. Телосложение пропорциональное, он скорее жилист, чем мускулист, но при этом весьма силен. Рост 185 см, вес 95 кг. Фехтует обеими руками, отличается тонким слухом, на перемену погоды мучительно ноет правое колено, но об этом никто не знает.
Он смел и дерзок. Его команда предана и вымуштрована. Прямому бою он предпочитает тактические решения, используя низкую осадку, скорость и маневренность своей шхуны. Прекрасно разбирается в морском деле и светски образован.
Вопреки «кровавым» сплетням, предпочитает отказаться от «приза», чем отмывать потом кровь от палубы. Да и зачем? Каким то сверхчутьем Ларс безошибочно выбирает объектом нападения суда, на которых и так есть поживится – его команда всегда при деньгах и не желает себе лучшего капитана. 
«Летучая рыба» - двухмачтовая шхуна, легкая, маневренная  и быстроходная. 18 пушек, скорость до 10 узлов – но это врут, нагло врут люди. Таких брехунов как пьянючий матрос в портовой таверне надо поискать, да. Команда  - пятьдесят шесть человек, все один к одному, сорвиголовы.
Говорят, что когда-то Ларс захватил «Летучую рыбу»  на своей рыбацкой лодке, буквально голыми руками, в компании пяти приятелей. Много воды с тех пор утекло, «Рыба» изменилась, похорошела, обзавелась брамселем. Капитан знает каждую доску своей «Рыбки», она его и кормилица, и спасительница, и любовь всей жизни.
Судно отвечает Ларсу полной взаимностью.

2

карта

«Летучая рыба» лениво дрейфовала с наветренной стороны Гренадинов. Вокруг царила сонная полуденная тишина – команда отдыхала после весьма неудачной попытки поживиться.
На днях чайка на хвосте принесла новость, что из Маракайбо идет богатый караван. Ларс разумеется, не рассчитывал в одиночку ввязаться в бой, но поскольку все равно собирался переместиться поближе к Антигуа, быстро подобрал швартовы и неспеша почехал следом – чем черт не шутит?
И дьявол не подвел – на третий день шторм разметал корабли, разлучая медлительных неповоротливых «купцов» с  охраной. И как только погода установилась, прямо по курсу, афродитой из пены морской, возникла еле дышащая каравелла, изрядно потрепанная бурей.
Против такого искушения не устоял бы  даже святой Себастьен, и Хальс принял решение справедливо поделить  груз «испанской короны».
Но только команда изготовилась к бою, злой рок достал крапленую карту – с имперским фрегатом тягаться было бесполезно, главное было корму унести, не замочив шпангоутов.
Но пока «Рыба» меняла галс, корабль охранения что-то заподозрил, и явно собрался познакомиться поближе.
К счастью, ветер резво наполнил паруса, и пираты  удрали, используя преимущество в скорости и фору в расстоянии.
Испытывать судьбу больше не хотелось, поэтому, затаившись среди мелких островов,  Ларс положил корабль в дрейф, размышляя над предложением присоединиться к рейду на  Сан-Хуан. Вообще он не любил участвовать в лихих разбойничьих налетах, привыкнув рассчитывать только на себя, доверяя только себе.
Но в таких набегах можно было взять хорошую добычу, а «Рыбе», как на зло, не особо фартило последние месяцы, да и матросам не мешало поразмяться.
И вот, пока команда отдыхала и занималась мелким ремонтом такелажа, Хальт сидел в каюте, задумчиво перебирая карты, взвешивая все «за» и «против» предложения Олоннэ.

Отредактировано Ален Роше (2010-03-16 09:21:22)

3

Персонаж:
Фрэнсис Сент-Джонс, шотландец по национальности, юноша двадцати трех лет, статный, высокий, худощавый. Смуглый, будто цыган. Серые глаза смотрят открыто, прямой взгляд говорит о некоторой дерзости натуры.
По характеру Фрэнсис смел, и порой, эта безрассудная юношеская храбрость не раз навлекала на него неприятности, но как показывает история, мистер Сент-Джонс совершенно не извлекал из них жизненных уроков. Решительная личность, которая может твердо стоять на своем и упорно добиваться поставленных целей. Порой он упрям, упрям до неприличия, но так или иначе. Умеет признавать свои ошибки. Мистер Сент-Джонс честен, как сама ангельская добродетель, терпеть на может лукавство и обман. Воспитание, заложенное с нежного возраста шотландца, превозносит четь и благородство превыше всего. Нельзя сказать, что юноша такой святоша, но определенных принципов придерживается. Он верен своему слову. И коли было дано обещание, оно будет исполнено.
Как минус характера – вспыльчивость, он может сорваться, не сдержав своих чувств, словно бочка пороха. Сдержанность – явно не его конек. Но будучи прекрасно осведомленным о своих недостатках, Фрэнсис старается искоренить их, что говорит о большой силе воли, когда он пытается контролировать свои вспышки гнева.
После смерти старого Гэнри Сент-Джонса, его старший сын, Нэд, стал плантатором. По несколько месяцев в году проводя на Ямайке, занимаясь делами на плантациях сахарного тростника. Младший, Фрэнсис, теперь занимался торговыми делами. Помимо этого, братья вместе вели управление заводом по очистке тростникового сахара и мелассы (черная патока – прим. игрока), на котором обрабатывалась продукция не только их, но и чужих  плантаций, чьи хозяева доверили переработку и сбыт своего товара.
Братья жили порознь. Гэнри обосновался на Ямайке, а Фрэн – или же жил в Бристоле, проводя дни в конторе, или в разъездах.

4

- Черт бы вас драл, Фрэнсис! – гремел раскатистый голос капитана Питерса, мечущегося по каюте, словно лев в клетке, - вы сами дали добро на остановку.
Питерс порой напоминал настоящего флибустьера. Широкоплечий, невысокого роста, он обладал отличной мускулатурой, словно свитой из стальных струн. Солнце и ветер выдубили его кожу так, будто ее годами вымачивали в соляном растворе. В довершение всего, на левом глазе красовалась повязка, что придавало мистеру Питерсу совсем уж разбойничий вид.
- Зачем я вас только послушался! – возмущенно воскликнул молодой парень, вскакивая из-за стола, где до этого сидел, погрузившись в изучение каких-то бумаг, - мы совершенно выбиваемся из графика и я не потерплю этого.
Капитан только досадливо дернул рукой и скрипнул зубами. Упертый малец мог вывести из себя кого хочешь. И порой капитану хотелось просто дать подзатыльник этому юнцу, чтобы тот наконец не лез в корабельные дела. Но фантазии оставались фантазиями. Как тут распустишь руки, если галеон «Маргарет Тоудор» принадлежал как раз этому юноше. И на правах владельца мистер Сент-Джонс свято полагал, что может встревать со своими указаниями. Питерс знал Фрэнсиса еще с малых лет, когда отец его был жив. Нельзя сказать, что парень был своевольный, но уж за много вещей брался решать этот шотландец.
Суть дела была такова, что рейд был прерван. Судно было вынуждено остановиться у одного из острова, чтобы команда могла заняться кренгованием. Фрэнсис был спокоен, ибо покопавшись в расчетах пришел к выводу, что они приходят в срок.
- Эх, сэр, страсть как это необходимо нашей «Маргарет», - горячо увещевал тогда корабельный плотник Эйб, - вот посмотрите, как она станет легче и маневреннее! Ей-богу! Да что же это, мастер Джонс… наша посудина конечно неплоха, но черт меня раздери, мы просто обязаны сделать остановку.
Конечно, была возможность провести чистку и ремонт судна в человеческих условиях, как положено, в сухих доках. Но шотландцу не терпелось пораньше выйти в море, поэтому он смог настоять на своем. Вообще умение убеждать было у Фрэнсиса феноменальным. Какими-то правдами и неправдами он умел добиться своего, так что в итоге получалось так, как он желал.
Из-за этого им и пришлось остановиться. Сейчас судно держало курс на Мартинику.
Фрэн, который последнее время пребывал не в ладах с капитаном, большее время проводил зарывшись в свои бумаги, изредка выглядывая на палубу. В очередную из таких вылазок, Фрэнсис обратил внимание на едва различимую стаю птиц, забравшихся в небо так высоко, что до него не долетали даже крики.
- Тоже приметили их, сэр? –Лью, первый помощник, подобрался за спиной так незаметно, что парень невольно вздрогнул от неожиданности.
Лью прищурился, всматриваясь в подзорную трубу на беспорядочно круживших пернатых.
-  Перелетные? Или чайки?
- Бакланы, сэр, а это, я скажу, земля рядом, так-то.
Ну конечно, они как раз должны были проплывать мимо Гренадинов. И через какое-то время все явственнее проявлялась полоска земли на горизонте.

5

-Капитан, - дверь в каюту приоткрылась и на пороге возникла фигура, низкая и коренастая, будто вырубленная из камня, и такая же обветренная.
-Да, Рэт? – Ларс отодвинул карты, откидываясь на спинку кресла. Боцман не даром носил прозвище «Крыс» - любую опасность он чувствовал задолго до того, как она успевала стать таковой.  С Хальсом он плавал уже несколько лет, и не один раз удивлял своим сверхъестественным чутьем.
-Чем бестолку болтаться, двинулись бы к Антигуа… раз собирались… - Рэту  явно не нравилось, то что он говорил. Хотя, он вообще был не любитель трепать языком, и раз  начал, следовало со всем вниманием отнестись к его словам.
- Капитан, надо плыть. Пороха, воды и рома достаточно, мы отлично отремонтировались, паруса. – фразы давались ему с трудом, но Ларс отлично понимал, что боцман хочет ему сказать – действительно, «Рыба» не была в лучшей форме уже давно, крайний  взятый груз оказался на столько богатым, что позволил взять небольшой перерыв и  в раз заменить весь бегучий такелаж, а пока меняли оснастку, судно получило никапитальнейший ремонт.
Хальс был согласен, что грешно при таком «богатстве» не использовать преимущества, но это было слишком очевидным, значит есть что-то еще.
-Команде скучно, - выдавил наконец Рэт, после небольшой заминки. Ларс резко поднялся на ноги, чуть не роняя астролябию, которую до этого задумчиво крутил в руках.
Это было уже опасно – бездельничающие матросы играли, устраивали ссоры… Хальс не был сторонником жестких мер поддержания дисциплины – его люди и без этого были весьма не плохи, но ничегонеделанье в замкнутом пространстве, когда вокруг только безбрежная синь,  могло свести с ума кого угодно.
-Я понял, Рэт. Мы сможем принять предложение Олоннэ? Ты слышал. Через две недели сбор.
Глаза боцмана полыхнули опасным огнем.
-Будем через десять дней, даже раньше. И пусть дьявол хранит Сан-Хуан.
«Значит, так тому и быть» - подумал Ларс, кивнув Рэту. Сомнения разрешились сами собой.
-Ставьте паруса. – приказал он, и в этот момент раздался крик вахтенного.
Схватив подзорную трубу, Хальс выбежал на палубу вслед за боцманом. Расположившись на юте, он принялся напряженно вглядываться в горизонт, пытаясь определить, что принесет появившаяся  в слепящем солнечном свете черная точка.

Отредактировано Ален Роше (2010-03-17 22:50:17)

6

Видать сам морской дьявол усыпил внимание вахтенного, потому что корабль был замечен не сразу. Лишь только когда силуэт стал явственней вырисовываться, то наконец-то раздалось запоздалое «Корабль справа по борту!». Капитан, явившись на палубу, отобрал у вахтенного подзорную трубу.
- Не разберу, чей это вымпел? – щурился Питерс, всматриваясь в синюю даль, - Не нравится мне все это.
Фрэнсис подскочил к капитану, перегнувшись через поручень, долго всматривался в судно, будто смог что-то разглядеть, пока глаза не заслезились от яркой водной глади и безжалостных солнечных лучей.
- Питерс, позвольте, - юноша протянул руку, беря у кэпа подзорную трубу и в свою очередь любуясь на их преследователя, - чье это судно?
Как бы то ни было, голос шотландца был спокоен, без каких- либо ноток волнения. Сент-Джонс свято верил в свою команду, хотя и понимал, что их галеону придется тяжко, коли на пути им встретятся пираты. Известно, что такие судна имели низкую маневренность по сравнении с пиратскими кораблями. А «Маргарет Тоудор»  представляло собой  трехмачтовое судно с двумя палубами, вооруженное 25 пушками, на котором находилось примерно человек сто.
- Была бы то «летучая рыба», - казалось от криков капитана, беготни, в ушах стоял какой-то шум, но голоса Фрэн услышал явственно, - коли б мне предложили, я б перебрался к ним в команду.
Фрэн вздрогнул и обернулся на голос – двое, чуть подать на палубе перебрасывались смешками, то и дело кидая взгляд на правый борт.
- Трусливая каналья! – шотландец стиснул зубы, борясь с приступом ярости, бросая взгляд на парочку матросов поодаль.
Он слышал, что многие пираты могут предлагать членам команды перебраться на их сторону, и такое заведомое предательство было для парня все равно что плевок в лицо.
- Эй, рулевой! Лево руля.
- Есть лево руля!
- Так держать!

Была дана команда расправить все паруса. Если существовала возможность избежать встречи, то лучше ей воспользоваться.
- Питерс!– раскрасневшийся Фрэн подлетел пулей к капитану, вцепившись тому в предплечье, заставляя развернуться к себе,- мы разворачиваемся?
- Лучше дать крюк, Фрэнсис, - кэп вновь потянулся к подзорной трубе, -  коли вам так хочется встретиться с пиратами, я прикажу спустить шлюпку, - голос капитана звучал досадливо, в нем проскользнули сердитые нотки. - Я не поведу Маргарет прямиком у них под носом.
- Но мы ведь можем дать отпор, а капитан?
- Порой лучше во время уйти, сэр.

7

Неизвестное судно поднимало паруса и ложилось на левый галс.
Всполохом взметнулся на мачте «Рыбы» португальский флаг.
-Рэт, дьявол, что ты делаешь?!!
Ларс так привык во всем доверять боцману, что практически не прислушивался к отдаваемым им командам –поднять паруса и поставить судно на курс к Сан-Хуану, тысячи раз отработанные операции.
-Капитан, вдруг удастся обмануть - подойдем поближе.
Оторвавшись от окуляра трубы Хальс недоуменно уставился на приятеля, до него медленно доходило, что Рэт  решил, что они нападут на все четче вырисовывающийся на фоне голубого неба корабль.
-Смотрите, он ниже ватерлинии в воде, верно говорю – добыча. И еле движется, догоним, возьмем на абордаж – и ребятам разминка перед Сан-Хуаном и может пополним команду. Не помешает
Чтобы там не думал Ларс, слаженный механизм корабельной команды уже заработал в полную мощность.
Паруса наполнял попутный ветер, а рулевой аккуратно закладывал петлю, норовя прижать чужой галеон ближе к рифовым отмелям Гренадинов, лишая тяжелое неповоротливое судно возможности свободы маневра.
Но корабль был еще слишком далеко – не было возможности оценить готовность противника дать отпор. В этом отношении Крыс был прав – чем ближе они подойдут неузнанными, тем больше вероятность, заметив явное преимущество, удрать без особых потерь.
А еще Рэт был прав в том, что перед штурмом портового города усилить команду бы действительно не помешало – дюжина лихих ребят лишней не бывает, тем более, что обратно вернуться не все.
Хальс взглянул в глаза боцмана – на обветренной физиономии, среди кустистой растительности, сверкали странные светло-серые глаза.
-Отлично, - Ларс отвернулся, вновь всматриваясь в силуэт незнакомого судна. При таком ветре через пол часа будет ясно – готовиться к бою или отступать на всех парусах. В заведомо тяжелый бой он ввязываться не собирался даже за все испанское золото.

8

http://www.astrologo.ru/imason/Mantilya.jpg
Амаранта-София Киноньез Туррон, дочь богатого венесуэльского плантатора,  потомка старинного гранадского рода Антонио-Габриэля Киноньез Энрикес, владеющего многочисленными плантациями сахарного тростника и табака. Родилась и выросла в поместье Санта-Тереса близ городка Ля Виктория. На семейном совете было решено отправить девушку в паломничество в Рим, а также навестить гранадскую ветвь рода Энрикес, с подспудной целью найти достойную пару для вступления в брак. В компаньонки избрана вдова, отличающая благочестивой репутацией.
Амаранта — любимая дочь в большой чадолюбивой семье. Избалована, но в меру, набожна, но не фанатичка. Получила домашнее образование. Отличается романтическим складом характера, ветреностью в увлечениях. Внимая рассказам старших братьев, избравшим военную стезю, мечтала вырваться за пределы родной усадьбы.
На корабле Фрэнсиса Сент-Джонса дамы планируют добраться до острова Мартиника, откуда уже на попутном (и желательно испанском) корабле проследуют в Старый Свет.

Суета и шум с палубы достигли уединенной каюты и вторглись в смятенную задумчивость Амаранты. Девушка подняла орехово-карие глаза от вышивки и замерла, отнеся изящную кисть руки на длину шёлковой нити. Наверху определёно что-то происходило, но... это никак не должно было касаться двух благочестивых паломниц, неделю уже томившихся в убранной золочёными кожами каюте. Охрана, приставленная папенькой, лишь ненадолго выпускала пташек подышать свежим морским ветром, считая, что общество грубых мужланов может угрожать спокойствию, а то и чести юных женщин из благородных семей.
Амаранта с усилием вернула свое внимание к рукоделию. Но вместо райских птиц и роз с золочеными лепестками перед ее взором предстал образ стройного молодого красавца-судовладельца.
Поистине, дьявол выбирает самые соблазнительные обличья, - девушка искоса посмотрела на свою дремлющую спутницу.
Дуэньей к ней перед отъездом папенька приставил моложавую, но строгую Ренату Арису Уэрта вьюда де Котэхо, очень богомольную вдову.
С такой только совершать паломничество, но вот путешествовать в Рим… Да я же с тоски свихнусь... - Амаранта более решительно отложила вышивку, встала, оправила несуществующие складки тяжелой парчовой юбке, одернула кружева мантильи, невинной белизной обрамлявшие ее черные локоны. Покачиваясь на затекших от долгого сидения ногах, подошла к окну каюты, оперлась хрупкой ручкой об обшивку и заглянула в него.
Море... только море... и сколько дней еще будет только море, синее, зеленое, черное...
Заслышав, как ей показалось. шорох, девушка быстро отдернула руку, сложила ладошки перед собой поверх упругого кринолина, опустила взор на мыс корсажа. Постаралась вспомнить слова молитвы...
Только бы это был он... Фрэнсис, - девушка покраснела от одной только мысли, что осмелилась произнести про себя имя молодого человека. - Пусть сопровождающая ее сеньора не узнает о том, но Господь же все видит и слышит.
Амаранта не бухнулась на колени и не стала молить о прощении. Экзальтированной католичкой она не была. Просто сероглазый Сент-Джонс разительно отличался от всех знакомых ей черноглазых и чернобровых мужчин.

Отредактировано Хадзилев Ереханов (2010-04-01 14:40:54)

9

Судно приближалось, превращаясь из неясных очертаний в шхуну. В подзорную трубу теперь был виден португальский флаг. На палубе царила привычная атмосфера, когда работа кипит.  Фрэн немного чувствовал себя не у дел. Парадом командовал Питерс – оно то и понятно, капитан.
Фрэн не стал больше докучать мужчине своими замечаниями. В морском деле молодой человек был далеко не ас. Сент-Джонс слыл куда более умелым предпринимателем. Он мог только наблюдать со стороны. Все же какое-то неясное опасение не покидало его – казалось, корабль стараются словно куда-то загнать, оттеснить. Оттеснить. К рифам.
- Идите, сэр, посмотрите как там дамочки… - капитан, кажется, больше беспокоился не о состоянии их пассажирок, а больше о том, как бы сплавить Фрэнсиса с палубы.
- Не дай бог перепугались, наверху ж шумнее, чем обычно, - немного неуклюже пояснил морской волк в ответ на возмущенный взгляд Сент-Джонса, который раскусил старого хитреца.
Вот уж действительно было какое-то нетерпение у него к юному хозяину судна.
Было видно, что отговорка была придумана на ходу, это скомканное объяснение, конечно, могло бы звучать лучше. Еще бы капитан беспокоился о каких-то пассажирках. Да он и не вспоминал о их существовании с тех самых пор, как они вышли их порта приморского городка Венесуэлы. Женщины на борту – плохая примета и Питерс изначально был против, чтобы оказать услугу двум леди. Настоял Фрэнсис. Не мог же он отказать давнему знакомому отца.  До Мартиники было необходимо довезти дочь губернатора и ее дуэнью. С леди шотландец был знаком, что называют, шапочно. На палубу затворницы выходили редко, а по сему для Фрэна практически не представилось шанса узнать леди Туррон.
Охрана, приставленная отцом, недоверчиво покосилась на юношу. Разуверив опасения, все ли в порядке у дам, Джонс посчитал свой долг выполненным и хотел было поспешить уже назад. Предвкушая, что наверняка Питерс велел канонирам приготовить орудия. Казалось, вот-вот раздастся приглушенная команда пушкарям. Что уж говорить, воспитанный на рассказах отца о многочисленных морских приключениях, он наверняка в глубине души сам хотел бы испытать что-то подобное. Но одно дело – красивые сказки, а другое – реальность. И, не понимая, что в глубине души все же роится отголосок всех бесконечных повествований, он чувствовал некую лихорадочную горячку ожидания.

10

Тяжелый, хорошо вооруженный галеон уже был виден как на ладони. Судя по всему, обман не удался, потому что он явно готовился к бою. Ларс пожал плечами, и перешел на квартердек, замирая за плечом рулевого – в том, что «Рыба» после модификации стала слишком приметной были и положительные стороны: иногда удавалось избежать сражения, и капитаны предпочитали добровольно поделиться грузом, чем ввязываться в драку. Манеры Ларса были достаточно известны и не отличались особой жестокостью, если его не разозлить, конечно.
Команда пиратского суда четко выполняла привычную работу: тюки с шерстью и матрасы - к фальшбортам, защита от падающего рангоута над палубой и носовой частью – галеон явно готовился к дальнему бою, оно и понятно – явное преимущество в вооружении,  он мог себе позволить тяжелые палубные пушки, тогда как «Летающая рыба» имела восемь двеннадцатифунтовок, путь и на фальконетных тумбах, но явно проигрывала в мощности.
Хальс рассчитывал на годами отработанную схему – максимально прицельно покурочить такелаж, окончательно лишая и без того неповоротливое судно маневренности, одновременно оттесняя к отмелям и рифам, чтобы потом, используя собственную юркость, не дать противнику развернуться для залпа с другого борта, пойти в абордажную атаку.
Здесь хорошими помощниками оказывались палубные «малютки», которые могли быть развернуты с другого борта и  картечью оказать поддержку готовящемуся к абордажу экипажу.
Из-за минимального количества рей, «Летающая рыба» могла достаточно близко подойти к купеческому кораблю, облегчая перемещение команды на чужое судно.
В том, что его команде не было равных в рукопашной Ларс не сомневался, главное было продержаться и с минимальными потерями пережить первый отпор галеона – тут хорошую службу должны были сослужить косые паруса, более простые в «управлении», позволяющие собрать основные силы команды на помощи канонирам, поддержке мушкетным огнем и собственно подготовке к нападению.
До потенциальной добычи оставалось не более трех морских миль, и еще немного, и суда сблизятся на расстояние выстрела. Ларс по традиции дожидался первого хода противника, как бы давая шанс передумать и сдаться. Главное было в этот момент держаться чуть в кильватере, тяжелые двадчатичетырехфунтовые пушки не отличались точностью наведения, и когда раздастся залп, на всех парусах рвануть вперед, поражая оставшийся обезоруженным борт, максимально быстро пролетая вперед,  быстрее галеона меняя галс, чтобы использовать вооружение другого борта.

11

Нет, послышалось... Девушка так хотела, чтобы произошло хоть что-то, что плеск морской волны за бортом корабля, была готова принять за предвестие бури. Села обратно на осточертевшее ей за время пути кресло, взялась за вышивание... Пару раз ткнула иголкой с золотистой ниткой в шелк, растянутый на пяльцах, и даже один раз промахнулась мимо собственных пальчиков.
- Ай! - тихо вскринула и сунула палец в рот, слизнула соленую алую капельку. - Больно! -искоса глянула на свою спутницу, никак не отреагировавшую на ее вопль. Невозмутимость и спокойствие дуэньи уже начинали раздражать сеньориту, как и все, окружающее ее.
Она закрыла глаза и вдруг, как наяву, увидела пальмовые аллеи, рассекающие поля отцовской плантации на отдельные прямоугольные участки. Огромные деревья под ветром шевелили листьями, а ей в детстве казалось, в них прячутся огромные зеленые птицы. Порою и правда, с пальмы срывалась какая-нибудь птаха. Но понаблюдать подольше не было никакой возможности, нянька, обнаружив воспитанницу после долгих поисков на обсаженной дорожке, волокла девочку за собой в усадьбу. Амаранта не сопротивлялась, она знала - там опасно. Чернокожие рабы улучали минуту, чтобы сбежать в аллеи и загадать желание. Откуда-то эти великовозрастные дети взяли, что если встать на перекрестке, положив на голову ладонь, и произнести желание, то оно неминуемо исполнится. Шестнадцатилетняя Амаранта, мечтавшая до далеком путешествии, попробовала, и ее отцу вдруг пришла в голову мысль отправить любимую дочку в Старый Свет! Исполненая восторгов и предчувсвий, она поднялась на борт корабля...
И это то самое долгожданное приключение, - разочарование настигло ее в первый же день. - Погрузили и везут. От нее требуется только помалкивать, как те бочки в трюме, и не мелькать перед глазами команды. Амаранта нахмурила хорошенькие бровки. Не на ту напали!
Она посмотрела на сеньору Ренату и вдруг высунула язык. Хорошенький розовый язычок.

Отредактировано Хадзилев Ереханов (2010-04-01 14:24:56)

12

Рената Ариса Уэрта вьюда де Котэхо родилась в многодетной семье родовитого, но изрядно обедневшего потомка конкистадоров, осевших на землях Венесуэлы. Девочка росла любознательным, веселым, но очень уравновешенным ребёнком. В восемнадцать лет задумчивую красавицу Ренату просватали и выдали замуж за зажиточного соседа-плантатора. Однако юной жёнушке дон Геринельдо де Котэхо предпочитал общество бойцовых петухов и своих горластых приятелей, столь же кичливых и недалёких, как он сам. При этом сеньор Геринельдо оказался ревнив, как сто чертей и бесплоден, как библейская смоковница. Ни с одной из своих чернокожих наложниц не удалось ему прижить ребёнка, и Ренату этот надменный пьяница тоже оставил бездетной. Пристрастие к хересу и посещению местного борделя через четыре года номинального супружества свело его в могилу. Откровенно сказать, Рената не слишком убивалась. Она только сделала вид, будто горюет по поводу кончины «обожаемого супруга», как выспренно выразился падре на похоронах. А после них началась скучнейшая вдовья жизнь, которая, впрочем, внесла всего два отличия в её пресное затворничество – сеньора Рената Ариса Уэрта смогла добавить к своей фамилии три слова «вьюда де Котэхо», да надела траур на три года. Но, к слову, чёрный цвет ей необычайно шёл.
Домашнее хозяйство вела троюродная тётушка Ренаты – донья Эстебания, а плантацией занимался управляющий, сеньор Хорхе Дельгадо, коего по праву можно было считать самым ценным наследством, доставшимся от мужа сеньоре Ариса Уэрта. Пройдоха Хорхе хоть и клал часть денег в свои сундуки, но дела вёл блестяще и даже поправил пошатнувшееся было от неумеренных трат положение семьи де Котэхо. Рената, со свойственным ей умом и тактом, не корчила из себя полновластную и всезнающую хозяйку, и не мешала людям, которые понимали в денежных и домашних делах куда больше неё.   
Новых знакомых в маленьком сонном городке у неё не появлялось, а сплетничать в кружке зрелых и престарелых кумушек она сызмальства терпеть не могла. Из других же развлечений в её распоряжении были только ежедневные походы к обедне и вечерне, тихие дни в богатой библиотеке ближайшего монастыря, возня с детьми в тамошнем приюте да уход за прекрасным розарием, прятавшимся за оградой божьей обители. Но, поскольку население городка из книг знало только Священное Писание, то донья де Ариса слыла очень набожной сеньорой. Опровергать это ошибочное мнение она не спешила – зачем? Так к ней не лезли докучливые женихи, желавшие присвоить и освоить её тело и какой-никакой капиталец, невеликий, конечно, но всё же… Рената не без оснований считала, что лучше быть свободной. Если не считать скуки, нынешнее положение её вполне устраивало. А предложение дальнего родственника сопровождать Амаранту в паломничестве она вообще сочла даром судьбы. Увидеть мир, осуществить путешествие в Европу – на это «набожной вдове» никогда не хватило бы собственных средств. Не использовать такой шанс было бы великой глупостью, а дурой Рената уж ни в коем случае не была.         

Разумеется, Рената не спала, она лишь сидела, расслабившись, насколько позволяло неудобное жёсткое кресло с чопорной, прямой и высокой спинкой, смежив ресницы и время от времени весьма натурально похрапывая. Именно в таком положении она проводила большую часть времени в каюте, ссылаясь на то, что укачало, мол, бедную вдовушку, головушка болит, ноженьки не стоят… Никакая морская болезнь, при этом, конечно, её не мучила, сеньора Ариса чувствовала себя лучше многих матросов, находясь на борту галеона. Просто именно так – в состоянии полумёртвой чучелки – дуэнья-Рената могла дать максимальную свободу своей подопечной, к которой она относилась с нежностью старшей сестры. Резвушка-Амаранта напоминала ей изящную чёрную козочку с серебряным колокольчиком, подвешенным на шёлковой ленточке на шее. Донья Рената согласилась сопровождать девушку ещё и потому, что уловила далеко идущие  матримониальные планы сеньора Антонио-Габриэля Киноньез Энрикеса и не могла допустить, чтобы малышку Амаранту-Софию отдали во владение такого чудовища, каким оказался её муженёк. Не бывать тому, - решила донья Ариса.
Она, естественно, заметила, как вспыхивала девушка, встретившись взглядом с красавцем-судовладельцем. И уж, ясное дело, слышала начавшийся шум. И, само собой, увидела, как встрепенулась её «козочка». А выставленный розовый язычок вызвал у старшей сеньоры снисходительную улыбку, которую, впрочем, Амаранта не заметила.

13

http://s60.radikal.ru/i167/1008/21/4adeccc41b1f.jpg

Похоже, мир кончается,
И чайки возвращаются,
Прощаются, уходят в небеса.
И больше нет ни паруса
От Бристоля до Кадиса,
Когда сгорела "Катти Сарк".

Когда сгорела "Катти Сарк"
В лучах холодного рассвета,
И словно инеем одета,
Ушла на лёгких парусах,-
Открыв газету поутру,
Один моряк сказал другому:
"Давай, приятель, ближе к дому,
Помянем старшую сестру.
Её сгоревший такелаж
Не подойдёт для долгих гонок"
Но штурман плакал, как ребёнок,
Прочтя в газете репортаж,-
И вдоль прибрежных городов
Летит сигнал, быстрее вздоха,-
Сгорела, кончилась Эпоха
Великих Парусных Судов.

Когда сгорела "Катти Сарк",
Я видел сон в своей каюте:
Дома, где спят чужие люди,
Холодный утренний Гайд-Парк.
Но выше кранов и мостов,
Причалов и безлюдных баров,
На гряни яви и кошмаров
Скользил серебрянный остов -
Куда-то вдаль, за маяки,
Оставив крест на звёздном небе,
И корабли на ближнем рейде
Дают протяжные гудки,
И вдоль прибрежных городов
Летит сигнал быстрее вздоха:
Сгорела, кончилась Эпоха
Великих Парусных Судов.

Похоже, мир кончается,
И чайки возвращаются,
Прощаются, уходят в небеса.
И больше нет ни паруса
От Бристоля до Кадиса,
Когда сгорела "Катти Сарк".
(с)перто

тему можно переносить в архив(

Отредактировано Ален Роше (2010-08-17 17:27:21)


Вы здесь » Архив игры "Вертеп" » Метаморфозы » Четыре года рыскал в море наш корсар... (с)