Барная комната

Перед глазами плыл холодный сентябрьский вечер, ивы наклонились и расстелили патлатые космы на дорожках парка. Хадзи заставил себя стоять на ногах и достал бутылку, которую умудрился засунуть в карман пиджака в баре.
Охренеть, уже закончилась… Когда? - он нетерпеливо потряс бутылку, вгляделся в нее и обнаружил крепко закрученную пробку. - Шайтан… - Хадзи наморщил лоб, размышляя над вселенским вопросом, в которую сторону она откручивается. - Влево или вправо. Стоп, а где у нас сегодня было лево? - Решив вопрос другим способом, Хадзи поднял бутылку горизонтально. - Вверх или вниз? - повернул пробку вниз, ладонь тут же наполнилась пахучей влагой.
"Идиот", - глухо рассмеялся над собой Хадзилев и вернул опустевшую наполовину бутылку в вертикальное положение.
Будешь знать, как топтаться на чужих мозолях… А до рассвета еще далеко? Или это восходит солнце? – он уставился на освещенное окно далекого замка, видимое сквозь развесистую крону дуба. – Нет, это звездочка… Боже, дай мне одну золотую звезду, Может, в ней для души я спасенье найду… - вспомнилось что-то из французской поэзии.
Место располагает… к себе, - была его последняя мысль. Ноги подкосились. Он брякнулся на колени и, взметнув в темное небо лохмы длинных волос, опрокинулся на бок. Правая рука, очевидно, находившаяся в сознании долее всего, поставила бутылку водки точно на донышко.

Отредактировано Хадзилев Ереханов (2009-12-08 14:19:16)

Как приятно… Волны качают меня… Губы Хадзи растянулись  блаженной улыбке. Зачем мне подниматься. Волной же сшибет с ног.
Что за глупости. Мне так хорошо. Поддаваясь очередной набежавшей волне, он перевернулся на спину. Влажные соленые волосы прилипли к лицу.
- Я тонул? – прохрипел он, открывая глаза. Полог черного бархатного неба вышит звездами. Чей-то силуэт заслоняет самые яркие из них.
- Звездный пастырь, твои стада… - пробормотал Хадзи что-то уже из следующего сна и перевернулся на другой бок. Но этот некто, которому принадлежал силуэт, продолжал настойчиво трясти его за плечи.
Хадзи с сожалением снова открыл глаза. Я столько времени мечтал вот так вырубиться… небольшая передышка, и все начинать опять? Он сел, подвернув под себя ноги, изучающее, уж насколько позволяли темнота в аллее и туман в собственной голове, рассмотрел незнакомца. Откуда тут взяться священнику? О шайтан, маскарад же.. Вот извращенец, а? Нашел кем нарядиться? А в рясе, поди, хорошо, без белья-то… колется…
Хадзи потянулся и почувствовал, как кольнуло в пояснице. Буду знать, как валяться на холодной земле. Видать, «святоше» ничто человеческое не чуждо. Уж и не знал, что христианские священники такие… сострадательные… Хадзи показалось, что взгляд незнакомца как-то подозрительно оживился, упав на початую бутылку водки.
- Самому мало, - буркнул Хадзи, попытался взяться за горлышко, но малость промахнулся. Бутылка зазвенела, покатившись, и исчезла в глубине аллеи.
- Ай, шайтан! – Хадзи от огорчения хлопнул открытой ладонью по камням и взвыл от боли, окончательно приходя в сознание. Воспоминания были неясные, но главное Ереханов из них уяснил. Наплевав на приказ отца, смотался в какое-то развратное местечко. Трахнул кого-то, нажрался… Кажется еще подрался на досуге… Круговорот во плоти… Можно начинать с начала.
Хадзилев попытался встать, но без помощи лжесвященника у него не получилось.
- А водка-то паленая! Ноги не слушаются, как после спиртяры… - сообщил он, повиснув на плече самаритянина.

Отредактировано Хадзилев Ереханов (2009-12-10 14:01:46)

Висеть на чужом плече было удобно, а главное тепло. Хадзи прижался к священнику теснее, обнял за талию, положил голову на плечо.
Какая разница. Веди меня куда хочешь, а то здесь мне как-то не хочется... До такой степени я природу не люблю... Хадзи ласково провел ладонью по гладкой щеке незнакомца, мягко повернул его лицо к себе. Одного роста, разве что «падре» чуточку выше, но, черт возьми, не во всех же положениях это заметно... А глаза-то странные, будто он действительно не понимает, чего я хочу... Чего же мне сегодня такие нечуткие попадаются... Но какие у него губы... Хадзи потянулся к ним, изгибаясь в руках мужчины? как узкоглазая змея... Хадзи смаковал приоткрывшиеся губы священника, сначала пухлую нижнюю, затем строгую верхнюю, просунул между ними язык — тот скользнул по плотно сжатым зубам, твердым, ровным... Наконец, "падре" решился и... оттолкнул Хадзи от себя. Азиат, и так неверно стоявший на ногах, качнулся и брякнулся на дорожку... Только кости сыграли о камешки.
– Чего ты? Сначала обниматься лезешь, а теперь — бить?! - приподнявшись на четвереньки, с искренним негодованием Хадзи снизу вверх посмотрел на падре. - Ты садист, да? Ну, я попал! Только на роли семе перешел, как меня укой ставят... Кяфира тебе в сераль...
Хадзи уже совершенно забыл, что полез целоваться как раз он. Тем более, что в голове будто раздался удар колокола... Такого как в Кремле, только не треснутого еще...
– Ой, - он простонал и обхватил виски. - Больно-то как!!!
Впору было самому биться головой о землю, чтобы заглушить этот перезвон. Холодные руки коснулись его лба. Стало легче.
– Спасибо... - пробормотал Хадзи, обнимая ноги священника и путаясь в длинном подоле. Перезвон в голове утих... Нарастал другой шум, будто бы вертолет стриг воздух лопастями над  головой.
– Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете, - просипел Хадзи, - И бесплатно покажет кино... про жизнь олигарха в Казахстане... Но мне в Казахстан не надо! - запрокинув голову, чтобы убедится в отсутствии вертолета, он вновь потерял равновесие.

Отредактировано Хадзилев Ереханов (2009-12-12 15:55:14)

Хадзи приоткрыл один глаз. Затем второй. Вертолет улетел. Но высадить кого-то успел. Одежда этого человека сливалась с ночной темнотой. Темный маг, мелькнула в голове шальная мысль, сатанист? Рассмотрел белый воротничок где-то в области между головой и чернотой, священник?
Кажется, я не удержался на ногах. А я вообще-то стоял на ногах? Нет, какая чушь, мой вестибу…булез..ляр…ный аппарат, - хм, а котелок-то варит!- не приспособлен для таких перегрузок. Значит, приснилось, - Хадзилев ткнулся лбом в колени, боднул их. Тяжело вздохнул, встал на четвереньки снова и пополз прочь. Камни чиркали по коленям, равной асфальтовой поверхности он нащупать никак не мог. А потому не мог врубится, откуда на взлетной полосе аэропорта взялось столько гравия.
Вопрос заставил его остановиться и задуматься. Воспользовавшись этим, Хадзи оторвал от земли сначала правую ладонь – сдул с нее прилипшие мелкие камушки, затем повторил эту процедуру со второй, дополнительно рассмотрев длинную царапину, в которую уже набилось грязи.
- Я ма-а-аленькая лошадка… - пробормотал он, - и мне живется не сла-а-адко… Когда же сброшу эту ношу? Забыл… - Хадзи поднял глаза на незнакомца. – Я забыл… слова…- и пополз дальше, перебирая вслух разнообразные варианты продолжения, - Когда-нибудь я сброшу эту ношу… Ведь я везу герои-и-ин! – затем мотив резко сменился на бравурный… - Катится, ик, катится... Дальний путь стелется, ик, упирается, прямо в небосклон… Каждому-каждому в лучшее верится, катится-катится голубой вагон. Ту-ту! – последний сигнал получился отменно. Задорное «ту-ту» далеко разнеслось по парковой аллее.

Колючая ветка задела по лицу «паровоза». Хадзилев остановился, повернул в сторону. Похоже, игра в паропанк заканчивалась... По щеке протянулась длинная царапина. Неглубокая, она быстро вспухла алой капиллярной кровью. Единственная капля упала на отложной воротничок белой форменной рубашки. Хадзи обернулся к «человеку из вертолета», который шел за ним следом. Длинные полы одежды холодный ветер разбрасывал в стороны, как крылья ворона. Хадзилев ощутил, как ледяные иглы страха пронзили его позвоночник.
Холодные пальцы памяти перебирали его волосы, путая их, пересыпая то ли золою, то ли пеплом надежды. Обхватив себя за плечи, Ереханов тихонько взвыл...
- Нет! - он прикрыл глаза руками и скрючился на земле, подставляя беззащитную шею клыкам на хлысте страшного человека, - Хадзи будет послушным... Только не бросайте меня в терновый куст...
Бесконечную минуту он пролежал не двигаясь и почти не дыша. Спутанные волосы согрели щеки, а потому, когда он поднял голову к подошедшему вплотную незнакомцу, его бледное лицо пылало, а черные глаза блестели, как масляные пятна на восковой бумаге... Белки медленно наливались кровью. Губы исказила усмешка, отрывшая великолепные зубы молодого зверя, загнанного в угол, смирившегося со своим поражением, но желающего перед смертью напиться крови врага...
– Тронешь, убью...
А «человек из вертолета» не сделал ничего из ожидаемых Хадзи действий. Он не ударил хлыстом, не проколол рогатым набалдашником нежную кожу молодого раба, парализованного страхом, будто кролик перед медленно разворачивающимися кольцами удава... Это был другой человек... Человек из другого времени, ведущий на поводке огромный серый вертолет, сминая его хвостом в один большой сверкающий ком зеркальные окна небоскреба. Улыбка Хадзи медленно увяла, как увядает сорванный цветок, если весь процесс заснять на кинопленку и прокрутить с ускорением. В небе проплыла падающая звезда, запоздалая леонидия...
Поднятая вверх рука оглушила его как выстрел. Уворачиваясь от трассирующих пуль, Хадзилев потерял равновесие и упал навзничь на дорожку, угрем перевернулся на живот и пополз...  «Кто это у нас здесь? Черепашка? Иди сюда, мы тебя вылечим...» - «Успокойтесь, доктор, я системный администратор, кабель прокладываю...» - оглушила его вспышка воспоминания из иного мира, так долго прикидывавшегося настоящим. Хадзилев оглянулся на преследователя, перевернулся и сел, разведя ноги.
Пиджак, выглядевший еще полчаса назад вполне достойно, теперь свалялся в нечто непонятное. Выбившаяся из брюк рубашка задралась до подмышек, обнажая кожу цвета кумыса, а шнурки на ботинках он вроде бы вообще не завязывал... Невзначай наброшенное на плечи обличье агента Смита вылиняло и теперь стекало в дрожащем свете паркового фонаря..
– Ты... Мне не надо... - он спятился еще, отталкиваясь длинными ногами от острых камешков дорожки, - Я уже выпил свою красную таблетку... Синюю оставь себе...
Еще пара минут протекла в ожидании. Хадзи насторожился. «Человек из вертолета» умело хитрил и всегда получал желаемое. Сегодня будет иначе... -решил он и встал. Едва удерживая равновесие, хватаясь растопыренными пальцами за воздух и закусывая губу от усилий, Ереханов выпрямился. Тряхнув длинными волосами, он стал в боевую стойку. Одна рука впереди, вторая отведена назад, ноги крепко стоят на земле. По губам скользнула усмешка, которую будто повторила в приглашающем жесте выброшенная вперед ладонь:
- Кролики — это не только ценный мех...