- Идет. Мне многое нравится на самом деле. Я люблю читать, только обычная классика как-то не впечатляет. Нет, произведения вполне достойные, только слишком заурядные и скучные для меня. Больше нравится фантастика, ужасы и так далее. А еще я люблю шоколад... Ваша очередь, Пьер. Чего бы Вам хотелось в эту секунду?..
Кареглазый юноша улыбался. Также, как вчера, а это дорогого стоило. Расслабиться в присутствии клиента дано далеко не всякому, но Бел смог воспринять его также, как вчера и перестать разделять их разными мерками, лишними в их беседе. Да и Пьер слегка расслабился, слушая сидящего рядом с ним юношу.
- Книги. Хм, у нас с Вами схожие вкусы. Я тоже предпочитаю жуть всякую. Единственное, я стараюсь не читать её на ночь. Хотя некоторые вещи оставляют довольно ощутимый след в душе. Сложно от него избавится к ночи бывает. Стивен Кинг, например... Отличный автор, весьма атмосферный. Качественная фантастика тоже... - Пьер замялся, припоминая читанные когда-то в юности романы. Это сейчас у него уже нет такого запала, как в юности, но всё равно любовь к этим книгам не исчезла, просто времени на неё остаётся всё меньше, да и кошмары, которые стали его посещать напрочь вычеркнули подобную литературу. А здесь... Здесь он просто боялся читать такие вещи.
- Я давно не читал ничего такого, Белиал. Знаете, почему я тут? - на миг его взгляд потемнел и он отвёл глаза, глядя на свои руки.
- Я доказывал миру, что я сильный. Во всех отношениях. Эдакий брутальный самец, разбивающий морды на арене противникам и орущий, как я крут. И всё бы ничего, пока не начались кошмары. Я перестал спать. Я засыпал и просыпался с ужасом. Падал с кровати, пугал любовников своими криками... А потом вовсе перестал спать. Походы по врачам ничего не дали. У меня нет опухоли, я вполне здоров, а кошмары - следствие неудовлетворённости собой. Вам кажется это странным, да? А я с детства давил в себе слабости и стоило дожить до тридцати лет, чтобы понять, что именно мне нужно. Возможно это микротравмы головы не давали мне так долго увидеть себя изнутри, или может быть чёртов психолог помог... С тем, что я могу легко переносить боль и с тем, что я редко чувствую силу травм, я стал монстром каким-то и сознание видимо решило отыграться на мне по-полной. Поэтому я здесь. Многие невольники считают меня скотиной, Белиал. Наверное они правы. Я хочу сказать, что я эгоист... - Пьер покачал головой и сцепил пальцы в замок.
- Да, чёртов эгоист, который не знает жалости, когда надо мной есть кто-то, кто приказывает. Я не прошу понять меня. Я лишь хочу, чтобы Вы знали это. Я кажусь Вам мягким и податливым и это правда. Я ненавижу себя, Белиал. Может быть я кажусь хорошим, а на самом деле это не так... Я из тех отвратительных людей, что при слове "ударь" ударяю, не рассуждая. Это в целом не имеет отношения к сегодняшнему вечеру, но мне будет лучше, если Вы не станете ждать от меня защиты в иной ситуации. Вы... Нет. Не надо пытаться понять меня. Просто знайте, что я мерзавец, если рядом маячит тень того, кто зовёт меня своим рабом... - Пьер тряхнул головой и посмотрел ему в глаза.
- Зря я Вам это сказал. Испортил Вам впечатление... - Пьер вздохнул и откинулся на спинку дивана, прикрыв на секунду глаза и прогоняя горечь из горла, сглотнул. Не открывая глаз, он продолжил.
- Вы спросили, чего бы мне хотелось в эту секунду... Хотелось сказать Вам правду обо мне. И ещё хотелось бы...чтобы Вы коснулись моей руки. Просто коснулись меня, особенно теперь, когда я сказал это всё.
Пьер упёрся руками в диван, близко-близко от его пальцев. Он боялся открывать глаза. Вдруг невольник сейчас смотрит на него с отвращением. Он ведь ничем не лучше тех ублюдков, что мучают юношей в этом роскошном замке вседозволенности. Ничем не лучше и даже в чём-то в сто раз хуже тех, кто не скрывает своих мерзких намерений. Тех пафосных и грубых господ, вызывающих к себе рабов, чтобы трахнуть их. Они честны со своими желаниями. А он... Он может не желать этого, но сделает просто потому, что так приказано. Он большая сволочь, чем они, потому что смеет быть другим в обыденной жизни, смеет давать надежду тем, что он такой неловкий и безобидный. Но едва над ним забрезжит тень господина, он слепо подчиняется, ставя свои ощущения номером один и не вмешиваясь в боль и страдания других. Это жестокая игра, но иначе он просто не может. И он не жалеет в тот момент, не позволяет себе жалеть. Разве это правильно? Разве достоин он уважения после такого? Единственное, что он может, это быть честным с юношей, что сидит рядом с ним. Очередная жестокость ставить его в известность о своей зависимости от воли чужого человека. И всё же Пьер хотел, чтобы он прикоснулся к нему. То странное ощущение, что он испытал не давало мозгу покоя. Без всяких причин испытывать притяжение, желать его прикосновений... Дико и безрассудно и всё же... Ведь у них честная игра. Юноша спросил, он ответил, но это не означало, что стоит исполнять его желание... И всё же дурацкая надежда не давала покою.
Зря я сказал это. Умеешь ты, придурок, всё испортить своей честностью...

Взгляд серых глаз толкнулся в карие глаза юноши и тут же укрылся за густыми светлыми ресницами. От его прикосновений к предплечью и тихих признаний кружилась голова слегка. Пьер не двигался, позволив себе целиком погрузиться в странное ощущение близости меж собой и этим молодым человеком, признающим то, что всё же иногда им бывает хорошо. Им обоим бывает здесь хорошо, как бы всё это не выглядело. Парень повернулся к нему и теперь его ладонь невесомо разливала горячие искры по его руке, гладя вздыбившиеся волоски. Дышать стало тяжело. Воздух как будто сгустился в облако, окутав Пьера тонким ароматом сидящего рядом паренька. Пальцы коснулись скулы, юноша провёл по его щеке открытой ладонью, разворачивая его лицом к лицу. Сердце застучало чуть сильнее и Пьер почувствовал, что возбуждается. жар стекался в тёплое пятно внизу живота и это было ужасно. Он же обещал, что ничего такого не станет делать, но тело явно решило ему противоречить. Взгляд снова скрестился с карими глазами юноши. Голос внезапно охрип, стал низким, вырываясь с придыханием из его уст:
- Белиал. Я... Не знаю, что сказать, когда Ваши руки касаются меня. Я не хочу напугать Вас, но Вы и сами видите, что творится сейчас со мной. Я оказывается слабый человек, который теряется в Ваших прикосновениях. Я могу хотеть большего, но Вы совсем не обязаны... - пальцы продолжали поглаживать щёку и Пьер закрыл глаза, мучительно подбирая слова, но не отнимая лица от его ласковых пальцев. Он робко погладил большим пальцем ребро ладони юноши, лежащей поверх его ладони и посмотрел снова на парня, шумно втянув ноздрями ставший горячим воздух. Он снова прикрыл глаза, пытаясь справиться с тем, что горячей лавиной поднималось в животе и растекалось мурашками по всему телу.
- У Вас волшебные руки, Белиал... - с трудом хрипло выдохнул он, опуская голову слегка и борясь с искушением поцеловать парня в губы. В эти его красивые, чуть припухлые губы на кажущемся юным лице. Карий взгляд его обжигал, разливал горячий шоколад, отдавался жаром в его расширившихся зрачках, в бросаемых робких взглядах на юношу. Губы Пьера чуть дрогнули и он нервно сглотнул, понимая, что не желает выныривать из этого омута его карих глаз. Взгляд так и задержался на тёмных омутах на красивом лице светловолосого парня, смешался с ним, до головокружения.
- Могу я попросить Вас о... поцелуе?
Какого хера ты несёшь, Пьер! Нет, Пьер, ты же с ума сходишь прямо сейчас! Ты всё разрушишь, придурок!
Ещё секунда но то, чтобы попытаться выдернуть себя из колдовского взгляда юноши...

Господи! Господи! Поцелуй...
Время застыло. Его губы приближались к губам Пьера, а он не мог оторвать глаз, чувствуя, что подаётся ему навстречу, падает в его глаза, падает куда-то в бездну, пока горячее дыхание на своих губах не сменилось обжигающим теплом и сухостью губ юноши...
Бездна поглотила его окончательно, и он проваливался всё глубже, захватывая сухие горячие губы и мягко накрывая их своими пылающими от жажды губами.
Рука взметнулась, замерла и всё же легла на его спину, обойдя плечо. Нет, Пьер не притягивал его, он лишь робко положил ладонь, чуть подрагивающую от нерешительности этого жеста. Горячее касание его ладони расплылось по коже парня тёплым пятном даже через рубашку... Губы ласкали его губы, делились горячей влагой, наслаждались этим поцелуем, как наслаждаются источником питьевой воды в пустыне. Мир кружился, вращался и оторваться от юноши у него не хватало сил.
Почему ты не отбросишь меня? Почему разрешаешь мне падать в омут? Разрешаешь мне целовать тебя...
Аромат от его волос, светлые прядки, щекочущие виски, сладкий, упоительный поцелуй, запах его нежной кожи, прохладно-горьковатый...
Пьер чувствовал, что падает и его падение становится затяжным. Но можно было не дышать, упиваясь его губами, упиваясь тем, как близко его тёмные глаза, тем, как напряжена его спина и как жарко веет от него этими безумными ароматами, от которых его кровь вскипала в жилах.
Останови меня, Бел. Останови, пока я не совершил глупость, о которой будет мучительно стыдно вспоминать! Молю тебя...
Глаза молили, но губы всё ещё упивались влагой, язык скользил по кромке ровного жемчуга зубов, ласкал рот юноши, и вдохи-глотки воздуха не давали передышке безумному слиянию их губ. Он всё ещё просил, но уже иного. Тело жаждало падений и сейчас он отпустил себя, позволив соскользнуть ловким тренированным движением на пол пред ним, не отрываясь от его губ, всё ещё отдаваясь ласке его прикрытых глаз...
Мгновение, одно за одним и вдруг звенящая тишина накрывшая их в горячем мареве страсти... Он осознал, что стоит меж его ног на коленях, держа его лицо в ладонях. Как и когда он успел обхватить его, как он оказался в таком положении перед ним? Как воспримет это юноша, так робко начавший свой нежный поцелуй?... Чёртово прозрение, мгновенное понимание, что натворил что-то, что не должно было произойти...
- Господи, Бел... - мучительный выдох в воздух и мужчина покаянно уронил голову меж его колен, держась руками за него.
- Простите меня... Простите, я не должен был... Я же обещал Вам не делать, не напоминать... - мускулы спины напряглись, он подался телом назад, чтобы не упираться в пах юноши затылком, напряг вытянутые руки, словно желая отстраниться от него, но борьба с природой пока была слишком напряжённой. Оставалось только грызть себя внутри и обзывать разными нехорошими словами за свою слабость.
Встань, уйди уже к чёрту, Пьер! Ты же запер его своими лапищами, напугал до чёртиков! Отвали от него!
Но разум мог вопить сколько угодно, у Пьера не было сил подняться, а тепло бёдер юноши отдавалось таким жаром, что у него перехватывало дыхание. Он осторожно поднял голову, боясь увидеть отвращение на лице юноши, которого он захватил своим поцелуем...

Отредактировано Пьер Горсуа (2010-08-18 20:39:44)

- Мои фантазии способны завести в пропасть... - он смотрел в глаза юноши, ощущая ток под пальцами, лежащими на его коленях.
- У меня не хватит сил... - его пальцы рисуют узоры по лицу и бездна глаз снова затягивает его в туман желаний. Он понимает, что несёт чушь, стараясь предупредить, уберечь парня от разочарования. От того, что может случиться, когда одежда станет слишком тесной. От того, что станет мешать им обоим...
- Я не могу стать гепардом, Белиал... Только пумой. - горячий взгляд толкнулся в карие омуты глаз блондина. Ресницы дрогнули от собственного хриплого голоса. Идиотский смешок, словно всхлип и проклятая краска залила лицо, мучительно напрягая брови, сводя их к переносице.
Гепард? Пума? В мире животных, блять! Какую чушь я несу! Гос-по-ди!
Мучительно пылающие скулы и нет сил отстраниться от его рук. И всё же хохочущее сознание уронило его снова в колени Бела.
- Вы должны простить меня. Я редко оправдываю надежды. Сильный, смелый, для кого-то красивый, но нет. Нет, я не могу стать победителем ещё и в любви. - запыхавшиеся, сбивчивые объяснения, вызванные смущением, стыдом и этим сумасшедшим смехом внутри. Пьер резко смёл рукой со стола всё, что на нём было.
Звон осыпавшейся на пол посуды и острый запах разлитого шампанского, смешавшийся с густым ароматом их полубезумного притяжения...
И снова его глаза вернулись к омутам карих вишен светловолосого юноши. Нет желания думать, жалеть или поднимать всё, что уронил. Уже не страшно, что парень испугается, уже не важно, что выглядит это дико. Он сказал больше, чем хотел. Но он не мог не сказать. Они начали слишком откровенно. Они срывали маски, едва увидев друг друга здесь. там он ещё мог бы промолчать. Тогда, за тем маленьким столиком в баре... Но сейчас, когда всё вдруг стало слишком серьёзным, слишком, чтобы считать это только сексом или только вечером для невольника... Он не мог не сказать этого. Пусть так, безнадёжно глупо и убойно смешно для того безумца, что живёт в нём, но это его жизнь. Он ни разу не пожалел о своих словах потом и впредь не будет жалеть. Сиюминутно- сколько угодно, а глубоко - нет. Белиал должен знать это.
Пьер порывисто встал на колени и снова обхватил его лицо ладонями, моргнул пару раз, хмуря брови и глядя на его губы, яркие, изласканные его поцелуями...
- Могу ли я снова... могу ли я... - его заклинило, заклинило в ту самую важную минуту! Мгновенная паника мелькнувшая в серых глазах, дрожь прокатившаяся волной по коже и передавшаяся по кончикам пальцев к его скулам. Волосы, зачёсанные назад, растрепались, торча светлыми вихрами, упали на лоб...
Что я делаю! Господи...
Он снова подался вперёд, падая к его лицу, обжигая дыханием его губы, но остановился, замер не дотронувшись на секунду. Сомнение после сказанного снова бросило его в жар, тормозя на самой грани...
Я не смею делать это...Я просто не смею давать ему надежд...

Его рука, вплетающаяся в пряди мягких светлых волос на затылке, щедрая горсть мурашек резво рванувших от шеи к позвоночнику и разбежавшихся галопом по всему телу. Белиал улыбался, щуря глаза, читая его, как открытую книгу и ему становилось жарко, до безумия горячо внутри. Его успокаивающий тихий голос...
- Я готов... готов стать гепардом на сегодняшнюю ночь... Если... если позволите... - глаза в глаза, без возможности понять как-то иначе и без обвинений за испорченный ужин... Только румянец, заливший щёки парня, да острая вспышка в тёмных глазах, желание...
Я нужен ему таким? Нужен со всеми своими тараканами размером с Мадагаскар? О, Бел...
Немного застывшего времени, густой глоток воздуха, мягкое надавливание его руки... Губы вновь соприкоснулись, мгновенно попадая во власть жаркого поцелуя, жадного и бесстыдного в своей естественности или противоестественности. Пьер уже не желал отстраняться, он не желал бояться за него. Он сделал всё, чтобы не испугать, теперь можно было отпустить себя. Отпустить под власть его поцелуев, его языка, пробивающегося в рот, сталкивающегося с его ласками и разжигающего огонь внизу живота. Его поцелуй всё больше становился похожим на захват, и Пьер расслабился, позволяя току крови шуметь в ушах до звона. Он отдавал своё дыхание юноше без остатка, успевая сделать глоток, прежде чем снова погрузиться в жадную ласку его губ, теряясь в ощущениях и вздрагивая от укусов и с новой силой раскрывая ему навстречу себя самого, сплетаясь языками во влажном плену рта. Одежда уже становилась тесной, ненужной. А рука его сильнее прижала мускулистое тело Пьера к себе, ложась горячей лентой на его талию. Он почти задыхался, он не мог думать, проваливаясь в чёрные расширенные зрачки, искрящие молниями...
- Только позволь... - сознание брызнуло искрами, Пьер застонал тихо, откинув голову назад...
- Всё, что пожелаешь... Всё, что хочешь... Даже не спрашивай. - он мягко подхватил его за бёдра, придвигая к себе ближе. По-прежнему не разрывая контакта меж губами более, чем в миллиметр, мужчина поднялся на ноги и легко, словно в юноше не было много веса, поднял его, усаживая себе на живот и всё также целуясь с ним, самозабвенно, лишь краем глаза следя, чтобы не уронить его, запнувшись о разгромленный столик. Шаг за шагом, держа его на своих бёдрах, Пьер шёл в свою спальню. Спиной толкнул двери, сделал пару шагов до вычурной пышной кровати с чёрным и розовым шёлком. Его неизменная чёрная спальня в шёлке и витиеватых узорах на обоях, закрытые окна... Тёмное и спокойное место...
Лодыжки упёрлись в борт кровати и Пьер повалился спиной назад, увлекая своего юношу следом, почти роняя его сверху на себя. Теперь можно отпустить руки, сделать новый глоток дыхания, глядя в бездонные омуты и чувствуя кожей прохладу шёлка под спиной. К чёрту моду на быстрый секс в неудобных диванных подушках. Не для этого раза такие эксперименты. Пальцы прошлись по влажной рубашке Белиала, вытягивая её края из брюк. Прохлада комнаты пробралась под полы, остужая струйки пота на его спине. Случайные прикосновения пальцев, высвобождающих рубаху из-за пояса и открытый серый пронзительный в голубизну взгляд, не отрывающийся от глаз юноши, тонущий в нём и не желающий выныривать из этих тёмных вод...
Одежда, всего лишь майка и брюки, но она уже была лишней. Фантазия заводила гораздо дальше поцелуя, и Пьер тяжело дышал, осторожно лаская пальцами изгиб его спины под полами рубашки.
Да, всё, что ты хочешь, Бел, любой твой каприз! Я пойму...

Отредактировано Пьер Горсуа (2010-08-18 23:22:04)

Как горяча его кожа... Пьер следил за порывистыми движениями парня. Как он расстёгивает рубаху, скидывая её прочь, как ловко стаскивает с него майку... Упав обратно в покрывало, он любовался им. Его стройным гибким телом, молочной кожей, его грацией и высоко поднятой головой. Грудь ходила ходуном, тело подрагивало в предвкушении чего-то острого, почти на грани опасного и в то же время притягательно сладкого.
- Все, что хочу... - безапеляционно, без всяких вопросов, которые уже ни к чему. Как подтверждение того, что будет.
  Пальцы Бела обхватили запястья, резко заводя его руки за голову и впечатывая их там движением, от которого внизу живот натянулась пружина, заставив мужчину резко выдохнуть, сладко глотнуть воздуха, всем телом ощущая его, как ведущего, самого главного сейчас...Он был согласен на любое действие, согласен на что угодно, лишь бы гордый блондин остался, наклонялся вот так, как сейчас, обжигая его взглядом обсидановых глаз, утонувших в горячечном дыхании обоих. Грудь выталкивала воздух, напрягая кубики пресса, напряжённые руки под его ладонями, горячими, не отпускающими его никуда...
Сладкий укус взорвал провода нервов, волной дрожи проходясь по телу, заставляя его выгнуться навстречу ему, тихо простонать, запрокидывая голову и открывая ему жгуты напряжённых шейных мыщц с бьющейся пульсирующей венкой в такт сошедшему с ума сердцу.
Влажный язык прочертил линию по распалённой коже, почти белые волосы мягко прошлись по скуле шелковистым прикосновением и горячее его дыхание у самой мочки уха сводило с ума ожиданием. Губы мягко прихватили мочку, шепнули:
- Расслабься... отдайся мне...
Короткий вырвавшийся стон и мужчина ещё сильней прогнулся ему навстречу, жадно целуя его в молочно белое предплечье, одурманенный ароматом его кожи.
Он слизнул проступившую на коже Белиала влагу медленным движением языка, и снова откинул голову назад. Приподнял бёдра, подвигаясь выше на кровать и опёрся ступнёй о край, чтобы полностью заползти на неё. Штаны съехали от такого манёвра ниже бёдер, но и это было не важно. Юноша, что сидел на его животе и так чувствовал каждое его желание. Это было странно, но это было здесь и сейчас...
- Возьми меня, Белиал. Возьми, как пожелаешь... - хрипло шепнул он парню, прикусывая его плечо и не отнимая своих рук от его. Он чувствовал напряжение его бёдер, сдавливающих его торс, видел, как по влажной спине его бежит капля пота, истаивает тёмным пятнышком, едва достигнув низкого пояса тесных джинс. Пьер ногой сковырнул с его пятки туфлю, скинул её прочь с постели, затем вторую... К чёрту обувь! Стопа прошлась по его лодыжке мягко прижимая его ногу к кровати и отпуская. Прикосновение, желание ощутить его целиком и полностью, подтвердить себе, что ему не кажется, что он и вправду сходит с ума от его близости и что даже такое прикосновение зажигает внутри огни, разбегающиеся искрами по их ногам. Пора было отдаться ему, быть собой и к дьяволу силу и мощь, приписываемую ему толпой и вылепленную им своими руками...
- Освободи меня, пожалуйста... - тихо взмолился Пьер, сжимая пальцами покрывало и умоляюще глядя Белу в лицо. Брюки, съехавшие при перемещении сдавили его естество тугой лентой, да и юноше вряд ли было удобно и дальше оставаться в джинсах, стесняющих его движения.
- Пожалуйста... - так же тихо умолял Пьер, глядя на него влажными, чуть подрагивающими от желания глазами. Он умолял, потому что не мог иначе, потому что он мог только просить сейчас, а не требовать. Только просить.

Отредактировано Пьер Горсуа (2010-08-19 12:25:10)

Отредактировано Пьер Горсуа (2010-08-19 21:25:38)

Отредактировано Пьер Горсуа (2010-08-22 14:45:28)