Калифорния встретила его как обычно солнечно, обдувая легким бризом, пришедшим с Тихого океана. Гектор отчаянно не высыпался: его учение было на пике популярности, и в каждом штате хотели увидеть пророка, несущего в себе частичку Бога. Поэтому перелеты из одного конца страны в другую, смены климата, и часовых поясов дались ему затяжной бессонницей и, разумеется, не прибавили хорошего настроения. При этом на публике нужно было быть бодрым и отлично выглядеть, олицетворяя собой просветление, ведь божья воля должна была поддерживать своего пророка. На деле же Гектор хотел просто вырубиться на долгие 24 часа. Семинар в Лонг-Бич должен был стать последним перед небольшим отпуском, и только спасительная мысль, что после этого наступят долгожданные каникулы, и пророк скорее всего предастся виндсерфингу, поглощению коктейлей и блуду, единственная озаряла его мрачное бытие.
Лонг-бич был сравнительно небольшим городом в округе Лос-Анджелес и площадка была соответствующей. С одной стороны выступление перед небольшой аудиторией было легче, с другой держать себя нужно было жестче. На самом деле Гектор долго решал, стоит ли ему ехать в Калифорнию, но все решила жажда наживы. Мэр штата тоже был не чужд его учению, видимо потому что это должно было дать ему сколько-то лишних голосов на следующих выборах, и платил его организации такие деньги за пару семинаров в его владениях, что Гектор не смог устоять. Религия - это тоже политика.
Встреча с репортерами, рюмка чая в мэрии, открытие нового онкологического центра в рамках его благотворительности. Завтра он будет на первой полосе по правую руку от главы штата. Близился вечер и выступление. Гектор гримировался перед выходом на сцену с медлительной тщательностью, внимательно разглядывая свое отражение. Он был безбожно красив сейчас. Шлифовка скул и коррекция губ не прошли даром. Чуть-чуть прозрачного тонального крема на лицо и незаметно подвести глаза. В освещении световых пушек они будут казаться еще выразительнее. Он надел белые штаны и рубашку, и длинный белый плащ сверху. Весь в белом с копной выбеленных волос по плечам со сцены он должен был казаться одним светлым пятном, и производить впечатление кристальной ангельской чистоты. Если бы ангелы занимались таким дерьмом. Усталая мысль исчезла, едва оформившись, нужно было срочно идти в отпуск.
Свет приглушен, когда он выходит на сцену и становится у трибуны. Театральные эффекты, рассчитанные на большинство впечатлительной публики, но он хороший актер и может позволить себе это. Его религия тоже немножко шоу. Зал восхищенно выдыхает и замирает, сотни глаз впиваются в его силуэт на сцене со смесью надежды, восхищения, недоверия, скепсиса, тысячи оттенков эмоций, которые когда он пил как наивкуснейший нектар, в которых купался и на секунду думал, что может быть и правда все не зря. Они верили ему. Теперь он видел стадо скучных овец, пришедших посмотреть на него красиво затянутого в белые одежды. Интересно, если бы он был столь же уродлив, сколь прекрасен сейчас, они бы любили его также? Деньги, напомнил он себе, это все деньги. Губы на секунду сжались в тонкую полоску и тут же сложились в безмятежную улыбку, отработанную практикой.
- Благодарю вас, что пришли сюда в этот счастливый день, братья и сестры мои.
У него был мелодичный голос, хорошо поставленный, богатый на интонации. Он начал свою очередную проповедь, рассказывал о письмах, которые приходили на его абонентский ящик тоннами, приводя в пример особенно поучительные. Цитаты из Библии. Корана, Торы и Вед сплетались в единое полотно, доказывающее, что Бог един. Он уже сам забыл, что из этого правда а что ложь. Хорошо продуманная психологическая атака. Насколько он помнил свой органайзер, после официальной части должен был быть небольшой фуршет, знакомство со спонсорами и раздача вип-приглашений на "неофициальную" часть - церемонию поклонения Богу, а, проще говоря, оргию немалого масштаба, специально для богатых клиентов, захотевших ебли в антураже мистики и причастности к древним культам. Об этих мероприятиях знали единицы и те помалкивали, слишком уж большое пятно на репутации.
- И, наконец, я хотел сказать, что Бог - он не где-то, он в Вас. Он вряд ли нас слышит, ведь каждый его вдох занимает сотни или же тысячи лет, но в каждом из нас его частичка. Поэтому молитесь себе, братья и сестры мои. Хорошего вам дня.
Он спустился со сцены и прошел в фуршетный зал в ожидании первых благодарных.

Он неспеша прогуливался по залу, благословляя свою паству, расписываясь на дисках, открытках, плакатах и прочему мерчендайзингу, продававшемуся в холле и теперь плавно перекочевывающему в собственность фанатов. Люди вокруг пили, ели и вдохновлено о чем-то переговаривались, однако голод телесный звучал явно гораздо громче в их головах, чем голод метафизический. Скот, просто скот, наполняющий тарелки. Накорми толпу хлебом и вином и получишь шелковую отару овец, а не бешеную волчью стаю.
Они целовали его руки и прикладывались к его плащу, уходя абсолютно счастливыми. Они смотрели на него так, как смотрят дети на слишком дорогую для них игрушку в детском мире. Они хотели его настолько неприкрыто, что начинало сосать под ложечкой. Интересно, если бы не было охраны, как скоро я бы оказался на полу с несколькими членами внутри себя? Чуть сощурив глаза, Гектор прошел за свой столик, делая знак охране, что разговоры с простыми смертными окончены. Настало время заняться бизнесом.
К нему подскочил Клейтон, его вечно бодрый и пронырливый секретарь, отвечающий за раздачу персональных пропусков на сегодняшнее неофициальное мероприятие и его организацию. Прошептав, что вице-мэр вчера попал в больницу с язвой двенадцатиперстной кишки и не сможет сегодня появиться, он убежал дальше. Новость вызвала у Гектора глухое раздражение, ему надо было переговорить с этим человеком, в собственности которого находился чудный маленький остров, на который положил свой глаз пророк, и в будущем наделся сделать его своим.
Он расположился за столом, едва пригубив вино и мечтая уже покинуть это место и поспать хотя бы полчаса на заднем сидении авто. Вместо этого ему приходилось вести задушевный, исполненный сакрального смысла разговор с женой крупного адвоката и еще несколькими экзальтированными дамочками, глазеющими на него как на чудо из зоопарка. В который раз мысленно поморщившись, он сам задумался о спасении.
От надоедливых женщин его спас шум сзади и набор франко-английских ругательств, лившихся щедрым потоком с чьих-то явно не смиренных уст. Он обернулся, глядя, как через оцепление ловко прорывается фанат, сжимающий в руке коробку CD.
- Мсье проповедник...
Мужчина начал по-французски. Гектор чуть иронично выгнул бровь после довольно странного обращения, ожидая еще более феерическое продолжение. Оно и не заставило себя ждать, - Мистер пророк, я хочу вас...
Последующая фраза была на английском с явным французским акцентом. Он сделал знак охране, чтобы неожиданного визитера оставили в покое. Ирония в глазах теперь была совсем неприкрытой, впрочем мужчина быстро исправился, выразив желание получить автограф для своего друга.
- Можете говорить по-французски, я пойму, - Гектор улыбнулся, взяв диск из рук пробивного иностранца и доставая из-под крышки стильную обложку. Взяв маркер у подоспевшего Клейтона, он каллиграфически вывел "carpe diem", посчитав это хорошим благословением, и расписался рядом. Впрочем отдавать диск обратно он не спешил. Мужчина был выше него, так что приходилось смотреть немного наверх, что раздражало. и он ничуть не смущался своей недавней лингвистической оплошности. Более того Гектору чудилось, что во взгляде мужчины притаилось плохо скрываемое самодовольство. Это было необычно, как будто в стадо прирученной домашней скотины закрался волк в овечьей шкуре.
- Для себя, я вижу, вы ничего не хотите... кроме меня, - начал он, выдавая одну из своих самых обаятельных улыбок. - Вы турист?
Он медленно протянул подписанный диск обратно, выжидательно глядя в лицо иностранцу.

Отредактировано Гектор (2010-08-23 00:41:15)

- Прибыл из Парижа со сравнительной инспекцией Диснейлэндов.
Слова лились искренне и честно. Гектор продолжал улыбаться как Иисус, глядя на паясничающего мужчину.
- Надеюсь, Вам нравится в Калифорнии. Столько... развлечений.
Разумеется, этот француз никогда не слышал о нем и теперь пялился на него со смесью интереса, иронии, и может быть похоти. Гектор почувствовал, как нехорошо натягивается кожа на скулах, когда рот сам ощерился в отнюдь не благословенной ухмылке. Осталось определить, насколько эта особь обладает интеллектом.
Мужчина был хорош собой, это Гектор признавал даже на свой извращенный, странный и крайне привередливый вкус. Широкие ладони, загорелые и наверняка теплые, почти горячие, на его напряженной спине или где-нибудь еще... О "где-нибудь еще" Гектор старался не думать, ибо наслаждений хотелось весьма низменных, а времени на них давно не было. У пророков как и у популярных рок-звезд оставалось крайне мало времени на личную жизнь.
Забрав диск, мужчина прочел латынь и поинтересовался, что это значит. Эмоции на его лице явно выражали насмешку, что хлестнуло по хребту раскаленной цепью. В переводе с древнего языка это означало "лови момент". Подумав, что ответ "это тату на моей правой ягодице" наверное будет излишне провокационным и повлечет за собой неожиданные последствия, он ограничился более скромной вариацией на тему.
- Ключ от моих личных апартаментов.
Кивнув с совершенно серьезным выражением лица, он бросил еще один оценивающий взгляд на широкоплечего иностранца. Сегодняшнее мероприятие обещало быть интересным, но конкретно для него довольно скучным. Шальная мысль скрасить себе ночь таким авантюрным способом была в его духе, хотя Гектору давно начало казаться, что он утратил что-то в себе, оставив лишь скуку и тоску по несбывшемуся. Может быть, это его развлечет.
- Как Вас зовут, мсье?

Отредактировано Гектор (2010-08-31 05:25:19)

- Не сомневаюсь.
Гектор и бровью не повел. В голове возник мощный визуальный образ, как какой-то маленький человечек прыгает перед дверью, шепча заветные слова на манер "сим-сим откройся". Это было бы забавно. Мужчина назвался Аленом. Гектор помнил одного Алена, другого, француза, темноволосого и темноглазого, смуглого и вертлявого, который кормил его устрицами с рук и любил заниматься сексом под музыку Эдит Пиаф. Идиллия закончилась, когда любовник разорился и не смог больше содержать белогривую мегеру.
Гектор положил свою холеную ручку на локоть молодого человека, приглашая прогуляться по залу подальше от любопытный ушей и завистливых взглядов.
- Меня зовут Илайя. Очень библейское имя, - он лучезарно улыбнулся, запрокидывая голову, чтобы посмотреть в глаза высокому французу, рядом с которым невысокий и компактный Гектор казался себе еще более хрупким.
- Вы же любите шоу, мсье Роше? - вкрадчиво спросил проповедник, - Диснейленды, аттракционы или может быть.. комнаты страха? Хочу сделать предложение именно вам. Сегодня вечером намечается одно мероприятие... скорее театрализованное, чем официальное.
Гектор усмехнулся, отпуская локоть и снова становясь напротив, когда ему показалось, что они теперь более или менее наедине.
- Это будет закрытая вечеринка, довольно секретная. Форма костюма - смокинг и маска... - Гектор помолчал, задумчиво оглаживая взглядом рельефные мышцы груди, обтянутые тонкой майкой. - хотя эта одежда вам безусловно идет. И да, советую вам приехать на такси и не говорить друзьям, куда вы направитесь этой ночью. Обещаю, что ничего плохого с вами не случится... может быть наоборот, что-то очень хорошее.
Светыле глаза на секунду расширились, выдавая вожделение. Он снова улыбнулся, выхватывая у пробегающего мимо секретаря личное приглашение на одного человека.
- Ну так как?

Ему нравились правильные реакции на правильные моменты. Услышав долгожданное "с удовольствием", Гектор внутренне облизнулся, почти ощущая, как грядущий дерьмовый вечер на глазах превращается в конфетку, сладкий долгожданный леденец -  его награду за все эти ночи, наполненные бессонницей.
Мужчина согласился довольно быстро. Гектор подумал, что уламывать француза нужно будет более долго и изощренно, но то ли авантюрный склад характера, то ли зов плоти, а, может быть, все вместе решили вопрос куда быстрее, чем ожидалось. Мысли плавно перетекали в нужное русло, туда, где пророк уже избавлялся от белоснежного одеяния и задыхался от снедающего желания, острого как перочинный нож. Гектор пропустил момент, когда мужчина оказался близко, настолько, что нужно было запрокинуть голову, чтобы встретиться взглядом. Чуть растерявшись, он поборол желание сделать шаг назад, с легким неудовольствием чувствуя, как заныла шея, когда пришлось поднять голову, чтобы по прежнему смотреть собеседнику в лицо, а не в район соблазнительного рельефа груди или сетки венок на шее, набухающих под кожей. В этом чувствовалось какое-то соревнование, от которого у него, как у гончей, затрепетали ноздри. Авантюра всегда хороша, если два партнера играют на равных. Конкретно этот случай мог стать очень интересным.
Француз задал вопрос волнующим голосом, от которого вдоль спины по позвоночнику разлилось терпкое возбуждение. Гектор хорошо помнил те далекие времена, когда был просто эскортом, и эти интонации с хрипотцой и мягким "р" говорили ему только о том, что есть работа. Сейчас это была игра желаний, на поводке которой хотелось повестись. Он машинально облизнул пересохшие губы, отводя глаза, но тут же снова впиваясь взглядом в лицо мужчины.
- Это будет некий ритуал, мсье, - он улыбнулся, с удивлением услышав, как его голос, наполненный благочестием, одномоментно наполнился искушающими порочными интонациями того, кем он собирался предстать на вечерней оргии.- Красивый и... довольно экстравагантный. Смокинг и маска нужны для того, чтобы обезличить фигуру, ведь перед высшими силами все равны. Но не беспокойтесь, это не надолго...
Что именно не надолго, он уточнять не стал, постепенно привыкая к несколько двусмысленной близости мужчины, возвышающегося над ним, и тая загадочную улыбку Джоконды на губах.

Отредактировано Гектор (2010-10-16 19:44:19)

Гектор внутренне усмехнулся. На вечернем собрании все знали друг друга в лицо и возможно уже много раз трахались между собой, что Гектора мало волновало. Они хотели посмотреть, прикоснуться, стать причастным к некому таинству, расслабиться и получить удовольствие. Господа привыкли к смокингам из дорогой ткани, в которых они чувствовали себя уверенно, и пророк не мог им отказать. Но вдаваться в подробности личной жизни премьер-министров и кинозвезд он не торопился. Вероятность того, что кого бы то ни было Ален мог знать в лицо или, тем более, с кем-то играть в покер по выходным стремилась к нулю.  И, кажется, он забыл упомянуть, что наряд женщин обычно составлял только бикини, туфли на шпильках и драгоценности в неограниченных количествах. Впрочем, господину французу предстояло увидеть это воочию.
Комментарий про козлищ и агнцев вызвал мимолетную улыбку. Пророк небезосновательно думал, что агнцев там не было и не будет в дальнейшем.
- У вас и будет шанс сравнить ваши представления о ритуалах и это событие. Все зависит от того, насколько вы готовы рискнуть...
Мимолетное прикосновение к плечу и убранная прядка. Он был смел, этот француз, но тот час же заломило скулы от желания перехватить запястье и сломать пальцы. Впрочем, тон господина Роше не был агрессивным, скорее завораживающим, мелодией факира, приручающего гадюку. Он мягко вложил приглашение в ладонь мужчины.
- Здесь все написано. И маленький момент который нужно запомнить... Слуга на входе спросит пароль. Это слово будет - Амадео. Чтобы ни у кого не возникло соблазна воспользоваться вашим приглашением, случайно оставленным на туалетном столике. Насчет маски решайте сами. Мики-Мауса я найду в толпе очень быстро. Впрочем, вряд ли быстрее охраны.
Он пожал плечами и отошел на шаг, разворачиваясь и бросая через плечо короткое "до встречи"

Сумерки плавно опускались на лесопарк, отгораживая особняк от остальной цивилизации. Дворец в псевдовикторианском стиле, таинственно мерцал огнями, маня проникнуться торжеством. К нему съезжались гости на своих дорогих ламборджини и ягуарах, затянутые в дорогие фраки, словно жирные бабочки в блестящий хитин.
Гектор смотрел, как из машин выходят люди в масках в сопровождении прекрасных спутниц или спутников под плащами которых, он знал точно, ничего не было кроме тонких бикини. Сейчас он сам мало напоминал пророка, благочестиво вещающего с трибуны о спасении и надежде. Не было больше кипенно-белых одежд, их сменили черные кожаные штаны держащиеся на бедрах на широком ремне и длинный черный глянцевый плащ прикрывающий обнаженные плечи. Его голый торс и руки были исписаны тонкой вязью символов и знаков. Украшений не было, кроме тяжелого золотого медальона на шее.  Гектор не стал делать себе какой-то особенный макияж и доводить свою внешность до некого выхолощенного идеала, просто накрасил губы черной помадой. Но сейчас глядя на себя в зеркало, он менее чем когда либо походил на человека. Этот день его вымотал, и теперь сидя в кресле и выкуривая последнюю сигарету перед тем как превратиться в зверя, он представлял себе солнечные пляжи и океанические волны, накатывающие на песок. Там он снова обретет себя.
Гектор поднялся и одел полумаску, изображающую голову орла, украшенную черными перьями, скрывающими волосы, словно шлем, и ниспадающими на плащ. Взяв посох в правую руку и тяжелую книгу в другую, он вышел из комнат.
Просторный освещенный люстрами холл собирал в себе все больше гостей, которые под присмотром внимательных слуг проходили в освещенный свечами и масляными светильниками зал. В конце его возвышался орган, на котором виртуозный мастер играл нечто симфоническое приличествующее случаю. Гости расступились перед ним, склоняя голову в знак приветствия. Он запоздало вспомнил о своем утреннем белокуром викинге, но, криво улыбнувшись и бегло осмотрев публику, так и не обнаружил маски Микки.
Стук посоха об пол возвещает о начале церемонии. Музыка меняется, становится торжественной и печальной, напоминая литургию. Его окружают фигуры в плащах и масках, женщины и мальчики, похожие на девушек, которые будут дарами сегодняшнего ритуала -  вместилищами похоти, отдавшими себя на растерзание в бесконечном соитии. Он открывает книгу и начинает читать слова ритуала на латыни, нараспев в такт музыке, ощущая, наверное, тоже самое, что ощущали шаманы древности. Власть и избранность. В воздухе неуловимо чувствуется сладковатый запах благовоний и каннабиса, против воли затуманивающий рассудок и избавляющий от излишнего самоконтроля. Как раз то, чего ему не хватало все эти дни. Еще два удара посохом и темные силуэты преклоняют колени, выпростав руки по направлению к нему. Музыка звучит рефреном, переплетаясь со звучанием древнего языка. Еще один удар посоха и они встают, чтобы сбросить с себя тяжелые плащи, скрывающие фигуры. Практически обнаженные красивые, стройные тела. За масками не видно выражений их лиц, но Гектор хорошо видит, как напряжены плечи и возбужденно выпирают горошины сосков. Новый стук и они приближаются на шаг, разворачиваясь друг к другу и передавая по кругу поцелуй, мимолетное прикосновение губ, живых к картонным и наоборот. Они готовы. Гектор подходит к одной из них, смуглокожей и высокой. Стук посоха, и она встает, склоняя голову и уходит выбирать спутника на эту ночь. Следующий светловолосый юноша, изящный как фарфоровая статуэтка. Он поднимается, и пророк видит, как золотые браслеты бликуют на его тонких запястьях. Гектор ходит от одного к другому, отпуская своих жертв, думая о том, что ему тоже предстоит сделать выбор, чуть позже.

Гектор следует от одного обнаженного силуэта к другому. Юноша или девушка, уже все равно, наркотик делает свое дело, затуманивая сознание и оставляя только похоть. Они обступали его, падали ему в ноги, раздевались так откровенно, и это подстегивало хлеще чем сладковатый дым. Наконец все жертвы были принесены, и музыка смолкла, чтобы вновь заиграть тягуче и минорней. Свечи полыхали неравномерно, словно от легких сквозняков. В зале оставались только единицы, все остальные ушли со своими дамами или кавалерами.
Он все-таки пришел. Гектор видел высокого француза, выделяющегося на фоне остальных ростом и легким пренебрежением к этикету. Распахнутый ворот рубашки, там, где должна была быть удавка - бабочка. Шея в которую хочется впиться зубами до крови, почувствовать оголенный пульс, сладко дрожащий на языке…. Гектор медленно подошел к мужчине.
- Рад видеть вас здесь. Надеюсь, вам понравилось представление... - голос из-за маски скрывающей пол-лица звучал глухо. Гектор знал, что другой бы на месте светловолосого иностранца уже давно бы подобострастно трепетал бы, сочтя подобное личное обращение огромной честью, Ален же воспринимал все это как должное, а к происходящему относился как к утреннику для взрослых. Может быть, поэтому Гектор его и выбрал...
- Здесь уже не будет происходить ничего интересного, поэтому предлагаю вам прогуляться... Выбрать себе дальнейшее развлечение.
Они вышли из пропахшего дурманом зала, но в коридоре легче не стало. Казалось, весь дом превратился в томное чудовище, источающее наркотик, смешанный с запахом соития. В холле прогуливались парочки, на кожаных диванах девушки и мальчики ласкали богатых президентов крупных компаний, миллиардеров и богатых наследников. В помещениях уже творилось что-то невообразимое: слияние тел в самых немыслимых позах и на любых поверхностях, клубки конечностей, дергающихся в едином рваном ритме. Люди выставляли себя и свои деяния напоказ. Было жарко. Они дошли до относительно уединенного балкона, и Гектор повернулся к своему спутнику.
- Не жалеете, что пришли?

Прохладный ночной воздух вызывал легкие мурашки на коже, заставил зябко повести плечом. Все воспоминания о ритуале сводились к хаотичному набору картинок, кусков обнаженных тел, с острым привкусом желания, ощущающегося на языке вязким комком. Каждый раз Гектор думал, что не поддастся этому безумию, но каждый раз выходил из зала с этим самым ощущением голодной одержимости.
Он смотрел, как мужчина снимает маску и приводит себя в порядок у фонтана. Капли воды, собирающиеся на висках, стекающие по шее и пропадающие за воротом рубашки прозрачными бусинами. Трепет крыльев прямого носа, жадно глотающего чистый воздух. Гектор отмечал эту странную раскадровку и думал, что ему тоже не мешало бы снять маску. Тихий шелест смоляных перьев, и маска падает к ногам мертвым ястребом. Пророк вытер лоб тыльной стороной ладони, откидывая светлые пряди. Подумав секунду, дернул за завязки плаща, стекшего рядом с маской глянцевой лужицей. В неверном свете приглушенного освещения надписи и символы на теле выглядели словно заживающие порезы с неровными краями.  Краска смывалась специальным составом, поэтому Гектор спокойно подошел к тому же фонтану и, намочив ладонь, дотронулся до затылка, чтобы быстрее прийти в себя. Холодная влага мгновеннно потекла вниз по позвоночнику, заставляя поежиться.
- На ваших… эммм… ритуалах всегда так… эммм… интересно?
- Вы имеете в виду творящийся здесь разврат? - с легкой усмешкой спросил Гектор, кивком указывая на неплотно прикрытую и дверь и стоны наслаждения, доносящиеся из-за нее, не становящиеся тише, даже в относительном отдалении, - Да, такое бывает часто. Правда об этом мало кто знает. В основном, состав принимающих участие в ритуале не меняется, за редкими исключениями... вроде Вас.
Гектор плохо понимал, холодно ему или жарко. Цепочка и тяжелый медальон холодили кожу, но само тело было горячим как камин. Смысл нового вопроса, он сообразил через несколько секунд.
- Свобода, да.. возможно. Мы даем человеку ощущение, что он все еще кому-то нужен. Поэтому к нам приходят.
Когда несколько лет назад Гектор создал это общество, он был счастлив и действительно думал, что может быть все не зря. Сейчас он оглядывался назад, на полупрозорачные двери и хотел придушить похотливых свиней. Он грезил о помощи людям, но не знал, что человеку нельзя помочь, если он сам этого не хочет. В итоге его собственное детище поглотило его самого.
Ален снял фрак и начал стряхивать капли воды, попавшие на рубашку. Гектор подошел ближе, укладывая ладонь на грудь мужчины.
- Здесь тоже... вода.

Отредактировано Гектор (2010-11-25 01:58:29)