Библиотека >>>

Комната мастера выглядела вполне себе по-европейски, и в ней не было того самого восточного уюта и пряных ароматов корицы и мускуса, что царили в покоях Серегила. Удивительно, но Ромео никогда об этом не думал. Ему казалось, что все мастера одинаковые, с одинаковыми пристрастьями, привычками и манерами, будто бы роботы одной модели.
"Чик-чик" отозвался ключ, совершив оборот в замочной скважине массивной двери. "Тук-тук" ответило сердце. Вот так каждый раз, когда за ним закрывалась дверь, Ромео робел, ожидая, что дальше. Французский мастер точно также как и его арабский, принялся раздеваться на ходу, будто бы не замечая в комнате присутствия невольника. Отличный способ показать или же напомнить, что ты всего на всего вещь. Скажем, вы когда-нибудь стеснялись раздеваться в присутствии мягкой игрушки или рыжего кота? Вряд ли.  В общем, ничего особенного все как всегда. Сейчас мастер пойдет в душ, а потом внезапно вспомнит о твоем присутствии и позовет к себе.
Сделав пару шагов в сторону центра комнаты, негритенок неподвижно ожидал распоряжений мужчины. Его каре-зеленые глазки «бродили» по убранству гостиной, выискивая что-нибудь интересное, на чем можно было бы остановить взгляд, чтобы занять минуты бесполезного ожидания. Пару раз мальчик бесшумно зевнул себе в руку, скорее чтобы занять себя хоть чем-нибудь, чем по надобности.
- Ромео, - раздался голос мастера, очевидно, из спальни и чернокожий мальчик неохотно пошел на него.
Ага, читать значит тебе надо. Ну чем не полезное занятие? Что ж я тебе аудиокнига?
Вздохнув, Брук взял с кровати незнакомое ему литературное издание.
- Маэстро и Жюстина, - невыразительно прочел он, отойдя на пару шагов от кровати, где возлежал мужчина. А что мне делать, когда он заснет? Свернуться на кресле как человек-змея и видеть сны?
Открыв книгу, Ромео пробежался глазками по первой странице. Попахивало тягомотиной и бредятиной, хотя это было самой меньшей из бед. Тихим монотонным голосом, склоняющим более ко сну, нежели каким-либо эмоциям, мальчик зачитал парочку абзацев, а потом зевнул. Стоять было неудобно, но на кровать садиться хотелось еще меньше. Далее Брук запутался в каком-то заумном слове, а потом и вовсе потерял нужную строчку. Разобравшись, вновь принялся читать. Злился он на все сейчас происходящее. Какого черта он тут должен сказки на ночь читать, когда самому хотелось если не спать, то хотя бы побыть наедине самим с собой.
- А долго надо читать? – поинтересовался Ромео, отрывая взгляд от скучной книжки. – Из меня плохой чтец. Правда.
Не дожидаясь ответа, мальчик открыл книгу в самом конце и прочитал про себя последнее предложение. Злость и обида наступали ему на горло.
- Отпустите меня, пожалуйста, к себе в комнату. Я устал.

Все. Хватит бесить мужчину. Милости и человеческой доброты я пришел искать не в то место. Вон он уже почти рассержен. Ромео присаживается на край кровати, а затем встает, чтобы потянуть немного наверх узкую джинсу комбинезона. Снова садится, кладет на коленки книжку, убирает выбившуюся из пучка волос кудряшку, тихонько вздыхает и продолжает читать – чуть более выразительно, однако, так же спотыкаясь о слова, делая ошибки, но не останавливаясь. Он не вникает в смысл, просто тараторит написанное, думая о своем, переворачивая страницу за страницей. Ему немного обидно за афроамериканскую задницу, потому что он франко-африканец, а не то, что там этот мастер себе думает. Скажи вслух! Нет уж-ки.
Постепенно его голос становится громче, наверное, потому что он сам себя не слышит, уйдя далеко в свои мысли. Чернокожий подросток вспоминает последние недели, прокручивает в голове лица и члены, с которыми ему «посчастливилось» познакомиться. И того совсем юного клиента, что втягивал ноздрями аромат его черной кожи, не прекращая изумляться ее гладкости и упругости. И того американского старичка, что просто смотрел, как ладошки мальчика скользят по члену. Беззвучно. Бесстрастно. Вспоминал, как в начале той недели его хорошенько оттрахал чернокожий мужчина лет сорока. Это был первый раз, что Ромео был с кем-то, чья кожа еще темнее, чем его. Правда, что у африканцев самые большие члены, а у азиатов самые маленькие.
Ромео тихо рассмеялся. Его смех как раз пришелся на какой-то длинный диалог о пользе платонических утех. Прочитав еще пару строчек, мальчик снова начал смеяться. Приступ беспричинного смеха, который частенько одолевает нас не во время, случился с ним уже через несколько минут. Негритенок просто не мог себя больше сдерживать. Глупо, но остановится он тоже не мог.
- Извините, мастер, - произнес Брук и тут же разразился громким приступом смеха. – Можно мне в туалет? Пожалуйста.
Хи-хи, да ха-ха. Ромео, из какой ты там сказки?