Сколько она уже здесь? Неделю, может две? Если быть совсем точным то тринадцать дней. Тринадцать дней без Давида, без его истерических воплей в своей голове, без нравоучений Ганса, без пытливых взглядов окружающих. Впервые за шесть лет, Черри настолько долго была в сознании. Настолько долго была посвящена самой себе. И чем дольше она могла распоряжаться действительностью, тем чаще шестое чувство напоминало ей, что, увы, это не бесконечно. Она не могла предугадать, но знала точно, что Давид вскоре появится вновь. Главное чтобы не сегодня, не сейчас. Ей бы очень хотелось запомнить этого мужчину и эту ночь, себя в его постели и привкус изысканного вишневого вина, что она пила всего несколько минут назад. Иногда она была чересчур сентиментальна и восприимчива. Может быть именно поэтому она согласилась на уединение с Франсисом, едва зная его и не испытывая к нему каких-либо высоких чувств. С каких пор она стала столь неразборчива в отношения? С каких пор одна ночь в объятиях случайного любовника стоила больше чем бесхитростное женское счастье? Наверное, с тех самых, как она появилась в «Вертепе» и стала более четко осознавать, что до женщины ей также далеко, как от Земли до Луны и обратно.
- Да я, пожалуй, выпью!   – с улыбкой на вопрос ответил транс и добавил. – Напиток выбери сам!   – Сегодня Черри собиралась доверить Леграну себя, так почему бы не позволить ему выбрать для нее напиток. Немного осмотревшись, она села на диван и достав портсигар, закурила. Она никогда не спрашивала – можно ли, как это обычно делали особи мужского пола в присутствии дамы. Она просто делала и все, искренне полагая, что в ее положение такие вопросы не должны обсуждаются.
- Там спальня?   – Бриль кивнула в сторону приоткрытой двери, выпустив изо рта сероватый дым. Отчего-то она чувствовала себя немного неловко и эту неловкость она собиралась развеять разговорами на весьма откровенные темы.
- Скажи Франсис, почему ты не заведешь себе постоянного раба? Многие здесь так и поступают, не так ли? Долгий процесс воспитания доставляет немало удовольствие. Да и плоды своего труда собирать не менее приятно. Каково это когда саб понимает тебя с полуслова, живет твоим дыханием, твоими желаниями? Ты знаешь?   – Черри это было и правда интересно. Спрашивая об этом мастера, она все равно не смогла бы понять до конца, выступая с позиции сабмиссива. Но для нее этого всего не могло бы быть хотя бы без капли любви.

Игрушка. Как много в этом слове, особенно тогда, когда оно адресовано человеку. Игрушки не вечны, им свойственно ломаться. И в этом случае, пожалуй, вовремя прекратить игру гораздо гуманнее , чем довести ее до конца. Сколько же у Франсиса было игрушек, которым не суждено было сломаться? Порой хватит всего одной сессии, чтобы понять, что марионеткой в чьих-то руках быть гораздо приятнее, чем птицей в свободном полете. Но Черри слишком сильно любила свободу, чтобы так просто от нее отказаться.
Приняв из рук мужчины бокал, она пригубила вина, а затем снова сделала очередную затяжку. Эта дурная привычка прочно укоренилась в ее образе жизни. Она была совершенно зависима от сигарет и это многих очень сильно раздражало. Ей было приятно встретить человека, с которым можно было выкурить по сигарете-другой за приятной дружеской беседой. Две серые дымовые змейки, одна терпкая и горькая, вторая с нежным запахом черешни, сплелись в медленном танце, а затем растворились друг в друге, наполняя комнату весьма своеобразным ароматом.
Сделав еще один небольшой глоток вина, Черри взглянула в лицо мастеру, чуть приподняв уголки губ в еле заметной улыбке.
- Учителем? – Все же она была далека от всего этого, не смотря на то, что не раз участвовала в БДСМ сессиях вне стен поместья. Те партнеры, с которыми ей посчастливилось быть в своей далекой Голландии, похоже, и понятия не имели о том, что делают. Здесь же собрались люди, для которых извращенный секс не просто время препровождение, а образ жизни если угодно. Черри уже давно поняла, что все слова, произнесенные в этом месте, настолько же правдивы и логичны, как и то, что за днем следует вечер, а не наоборот.
- И какой урок вы подадите мне в первую очередь? – Транс отставил бокал на столик, затушил сигарету в пепельнице. Черри готова была начать игру. И, что бы она не услышала в ответ, отступать она не собиралась.

Франсис не торопился. Был крайне сдержан и спокоен. Черри на секунду решила, что не вызывает в мужчине и капли вожделения. Но его рука на ее колене, заставила Черри усомниться в этом предположении. Мужчина уверенно повел рукой вверх, собирая в складки и без того короткое платье. Вопрошающе взглянув в лицо Леграну, Черри остановила движение его руки своей. В ее глазах разгорались озорные огоньки. Она совсем не хотела казаться недотрогой, даже напротив. Чуть помедлив, она продолжила эту почти целомудренную игру сама. Бриль повела руку Леграна далее вверх, отодвигая край платья все дальше и давая ему возможность почувствовать под пальцами шелковость капрона,  дорогого кружева чулок и подвязок, нежность кожи ее бедра и краешек узеньких красных стринг.
Чаще всего не каждый shemale мог похвастаться величиной своего мужского достоинства. А Черри могла. Хоть и не испытывала по этому поводу большого восторга. Ей всегда нужно было прилагать массу усилий, чтобы уложить этого «монстра» в свои маленькие кружевные трусики. Она с удовольствием бы избавилась от этого бесполезного отростка, если бы… да нет, даже отец был тут не при чем, не смотря на его угрозы. Вращаясь в определенного толка кругах, транс не мог не заметить, что размер его члена, который даже по самым скромным меркам был на один, а то и два дюйма больше среднего, вызывает в партнерах исключительно положительные эмоции и бурные фантазии. Бриль переместила руку мастера к своему паху, немного раздвинув ноги. Франк же своей ладонью мог в полной мере оценить размеры трансвестита, почувствовать под пальцами непрерывную пульсацию и степень нетерпения. Уровню либидо Черри мог позавидовать любой.

Внезапная боль прошила висок Бриль. Но она не подала и вида, лишь мускул на ее щеке дрогнул, но улыбка с губ так и не сошла. Она надеялась, что это всего лишь мигрень, но обрывистый шепот в ее голове говорил совсем об ином.
- А?    – чуть было не пропустив вопроса, переспросила Черри. – Опыт у меня, конечно, есть, но уверяю тебя, мой дорогой друг, это не будет иметь никакого значения! – Собственный голос уже практически не различим. Вокруг будто вакуумная оболочка, мешающая смотреть, дышать, говорить. Ладони очень быстро покрываются влагой. Можно списать на волнение, но этому есть совсем другая причина. Черри отпускает руку Франка и, подняв со столика двумя пальчиками бокал, допивает его содержимое до конца.
  Время…. Теперь… мой черед. Прочь, прочь, прочь.    – Слова раздаются в голове барабанной дробью. Перемен уже нельзя не заметить. Черри бледнеет, с ее губ сходит улыбка, взгляд беспорядочен, даже испуган.
  - Я хочу, чтобы вы меня связали!    – неожиданно, даже для самой себя выпалила Бриль.   – Сделайте это прямо сейчас!    – как же она коварна. Черри в голову пришла поистине чудовищная подлость. Она была зла на Давида, за то, что он всякий раз лезет в ее голову в самый неподходящий момент и ломает все ее планы. И она решила на сей раз его проучить. Да так, чтобы тот запомнил это на всю свою никчемную жизнь.  Они оба до конца не осознавали, кем приходятся друг другу. Правда была выше их понимания. Черри и Давид не понимали, что делая гадости друг другу, они делают их себе. Но в данном случае план Черри был по-настоящему жесток и изощерёнен, ведь для нее раздвигать ноги перед другим мужчиной было предназначением, а для Давида наихудшим из вариантов.
Наверное, около минуты Черри сидела практически неподвижно, вслушиваясь в бессвязную речь множества голосов в своей голове. Она уже давно привыкла к этому беспорядку в мыслях и со временем научилась скрывать это. Она выглядела более чем отстраненно. Черри смотрела в лицо мужчине, а затем тронула пальчиками абрис его губ и прошептала, так, будто делилась с ним какой-то тайной, о которой, кроме Ленграна, никто не должен был узнать
  - Такой как я, у вас еще не было. Вы не разочаруетесь. Только вы должны мне пообещать….   – она на мгновение замолкла, чтобы поцеловать Франка. Крепко, горячо, не давая и шанса на вздох, -   что бы не случилось и как бы я не повела себя, не останавливайтесь!

Отредактировано Черри (2010-09-01 20:46:45)

Как же сладок был тот поцелуй. Хоть и отдавал он табачной горечью, аристократической холодностью и всевластием. Франк не упустил момента показать Черри, кто здесь правит бал, перехватывая инициативу в свои руки. Черри нравились сильные и властные мужчины, она в буквальном смысле таяла под их напором, отдавая всю себя без остатка. Ей было грустно осознавать, что этой ночью с Ленграном будет, увы, не она. Знал ли он, догадывался ли, какой бесценный подарок Черри приготовила для него? Стервеца Давида, который в купе с букетом весьма сомнительных качеств, был убежденным активом и на своем веку еще ни разу не испытывал ту полноту непередаваемых по своей красочности ощущений, когда чей-то член рвется в твою узкую задницу. И хоть технически он был уже далеко не девственником, первый раз будет для него сродни маленькой смерти.
В то же мгновение как поцелуй был прерван, мужчина взвалил транса на плечо и уволок в соседнюю комнату, которой оказалась со всем не спальня. Черри была немного старомодна. С сексом у нее ассоциировалась в большинстве случаев исключительно постель. Даже сами эти слова «кровать» или «спальня» звучали в ее ушах грязно и непотребно. Но здесь, в Вертепе, было принято придаваться разврату совсем в других местах – специально отведенных комнатах, пыточных, даже в ванных и туалетах. Не далее как сегодня утром она видела одного невольника в туалетной комнате, исполняющего роль писсуара. Уже через пару секунд она выскочила оттуда как ошпаренная с густым румянцем на щеках и изломом несдерживаемой томной улыбки. Она была в равной степени как шокирована увиденным, так и приятно удивлена проявлением чей-то безумной фантазии.
Не особо церемонясь, мужчина сбросил Черри со своего плеча на кровать и направился к небольшому шкафу за веревками. От удара о не слишком мягкую постель у транса перехватило дыхание. Ощущение свободного падения спровоцировало всплеск адреналина в крови. Не слишком явно, но вполне достаточно, чтобы сердце забилось чуть быстрее, зрачки расширились, грудь взорвалась восторгом. Наверное, это и послужило следующему уколу боли в висок. Давид продолжал рваться из своего заточения, разрывая сознание Черри в клочья. Медленно и неотвратимо Бриль теряла связь с миром, не в силах сопротивляться этому поистине нечеловеческому напору. Как дикое животное рвется из клетки, так и Давид рвался на свободу, отчаянно цепляясь за звуки, вспышки света или неповторимые и столь острые запахи реальности, что кружится голова. Черри зажурилась, чтобы хоть на мгновение остановить крутящуюся перед глазами комнату, сделать глубокий вдох и немного успокоиться.
Прикосновение сухих горячих пальцев и жесткой веревки к запястьям – словно удар током, разряд которого бьет на поражение в самое сердце. Черри улыбается, послушно прижимает руки к бедрам, чтобы мужчине было удобно вязать
  - Да, детка, вот так! Крепче!    – транс чуть приподнимает голову, чтобы проследить за манипуляциями Франка. Мужчина спокоен и сосредоточен, как скульптор, работающий над очередным произведением искусства. Веревки кольцами обвивают запястья, затем бедра, туго стягивают кожу. Черри несколько раз дернулась в путах, не сколько показать свою строптивость, сколько проверить что она действительно крепко связана. Чтож, Франсис знал толк в искусстве бандажа, ни одна веревка не ослабла. Напротив, они будто еще сильнее стянули запястья. Кровь замедлила свой ход…

  - Какие еще будут требования?   Вопрос прозвучал в насмешливом тоне. Бриль прекрасно понимала, что не имеет права требовать, но следующая просьба должна была прийтись Франку Ленграну по вкусу
  - Я хочу, чтобы ты заставил меня плакать!    – вслед за фразой раздался, звонкий практически злорадный смех. А затем Черри будто бы выключило. Она замолкла, все эмоции, какие у нее были на лице вдруг исчезли, взгляд потух, и ее лик в одночасье превратился в бездушную фарфоровую маску. Она больше не сопротивлялась, добровольно открывая двери своего сознания кричащему в ее голове Давиду Брилю.
Две секунды маленькой смерти. Две секунды, в которые легко уместились две жизни, без конца ведущие кровопролитную борьбу с собственным «я» и окончательно потерявшиеся в этом лабиринте безумия. Времени, чтобы понять, где ты находишься после столь трудного пробуждения, нужно гораздо больше, чем после глубокого тяжелого сна. Чаще всего это знакомая с детства комната, знакомые голоса за дверью, и еще более знакомый запах старого антиквариата, которым дом Брилей просто переполнен. Но сейчас перед глазами совершенно незнакомый потолок, совершенно незнакомой комнаты. Немного прохладно, пахнет резиной, кожей и Шанелью. Руки отчего-то затекли, невозможно пошевелиться. Немного проморгавшись и сделав несколько глубоких вдохов, Давид огляделся. Антураж комнаты заставил занервничать, даже испугаться. Транс задергался, попробовал встать, но у него не получилось. Он ошибся, его руки не затекли. Он связан!
  - Какого…   - Он ищет полными смятения глазами хоть одну живую душу и очень быстро ее находит.
  - Ты еще кто такой, черт тебя дери?    – Обращается он к Франку, сидящему на краю постели.   – Какого черта здесь происходит? Быстро развяжи меня и дай телефон!    – В голосе пренебрежение и еле сдерживаемая злость. Паника постепенно отступила. Отчего-то он даже не сомневается, что незнакомец сию секунду выполнит его требования. Ведь никто не имеет права отказать Давиду Брилю!

На удивление незнакомец отреагировал вовсе не так как привык Давид. Отчего-то мужчина не стал перед ним извиняться, не стал поспешно развязывать его руки, чтобы тот мог ударить его за невнимание к персоне Бриля, а какая-то по детски насмешливая фраза прозвучала в голове Давида с нотками непреклонности и пренебрежения. Незнакомец почему-то не видел в Давиде явной угрозы, он видел в нем ребенка, человека, мнение которого настолько для него ничтожно, что не достойно даже коснуться его ушей. Как же это разозлило Давида. Он нахмурился, брови практически соприкоснулись, меж ними пролегла глубокая морщинка. Алые губы транса плотно сжались, образуя тонкую линию, челюсти плотно стиснуты. Он собирался высказать наглецу все, что он о нем думает, но следующие действия незнакомца, переключили Давида совсем на другую проблему. Ладони мужчины скользнули под коротенькое платье, в которое был одет Бриль (Пожалуй, это единственное, что его сейчас совсем не удивляло. Он частенько просыпался в женских тряпках или кружевном белье. В его понимание это было неудачными шутками Черри, которая, очевидно, успевала переодевать его пока Давид спал) и подцепив пальцами тоненькие ниточки совсем крошечных трусиков, одним резким движением спустил их до колен.
- Эй, что ты делаешь! – возмутился Давид, дернувшись в своих путах. Эрегированный член выскочил из своего плена, встал по стойке смирно. Сложив два и полтора, Давид сделал единственный верный для него вывод, который он не упустил шанса озвучить
- Что хочешь на моем члене попрыгать? – он усмехнулся, снисходительно улыбнувшись. Бриль привык к постоянному внимаю со стороны, желанию людей затащить его в койку, во что бы то ни стало. Конечно, в основном это были подростки, которых было чрезвычайно просто увлечь, соблазнить, вскружить голову. А вот таких, взрослых мужчин у Давида еще не было. Это могло бы быть интересно. – Не вижу препятствий. Давай, запрыгивай! – В то же мгновение незнакомец от всей души ударил его ладонью по ягодице, которая тут же вспыхнула огнем, а место удара налилось красным цветом. Парень вскрикнул, не сколько от боли, сколько от неожиданности. Такого он никак не ожидал. Последний раз, когда его задница вот так же горела, был еще в далеком детстве. А сейчас ему двадцать пять и вопрос, который он не преминул задать, просился сам собой
- Ты что себе позволяешь? А? Что вообще здесь происходит и кто ты такой, я спрашиваю? – он весь покраснел от злости и стал яростно вырываться из веревок – Это все проделки Черри? Скажи где эта сука, и я убью ее! – Кажется, терпению Давида Бриля пришел конец. Он был так зол, что если бы Черри действительно была реальным человеком, он бы порвал ее на ремни не моргнув и глазом. Теперь не должно было остаться никаких сомнений, что перед Франком совсем другой человек. От Черри остался только яркий кричащий наряд, от которого вскоре тоже не останется и следа. Человек, лежащий перед ним, не старался изображать из себя женщину. Он говорил и двигался так как подобает это делать мужчине, а не жеманному трансвеститу.

Отредактировано Черри (2010-09-04 08:54:24)

Отредактировано Черри (2010-09-06 08:35:57)