Противостоять почти прямому приказу Рауль не стал. Поднялся с пола, направился к шкафу. Вытащив два пледа, положил оба на все ту же коляску. Наверняка немного помял карнавальные костюмы. Но это уже было неважно. Развернув один плед,  накрыл мужчину. Затем развернул второй, завернулся в него. Все проделал молча, так как не представлял - что сейчас может сказать. кроме сакраментального "спасибо". И застыл в нерешительности. Разумеется – спать на полу он прекрасно может, однако если писатель будет против? А ложиться рядом… Нет, мужчина наверняка и правда будет спать, слишком уж у него утомленный вид, но Ренье прекрасно понимал, что может элементарно помешать инвалиду. Так как парень имел привычку – еще одну из многих, которую из него и не «выбили» в замке – вертеться во сне.  Это еще один довод за то, чтобы улечься на полу.
Парня неожиданно осенило. А ведь сегодня… Я смогу выспаться. Нормально. Не на сыром каменном полу,  и не  проведя ночь ради чьего-то развлечения. Неужели мне все же хоть немного повезло? Он усмехнулся уголками губ. 
Затем понял, что все так же пристально смотрит на Скиннера, как и мужчина на него. Ренье тихо хмыкнул.
Хмель от вина, благодаря странному  - возможно, травяному чаю с оригинальным терпким вкусом, давно прошел. Поэтому парень воспринимал все сейчас не через призму опьянения. И это было хорошо, так как, и без алкоголя голова шла кругом от загадочного и странного поведения писателя. Да, хмель выветрился, а вот голод вновь дал о себе знать  довольно громким бурчанием в животе.
Черт... Как же невовремя.  Он же дал понять, что спать хочет. А теперь вот еще будет дергаться, чтобы покормить меня. Отчего-то парень был почти уверен в этом – так как сумел уже убедиться в необычном и непонятном внимании Скиннера к своей скромной особе.  Но выходить из номера тоже было небезопасно – «заказанный» виконтом Вилмутом раб, расхаживающий по замку совершенно свободно, мог вызвать подозрения. Парень покосился на свой палачески костюм – в нем его точно никто не узнает… Если не контактировать ни с кем тесно. Хотя, смысла нету – на балу еду не подают, следовательно, в зал идти глупо. В свою комнату – тоже. Ладно, завалюсь спать, может и голод пройдет. Не впервой.

Тон мужчины, когда он не то отдавал приказ не то предлагал поесть, был весьма и весьма непререкаем и настойчив.  Ренье было «вспыхнул», не желая, как всегда принимать подачку, но… против пустого желудка не попрешь, да и предложение поесть вместе так же показывало, что мужчина не командует слугой, а… похоже – это было своего рода заботой? Рауль в который раз за все время встречи с этим странным человеком удивился.  Мотаться в пледе было не удобно, и Ренье скинул теплую плотную ткань все на ту же коляску, ставшую на время чем-то вроде стула для одежды. Тело тут же коснулась легкая прохлада ночи, но это уже было вполне терпимо. Да и нервы стали успокаиваться, так как Рауль и в самом деле почувствовал себя в относительной безопасности. Пройдя в другую комнату, он и в самом деле заметил уставленный всевозможными блюдами поднос. Краем глаза Рауль заметил странный предмет – нечто вроде постамента, на котором была укреплена необычного вида сабля. На какой-то момент Ренье забыл обо всем на свете, разглядывая оружие, почти не дыша, словно завороженный.  Впрочем, вскоре желудок снова дал о себе знать. Парень даже подосадовал, что приходится отвлекаться от исследования чуть ли не сказочной комнаты. И все же еще через пару минут поднос был принесен в комнату мужчины. Как ни тянуло Ренье поскорее утолить голод, но есть один он не посмел. Хотя от того, чтобы торопливо накинуться на еду, он все же не удержался. И пусть, как говорил Скиннер, еда была холодной, но все же это было куда лучше, чем гадкая овсянка. Доев и подождав, пока посуда писателя тоже опустеет, Рауль собрал уже ненужные судки и снова унес в гостиную. На пару минут снова позволил себе остановиться перед «алтарем оружия», а затем вернулся.  Услышав об «узкой» кушетке, не смог сдержать легкой улыбки.
-Это не страшно, мсье. Благодарю Вас. И замолчал.
-Ты не смеешь открывать рот, пока тебе не позволят и не прикажут. Это наставление Мастера и «уроки» каждого из клиентов Рауль всегда нарушал, если считал, что должен что-то сказать и не важно – нравится это другим или нет. Он не собирался становиться бессловесной скотиной и игрушкой. Но сейчас он просто не знал – что именно говорить. Хотелось спросить о комнате, о том – почему мужчина оказался … в столь странном месте, о книгах Скиннера. Но тот ведь дал ясно понять, что устал и хочет спать.
Если чертов виконт не хватится меня, может, и вправду денек можно будет отдохнуть? Тогда обо всем и расспрошу.Ренье покосился на писателя, вспомнив  деталь, проскальзывавшую в разговоре пару раз. Тот ведь, кажется, упоминал о том, что  тоже  был бы не прочь вымыться. Но… Как это исполнить? Да еще – если Ренье сам предложит помощь – не сочтет ли мужчина это слишком навязчивым? Парень мысленно чертыхнулся.
Ну вот, если кто относится нормально, хочешь ему отплатить тем же, и пожалуйста тебе – загвоздка. Рауль досадливо вздохнул, передернув плечами.  После трапезы – будь то чересчур поздний ужин или слишком ранний завтрак – он все еще не накинул снова плед на плечи и сидел у кровати Скиннера в одних брюках. Но сейчас это парня не очень напрягало.

Странно, но после столь тревожного, наполненного событиями дня и сытного ужина спать не хотелось совершенно. Ну, то есть, если где-то на самом отдаленном уголке сознания. Но это была даже не усталость, а всего лишь расслабленность, которая совершенно не мешала.
Выкупаться бы надо... но я один не смогу,
Черт, он что – мысли читает? Парень посмотрел на мужчину ошарашено. Ну, по крайней мере, теперь можно совершенно спокойно предложить помощь. Как странно – Ренье чувствовал, что именно окажет помощь. А не подчинится приказаниям. Хотя, ставшая уже второй натурой, настороженность  и легкая подозрительность не вполне оставили парня, но все же отступили на задний план.
Почему он все так делает? И почему мне с ним не так напряжно, как с остальными? Он ведь тут тоже в качестве гостя, это и ежу понятно. А все равно ведет себя странно.
Увидев, что мужчина с трудом пытается достать какой-то валик. Рауль торопливо поднялся. Легкое движение, и валик уже в руках парня, а зеленые глаза вопросительно смотрят на писателя, словно спрашивая – куда этот валик теперь пристроить?

Мужчине было плохо. Очень. Этого даже слепой не мог не заметить. Рауль прикусил губу, дрожа всем телом, словно самочувствие писателя передалось ему. Судорожно вздохнул, будто грудь стиснула сильная жесткая рука, перекрывающая доступ воздуха. Первым порывом Ренье было рвануть за доктором. Плевать на все – на то, что его самого, наверняка, снова выпорют и посадят в карцер. Плевать, если сам доктор попытается «провести обследование» и после этого, опять же. Рауль окажется в карцере. Но может хоть успеет рассказать о Скиннере. Наверняка успеет. И наверняка они не решаться оставить клиента замка без медицинской помощи.
Услышав глухой хриплый голос мужчины, парень машинально кивнул. Аккуратно приподняв ноги писателя под коленями, просунул валик.  Затем снова накинул на Скиннера плед, укрыл вторым, тем, что взял в шкафу для себя. Затем рванулся в ванную. Намочил там свою карнавальную маску, вернулся. Аккуратно провел намоченной тряпкой по лбу и вискам Скиннера. Хоть как-то облегчить боль.  Тихо выругался сквозь зубы. Неужели этот странный человек думает, что я смогу спать после того, что увидел? Угу, мне, конечно, вовсе не улыбается подставляться под любого из этих богатых извращенцев, но это не значит, что я спокойно дам человеку, который единственный в этом аду отнесся ко мне по-человечески.  Черт, ну как же быть-то?
Парня била крупная дрожь, но это был не холод, просто начали потихоньку сдавать нервы. В такой «переплет» Рауль попал впервые. В голову пришла мысль о том самом оранжевом пузырьке с обезболивающим. Но можно ли давать это лекарство часто? И где оно? Рауль огляделся, заметил пузырек, стоящий у кровати.
-Мсье Скиннер… - Негромко, чтобы не потревожить случайно и не причинить голосом новой боли, но твердо и настойчиво, словно стараясь пробиться к сознанию сквозь пелену этой самой боли, - Мсье Скиннер, не гоните меня. Лучше скажите – что мне делать? Позвать врача? Дать Вам еще лекарства? Или просто посидеть рядом?

Негромкий, но уже чуть более окрепший голос мужчины произвел на парня впечатление, как если бы Рауль услышал в этом аду искренне-радостный смех, веселую песню или что-то вроде того. Ренье невольно улыбнулся, облегченно вздохнув. Он осторожно держал руку мужчины в своей, стоя рядом с кроватью.
Прям как сиделка какая. Он еле слышно хмыкнул. Впрочем, это было лишь легкой насмешкой над самим себе. Впрочем, наверное, писатель был прав. Испытав облегчение от того, что мужчина пришел в себя, Ренье ощутил, как начала подкрадываться ближе и усиливаться,  устроившаяся было в глубине сознания, усталость.
Завтра много дел... Гулять…
Неужели он думает, что меня так прям отпустят из замка? Слова мужчины заставили парня усмехнуться чуть горько. Но расстраивать Скиннера Рауль не стал – тому и так сейчас было не сладко.
Аккуратно высвободив пальцы из руки инвалида , парень достал из шкафа еще одно одеяло. И замер. Уходить из этой  комнаты не хотелось. Тут было… Тепло и уютно?  Необычное ощущение для замка. Даже несмотря на странность интерьера и большой простор, делающий комнату кажущейся пустой. А еще не хотелось оставлять Скиннера – а если  тому опять станет плохо? Парень пристально посмотрел на мужчину.
-Обещайте, что если Вам снова станет плохо – Вы позовете. А лекарство я оставлю тут.
Он поставил пузырек на пол так, что Скиннер мог, опустив руку, свободно достать лекарство, не напрягаясь. Затем прошел в указанную комнату.
Растянулся на кушетке, закрывшись одеялом. Вытянулся и замер, закрыв глаза. Парня слегка потряхивало,  но это не шло ни в какое сравнение с тем – что сейчас творилось на душе Ренье. Даже ночная гроза с ее молниями, порывами ветра и хлещущим в окна дождем казались спокойными в отличие от бурной работы мыслей Рауля. Ренье прислушивался к мерному шороху дождя за окном, и не заметил, как усталость навалилась окончательно и сознанием овладел сон.

Отредактировано Рауль Ренье (2009-10-09 23:01:24)

Холодный липкий серый туман будто окутал все тело, проникая своей сыростью почти до костей. Что-то тянет туда,  эту зыбкую дымку.  Тянет, словно сжимая горло. Впереди туман все больше сгущается, словно  вечернее небо.  А еще дальше впереди – в темноте, становящейся кромешной, мелькают крохотные искорки. Как болотные огоньки, что заманивают путников. И они зовут за собой. Но тут же из той же темноты раздается звук – негромкий, но пугающий: тонкий звон стали. Он колеблется от тонкого постукивания друг о друга легких хирургических инструментов до глухого перезвона цепей. А затем из той же звенящей темноты раздался крик. Нет, сначала был тягучий. Протяжный стон, а потом уже воздух разорвал крик.
Рауль вскочил, словно подброшенный воздух. Хватанул ртом нипочем не желающий наполнять легкие воздух. Прижал руку к груди, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. В первые секунды парень все еще пребывал во власти предутреннего кошмара, не понимая – что именно его разбудило. Сам ужас от сна? Да, но… было что-то еще.  Крик. Который повторился. Ренье пулей скатился с кушетки, сбрасывая одеяло на пол. Рванулся в комнату Скиннера. Короткая заминка от ошарашенного удивления и беспокойства  - что он увидел, а потом парень был уже рядом с кроватью мужчины. Нет, притрагиваться к писателю он не стал, чтобы не пугать еще больше, только лишь замер, опускаясь на корточки рядом.
-Мсье. Мсье Скиннер. - Чуть слышно, словно стараясь дозваться откуда-то издалека.

Минуты тянулись, словно резиновые. Рауль мог отсчитать их по ударам сердца.  Он замер, словно боясь спугнуть эту тягучую тишину и, одновременно, желая разорвать ее паутину. И наконец услышал голос мужчины. Поднял голову, вглядываясь в лицо. Тот был бледен, но вроде уже успокоился. Ренье кивнул в ответ на замечание о кошмарах. 
Что же с ним произошло, если его так «корежит»? Парень криво усмехнулся, подумав, что, оказывается, не только в  Замке бывает хреново. Но промолчал.  И тут же дернулся, услышав шорох за дверью. Прислуга обычно просто стучится, а не скребется, словно наемный убийца, готовый проникнуть в помещение, где находится его жертва.  Но мужчина был более уверен в том, что это именно кто-то из слуг. Ренье чуть нахмурился, прикусив губу, когда услышал вопрос.
- Я не боюсь, мсье.  Здесь нечего опасаться. По крайней мере, ничего такого, чего бы я не знал – нет и не будет.
Парень поднялся и, натянув на себя  карнавальный костюм, подошел к дверям. Понять – как именно раздвигаются створки, было делом одной минуты. И вскоре уже в комнату вошел крепкий жилистый слуга.
-Завтрак для мсье Скиннера. – Неожиданно тонким для своего сложения голосом  пропищал слуга. Вкатывая в комнату тележку. Окинул парня недоверчивым взглядом не зная – то ли это кто-то из гостей то ли такой же прислужник, как и он сам.
Ренье кивнул молча, принимая тележку. Подождав,  пока слуга удалится,прокатил тележку  ближе к кровати.
-Мсье Скиннер…

Отредактировано Рауль Ренье (2009-10-14 04:27:19)

И снова легкая волна удивления – европейский, даже, пожалуй, английский завтрак так резко контрастировал с интерьером комнаты.  Хотя, откровенно говоря,  Рауль даже не представлял себе –  какая кухня может соответствовать окружающей обстановке. Когда мужчина открыл крышку,  Ренье увидел на подносе тарелку с ненавистной овсянкой.
И как он это может спокойно есть? Парень еле сдержался, чтобы не передернуть плечами. Увидев же явно предлагаемые ему сардельки, уже даже перестал удивляться странностям характера мужчины. Только благодарно кивнул. Снова устроился на полу, сидя напротив кровати мужчины, принявшись за еду.
Как странно. Только вчера все было совсем по другому. Карцер, этот чертов виконт, все, как всегда в эти последние три года. А сегодня… Словно перенесли в другой мир.  Как такое может быть? Даже не верится. А почему он спрашивал боюсь ли я? Да еще и дважды.
Последний вопрос Ренье озвучил вслух.
- Скажите, мсье Скиннер, отчего Вы спрашивали – боюсь ли я? Разве у меня вид насмерть перепуганного человека? Рауль доел обе сардельки, так как желудок был вовсе не против добавки к ночному ужино-завтраку.  Затем собрал уже освободившуюся посуду. Взгляд снова вернулся к сваленным  на коляске карнавальным костюмам.
Кажется, сам Маскарад уже закончился. Значит, костюмы уже не понадобятся.  Тогда стоит отдать их слугам что ли? И смотаться все же переодеться наверное?
На парне до сих пор были брюки от костюма палача, уже чуть помятые, так как Ренье спал в них. В общем, он не испытывал ни неудобства ни, как это не показалось бы странным, напряжения от  того, что сейчас оказался полуобнаженным перед мужчиной,  но вот если и в самом деле придется везти писателя на улицу, то стоило бы приодеться. Тем более, дождь не прекращался.
-Мсье Скиннер, могу я убрать это?  Ренье дождался положительного ответа, сложил оба костюма, положил на нижнюю полку тележки. Довез до дверей, открыл створки, выкатил тележку. Кто-нибудь из слуг наверняка заберет. Затем вернулся в комнату. Сам Ренье не мог покинуть писателя – тому ведь нужна была помощь.

Выполнить просьбу подкатить коляску было делом одной минуты. А вот с жаровней пришлось попотеть. Разумеется, Рауль еще с детства  -  когда еще жил на ферме родителей – научился обращаться с печью. Да и в монастыре порой приходилось растапливать помещения. Но вот тут конструкция была несколько иной. Поэтому пришлось повозиться. Разумеется, перепачкался Ренье, что называется, по уши. Пока парень изображал из себя кочегара. В голове мелькнула и тут же пропала мысль.  Жаль… Он ведь скоро уедет. И вся моя спокойная жизнь закончится и вернется в прежнее русло.
Впрочем, от невеселых размышлений Рауля отвлекли сразу несколько факторов. Отскочивший от решетки жаровни и попавший аккурат  в колено парня уголек, и шорох-грохот из ванной.  Когда Ренье торопливо вбежал в ванную, его глазам предстала картина, от которой способность удивляться благополучно возродилась.
-Что это? Парень недоуменно помотал головой, глядя на необычайную конструкцию. И получил в ответ весьма мрачную шутку.
Черт... Ну а что теперь-то делать? Парень нахмурился, сжав губы. Он уже понял, что мужчина решил все решил принять ванную. И сам Ренье должен был сейчас помочь писателю. Вот только как? Ладно, думаю – ему самому подобное не впервой. А мне нужно будет только четко выполнять его указания. Разберемся.
-Что я должен делать, мсье Скиннер? – Голос парня был серьезен, и весь вид выражал собранную готовность к действию.