Уютная гостиная.

Комната для танцев.

Отредактировано Хадзилев Ереханов (2009-11-30 13:22:59)

Я помнил себя другим. Юным, восторженным, наивно бросающимся навстречу мимолетной ласке. Как же это было давно. Всего пять … Нет, уже шесть лет назад. Мадина еще не успела вырасти?.. Или превратилась в красивую маленькую женщину, моя сестричка. Да, красота – это наследственная черта твоих детей, Талгат-паша. Только я получился паршивой овцой в стаде…- усмехнулся Ереханов. С каждым годом ему удавались все лучше эти усмешки, саркастические, горькие… Как темный шоколад. Шоколад, обманывающий детей своим горьким вкусом. Тающий во рту… Каким же он был ребенком, когда послушно отдавался Микшеину. Кусая губы, не позволял вырваться ни стону, ни крику, хотя настоящая боль приходила всегда после того, как врач вытирал его влажной медицинской салфеткой, целовал напоследок и уходил.
Хадзи обернулся к мальчишке, нервно вздрогнувшему в постели. Неужели и я стану таким же? Наверняка стану, потому что близоруко пропущу свою любовь… Любовь в таком месте… Да, я совсем и не повзрослел, по-прежнему наивен. И бесстрашен? Мужчина скользнул над спящим мальчиком, развернул его на спину. Шелковые простыни обожгли холодом кожу. Согреться. Как можно быстрее, иначе наступит утро… Хадзи впился в мягкие губы, послушно открывающиеся, впускающие его язык, но не способные утолить жажды. Мальчик в его руках дернулся. Хадзи на секунду отпрянул, чтобы пальцами собрать кровь, текущую из уголка рта, но передумал и алчно слизнул ее. Секунда блаженства, пока тягучая жидкость, сворачиваясь на его горячем языке, текла внутрь.
- Да, - выдохнул он, когда мальчишка, наконец проснувшись, вспомнил свою роль и, прекратив упираться, обхватил тонюсенькими ножками его бедра. Хадзи погладил открытое горло, поцеловал дрожащий кадык и внезапно погладил и взъерошенные волосы.
Зачем я здесь оказался? Зачем? Я искал партнера для танго. Танго, которое звучит лишь для меня…
Узкая ладошка скользнула вдоль поясницы. Вторая рука мальчика направила его возбужденную плоть. Дернулись разведенные ноги, минутная складка поперек лба, голова невольника откинулась на подушку. Хадзи с нежданной мальчиком нежностью поцеловал его раскрытую ладонь, шепнул что-то, не изменяя настойчивости движений. Это как танец, нельзя оступиться. Один такт, одно движение. Иначе это будет не танец... Мальчишка простонал, и будто заразившись от клиента, прошептал на выдохе что-то непонятное, явно не по-французски. Хадзи приподнялся над ним на локте, вновь рассматривая невзрачно-смазливые черты личика, мягкие светлые волосы, сбившиеся на затылке в клочки. Нет, свое танго он станцует не с ним… Мальчишка вскрикнул от боли, Хадзи непроизвольно сжал худенькое плечо – синяк останется, это точно… Еще пора секунд, и волна тепла накрыла два дрожащих тела. Хадзи накинул на ноги мальчика простыню – ночной холод подкрадывается незаметно, а он так беззащитен. Проснется лишь, когда липкая корка заставит его дрожать всем телом. Хадзи молча поцеловал ненароком поврежденное плечо, прижал мальчика к себе и закрыл глаза, чтобы слышать в тишине чужое дыхание и биение сердца. Себя… себя он отчего-то живым не считал.
Время тянулось бесконечно медленно. На редкие секунды он проваливался в сон, но... время на антикварных часах будто остановилось, вечер затягивался.
Хадзи не любил, чтобы посторонние видели его бледное лицо с темными кругами под глазами в сумеречном свете. Он облегченно потянулся на освобожденной кровати, зарылся в мятое белье с чужим запахом. До утра у него полно времени привести себя в норму, если так можно назвать его постоянное взвинченное состояние. Наплевать на формальности и просто отоспаться? Он же отдыхать сюда приехал. Интересно здесь подают легкие наркотики? Или из запретного у них только дети? Спокойно, совесть, дорогуша, отчего ты лишь сейчас заинтересовалась возрастом того, кто ублажал твоего владельца? – оборвал себя Хадзи. - Действительно взрослею, даже имени мальчика не спросил. А к чему?
Шорох заставил его подскочить. Невольник оказывается не ушел. Он просто сидел у дверей ванной комнаты – плеска воды Хадзи не слышал. Что ж, теперь у мальчишки появится уникальная возможность рассмотреть его во всей красе: бледного, злого и лохматого.
- Господин хочет принять ванну?
Еще как хочет, Хадзи смерил парня ненавидящим взглядом. Еще как хочет и не только ванну, вернее не ванну. И оборвал свои мысли, откуда в нем столько злости? Неужели безнаказанность и вправду высвобождает в человеке все низменные желания? Что ж, именно это ему и обещали. От улыбки клиента мальчишке стало не по себе, он потер плечо. Это движение подействовало на Хадзи лучше ледяного душа. Теперь он разглядел припухлость в уголке губ невольника. И это сделал он, тот, кого еще пару лет назад… Хадзи закрыл лицо руками, отгоняя страшные воспоминания.
- Набери мне ванну и уходи. Я хочу побыть один.
- Какую господин хочет ванну?
- Мокрую! – Хадзи не заметил, как закричал, перепугав мальчишку до смерти. Или просто перепугав. Смерть, по крайней мере, обещает вечный покой, который обитателям этого Замка даже не снится.

Отредактировано Хадзилев Ереханов (2009-11-29 21:52:04)

Лестницы и коридоры

Толкнуть дверь и войти — на это сил хватило. Едва за порогом остались все те, кого бы в другом раскладе можно было именовать королевской свитой, сегодня же им скорее подходило звание похоронной процессии, Ереханов покачнулся и опустился спиной на захлопнувшуюся дверь, неминуемо встретившись затылком с деревянной панелью.
Шайтан! С координацией у меня сегодня как-то неважно... - схватился за больное место, и, наконец, отпустив вожжи, спустился по двери на пол. Чего не позволял ему сделать доктор, все время по дороге крепко прижимавший к себе.
Пушистый ковер манил, но Хадзи знал, нельзя поддаваться соблазну. Только вперед! Путаясь в неумело завязанном узле, шатаясь, он поднялся и выступил из ненавистного белого банного халата, в котором едва не угодил к Аллаху. Поплелся в спальню, задумчиво погладил ручку ванной комнаты, потрогал больной затылок и полез в миниатюрный холодильник, встроенный в стену. Высыпал на полотенце лед и положил на голову. Холод обжег. Мысли кристаллизовались в четкую структуру собственного немыслимого идиотизма.
Не думал прежде, что страдаю тяжелой формой эксгибиционизма...
Сделал танцевальный поворот, резкий, что закружилась голова, страстный, как порыв танго и на счет «четыре» встал лицом к платяному шкафу, пытаясь одной рукой удержать равновесие, а второй импровизированный компресс. Знаменитого готьевского пеньюара на месте не было... Я же его где-то бросил... Зеленый? Теперь я могу себе это позволить..
С улыбкой вернулся к обрывочным воспоминаниям о собственном хадже по Вертепу. Стащил с плечиков более скромный халат нежного цвета первой зелени. Накинул на себя, небрежно пропустил в петли кисти-лапы, не затягивая, оставил их болтаться на весу, и приятно щекотать обнажающиеся при ходьбе ноги, подошел к окну. День начался как-то независимо от всего происходящего в стенах Вертепа.
Сложив на прикроватный столик, инкрустированный наверняка редким деревом, влажное полотенце, поднял трубку антикварного телефона, чтобы исполнить повеление врача.
Чай мне сейчас действительно необходим. Столько событий за несколько часов... Сколько же потребуется времени, чтобы перевести дух от бешеной скачки?
Отступил к кровати, упал на нее, задев раскинувшимися руками кисти балдахина. Те послушно качнулись. Перевернулся на бок, подгибая уставшие ноги. Широкие рукава зеленого халата сбились до плеч. Ереханов вытянул перед собой тощую руку — бледная кожа почти не пострадала от загара этим летом. Длинные пальцы с ухоженными ногтями. Куда подевался встрепанный казахский парнишка с вечными ссадинами и коростами? Начинаю чувствовать себя аристократом, как и хотел отец. Правда, Талгат-паша вряд ли хотел именно этого...

Отредактировано Хадзилев Ереханов (2010-02-10 13:23:40)

Разбудил казаха очередной сон где-то на границе с кошмаром. По бескрайней степи он несся на гнедом аргамаке, скакуне отцовского завода, преследуемый всадником в черных развевающихся одеждах...
Еще какое-то время Хадзи щурился в потолок, вернее, в кисейные складки балдахина.
Притворяться спящим перед самим собой? Смешно... - Он открыл глаза, мягко скользя по кровати в шелковом коконе халата, обвившегося вокруг длинного тела. - Чем больше ночь вступат в свои права, тем сложнее просто лежать с закрытыми глазами...
Не хватает солнца. Приоткрытая створка балконного окна пропускала свежий теплый воздух. Вечер прекратился внезапно, уступив место сентябрьской ночи...
Хадзи поднялся со смятого ложа, принуждаемый двумя противоположными по своей физиологии желаниями. Некуртуазные мысли прыгали в голове, как взбесившиеся шары в пинболе. Да, вопреки правилам, сразу несколько штук. Хотелось расколотить чертов ящик и прекратить эту истерику.
Лед на прикроватном столике окончательно растаял, оставив отвратительное пятно на столешнице... Хорошую вещь испортил... Ладно, она все равно была старой... - как-то не получалось у казахстанского нувориша проникнуться духом антикварной старины, что окружала его повсюду во Франции.
В ванной комнате тихо порадовался тому, что унитазы изобрели всего лишь в прошлом веке.
Сон растворился как незаслуженный дар. - Давно не чувствовал себя насколько отдохнувшим. Каждое движение доставляет удовольствие. Не могу больше один... К людям хочу... общаться.
Вчерашняя ночь уплыла куда-то в небытие памяти.
Черные глаза опасно заблестели, но Хадзи упустил мелькнувшее в зеркале отражение, облачаясь в широкие шелковые брюки, слегка напоминавшие незабвенные хакама. Наглухо застегнул красную рубашку-френч у горла и тонких запястий. От халатной непристойности не осталось ни следа. Пожалуй, переборщил, - он рассмотрел свой новый пуританский образ в трельяже. Заколол на затылке деревянной шпилькой волосы и отправился на новые приключения.
Правда, ноги его выучили пока всего одну дорогу — в бар.

Барная комната

Отредактировано Хадзилев Ереханов (2010-03-02 18:04:33)