1. Имя персонажа: Нил Джереми Дейн.
Я знал свою кровную мамашу только те девять месяцев, что проторчал в её утробе, поэтому как-то не успел её спросить, что она имела ввиду, называя меня Джереми – то ли в память о мерзком мышонке из любимых ею с детства мультиков, то ли в честь какого-нибудь дедушки-дядюшки, которого я, к счастью,  никогда не узнаю. Не понятно мне также, зачем она вообще именовала меня, прежде чем отдать на попечение в сиротский приют – неужели для того, чтобы оставить своему отродью память о себе, такой единственной и неповторимой, как сотни мамаш-малолеток до и после неё? А уж, чем руководствовались мои новые родители, занося в личное дело «Нил Дейн», известно одному лишь богу, или дьяволу, или кому там поклоняются работники секс-индустрии. Они назвали меня Нил (англ. Nil - нуль), и тем самым будто обнулили на всякий случай всё то, что могло врасти в мой характер за два с половиной года,  проведенных среди сироток-молокососов, чтобы удобней было лепить качественную живую игрушку. Фамилия же – всё равно, что клеймо, поставленное на всех выходцах из нашего питомника.

2. Возраст: 16 лет.

3. Рост: 166 см.

4. Внешность персонажа:
Не знаю, может быть, моя мамаша была итальянкой, может быть, папаша был очень южных и очень горячих кровей – но от кого-то из них мне достался несмываемый с рождения налет загара на коже, черные жесткие волосы, будто перемазанные угольной пылью, и глаза цвета подгоревшей карамели. Единственный мой друг сравнивал меня с горьким шоколадом – и от этого становилось еще менее понятно, чем же угрюмый чернявый мальчик однажды привлек к себе внимание хозяев питомника, выделившись из толпы брошенных детишек. Не будь они уверены, что их воспитанник вырастет достаточно смазливым, чтобы  на него был спрос, они бы не стали вкладывать в меня деньги и время. Видимо, они не ошиблись. Хотя, при встречах с потенциальными покупателями мне запрещали улыбаться – говорили, что это выходит слишком дерзко, и привередливые сутенеры могут связать это с недостатком воспитания и усомниться в правдивости репутации питомника. Мне так и не пришло в голову резать вены, выкалывать назло Отцу бессмысленные картинки на предплечьях, или каким либо иным способом уродовать тело. Поэтому «особыми приметами» могут послужить лишь редкие родинки на лопатках и клякса родимого пятна на лодыжке.

5. Характер персонажа:
О каком характере может идти речь, если едва ли не с самого рождения меня приучали быть таким, каким меня хотят видеть? Из-за врожденной склонности впадать в крайности воспитание сделало меня не просто гибким и способным быстро вжиться в любую предложенную роль, а полностью лишило меня какого-либо стабильного образа, который я мог бы принимать за свой собственный, и который не стыдно было бы предъявить клиенту. Поэтому, стоит лишь мне остаться наедине с мыслями, всегда способными вертеться в фантасмагорических узорах, как они заполняются единственным чувством, присущим мне с малых лет, и которое может служить костяком моего несуществующего характера – злобой. У меня был друг, единственный привлекший меня среди этого сброда прилежных учеников, - глядя на него и невольно заражаясь его меланхолическим спокойствием и терпеливостью, я тоже прилежно учился, терпеливо постигал науку сексуального удовлетворения мужчин, и с предвкушением ждал, когда же закончится обучение, и начнется «жизнь». Но только лишь мой друг исчез из зоны досягаемости и некому стало подавлять злость, подстегивающую меня к безрассудным поступкам, - и у наших любимых воспитателей появилось настойчивое желание поскорей избавиться от баламута, чье отчаянное стремление найти себе занятие они принимали за излишнюю своевольность.

6. Увлечения персонажа:
Моей единственной непреодолимой страстью всегда было рисование. В голопузом возрасте я изрисовал стены в своей комнате стащенным из кармана воспитателя простым карандашом. Разумеется, понес должное наказание, а потом получил в подарок на Рождество коробку цветных карандашей и два альбома с грязно-белыми листами, которые я превратил в цветной калейдоскоп всего за несколько дней. Страсть к рисованию я сохранил и пронес с собой через всё обучение. Я рисовал на полях книг героев романов, которые читал; на занятиях изрисовывал тетради сюрреалистическими цветами; получив вожделенный набор акриловых красок исписал  ими окна, простыни и наши тела; а на изредка достающихся мне чистых листах изображал вульгарные картинки, порожденные моим воображением. И никакие наказания так и не смогли выбить из меня желания перевести в изображение то, что творится в моей голове.

7. Сексуальные предпочтения персонажа:
Секс был вокруг меня всегда. И он всегда был практическим олицетворением изучаемой нами темы. Под словом «предпочтения» всегда понимались только желания клиента, и я могу быть скулящим от боли маленьким мальчиком,  искушенным в извращениях подростком, дерзким и жадным нимфоманом, непокорным садистом, послушным мягким любовником – кем угодно, кем захочет меня видеть мой нынешний хозяин. Но всё это настолько привычно и обыденно, что я бы не стал относить сам секс в разряд собственных предпочтений.

8. Биография персонажа:
Мать родила меня, когда ей еще не исполнилось и шестнадцати – и, только разродившись, сдала на попечение в сиротский приют. Там я тоже пробыл не долго: меня научили ходить, не мочиться в штаны и кое-как говорить, - а потом отдали (или продали?) на попечение в питомник, успешно скрывающийся под маской закрытого интерната.
Здесь меня научили единственному, что я должен уметь – ублажать мужчин телом и развлекать их беседой. Расхваливая сутенерам своих учеников, воспитатели всегда представляют нас такими невинными и нетронутыми, делая акцент на сохраненной нами девственности, и умениях, полученных на занятиях под строгим присмотром старших. Враки. Конечно, на уроках они благородно предоставляли свои тела в качестве живого учебного пособия, но настоящая практика начиналась с приходом праздников – день рождения Отца, Рождество, День Благодарения, или просто суббота. Учителя демонстрировали нам далеко не родительскую любовь, вынуждая вновь и вновь повторять изученное, удовлетворяя их желания, играя по правилам, рожденным их отравленной алкоголем фантазией. Они всегда приводили с собой снятого на ночь хастлера, чтобы им – заведенным и пьяным – не нарушить табу и оставить нас невинными хотя бы телом.
Я как губка впитывал всё, чему меня хотели научить, рисовал свои картинки и не желал ничего менять в своей жизни – потому что рядом со мной был друг, общество которого восполняло всё, чего мне недоставало в закрытой школе. Он был немного старше меня, и, когда на совершеннолетие его отдали в какой-то публичный дом, освободив место для нового мальчика, я остался в питомнике один. Месяц я маялся, пытаясь найти себе занятие, забросил рисование, читал, пробовал пристраститься к физическим упражнением – и, однажды, поняв, что никто и ничто не сможет мне дать того смысла, которым был Блуд, я решился на самый безрассудный поступок в своей жизни. Я бежал. Разумеется, весь заряд энтузиазма пропал, стоило мне оказаться на свободе – меня научили, как можно заставить мужчину кончить, лишь касаясь особых точек на его теле, но никто и словом не обмолвился, где найти себе еду вне стен интерната. Меня нашли и вернули обратно через четыре дня, и, с видимым напряжением дождавшись моего совершеннолетия, передали в руки нового хозяина.

9. Социальный статус: секс-раб.

10. Планируемая интенсивность посещения форума: Ежедневно.

11. Связь: ЛС

Отредактировано Нил (2009-12-13 21:36:03)