> Бархатное подполье

Уже на полпути к поставленной цели, Тед понял, что слегка ошибся в выборе костюма.  Он приехал только вечером и не успел поинтересоваться у местной публики относительно темы маскарадной ночи. Оказалось, что сегодня в замке гремит Бал Сатаны. На пути Египетскому царю встречалась самая разнообразная нечисть, убийцы, маньяки и персонажи из многих страшных сказок. Были и те, что не в писывались в общую картину, но их было настолько мало, что каждый из них выделялся на общем фоне бестиария ярким невыразительным пятном. Вероятно, сам Теодор выглядел не слишком презентабельно для подобного маскарада, однако костюм менять мужчина не пожелал.
Сейчас его больше волновало то, что же его все-таки ждет во внутреннем дворе поместья. Зная давнего друга как облупленного, Теодор предполагал увидеть там… да все что угодно. Оттого сердце замирало в приступе восторга, тревоги и нетерпения одновременно. Мужчина любил получать подарки, в особенности от тех людей, кто умел их делать и индийский князь был одним из этих людей. Само известие о подарке было для Теодора приятным сюрпризом, в особенности потому, что день рождения свой он отпраздновал несколько недель назад. Заморский друг, помнится, оповещал Ливенталя о скором сюрпризе, который как раз находился на тот момент в пути, но Тед вскоре позабыл об этом ввиду неотложности дел и не самого приятного прогноза врачей.
Спустившись в холл, мужчина пересек главную залу и вышел в противоположные от главного входа двери, ведущие на задний двор. Уже около входа, Тед заметил буквально столпотворение слуг, которые прилипли к витражным окнам и стеклянным дверям. Люди о чем-то шептались, активно жестикулируя, что-то обсуждали. Стоило ли сомневаться, что причиной такой оживленной и волнительной беседы мог быть только подарок, ожидающий в Ливенталя в этом самом саду.
Люди расступились и мужчина, решительно открыв двери, ступил босыми ступнями на холодны камень терассы. Было темно, но свет струящийся из окон замка и от множества уличных фонарей отлично освящали внутренний двор. Тут стоял человек, явно индийского или арабского происхождения. Фигура статная, высокая, но не столь примечательная в этом пустом тихом дворе, как большая величественная кошка, лежащая на круглом каменном столе аккурат посередине уютного сада. Тед замер, ошарашено рассматривая столь дорогой и долгожданный подарок. Робкий шаг ближе к зверю, затем еще один. Это было полным безрассудством вообще остаться здесь, не то, что приближаться к тигру. Но Тед вовремя одумавшись и вспомнив еще об одном участнике этой немой сцены, шагнул в сторону Смотрителя. На лице Теодора ясно читалось недоумении, доля животного страха, интереса и неописуемого восторга.
- Любезнейший, – Теодор медленно подошел ближе к индийцу, то и дело оглядываясь – Это тигр не так ли? – Лишь произнеся то вслух, мужчина, наконец осознал суть сказанного. Ракеш подарил ему тигра на день рождение. Тед ожидал от него все что угодно, но о таком и помышлять не мог. Его чувства и эмоции нельзя было бы описать словами, сам Теодор еще даже не мог понять, как на самом деле относится к такому подарку.
Позабыв даже об элементарных манерах, мужчина забыл даже представиться и поинтересоваться о имени своего собеседника. Ему даже не пришло в голову спросить о наличии необходимых документов на животное, способно ли оно вообще загрызть кого-нибудь и почему тигр не в клетке. Вместо этого он негромко поинтересовался
- А его можно погладить?

Только сейчас, вблизи, Тед сумел разглядеть лицо индуса. Как и любому европейцу, прочие желтые и более смуглые расы, казались на одно лицо. Но мужчина мог бы поклясться что однажды, а может быть и не раз, уже видел этого человека. Вероятно, он был одним из придворных или рабов во дворце Ракеша, хотя на последнего он был не похож. Возможно, у Ливенталя за годы БДСМ-практик сложилось немного неверное суждение о рабах, но этот человек выглядел совершенно по иному. Он держал голову прямо, смотрел в глаза и говорил ровно, с присущим только свободному человеку достоинством. Если он и был невольным, то являлся наверняка очень важным человеком, раз Ракеш дозволил ему сопровождать столь дорогой груз. Теодору было все равно, какого статуса этот мужчина, он собирался общаться с ним на равных, не показывая своего несносного характера.
Сопроводитель большой кошки оказался не слишком многословен, однако довольно понятлив. Возможно, в Индии тигры и встречаются на каждом шагу, и подобное животное может завести любой, кто располагает хоть сколь-нибудь достаточным местом и средствами к его содержанию, но здесь, в развитой и цивилизованной стране, подобный факт был чем-то из ряда вон выходящим. Люди, столпившиеся за дверями, попросту боялись выйти во двор и их страх можно было понять, особо не напрягаясь. Увидеть тигра во Французское провинции, это все равно что обнаружить Макдональдс в Сахаре. Уму непостижимо. И какой же  человек откажет себе в удовольствии коснуться этого прекрасного животного, даже вопреки любым предостережениям. Возможно только человек здравомыслящий. В некоторых ситуациях Теодор вел себя как капризный ребенок, требующий красивую игрушку. Здравый смысл и какое-то чувство самосохранения покидали его в этот момент. Сейчас он даже не думал о том, что дотронувшись лоснящейся шкуры тигра может лишиться руки, но желание коснуться опасности было настолько велико, что об отказе не могло идти и речи.
Индус взял руку Теодора в свою и медленно повел к столу на котором развалилось прекраснейшее из всех земных существ животное. Чуть помедлив, мужчина положил руку Ливенталя на белое брюхо тигра и прижал ее своей ладонью. На что животное издало глухой рычащий звук, слегка дернув головой. Тед хотел было отнять руку, но индус не дал ему этого сделать, успокоив словами
- Не бойтесь
И Ливенталь не боялся. Давление ладони исчезло, мужчина дал возможность Теду в одиночку насладиться шелковистостью белого как снег пуза опасного и грациозного животного. Ладонь, сначала робко, скользнула по шерсти к грудной клетке, затем более сноровистей скользнула вниз. Шерсть, густая и мягка, ласкала ладонь. Она была не мягче шкурки песца или норки, но от того была не менее приятна на ощупь. На лице Ливенталя растеклась счастливая, практически блаженная улыбка. Рука продолжала медленно и аккуратно перебирать между пальцев густую шерсть тигра, и Ливеталь негромко заговорил
- Простите, я был немного шокирован увиденным. Полагаю, вы знаете меня, но я все же представлюсь – Теодор Ливенталь. – мужчина взглянул на индуса и коротко кивнул.
- А как Ваше имя? – рука скользнула немного вверх, туда, где шерсть становилась немного короче и жестче и брали свое начало более темные, чем сам тигр, полосы
- Признаюсь, я не ожидал такого. Держать здесь тигра это безумие, я даже не знаю, как с ним управляться – Тед взглянул на блаженно раскинувшуюся кошку и снова улыбнулся. В его доме никогда не было животных, ни больших, ни маленьких, но быть обладателем опасной кошки это было не, сколько престижно, сколько интересно. Тигра прекрасен и грациозен как никто другой, его приятно не только гладить, но даже просто смотреть на него. Даже одомашненный он опасен и Тед бы соврал, если бы сказал что это факт его не возбуждает хоть даже на йоту. Сейчас ему нужно было приянть важное решение. Оставить тигра у себя или отправить Ракешу обратно с глубочайшими извинениями. Раздумья уместились в пару минут, не более.
Где я его буду держать? Это безумие! Я понимаю, подарок восхитительный… и такой приятный на ощупь… Но Ракешь перегнул палку… Однако обижать давнего друга Ливенталь не хотел. Да и с каждой секундой, что он гладил тигра, этот зверь все больше завоевывал его сердце.
А, была ни была. Герман меня сгноит, когда узнает, что по его дому шастает живой тигр! Ладно, разберусь как-нибудь.
- Все же я оставлю его себе! – Тед был доволен принятым решением. Возможно, оно было не верным, но мужчине так хотелось. А ведь я чем-то похож на него!
- Но я должен просить вас об услуге. Мне понадобится ваша помощь, хотя бы на первых парах. Я вижу, вы неплохо ладите с ним, я бы тоже хотел завоевать его доверие. – Сейчас Теодор смотрел на индуса с полным осмыслением сказанного и серьезностью в глазах. Это все действительно было важно, не только для Ливенталя но и для тигра и для людей, находящихся в этом замке.

Тигру очень быстро надоело лежать на столе и зверь спрыгнул с насеста, едва не оттоптав людям ноги. Непринужденно разглядывая сад, он поднял хвост и оросил, теперь уже по праву принадлежащий ему стол, мочой. Тед отшатнулся на шаг назад. Ситуация его не удивила и не смутила, однако вызвала  снисходительную улыбку на лице. Ну что еще можно ожидать от дикого животного, оказавшегося в совершенно незнакомом и враждебном месте? Развернувшись, он не долго думая ткнулся мордой в ноги Ливенталю, потерся усами о его колени, с каждым движением головой наступая и вынуждая оробевшего человека отступить. Не смотря на то что тигр выглядел доброжелательно и за время кратковременного общения с Тедом ни проявил и капли агрессии по отношению к нему, француз не мог не испытывать чувства тревоги, даже страха, отдающегося тупой пульсацией где-то в груди. Теодор не знал, что тигр хочет сделать, ему сперва даже в голову не пришло, что тот всего лишь хочет потереться о его ноги. Как любому, несведущему человеку, Теодору пришли в голову не самые благоприятные концовки сегодняшнего вечера. Тед пятился и в конце концов оступился. Вот была бы потеха собравшейся в холле школоте, когда бы ненавистный тут многим Господин грохнулся на задницу, не удержавшись на ногах. Благо, индус поспел вовремя и помог сохранить Ливенталю вертикальное положение.
Теодор был смущен, но не на столько, чтобы показать это незнакомцу. Тигр решил оставить людей и пустился исследовать территорию замка. Сопроводитель зверя между тем отряхнул гофрированное бело схенти Теодора и представился.
- Очень приятно, Кабир. Как я посмотрю ваш подопечный с характером! – легкая ухмылка тронула губы Теда. Он принял из рук индуса бархатный мешочек и проводив того взглядом, потянул на веревочки, дабы открыть его.
Интересно, что он имел ввиду под «Увлечется каким-нибудь юношей»? Как игрушкой? Едой? Или… - тут в голове Ливенталя всплыл один занимательный факт. Было дело, когда Ракеш хвастаясь своими достижениями, как-то упомянул о выращенных в его замке тиграх, которых опытные мастера натаскивали на людей, но не затем чтобы звери их ели, или охраняли добро от посягательств воров. Тигры были приучены совокупляться с особями человеческого рода, но вот был ли Раджа одним из этих самых тигров еще предстояло узнать. Разумеется, Теодору был небезынтересен этот факт, по ряду веских причин.
Кабир на время покинул сад, отправившись на поимку своего подопечного, который во всю уже шуровал в холле, распугивая клиентов, прислугу и невольников. Тед не посчитал нужным присоединиться к этому увлекательному действу, решив что индус сам прекрасно знает, как поступать в таких ситуациях, а белорукий богач вряд ли ему сможет чем-то помочь в этом деле.
Поправив дешрет, Ливенталь открыл мешочек и достал из него аккуратно сложенное письмо, начертано на тонкой гладкой бумаге.

Гийом любил утренние смены в баре. Утренние – условно, скорее глубоко ночные, когда даже самых стойких гостей прислуга растаскивала по апартаментам, а все праздношатающиеся уже находили развлечения по своему вкусу вне вверенного Дюруа помещения.
Продрыхнув почти весь день – погода располагала, он явился на смену немного раньше, и застал в баре милую картину, как Жанно активно «окучивал» парочку припозднившихся клиентов, явно рассчитывая на дополнительные бонусы помимо чаевых.
Обернувшись на звук открывшейся двери он умоляюще взглянул на хмурого Гийома, не переставая что-то сосредоточенно искать в штанах одного из клиентов. Дюруа понимающе ухмыльнулся и вышел – ничего, начнет свою смену позже, хорошие отношения в коллективе важнее формальностей.
После маскарадного безумства замок был тих и сонен, дождь прекратился, и в своем бесцельном блуждании Гийом добрел до внутреннего двора, решив перекурить на ночной прохладе.
Уже распахнув стеклянную дверь на улицу, он вспомнил, что не взял зажигалку – этого добра  в баре навалом, а совать что-то лишнее в и без того невозможно мелкие карманы узких форменных штанов было глупо.
Дюруа мысленно выругался и уже собрался возвращаться, как вдруг заметил во дворе темную фигуру и красный огонек сигареты – скорее всего кто-то из прислуги или охраны вылез померзнуть на сон грядущий.
Спустившись, Гийом пошел на призывно горящий огонек, разминая свою сигарету между пальцев.
-Извини, прикурить не будет? – чуть хрипло спросил он, подходя ближе.

Щелкнула зажигалка, но  и без ее трепещущего пламени Гийом увидел, что несколько ошибся в своих предположениях. Мастера в замке не были прислугой, Дюруа про себя относил их иной неопределенной касте, стараясь держаться подальше, как от всего непонятного, соблюдая безукоризненную вежливость. Фигура у фонтана оказалась одним из них, Гийом несколько раз мельком видел мужчину в коридорах или у конюшен, точно вспомнить не мог.
Однако, восстанавливать дистанцию и давать задний ход было уже поздно, да и не привык он отступать, поэтому Дюруа, чуть улыбнувшись прикурил, выдыхая дым как ни в чем не бывало.
- В общем да, - чуть замешкавшись ответил он на вопрос, неловко почувствовав себя под пристальным взглядом – кто его знает, может нажалуется начальству, что работники своевольничают. Поэтому, постаравшись как можно легкомысленней и дружелюбнее улыбнуться, Гийом сделал попытку  сменить тему.
-Мучает бессонница? Или вы ей наслаждаетесь? – он выпустил дым колечками, непринужденно оперившись бедром о край чаши фонтана. – После праздничной суеты замок выглядит непривычно тихим…

Мастер вел себя деликатно и доброжелательно, хотя Гийом интуитивно ожидал понтов и демонстрации собственного превосходства – ошибаться в людях бывает иногда приятно.
Кажется, мсье был вполне искренен, поэтому Дюруа позволил себе расслабиться, фривольно привалившись к каменной химере, украшавшей край фонтана.
-Хороший сон это признак человека с чистой совестью, -улыбнулся он, глубоко затягиваясь. Мужчина уже выбросил свой окурок, но не спешил уходить, и Гийом был рад его компании.
-Я тоже люблю тишину, работа шумная – гам, музыка, -Он неопределенно махнул рукой и с сигареты посыпались искорки.
Вопрос про бар сейчас не настораживал, Дюруа легко ответил.
-Нет, просто сменщик решил подзадержаться. Горит на работе! – фыркнул он, тряхнув головой, откидывая челку с глаз. – Но если вы хотите выпить в тишине, я думаю, бар уже свободен. Гости-то почти все разъехались… Так что смогу обслужить в лучшем виде. – весело закончил  Гийом, чувствуя, что автоматически начинает пытаться «располагать» к себе собеседника – чертова профессиональная диформация.

Почему-то  большинство людей считают, что у каждого бармена должен быть «фирменный» напиток и что название коктейля, вычурное и привлекательное, обязательно что-то должно значить. Однако это заблуждение, сталкиваться с которым Гийом привык. «Одинаковые» коктейли, если их можно так назвать, выпускаются в промышленных масштабах, черпаясь из одной бочки. Произведение же человека, индивидуально приготовленное на ваших глазах всегда неповторимо. Даже если с аптечной точностью отмерять одни и те же ингредиенты и смешивать их в определенном порядке. Даже «классические», проверенные  коктейли, типа «Мохито» или той же «Голубой Лагуны» у разных барменов получаются всегда по разному.
Дюруа относился к своему занятию с уважением, любовью и трепетом, как к алхимии, интуитивно чувствуя, что и в какой пропорции надо смешать в бокале, чтобы именно этот человек остался доволен. Самым утомительным было потом отбиваться от восхищенного клиента, требующего название божественного напитка, только что им выпитого – Гийом не был силен в выдумывании названий для результатов своих экспериментов.
Сейчас он только прищурился, спокойно встречая взгляд мастера, уверенно отвечая на неоднозначную улыбку железно вежливым оскалом – сам виноват, внимательнее надо относиться к подбору слов в таком месте, прежде чем выдавать их в эфир.
-Разумеется, мсье. Каждый коктейль, предлагаемый мной,  эксклюзивен и индивидуально подобран в зависимости от пожеланий и настроения клиента. Способен подчеркнуть  любую гамму эмоций, от воздушных объятий до темной страсти…
Резко оборвав себя, Дюруа щелчком отправил окурок в урну – вот опять язык мелет черте что, но с настроением «подергать тигра за усы» трудно бороться, особенно если ты прекрасно выспался, замечательно себя чувствуешь, а вокруг глубокая осенняя ночь.
Он чуть наклонил голову, пытаясь скрыть лукавую ухмылку.

Судя по всему, мастер не имел ничего против несколько фривольного поведения Дюруа – обычно по отношению к вышестоящим «работникам» он себе такого не позволял, а тут –случайность, имевшая все перспективы обернуться в приятную неожиданность.
Мужчина был объективно красив, приятен в недолгом общении, а Гийому всегда было интересно, что из себя представляют так называемые «профессиональные мастера», сделавшие роль в сексуальном секс-шоу если не образом жизни, то как минимум ремеслом. И, судя по тому, что он наблюдал в Вертепе, неплохо оплачиваемым, имеющим спрос, ремеслом.
Вот только ни на запуганного раба, ни на измученного собственным либидо богатого извращенца Дюруа не походил.
Когда пальцы коснулись его подбородка, он не отвернулся, лишь небрежно сдул упавшую челку, глядя прямо в глаза мужчины.
Игривый тон, легкий поцелуй. Осталось лишь выяснить правила игры – главное не совершать резких движений: ни получить по морде, ни огрести взыскание Гийом не желал.
-Освежающее… легкое… приятное на вкус… - как бы размышляя повторил он, проведя кончиками пальцев по держащей его подбородок руке, даря пальцам и тыльной стороне кисти мимолетную ласку. – Немного возбуждающее… как например шампанское с кампари, грейпфрутовым соком, немного апельсинового ликера и лед? Долгое, медленно пробуждающее огонь в крови?
Дюруа отвел ладонь мастера от своего лица, приближаясь к нему почти вплотную, подняв голову, заглянул в глаза.
-Или возбуждающий как светлый ром с сухим вермутом и гранатовым сиропом? Вспышка, вязкое послевкусие и перекатывающаяся на языке вишенка? – он улыбнулся, чуть прикусывая нижнюю губу.

Позволяя теплому дыханию согреть кожу, Гийом чуть повернулся, поддаваясь, ощущая как слова конденсируются на холодной щеке. Он не очень любил долгие прелюдии, считая любые взаимоотношения результатом договора – конкретного и безапелляционного. Но о какой ясности могла идти речь с человеком, который для Дюруа представлял загадку?
Он осознанно ступал в трясину, и неопределенность захватывала.
- Мсье предпочитает крепкие напитки? – он двинул головой так, что их носы почти соприкоснулись и тут же отклонился, чтобы глаза мастера не сливались на переносице.
-Я думаю, что смогу удовлетворить столь взыскательный вкус. – уверенно произнес Гийом, и в голосе не было ни малейшего сомнения или двусмысленности. А тот единственный вложенный смысл мастер был волен понимать, как ему вздумается.
Он смотрел прямо в лицо Леграна, не чувствуя ни малейшего неудобства от того, что приходится задирать голову. Взгляд не был наглым или вызывающим, скорее был спокойным взглядом человека, знающим себе цену и не собирающимся уступать ни цента.