Каминная зала

Очень хотелось вдохнуть свежего воздуха. После смрада и удушья царившего в каминной зале, пропитанного потом, кровью и перегаром, мечта вырваться на свободу и напиться досыта дурманящей смеси трав и прохлады являлось не прихотью, а живительной необходимостью.
Йоширо свернул в вязь освещенных свечами коридоров, но услышал за спиной удаляющиеся шаги. Поворот головы, подтвердил его предположение. Выигранный лот, удалялся в противоположную сторону.
Или я дурак или лыжи не едут. Кто тут кого выиграл? Даже интересно. Согласно раскладу, не я за ним, а он за мной следовать должен. Не пойму, чего он добивается? Так пыточная или морг? Морг пожалуй престижнее, там у меня связи и все свои.
- Месье, вы куда? Нам направо.
Его не слушали. Полуобнаженная фигура уже скрылась за поворотом, оставляя после себя удлиненную тень. Доктору ничего не оставалось, как присоединиться к этому молчаливому шествию. Вскоре, он понял направление, в котором двигался Реналь. Это было крыло занимаемое прислугой. Такой поворот, определенно порадовал Кена. Разговор на близкой и знакомой ему территории, имел все шансы быть успешным.
Наконец, президент остановился. Йоширо с изумлением уставился на знакомую до боли дверь. Это была эго собственная комната.
Взгляд удивленно прошелся по лицу Реналя. Первый раз доку не хотелось входить в свой временный приют, и он чего-то выжидал, разминая в руках ключ-карту.
Жаль, конечно, что там дышать нечем. Кондиционер не работает, но можно открыть окно. Это все мелочи. Зачем мы пришли именно сюда? Понятно, он уже знает, кто я. Что ж, сам подставился. Не надо было кидаться спасать всех подряд. Плохой из тебя конспиратор, Йоширо. Ладно, здесь, так здесь. Не важно, где говорить.
Карта щелкнула в проеме замка, и отворившаяся дверь впустила хозяина и гостя, автоматически захлопываясь за спиной. Рука сама потянулась к выключателю, но его остановили.
Почему не включать?
Угол рта потянулся вверх, придавая лицу изумленный вид. Рука опустилась, подхватывая со стола бутылку теплой минералки. Маска полетела прочь, открывая лицо. В ней не было больше нужды. Зачем скрывать то, что и так очевидно?
Он подхватил стакан, заполняя его водой и замер, разворачиваясь и останавливая глаза на госте.
Доктор любил фантастические фильмы, его коллекция давно перевалила за допустимые рамки, а то, что происходило сейчас, приравнивалось к рангу фентази.
Самый неприступный мужчина замка, совершенно спокойно обнажался на его глазах, не отрывая взгляда от Йоширо.
Струйка воды с переполненного бокала затекла за рукав, стекая на пол по отвисшей такни локтя. Доктор опомнился, отклоняя бутылку и возвращая ее на стол. Не обращая внимания на  мокрую ткань, он поднес стакан к губам, делая внушительный глоток. Делать это левой рукой было сложно, но пересохшее от зрелища горло требовало желанной прохлады.
Он был и правда, хорош,  этот Реналь. Тело, в призрачных бликах лунного света приковывало взгляд не хуже кованой цепи. От духоты и напряжения, лоб покрылся испариной, и с трудом оторвав глаза от мужчины, Йоширо приблизился к окну, оттягивая на себя раму, и рывком распахивая высокое окно.
Свежесть осенней ночи ворвалась в комнату, обдавая легкой прохладой и впуская с собой тихие звуки стрекотания сверчков. Стало намного легче. Он обернулся, бросая вопросительный взгляд на стоящего перед ним мужчину.
Даже в такой момент, Йоширо сложно было изменить себе. Так и подмывало сказать: « Месье, медосмотр по понедельникам, но если у вас серьезный случай…»
А случай был не из легких, разговаривать о серьезных вещах с обнаженным президентом, было чем-то, вроде маразма.
Зачем он это делает? Я же не просил его не о чем таком. Или у него от такой работы, что-то с головой приключилось? Он что считает, что всех выигрывают ради того, чтобы прогнуть?
Делая несколько шагов вперед, но, оставаясь на расстоянии вытянутой руки, стараясь удерживать взгляд мерцающих в тусклом лунном свете глаз, казавшихся почти черными, Кен протянул президенту стакан, наполовину наполненный водой.
- Месье, я не просил вас раздеваться. Скажите, зачем вы это делаете?

Слова, прозвучавшие среди пустой комнаты, больно резанули слух. Реналь стоял так близко, на расстоянии вытянутой руки. Доступный и казалось покорившийся своей судьбе. Так ли? Йоширо не знал.
Сплетни в замке распространялись со скоростью звука. Подвыпившие мужики и парни, были куда хуже базарных языкастых девок. Почти каждый знал, что знаменательного произошло за истекшие сутки. Кто умер, кто выжил, кому просто повезло не остаться калекой, кого выкупили, даря счастливый билет на свободу – знал буквально каждый. А уж про случаи большой любви ходили легенды, потому что их можно было пересчитать по пальцам. Про Валина Кен слышал мало. Почти ничего, если не считать того, что после знакомства с ним, молодые невольники бесследно исчезали, стоило только им переступить порог его комнаты. А еще, еще он никогда не посещал ежемесячный медосмотр, который ввел месье де Виль, поголовно для всех сотрудников замка. Это был предусмотрительный маневр с целью избежать инфекции, предохраняя клиентов и заботясь о репутации заведения. Такой же предварительный осмотр и  сдача анализов экспресс методом требовалась от всех клиентов.
Так вот, Реналя на подобных мероприятиях он не видел никогда. Трудно было поверить, что такой педантичный человек наплевательски относиться к своему здоровью. Сразу напрашивался вывод: либо ему все это не нужно, либо ему уже нечего было терять. Над этим стоило призадуматься.
И все таки, что-то внутри непонятным образом тешило самолюбие. Перед ним, в первородной красоте стаял мужчина, тело которого хотела добрая половина замка. Вторая, тоже хотела, но всячески отрицала, стараясь казаться непоколебимой. И все же, факт оставался фактом. Валин де Реналь был тут, вместе с ним, готовый исполнить любое плотское желание своего господина на одну ночь.
«Плотское» - это слово покоробило Йоширо. Он никогда не был приверженцем грубого насилия, если это не касалось врачебной практики. Секс, по его мнению, должен был быть сугубо обоюдным действием, а не какой-то обязаловкой. Мало приятного в том, если тебя касаются руки полные отчуждения, а глаза дарят сквозящее безразличие. Такое можно было вынести по алкогольным дурманом или наркотиками, но вот так, на живую, подойти и сказать в какую становиться позу и не думая совершать поступательные движения спуская пары, было просто не достойно нормального мужика. Даже, когда вы познакомились пару часов назад, веселились вместе, а потом все это перетекло в нечто большее, все выглядело иначе, чем бессловесный трах, во благо выигрыша. 
Рука поднялась вверх, медленно сползая по выступающей скуле мужчины. Чувствительные пальцы улавливали странное напряжение, исходившее от гладкой смуглой кожи.
- И вы хотите, чтобы я насиловал Вас всю ночь? Как же Вы ошибаетесь, месье, если считаете, что доставит мне хоть какое-то удовольствие. Я всего лишь служащий этого замка и не стал бы совершать подобные вещи по принуждению.
Ладонь соскользнула вниз, раскрываясь. Большой палец уперся в подбородок, а средний и указательный скользнули по выступающей алой кайме.
- У Вас красивые губы, месье де Реналь. Чувствуется порода, которой во мне никогда не было. Если уж вы хотите какого-то насилия, пусть оно будет таким…
Отпустив подбородок, рука перебралась на затылок, наклоняя голову мужчины и Йоширо шагнув вперед, обхватил в поцелуе узкие губы плотно прижимаясь к ним. Поцелуй не был грубым, давящим, скорее испытывающим, пробующим на вкус. Язык едва коснулся губ, стараясь впитать в себя все оттенки исходящих ощущений. Перехватывая воздух, губы еще раз втянули в себя тонкую кожицу и отпустили, оставляя свой привкус и тонкую полосу слюны.
- Вы можете уйти, прямо сейчас, - низкий, глухой голос звучал, словно со стороны. – А можете остаться, если сами того хотите.
Именно в это мгновение, сомнения улетучились. Как не странно, но именно сейчас он меньше всего хотел услышать слово «Нет».

Отредактировано Оливер Кен Йоширо (2010-06-11 19:05:31)

Стоило многих усилий стоять и молча ждать, пока Реналь поднимал брюки, надевая их в полной тишине, если не считать редкого щебетания полуночных птиц и шуршания листьев за окном.
Йоширо не двигался, пытаясь понять правильность своих слов, а вернее высказанного решения. Отпустить то, за что боролся, положив на алтарь победы свое самолюбие и профессиональные принципы - он не желал. И чего ради казаться снисходительным к человеку, который точно не дал бы ему свободу, окажись Кен на его месте.
Нет уж, Вертеп не благотворительное заведение. Рано, месье, рано… Вы верите в чужое благородство? Святая наивность. Ну, и что Вы мне скажете на прощание?
Руки отстегнули кружевной воротник, освобождая горло и принялись за пуговицы сорочки, когда президент обошедший его слева, направился к двери произнося:
- До встречи, господин Йоширо.
Все так же сохраняя спокойствие, продолжая избавляться от вычурного карнавального костюма, пропитанного смесью пота и перегара Кен дождался, пока рука Валина де Реналя потянется к дверной ручки:
- Далеко собрались, месье? Вы, кажется, не правильно меня поняли. Я разрешил Вам уйти от насилия, но не из этой комнаты, - слова прозвучали четко и ясно, в тишине затененной комнаты. – Если мне уж выпало счастье наслаждаться Вашим обществом, то т Вам придется терпеть мое… до утра. Располагайтесь, где Вам будет угодно, можете курить, пепельница на столе. Я не надолго.
Движением плеч стекла с торса алая рубаха, метким броском оказываясь на подлокотнике кресла. Док развернулся, пряча на губах чуть заметную ухмылку, и твердой походкой направился в ванную комнату. Не обходимо было немного взбодриться и смыть все те запахи, которыми напиталась кожа. Наскоро сполоснувшись и надев черные, широкие, домашние штаны он вернулся в спальню.
Стряхнув ребром ладони несколько капель воды, стекавших с кончиков мокрых волос на грудь, он не спеша, подошел к столику, выуживая из лежавшей на нем пачки сигарету. Курение всегда помогало ему сосредоточиться в сложных ситуациях, подсказывая пути решения.
Именно сейчас, надо было сконцентрироваться и решить, что делать с этим мужчиной. Реналь вызывал интерес, но довольно пространный. В нем смешивались притягательность и абсолютная холодность, что редко встретишь у обычных людей.
А так ли он холоден, как кажется, этот месье? Может, стоит чуть-чуть подтолкнуть? А что, господин Реналь, посмотрим, правда ли Вы такой бесчувственный и лишенный желания. Стоит только обезопасить себя, немного, но за этим дело не станет. Хорошо, что в этой комнате до меня жил какой-то извращенец и наделал всяких игрушек.
Притушив сигарету, Йоширо сцепил в замок пальцы, выворачивая наружу растягивая и разминая связки фаланг и демонстрируя жилистые поджарые руки и проработанную ежедневными тренировками в додзе грудь.
- Прошу, месье, - он расцепил пальцы, показывая ладонью на кровать. – Укладывайтесь на живот, брюки можно не снимать. Руки вытяните вперед, так, чтобы они касались изголовья кровати. Мне хочется провести один очень смелый эксперимент. Но для этого, мне понадобиться это…
Он подошел к выключателю света и натиснул кнопку.
И это…извлекая из комода пластиковую коробку и маленький матовый флакон полупрозрачной жидкости. Затем он вернулся к изголовью кровати, ожидая пока мужчина примет указанную позу.

Отредактировано Оливер Кен Йоширо (2010-06-12 18:36:51)

Это было как раз то, что надо. Было немного странным, что Реналь беспрекословно подчинился приказу Йоширо, но все же, поза была несколько иная, не та на которую рассчитывал доктор. Глаза внимательно скользнули по торсу, оценивающе переползая на пресс. Эта позиция в корне меняла намерения и места приложения, но противоречить Кен не стал.
Выразив согласие кивком головы, он еще раз окинул взглядом тело.  Так оценивающе смотрят скульпторы, когда  изучают модель, перед тем, как воплотить эти формы в любом неодушевленном материале.
Осмотр не долог. Драгоценное время уходит, до рассвета всего лишь несколько часов, но сумрак, силен и ночные птицы выводят рулады, среди шелестящей листвы, мерно постукивающей в окна.
Отставив коробку и флакон на прикроватную тумбу, доктор склонился к изголовью кровати. Рука потянулась, нажимая на завиток замысловатого кованого светильника, откидывая сетчатую решетку. Из-за витого узора, выпали прикрепленные к железному кольцу вбитому с стене и звякнули стальной цепью браслеты наручников. Быстро обхватив их руками, Йоширо повел обода вниз, зажимая и щелкая затворами на запястьях Реналя.
Да, вот так, месье. Так будет надежнее, для меня и для вас. Это то, что мне досталось на память от прежнего владельца комнаты. Вот уж не думал, что когда-то воспользуюсь этой штукой.
Проведя пальцем по холодному металлу, соскальзывая на кожу, пробуя силу захвата, Кен тихо, но внятно произнес:
- Простите, но это вынужденная мера, месье. Это обезопасит и меня и Вас.
Оставалось только вернуться к оставленным предметам, бережно подхватывая их и перемещаясь к середине ложа. Высоко приподняв левую ногу, Кен перенес ее через тело президента, поставив в упор возле правого бедра мужчины. Перенеся вес на конечность, он оторвал босую стопу от пола, упирая ее с другим бедром. Продержавшись, мгновение на весу, он опустился на колени, а затем, на бедра, мужчины, усаживаясь ниже уровня паха.
- Немного не удобно, но Вы сами предпочли такое положение. А теперь, если Вы позволите?
Отставив ношу на мягкую ткань покрывала, Кен приподнялся, упираясь на руку и зависая над телом Валина. Пальцы осторожно подхватили за дужку очки, стягивая их с переносицы. Без офтальмологического изыска, лицо полностью поменяло облик, глаза не казались такими безликими и далекими.
Доктор предпочитал наружной коррекции внутреннюю, используя удобные, по его мнению, линзы. Такое простое дополнение, создавало массу удобств в работе и не мешало запотеванием стекол.
Аккуратно сложив дужки, стараясь не прикасаться пальцами к стеклам, уложил очки на матовую поверхность тумбочки.
Когда все меры предосторожности были выполнены, стоило призадуматься, как исполнить задуманное.
Что и говорить, президент, как чувствовал в просьбе, или, по его мнению, приказе Кена, нечто подозрительно и поступил по своему, желая обезопасить тылы. Доктор и сам прекрасно понимал, что мужчина довольно умен. Такое положение давало ряд преимуществ.
Настоящий самурай, не придерешься. Как же там в кодексе? Что-то вроде… «Другу можно подставить спину, а врага всегда встречать глядя в глаза».
Для него, в данный момент, я точно не подхожу под категорию друзей.
Заняв удобную позу и мельком бросая взгляд в близорукие глаза, уже не спрятанные за толщей стекол, Кен удрученно покачал головой. Мужчина очень умно поступил, укладываясь на спину. В такой позиции, почти не оставалось доступных мест воздействия. Так было проще вылечить бронхиальную астму или межреберную невралгию, нежели возбудить желание.
Хм, а он парень не промах. Самое дурацкое, в этом положении то, что мне сейчас проще стянуть с него штаны и ограничится вполне традиционным методом.
Глаза невольно остановились на застежке брюк, но Кен сразу отогнал от себя навязчивую идею. К тому же, он обещал, не совершать подобных действий. Потянувшись к принесенным предметам, он бережно взял флакон и встряхнул содержимое. Отвинтив крышку, он зажал узкое горлышко, преклоняя сосуд вверх ногами и быстро меняя положение. На подушечке пальца осталась капля вязкой жидкости, с запахом эфироносов. Приподнявшись на колени, он потянулся к лицу мужчины, прихватывая пальцами ушную раковину ставя смоченный в жидкости палец на внутреннюю часть уха, ближе к козелку. Надавливая точку Ши, он втер содержимое пальца, губами отсчитывая количество поворотов.
Убирая руку и ставя ее в упор подмышкой пленника, Йоширо наклонился к его лицу, почти ощущая мерное дыхание.
- Не бойтесь, месье, это легкий афродизиак. Он не причинит Вам вреда. Думаю, Вы не против сеанса иглотерапии? И еще один вопрос, это важно. Скажите, месье де Реналь, не являетесь ли вы ВИЧ инфицированным?

Отредактировано Оливер Кен Йоширо (2010-06-15 16:41:11)

Поза немного напрягала, и не только поза. Положение принятое Валином в корне меняло планы. Подступиться к основным меридианам доктор не мог и кожа на передней поверхности тела гораздо нежнее, чем на спине. Толщина покровов не играла особой роли в иглоукалывании, но манипуляции удобнее производить на плотной ткани и Йоширо это знал. Нахмурившись, он пристально разглядывал плечевой пояс, грудь и живот мужчины, стараясь точно определить места приложения.
Порыв ветра ворвавшийся в оконную раму колыхнул легкие занавески и первые, несмелые капли дождя барабанным боем ударили в стекла принося с собой запах свежести и запахи осеннего леса.
Задумчиво растерев пальцами переносицу, Кен посмотрел в лицо Реналю. Полу прикрытые веки скрывали выражение глаз близоруких глаз, лишенных защиты.
А без очков он даже лучше. Моложе, что ли? И когда их нет, лицо не кажется таким… Строгим, что ли или отстраненным.
Он еще раз всмотрелся в красивые аристократические черты. Рука невольно потянулась ко лбу, в желании убрать упавший завиток волос, но остановилась на пол дороге,  зависая в воздухе.
Так, что я делаю? Не для это я его тут… связал и… А зачем мне все это собственно надо? Мало подопытных кроликов в лазарете? Нет. Там все не так, невольники боятся, и это смазывает картину восприятий. Реналь не такой, ему незачем боятся меня. Но он тоже человек и реакция должна быть. Все мы чего-то боимся. Не одного, так другого. Он не исключение из правил. Любой имеет слабые места. Так в чем же твоя слабость Валин де Реналь?
Нависшая левая рука опустилась к груди мужчины. Вытянутые средний и указательный пальцы коснулись ложбинки яремной ямки, с легким нажимом спускаясь вниз, соскальзывая вдоль средней линии грудины и переходя с мечевидного отростка на прямые мышцы живота. Дойдя до пупка, пальцы замедлили движение, но не остановились. Подушечка среднего пальца нырнула в углубление, придавливая и выбираясь из него, продолжая свой путь по прямой линии к поясу брюк.
Это был срединный меридиан, от которого отходили основные линии, но сама проекция не изобиловала нужными точками. Надо было найти ответвления и нужные пересечения, но Йоширо не торопился. Ему нравились тактильные реакции, и чувствительные кончики пальцев привыкшие воспринимать все на ощупь продолжали испытывать осязательные восприятия. Гладкость и теплота смуглой кожи струящейся под пальцами, вызывали приятные ощущения. Ее хотелось трогать, повторяя движения снова и снова. Исподволь, доктор ловил себя на мысли, что куда рациональнее было принять первое предложение и не доводить события до таких сложностей. Новый порыв ветра отрезвил голову, давая возможность продумать ход действий. И все же, ему хотелось довести это красивое, лежащее в полном подчинение тело, до состояния изнеможения, когда у него не будет сил сопротивляться желанию и оно, разомлевшее и одновременно напряженное будет метаться в поисках выхода страсти.
От странного смешения мыслей комок подступил к горлу, Йоширо быстро сглотнул, подавляя накатившее чувство и подтянув к себе шкатулку, продолжил. Темный флакон вновь мелькнул в руках, смачивая пальцы и повторяя проложенный контур, только намного медленнее, чем в первый раз давая жидкости впитаться. Затем он повторил манипуляцию, но уже прочертив новую линию, от яремной впадины на шее через грудь, наискось пройдясь по центру ареолы соска, к реберному краю. Повторив линию с другой стороны, он отложил флакон и взял несколько игл, укладывая из в ряд на безупречно чистом покрывале.
- Будет немного больно. Совсем чуть-чуть, Вы почти не почувствуете. Потом, ощущения поменяются. Если не сложно, то рассказывайте о них.
Он поднял первую иглу, зажимая пластиковый футляр, сохраняющий стерильность и наклонившись к уху, сделал первый прокол в место, куда всосалась капля.
Первая точка. Она отвечает за раздражение половых органов. Теперь второе ухо.
Йоширо наклонился, осторожно удерживая иглу и перенося вес тела стараясь не задевать бортами халата груди мужчины. Второй прокол был завершен, но все же, из-за неудобства наклона в левую сторону махровый ворс ткани скользя, задевал места обработанные афродизиаком.
- Простите, это случайность.
Прижав борта рукой к груди, он сделал несколько нажимов иглами и легки поворот по часовой стрелке. Выпрямившись, доктор подхватил новые иголки, старательно, устанавливая их вдоль прогибов брюшных мышц и несколько вдоль бокового меридиана.
Бережно, с легким нажимом он углублял каждую, вводя в точки под нужным углом, отсчитывая касания и повороты.
Когда десять игл встали на свое место, он облегченно вздохнул и внимательно посмотрел в лицо своего гостя.
- Как Вы, месье?

Отредактировано Оливер Кен Йоширо (2010-06-25 16:26:53)

Не отрывая глаз, он смотрел на лежащего под ним мужчину, стараясь уловить малейшие оттенки мимики и отклонения в показателях. Каждый вдох, его глубину и силу, каждый взгляд, жест и движение.
Теплая ладонь легла на грудь справа, улавливая глухие усилившиеся удары сердца. Каждый толчок бил в руку, отдаваясь отдаленным эхом.
Действует? Да… Но изнутри. Тогда почему такое беспристрастное лицо? Ни тени эмоций, ни признаков желания. Неужели так трудно выпустить себя на свободу, господин президент? Кто же был тем демоном, посеявшим в вас это недоверие?
Столько вопросов, но ответов Йоширо не находил, но чем сильнее сердце трепетало под ладонью, тем больше ему хотелось почувствовать этого человека.
Голос Реналя прозвучал хрипло и странно, но это было не то, что хотел услышать доктор. Недоумение легкой тенью скользнуло на лице.
- Больше ничего? – слова звучали глухо, надрывно. – Только это? Разве Вы не хотите чего-то большего, месье?
Позвякивающие звенья цепи рук стремящихся  получить свободу и скрытое желание идущее изнутри притягивало, накрывая накатывающей волной, переходящей от одного тела к другому.
Корпус распрямился, приподнимая затекшие ноги. Резкий наклон вперед перенес тяжесть в упоре на локоть поставленный рядом с плененными руками. Теперь лицо Реналя было так близко, что можно было разглядеть сеть мелких морщин в уголках глаз и почувствовать колыхание воздуха, бьющее по губам. Серый глубокий омут, таящий в себе глухое безмолвие, затягивал в глубину.
Повернув голову, рвя магический круг взгляда, губы потянулись к багряному следу ярким тавром украсившему плечо. Теплая кожа болезненным нажимом прислонилась затянутой ране, возвращая ее к памяти. Язык скользнул, повторяя изгиб и оторвался оставляя мокрый след на темном оттиске укуса.
Сместившись к лицу губы, потянулись к устам останавливаясь так близко, что следующие движение неминуемо несло за собой прикосновение.
- Хотите, я скажу Вам, что Вы чувствуете, месье…Валин?- голос больше напоминал приглушенный шепот. – Ваш разум сопротивляется, но тело… Оно не умеет лгать.
Расстояние исчезло, губы накрыли другие, соединяясь в поцелуе. Поначалу просто сближаясь, пробуя вкус и прихватывая дыхание. Потом сильнее, требовательнее, надавливая языком и заставляя раскрыться половины, трогая десна и ровный ряд зубов. Дальше мощнее, прихватывая кромки губ, сдавливая переборами, пробираясь в глубь, играя языком и прихватывая влагу. Чаще, сильнее с поворотами головы, втягивая воздух и с шумом разрываясь, обдавая горячим дыханием оставляя на память привкус слюны.
Больше чем афродизиак, намного больше. Сердце пошло толчками, а глаза наполнялись темным мороком.
- Может Вам помочь, месье, озвучить свое желание или сделать это?
Удерживаясь на локте и опустив руку вниз, Йоширо накрыл ладонью пах мужчины, собирая пальцы пригоршней и поглаживая плоть через легкую ткань восточных брюк. Дыхание углубилось, потянувшись вниз он ухватил кончик иглы под грудиной зубами, медленно вытянул ее из кожи укладывая на живот и дуя на точечную ранку остужая потоком воздуха.

Отредактировано Оливер Кен Йоширо (2010-07-01 00:57:58)

Брови изумленно поползли вверх, придавая лицу оттенок напряженности. Это были не те слова, которые рассчитывал услышать доктор, но они остановили его на пол дороги ведущей в ад. В самые глубины тартара, где спала необузданная натура искателя жаждущего необыкновенных стратей и запретных игр пляшущих на тонком лезвии босыми ногами.
Тело распрямилось, и Йоширо словно пряча и ограждая от мира свои мысли, скрестил на груди руки.
А ведь он прав. Тысячу раз прав! Что я делаю и зачем мне это? Я ведь пытался сейчас заполучить его тело и кто скажет, что это не насилие. Это такое же изнасилование, как если бы он был распятым мальчишкой, а я клиентом заведения. Поздравляю, Кен, вот и ты докатился до их уровня. Давай, дерзай. Срывай с него штаны, раскорячивай ноги и трахай под отборные маты. А когда его выпустишь, он тебе шею свернет и глотку перекусит. Ну если не перекусит, то драться полезет, это точно. И если мы не поубиваем друг друга тут, то завтра кирпич на голову упадет или в завтраке окажется стрихнин. И это еще будет быстрая смерть! Нет, я, правда, дурак, да к тому же возбужденный дурак.
Останавливаться было не выносимо и в чем-то даже больно. Напряженный кропотливой работой и потрясающим зрелищем организм требовал разрядки. Не просто требовал, он кричал про «здесь и сейчас».
С перекошенным бессилием и яростью лицом, он разомкнул руки, принялся выдергивать иглы, отбрасывая их в коробку и забывая о сложностях поворотов. Пальцы вытягивали стальные наконечники, оставляя в тяжелым грузом в подарок не реализованное возбуждение и похоть. Обида на себя и за себя, подгоняемая злостью торопила, сохраняя желание в пленнике.
Когда последняя игла со звоном упала в пластиковый футляр, Йоширо прикусил до боли слизистую щеки, ощущая специфический привкус крови, и склонился над Реналем. Пошарив рукой в объемном кармане халата, он достал ключ и ухватившись другой рукой за цепи сковывающие запястья плененного им на одну ночь, тяжело дыша произнес:
- Вы правы, месье. Я не знаю, для чего я это делаю, - тут он сглотнул, перекатывая кадык и смачивая слюной пересохшее горло. – Нет, наверное, знаю. Я хотел увидеть желание в Ваших глазах и я увидел его. Следующий шаг, был бы насилием, превращающим меня в зверя.
Замок щелкнул, давая свободу затекшим рукам и отпуская не сложившуюся жертву. Йоширо отшвырнул ключ, опуская руки и оставаясь сидеть в прежней позе, отрешенно слушая шум ветра и удары тяжелых капель дождя о металлический подоконник. Опустошенные глаза уперлись в невидимую точку в пространстве.

Отредактировано Оливер Кен Йоширо (2010-08-28 23:45:44)

Реналь подымался, медленно, неторопливо, словно боялся вспугнуть момент истины. Доктор поднял голову прихватывая взгляд полный доброжелательности и улыбку. Улыбка… Забавная штука, она обескураживает и разоружает, притупляя чувство бдительности и самосохранения, давая надежду на положительный исход. Как же легко обмануться порой, поверить в невозможное глядя на ободряющий изгиб губ.
Удар? Почему? Зачем? Стоило на секунду отвести глаза, выпадая из реальности, и безжалостное колесо Фортуны поворачивается к тебе спиной, с игривой усмешкой потешаясь над твоей минутной слабостью. А кто сказал, что здесь детский сад и маленькие мальчики с игрушечными солдатиками?
Боль… Резкая, жгучая, растекающаяся вязким пятном по челюсти, отдающаяся звоном в затылке. Парировать поздно, если темная пелена застилает полуослепшие глаза, наполняя их водоворотом мерцающих кругов и треугольников, а кровь тягучей и вязкой субстанцией наполняет преддверье рта. Секунда и воздуха не хватает. Безжалостные пальцы сомкнулись на горле придавливая кадык к позвоночнику не давая прорваться в легкие живительному вздоху. Неосознанно, рефлекторно пальцы тянутся к преграде, борясь за жизнь. Простая реакция любого организма… Страх, животный страх и борьба за теплящуюся надежду выжить.
Ослабленные руки не слушаются голодающего мозга пронзенного болью. Что-то неумолимо тянет их вверх замыкая в браслеты из стали. Трепыхающийся рывок в надежде получить свободу, и запоздалое осознание безысходности попытки, подаренное свежей струей мучительного вдоха, освобожденной шеи.
Заминка, дающая понять ситуацию когда свет вновь наполняет глаза выстраиваясь в четкие линии. Теперь он пленник. Игрушка в безжалостных руках. Слабая, безвольная не способная дать отпор. Во взгляде смесь удивления, растерянности с примесью недоумения и злобы.
Новый удар наотмашь окончательно сносит губу, разбрызгивая багряные капли по одежде и смуглой коже. Вторая волна боли, догоняя первую, заставляет сорваться стону, вперемешку с кашлем.
- Умм… Кх…Грр.. – опеченные ударом губы сплевывают сукровицу на подушку.
Когда бьют по морде не до церемоний. Злоба, ненависть таранящий взгляд горящих глаз готовых разорвать на тысячи клочков и грубое.
- Пусти!
Под звенящие рывки цепи рвущихся из плена рук. Среди этой круговерти, возникает страшный оскал, мутация на тему улыбки и губы вдавливаются в испачканные кровью десна усиливая давление разрывая и сотрясая нижнюю челюсть. Приступ болезненности судорогой перекашивает лицо. Вкус слюны и запах тела, которые недавно будоражили, вызывают приступ тошноты и отвращения. Челюсть сжимается, не давая углубить движения и усиливая порог боли. Только когда поцелуй заканчивается, приходит полное осознание происшедшего.
Да, он попался, он пленник, а его тюремщик Валин де Реналь.
Попытка отпихнуть не дав фиксировать ногу, не приводит к успеху, единственное, что, пожалуй, удается, сжать мышцы, не давая «палачу» сделать растяжку натянутой, ослабляя движение скованных рук. Тело обнажают, расправляя полы и бесстыдно выставляя на показ, как курицу в дешевой бакалейной лавке. Но пока любопытный взгляд рассматривает тушку, выставленную на витрине есть время подумать. Его мучительно мало и мысли путаются наскакивая друг на друга, но все же они есть.
Как известно, существуют два типа людей. Одни в минуты опасности цепенеют, зажимаясь с комок и безропотно покоряются судьбе, становясь кроликами шагающими к пасти удава. Других угроза подстегивает, заставляя всеми правдами и неправдами искать выход, даже в минуты отчаяния и боли. Они борются за жизнь, до последней капли, до последнего вздоха и даже умирая, будут хвататься за соломинку в надежде всплыть из засасывающего на дно глубокого черного омута безысходности. Йоширо принадлежал ко второму типу и пока его отпустили, борясь с болью и прилипчивым чувством страха, искал то, что может вытащить его из глубокой ямы, которой он вырыл себе сам.
Блядь! Попался, как мальчишка! Дурак… Поверить убийце, садисту, уроду, которому завалить, что поссать! Еще и врач. Блядь сука! Губа отекает… Какая губа? Сейчас не только губа отечет. Господи, а он садист… Громче кричи. Ему понравится. Этот урод не успокоится, пока я выть от боли не начну. Он же кончает только из-за этого. Попал…Так, что там было из курса девиаций? Угрозы, крики, просьбы… Они не помогут. Они ему даже понравятся. А что остается? Просить его: «Трахни меня детка, я просто кончаю, когда мне кишки потрошат». Не выход конечно, а что остается? Жить то хочется…
Во время раздумий глаза блуждали по комнате ища, малейшую зацепку к спасению. Ничего не найдя спереди, голова запрокинулась назад и взгляд уперся в кованный светильник над изголовьем, ниже которого располагалась кольцо для наручников. Внезапная мысль, почти не оправданная озарила ищущее выхода сознание. Действовать надо было немедленно, другого выхода Йоширо не видел.
Толкнувшись свободной ногой приподнимая бедра и рвясь к стене помогая плечами и торсом он максимально приблизил пальцы к светильнику вырывая шнур электропроводки вмонтированной в стену и зажимая короткий шнур между стеной и пальцами. Тяжело дыша и кривясь от боли удавки стянувшей ногу он хрипло произнес:
- Только дотронься…и я убью обоих.
Решимость сквозящая во взгляде, красноречиво говорила, что это не шутка. Кену проще было сдохнуть от электрического разряда, чем стать вопящим  абонирующим безвольным существом в руках садиста.
Затянувшуюся паузу и дробь дождя за окном прервал зудящий вопль телефонного звонка. Коммуникатор врача ползал по креслу, заливаясь резким звоном.
Вызов? Кто-то уже сдох? Тело напряглось еще больше, разбитые губы процедили по-японски:
- Номимоно.*
Это был пароль звукового сигнала включающего аппарат на случай занятости рук.

Звонок из комнаты Аль-Хазари.
(Отыграно с участием Серегила).
Серегил:
-Оливер. У меня умирает человек в комнате. Практически то же могу сказать о своем состоянии. Мне нужна ваша немедленная помощь.

Оливер Кен Йоширо:
Хриплый голос, звучащий  из коробки черного пластика заполненного пригоршней жестяных плат показался божественным знамением, посланным свыше. Удерживая в руках провод сглатывая слюну  вперемешку с кровью орошающую пересохшее от волнения глотку доктор сухо произнес удерживая взгляд холодных серых глаз скрытых стеклянными шорами :
- Ивори, это вы? Конечно, я сейчас буду. Через десять минут, - на разбитых губах появилась подобие усмешки. - Если я задержусь, зайдите за мной.

Серегил:
Серегил нахмурился, стараясь уловить каждое слово сказанное доктором, что бы не расплескать их в омуте своего опухающего сознания. Ему становилось явно все хуже, но доктор об этом не знал. Как и сам мастер, не был уверен, сможет ли дойти к комнате Оливера.
-Да, это я. Хорошо. Я понял. Через десять  минут я…- Серегил внезапно прерывается, срываясь на кашель. Шиит  закрывает рукой рот и сгибается от внезапно спазма боли и рвотных позывов пополам, чувствует боль и мучительную агонии, но все же находит в себе силы тяжело выдавить остаток фразы.
-…зайду за вами, если вас не будет…

В трубке приторно запищал зуммер отключения. Руки разомкнулись, выпуская шнур. Кен посмотрел на мужчину совсем другим взглядом, теперь в нем говорили не личные амбиции, а врачебный долг.
- Отпустите меня, Реналь. Пожалуйста... Зачем вам это нужно? Там... там человек умирает.

_------------------------------------
Примечание* - Номимоно - выпивка (японский).

Отредактировано Оливер Кен Йоширо (2010-09-04 19:24:14)