Окончив мелодию, Людовик коснулся последней клавиши и удовлетворенно вздохнув, открыл глаза. Вот теперь действительно он чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Обернувшись, он с радостью заметил, что длинноволосый красавец явно уже не намеревался доставлять удовольствие клиенту среди столь людного помещения. И что радовало еще больше, он мог вернуться за столик и продолжить наслаждаться любимым напитком. Покидать это милое место почему-то расхотелось, и Брикассар решил пока просто понаблюдать. Благо времени было предостаточно, чтобы он мог успеть насладиться всеми прелестями жизни. Бережно опустив крышку на белоснежные клавиши, Луи встал и медленно направился к столику. К тому времени, когда он уже достиг цели, двое из его соседей явно собирались уходить. И судя по выражению лиц обоих, для весьма приятного занятия. Людовик занял свое место, и откинувшись на спинку стула, поднял взгляд на дворецкого, ожидая что он ответит клиенту. Честно говоря, Брикассару совсем не хотелось лишаться общества красивого и приятного в общении мужчины. Но выказывать свое недовольство подобным развитием событий, он считал лишним. Тряхнув головой, Людовик рассыпал волосы по плечам, скрывая за ними часть лица. В голове мелькнула мысль, что имея рядом одного из жителя этого поместья, незачем просить помощи в поиске своих комнат. Однако следом пришла иная мысль. Брикассар с долей раздражения осознал, что сам нуждается в помощи при перемещении по замку. Он ненавидел чувствовать себя беспомощным, особенно когда дело касалось такой элементарной вещи, как поиск собственных апартаментов.

- Как пожелаете, месье.
Опять «хорошо»! Опять «да, мсье»…  На все-то он согласен. Да что с этим парнем? Заигрался совсем!
Захотелось встряхнуть его хорошенько. Напомнить, что на дворе XXI век и рабство давно отменили. А еще, очень хотелось переодеть его во что нибудь поприличнее этого платьишка. 
Мишель все же сделал свой выбор, перепоручив проводить гостя другому слуге.
Такой расклад Тайлера вполне даже устраивал. В какой-то момент ему не важно стало, кто проводит обратно. Лишь бы, вернувшись в номер, не нарваться там на Мариоса. Тайлеру совершенно не улыбалось объясняться с другом. Доказывать ему, что «ничего такого не было» и «это не то о чем ты подумал»… Хотя, реакцию Итакиса не мог предугадать наверняка. Не исключено, что он даже порадуется за Тайлера.
Поблагодарив Мишеля кивком, он обратился уже к Луи.
- Приятного вечера Вам, мсье. -  И повлек за собой Амадеуса.
На диване так и остались, лежать забытыми белоснежные крылья.

>>> Аппартаменты гостей

Отредактировано Тайлер Бэйлс (2009-12-22 17:12:05)

- Как я то рад, что они не настояли на моём обществе в их компании, - со вздохом признался Мишель, доконает его это место, - Да, я здесь дворецкий.
В комнату вошёл юноша, которого Мишель отсылал с особым поручением несколько минут назад. Мальчик нёс небольшой поднос на котором громоздились разные конфеты.
- А вот и мой заказ, - улыбнулся Д`Он, глядя на то, как мальчик ставит поднос сияющими глазами. Бельгийский, Французский, Российский, Итальянский шоколад. Как давно я себя не радовал...
Но радость не радость, если этой радостью не с кем поделиться. Друзей поблизости нет, но есть приятный молодой человек в компании.
- Угощайтесь, мсье де Брикассар, - Мишель чуть подвинул поднос с разными конфетам, где ни одна не повторялась, ну разве что вишенки, поближе к гостю. Юноша-фоциант быстро смекнул что ему делать и принёс господам по чашке чая в изящных фарфоровых чашках.

- Было бы жестоко нанять сюда пожилого и порядочного человека. В старости люди должны отдыхать и ни о чём не думать - It's just a fantasy... It's not the real thing... - угощайтесь, вишни в шоколаде конечно вкусны, но вот эти вот -Мишель указал на вишенки размером с небольшую рюмку - под завязку набиты вкуснейшим ликёром. А эти, - дворецкий указал на круглую конфету в кокосовой стружке, - Молочный трюфель с нугой в стружке из белого шоколада, а это инжир с грецким орехом в темном шоколаде, пралине с дробленым фундуком в белом шоколаде, кофейный крем в мраморном шоколаде, пралине с тертым фундуком в белом шоколаде, фисташки в карамели с молочным шоколадом, гуандужа с фудуковым пюре в белом шоколаде и нежной глазури, апельсиновые дольки в темном шоколаде, - дворецкий довольно увлечённо перечислял конфеты, указывая на каждую, - так, я отвлёкся, да? Нет, работаю я здесь относительно недавно, мне нравится. Происходящее здесь, такому человеку как я, может наскучить в считанные дни. Но я знал, куда устраиваюсь, так что... вы сюда тоже за плодами запретной любви
В голове у Мишеля сейчас попеременно звучали две песенки разный американских исполнителей, довольно весёлые. Под них можно было танцевать  Billy Joel - Sometimes A Fantasy и  Martin Sexton - Diner... надо будет послушать сегодня, как время освободиться.

Гость согласился на чай и это радовало, беседа была приятной. А своими познаниями в кондитерском деле Мишель гордился, как школьник-медалист своей золотой медалью.
- Из чистого интереса. - Мишель приподнял брови и взял с подноса конфету, - Тогда прошу простить мне мою самоуверенность, я был не прав. Из чистого интереса приехал в место о котором много слышал. А то я не знаю ЧТО именно рассказывают про это место... Ну да ладно. Вдруг действительно найдёт себе кого не из рабов.
- А может быть и большее, но это смотря кто вам понравится и для кого - пожал плечами дворецкий. - а на счёт зла не беспокойтесь. Большинство невольников другой жизни не видели и не знают, что может быть как-то по другому. Так что для них всё происходящее - норма.
Мишель поднёс чашку с чаем к носу, блаженно прикрыв глаза вдохнул приятный аромат, а затем поставил её на место. Усталость от двух дней маскарада давала о себе знать. Сколько ему удалось сегодня поспать? Часа два? Наверное. Это ведь ещё только суббота закончилась? Кошмар. Сейчас уже должно быть рассвет...

Апартаменты Даниеля ван Бейтена
Инструмент был занят. Кто–то играл блюз. Одно из любимых произведений Лулу. Луи исполнял его изумительно, импровизировал, но и тот, кто играл сейчас, делал это необыкновенно хорошо. Вдохновенно. Тихо напевая при этом. Приятный голос, баритон. На какое-то мгновение Даниель словно вернулся в прошлое. Папа курит сигару, мама сидит в кресле и слушает, как играет Луи, а он, Даниель пьет коньяк. Тихо, спокойно, мирный семейный обед. «А я ведь познакомил его со своими родителями, но так и не понял тогда, что со мной происходило» - грустная улыбка. Как это все было давно. Последний раз он видел Лулу пол года назад, а по ощущениям, как будто десять лет прошло. Сейчас Даниель не обманывался по поводу своих чувств к Луи. Ради друзей и просто любовников преступления не совершают. «Я не буду думать об этом, я себе обещал» - мужчина отогнал гнетущее воспоминание. Это было тяжелое решение, но он его принял. Он сделал, то, что сделал, а сожаления – удел слабаков. «Никогда никто ни о чем не узнает, и пусть моя совесть замарана, перед Лулу она чиста».
Когда разразился скандал, родители ничего не узнали, отец уже много лет подряд не смотрел телевизор, а мать не читала французские газеты. На протяжении всего разбирательства с месье Мерешалем фрау ван Бейтен исправно передавала приветы «этому милому Мартину, который так изумительно играет на пианино и, к сожалению, к нам не заходит больше».
Музыка лилась и лилась.
Молодой человек боялся заглянуть за дверь, чтобы не разрушить иллюзию присутствия того, кто стал так дорог, больше, чем дорог и так внезапно исчез. «Хватит тешить себя несбыточными мечтами» - ван Бейтен вошел в зал и замер на месте.
Даниель увидел исполнителя. Светлые волосы, знакомый профиль. Сердце екнуло и словно внутри что-то оборвалось.
Луи разжирел, как боров. Вид, как будто черти таскали. Фингал под глазом, нет, под обоими глазами, лицо поцарапано, руки разодраны в мясо, - «Какой кретин это сделал?!» - в уголке опухших губ запеклась кровь. Но это был он.
«Живой!» - безумная неконтролируемая радость. Похудеет, морда заживет и руки тоже, хотя, может, шрамы останутся, но для этого есть гер Фёт с его клиниками в Швейцарии. «Это все преходящее. Однако. Блядь сука на хуй. Хорошо он тут развлекается. Отжигает по полной. Жрет и ебется. А я то плакал, как идиот, из-за него! Наверно я ему действительно надоел, поэтому он и не объявился ни разу за пол года. А я, дурак…» - заволакивающая сознание, удушающая ярость. Взгляд стал тяжелым, «набыченным», пальцы сами сжались в кулаки. Даниеля раздирали противоречивые чувства. Полный спектр. От того, чтобы повиснуть на шее Лулу и разреветься от счастья, до желания схватить сзади за волосы и ебнуть лбом об пюпитр, или подбородком о клавиатуру, а, лучше, зубами…
«Спокойно» - скомандовал Даниель сам себе, вспомнив, как Лулу избивал громила дубинкой на яхте. «Не уподобляйся. Хотя бы про деньги ему скажу. Папа, наверно, специально его «умертвил». С мертвого взятки гладки» - на негнущихся ногах ван Бейтен приближался к игравшему на пианино Лулу. Подошел почти вплотную, и когда тот его бы точно услышал, сказал то, что смог. Голос осип, и вышло как-то беспомощно и по-детски. – Луи? – молодой мужчина сглотнул. Даниель не знал, какова будет реакция на его появление, и выглядел, как брошенный щенок.

Отредактировано Даниель ван Бейтен (2010-01-14 09:59:07)

Уголок губы Даниеля дернулся, а в глазах появилось понимание. Стало ясно, почему Лулу не связался с ним ни разу за пол года. Луи ненавидел проигрывать, ненавидел быть слабым. «Но разве друзья нужны не для того, чтобы, в том числе, вытаскивать из дерьма? Самолюбивый, гордый кретин» - Лулу, это же, я, Даниель, - лоб молодого человека пересекла продольная морщина. Он не мог злиться на Луи, слишком он рад был его видеть. - Все могло быть гораздо хуже, Лулу, - Даниель произнес это мягко. – Ты мог оказаться в тюрьме или на кладбище, - молодой человек несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, собраться с мыслями и найти нужные слова. – Я, как мудак, пол часа назад ревел, когда узнал, что тебя кремируют. Искал рояль, чтобы сыграть что-нибудь в память о тебе. Когда услышал, как ты поешь, подумал, что у меня крыша поехала. Я пытался с тобой связаться, где-то два месяца подряд, когда все началось. Даже домой тебе звонил, а тебя не звали к телефону, - Ван Бейтен понял, что растекается мыслью по древу, и замолчал.
Он дико волновался. Сердце билось, как у мыши. «Интересно, когда ему наносили побои, у него попросили согласия?» - Даниель понял, что Лулу работает в Замке, не имея других источников дохода, а как тут обращаются с персоналом, он знал непонаслышке. Надо было срочно ситуацию исправлять. Но так, чтобы гордый Луи не чувствовал себя обязанным.
«Он тебе ничего не должен. Он у тебя ничего не просил, Даниель» - ван Бейтен сделал себе внушение. Несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоится. Оперся локтями о крышку рояля, сложил ладони домиком, спрятав лицо между ними, упершись большими и указательными пальцами в подбородок и лоб, соответственно. Вроде помогло.
«Скажу ему по работе. Он не просил меня связываться с Морисом, не просил меня ебаться с Клаусом Фетом ради него. Он не обязан разделять мои чувства. Все, что я делал, я делал по своей собственной инициативе». – Хорошо, Лулу, - молодой человек собрался с мыслями, - Выслушай меня, пожалуйста, - Даниель старался говорить максимально спокойно, хотя получалось несколько резко и отрывисто. Он выставил перед собой руки, согнув их в локтях, как будто сдается, ладонями вперед на уровне плеч, как всегда делал на сложных переговорах. Словно показывая: «Я безоружен, я безопасен, выслушайте меня».
- Три запчасти доставлены мной пол года назад по адресу с помощью Мориса, я его нашел, воспользовавшись услугами службы безопасности своего банка в Леоне. Прости, что я связался с ним и говорил от твоего имени, но на кону были слишком большие деньги и я не хотел, чтобы у тебя появились долги. Я заплатил ему комиссионные и сказал, что заказов больше не будет, но чтобы он оставался на связи и не менял номер мобильного телефона. Он у меня записан, - сказав первую фразу, Даниель говорил уже спокойнее, почти без эмоций, словно на собрании акционеров. - Ремонт был произведен не в Париже, а в Цюрихе, я нашел мастерскую с помощью «одного мудака» своего друга. Починки все оказались успешными, ни у кого не было никаких претензий - молодой человек приступил к главному. – Отец Марианны провел тебя по линии защиты свидетелей. У меня в сейфе лежит паспорт на имя Луи Лувье, гражданина Голландии 1980 года рождения. Он настоящий, проведен по всем базам данных. На твоих счетах аккумулировано сейчас порядка двадцати пяти миллионов евро. Точную цифру ты можешь прочитать в договоре, который так же лежит в сейфе. К нему прилагается кредитная карта с возможностью уходить в минус на двадцать тысяч евро, на имя Луи Лувье. Так что, можешь получить доступ к своим средствам в любое время. В Замке полно банкоматов. Можешь проверить, - Даниель сделал вдох. - Марианна молилась за тебя каждый день, мои родители так ни о чем и не узнали, они не читают бульварную прессу. Мистер Якобс поседел, но держится. Паспорт и кредитную карту на имя Луи Лувье ты можешь взять в любое время у меня в номере. Лулу, - лицо Даниеля вновь пересекла нервная кривая улыбка. - Ты можешь и дальше делать вид, что ты меня не знаешь. У тебя наверно есть серьезные мотивы для этого. Я чертовски рад тебя видеть Лулу, ты даже не можешь представить себе как, - молодой человек замер, ожидая, что ему Луи ответит. Понимая, что сейчас решается что-то очень важное в его, Даниеля жизни.

Отредактировано Даниель ван Бейтен (2010-01-14 01:49:10)

После последней недели, что они провели в доме Луи, тогда у Лулу практически исчез жирок, и Даниелю даже казалось, что чего-то не хватает, Луи набрал килограмм пятнадцать, не меньше. Но ван Бейтену это было не важно - «Это все преходящее. Главное, что – жив. Лулу, я тебя всякого люблю»
- Я помню, как тебя зовут. Даниель - мужчина, стиснул молодого человека в своих медвежьих объятиях, уткнувшись лицом в его плечо.
«Как же хорошо. Как будто вернулся домой. А я, придурок, думал, что ему до меня дела нет» - стало хорошо, Даниель поплыл, закрыв глаза и что-то заболело внутри груди, как будто вернулась чувствительность к давно омертвевшим тканям. Лулу снова с ним, а это значит, что ни одна жертва не была напрасной, значит, все было сделано правильно.

Когда срочно понадобилось искать другую клинику для трансплантации донорских органов более чем сомнительного происхождения, Даниель обратился к хорошему приятелю по БДСМ клубу Клаусу Фету, не подскажет ли он какую-нибудь больницу, хоть в Гондурасе с нелюбопытными врачами и необходимым оборудованием, где можно будет без лишних формальностей провести операции. Гер Фёт молчал ровно пять минут и ван Бейтен уже думал, что тот ему откажет, как тот ответил, что лично проследит за размещением больных в одной из лучших клиник Цюриха. А потом добавил, что он всегда хотел, чтобы Даниель какое-то время побыл его нижним.
«Любишь рыжих, Клаус?» - молодой человек вспомнил Люси Корти, нижнего, которого Гер Фет под него периодически подкладывал, хвастаясь своим любовником. – Как ты себе это представляешь, Клаус?
И услышал условия. Никаких условий, никаких ограничений. Есть некий замок во Франции, они там проведут одну неделю. Внешне все будет очень пристойно, Даниель будет представлен, как гость и поселится в апартаментах соседних с апартаментами Клауса. То, что будет происходить за закрытыми дверьми, останется между ними.
- Конечно, я не буду тебя калечить, Даниель, - Гер Фёт, пунцовый от волнения, закончил свою пламенную речь почти жалобно. Ван Бейтену стало противно и смешно. «Неделю. Он совсем не умеет торговаться» - молодой человек констатировал тот факт, который и так прекрасно знал.
А где-то там, в эпицентре скандала был Лулу, которому, когда закончится весь этот бред, понадобятся деньги, чтобы жить так, как он привык. «Неделя закончится быстро» - Хорошо, Клаус, - ван Бейтен согласился.
Только Господу Богу и самому Даниелю было известно, какой он ловил кайф, вылизывая с завязанными глазами сапоги своего «Хозяина», а тот лупил его по щекам. Это была ситуация истинного насилия, которое молодой человек никогда бы не потерпел, если бы оно не было ограничено во времени, и если бы на чаше весов не стояло благополучие Луи. О том, какое удовольствие рядом с ним в физическом плане, да и моральном тоже испытывал Даниель всю ту безумную неделю, Клаус Фет никогда не узнал. По мнению молодого человека, Клаусу было бы жирно. Вот если бы Гер Фёт попросил бы о том же самом, но уже после операций. И в другой форме. Кто знает, как все бы сложилось? Но история не выносит сослагательного наклонения. Гер Фет так никогда и не узнал о чувствах Даниеля, пусть те даже были животными. Ван Бейтен всегда хорошо контролировал свои эмоции, а оргазмы не в счет. Мало ли, что он там в это время орал? Тем более, что рот почти всегда был растянут кляпом.
Неделя прошла. Даниель покинул Замок свободным от обязательств. Пациентов успешно прооперировали. Ван Бейтен Гера Фёта избегал. Когда узнавал, что тот будет на вечеринке, просил вычеркивать себя из списка приглашенных, ссылаясь на занятость. Но как-то раз, трезво оценивая произошедшее, посмотрел на свой разговор с мужчиной с другой точки зрения. Те пять минут молчания. Что это было?
«Он просчитывал варианты, где можно было бы разместить людей для операции» - ответ был верным.
- Клаус, а ты что за это пообещал? – Даниель задал вопрос в лоб проштрафившемуся товарищу.
Ответ его обескуражил. – Год бесплатных операций в этой гребаной клинике? – у ван Бейтена глаза на лоб полезли. «Как у этих швейцарцев все душевно». Ничего нового для себя молодой мужчина не открыл. Гер Фет хирургом был от Бога, а вот дельцом – никаким. – Слушай, Клаус, - Даниель пошел на примирение, - Твой отец, я слышал, отходит от дел. Давай я возьму твои клиники в управление? А то тебя ведь по миру пустят.
Тот согласился. Оговорили процент от прибыли. И стали общаться дальше, словно не было никакой поездки в Замок. Как будто не было этой безумной недели «рабства», во время которой Клаус чуть не довел его до белого каления своими вопросами: Не больно ли тебе? Не слишком ли сильно перетянуты руки? Не холодно ли? Не жарко? Ни солено ли? Ни кисло?
«Он вел себя, как заботливая курица» - то ли Даниель был отмороженным, то ли с детства привык глотать оскорбления сверстников, то ли мало себя ценил. Но он продолжал общаться с Клаусом по работе, глумливо замечая, как тот по нему пускает слюни и беззастенчиво, в наглую пользуясь его хаслерами. А Замок Даниель полюбил. Тут для него была и телефонная и Интернет связь, и банкоматы, и прекрасное обслуживание, и доброжелательный вышколенный персонал. Вкусная еда, великолепный СПА центр с бассейном с морской водой и ваннами, охота и рыбалка в любое время года, красивые безотказные проститутки. Постепенно Даниель начал понимать, что в Замке происходит что-то странное, что это не просто фешенебельная гостиница с эскорт услугами. Но когда понял, в чем дело, не смог отказаться от посещения Замка, точно так же, как не ушел от общения с Лулу, когда узнал, каков его бизнес на самом деле. Замок представлялся ему странным, заколдованным местом, где каждый получал то, чего хотел на самом деле, но смел себе в этом признаться. Для многих он был последним прибежищем, тут было несколько рабов, приговоренных за различные преступления «на воле» к смертной казни или пожизненному заключению, и те, для кого жизнь вне Замка, была хуже смерти. Те, кто мечтал умереть или быть замученным, и ему в этом помогали. Людей могут сделать счастливым самые странные вещи. У Замка была одна особенность. Он всегда отвечал взаимностью. Тех, кто его ненавидел, он ненавидел в ответ. Даниель его любил. И он отвечал молодому человеку с торицей. Замок вернул ему Луи, пусть избитого, пусть разжиревшего, но такого любимого. Даниель больше не заблуждался по поводу своих чувств к нему. Образ Анри в душе потемнел, превращаясь в черное пятно, словно засвеченный негатив.

-Лулу, - только и смог прошептать Даниель осипшим голосом в ответ, и самообладание ему изменило.
«Найди себе кого-то такого же ненормального, как ты сам, и люби его» - Даниель понял, что нашел. Он слышал, что можно плакать от счастья, но никогда не понимал, как это можно делать. Стоя на подкашивающихся ногах в объятиях Лулу, молодой человек обхватил воскресшего любовника за шею, словно тот вернулся к нему с войны, когда уже прислали «похоронку», слезы сами покатились из глаз. Обычно хорошо себя контролирующий Даниель ничего не мог с собой поделать. Уткнувшись носом в воротничок Лулу, всхлипывая, он, кусая губы, разревелся, как ребенок. Грудь просто разрывалась от чувств, которые не находили выхода последние девять лет. Даниель в буквальном смысле этого слова, рыдал от счастья, потому что Луи был с ним и не послал его на три буквы.

Отредактировано Даниель ван Бейтен (2010-01-14 09:52:55)

- Дани. Теперь я буду жить долго. Все хорошо. Ты классный чувак. - "Извини, что-то я совсем расклеился" - Даниель потер виски, пытаясь прийти в себя.
- Спасибо, - произнес на автомате, придвигая к себе выпивку, опрокидывая в рот напиток, названный в честь Марии Тюдор, прозванной в народе Кровавой. Сразу стало легче.
Он очень быстро опьянел, для себя необычно быстро. Так много хотелось Лулу сказать, и никак не мог выбрать, что важнее. Мысли перебивали друг друга. Это было похоже на то, если бы люди толкались в дверях переполненного тамбура, мешая друг другу выходить наружу. Молодому человеку казалось, вот он сейчас закроет глаза и Луи исчезнет. Но тот был рядом. Живой.
Бармен щелкнул пультом от телевизора.
Дневной выпуск новостей. Частично повторение утреннего.
- Пятого сентября в старейшей центральной больнице города Лиона Отель Дье, тридцатидвухлетний предприниматель Мартин Марешаль скончался от острой сердечной недостаточности, не приходя в сознание, после недельной комы. Согласно последней воле покойного тело будет кремировано, похороны пройдут в узком семейном кругу...- фотография на весь экран.
- Хороший снимок, - Даниель смотрел на оригинал. Стало весело.
Мартин Марешаль умер. А был ли он, этот Мартин Марешаль? Когда они познакомились с Лулу, его не было уже точно. "Что значит имя?.." Мартин Марешаль - маска, шелуха. Слетала и нет. Луи будет жить долго. Ощущение счастья.
Молодой человек поднял руку, подзывая официанта, и заказал шампанское.
Диктор что-то вещала о том, какую потерю понесло французское общество. "Кто ее накрасил?" - Не надо, молодой человек, я сам открою, - Даниель вспомнил, как пил из горла брют на яхте Лулу в день знакомства. Взял бутылку и открыл. Не тихо, а, напротив, громко, так что пробка выстрелила в потолок. Подставил бокалы, разливая в них пенящийся напиток, передав один из них Лулу. "Конечно, не 1812 год, но тоже вполне сносно" - промелькнула шальная мысль.
- Мартин Марешаль умер, - он говорил негромко. Ван Бейтен  встал, произнеся это имя без ошибки (первый раз за все время) с торжественным видом, приличествующим случаю. - Да здравствует Луи Лувье! – губы растянулись в широкой, открытой, торжествующей улыбке, в счастливых глазах плясали лукавые огоньки. «Пусть сдохнут наши кредиторы!» - в голову прилетел любимый тост деда. «Мы сделали их, Лулу» - Даниель осушил бокал залпом и разбил его об пол. Чтобы никто не пил из него после этого тоста. Чтобы ничьи губы больше не замарали этот хрусталь. И поймал на себе заинтересованный взгляд бармена, которого от протирания бокалов и просмотра последних новостей отвлек звук бьющегося стекла.
- Лулу, пойдем ко мне? – Столько надо было всего рассказать Луи, не предназначенного для чужих ушей. Даниелю хотелось побыть с другом наедине.
Апартаменты Даниеля ван Бейтена

Отредактировано Даниель ван Бейтен (2010-01-15 03:04:03)