========> Бальная зала

Регис отлично знал, куда они шли. То ли интуитивно запомнил одно из самых красивых мест поместья, то ли выпивка заставила план всплыть в голове, но в принципе, он не имел ничего против. Картины его всегда успокаивали и настраивали на рабочий лад. Вот и сейчас, вся грязь, которая творилась в зале благополучно отошла на второй план, меняясь красивыми образами. Пускай, половина личностей, изображенных на многочисленных холстах была не менее грязной, что и публика внизу, тем не менее, сейчас это имело мало значения. Портреты - это отражения души художника, а не того, что был изображен. Так он считал и так видел всегда.
- Наверное, мне повезло больше. Я родился в обычной семье, которая мало чего от меня ждала и получила уже все что хотела сполна. А то, где я обитаюсь на данный момент их волнует мало.
Регис глотнул прямо из бутылки и чуть пошатнулся, переведя взгляд на мужчину рядом.
Глаза красивые. Не бывает таких глаз у плохих людей. Цвет необычный.
Каде редко видел людей с настолько синими глазами. Он сам давным давно мечтал о таких же, и даже было время носил в колледже линзы, пока не пошли лекции у окулистов.
Регис подошел ближе к Антонио и присмотрелся к радужке. Яркий цвет и маленькие тоненькие серые ниточки тянутся от зрачка к белку, а в середине такие же серые более толстые точечки.
- Никогда не видел ничего подобного, мсье Бельвидери. Я, конечно, не окулист, но у вас очень необычные и красивые глаза.
А дальше, повинуясь какому-то странному инстинкту, Регис обхватил мужчину за талию, резко притянул к себе и жарко поцеловал, ощущая на губах легкую горчинку алкоголя и привкус лимона.

Отредактировано Регис Каде (2009-11-04 20:57:00)

Привкус алкоголя мешался с запахом самого мужчины. Какой-то одеколон, которого Регис определенно не знал, явно из дорогих. И еще кое-что. Что у каждого человека особенное. Не даром раньше говорили, что в нужное время подсунь нужный запах и человек твой. Оттуда же пошли все афродизиаки. В свое время еще в университете Каде увлекался этой темой. Далеко не зашел, но и того, что знал, хватило за глаза, чтобы и самому понять откуда идет отвращение или грязное желание к проституткам. И откуда бывают всплески сексуальной активности после алкоголя. Именно из-за запаха, который начинает чувствоваться сильнее и на подсознании подгоняет одного человека к другому.
Но сейчас он об этом не задумывался, а просто знал, почему он хочет этого мужчину. Здесь, среди пафосных и роскошных картин, и сейчас - именно в эту ночь, когда внизу в зале все еще больше и больше накалялась атмосфера.
Регис прошелся языком по мягким губам мужчины, тихо утробно зарычал и чувствительно прикусил. Сейчас ему совершенно не хотелось нежного и трепетного секса, как порой с особенно нежными любовниками. Нервное напряжение нужно было тоже выплескивать, и этот мужчина отлично для этого подходил. Каде совершенно забыл о том, что тот все-таки клиент и нужно заботится хотя бы о его внешнем виде, чтобы не дай бог не разобиделся на весь персонал особняка. Он просто дернул за мешающееся жабо и услышал, как несколько пуговок со стуком упали на отполированный паркет.
- Надеюсь, вы не против, мсье Бильведери? - хрипло и тихо проговорил врач в губы Антонио. Но вопрос был скорее дежурным. Даже если тот сейчас его пошлет, он просто встанет и забудет о том, что рвать невольников - моветон. Вылечит потом.
Останавливаться на губах и черной рубашке мужчина не собирался, он скользнул языком по шее любовника, прихватывая зубами кожу и оставляя пока едва различимые следы от зубов и продолжил быстро и нетерпеливо стягивать с него остатки вещей.

Регис ухмыльнулся, следя за действиями мужчины, и повел плечами, позволяя шелковой рубашке мягко соскользнуть на пол. Вверх по позвоночнику побежали мурашки и от касания скользкой гладкой ткани и уж тем более от касания рук любовника.
- Что-то мне подсказывает, мсье Бельвидери, что это не так, - взгляд мужчины стал темным от накатившего возбуждения, он скользнул рукой к паху испанца и чувствительно сжал, ощущая и его возбуждение. - А даже если и против... Местные нравы могут мне позволить многое.
Регис говорил чистую правду, обломов он не любил, и не собирался относится к ним спокойно. Пускай потом и будет покорная шлюшка, которая в благодарность за вылеченную задницу отдастся сильным и ловким рукам врача. Антонио он собирался взять и взять сейчас, а не ходить с цветами под окна его комнаты петь банальные серенады.
Долго ждать Регис не собирался. Он быстро разобрался с застежкой на брюках и сдернул с себя синий кушак. Посередь зала стояла статуя Мадонны, мужчина мягко толкнул испанца к ней, перехватывая за руки и привязывая.
Надеюсь, мсье Герман будет не слишком против такого использования произведения искусства.

Врач - самая неблагодарная профессия в мире. Особенно, когда врач может понадобиться в любую минуту. Как и сейчас. Только Регис решил хотя бы немного расслабиться и отвлечься от левых мыслей о разодранных задницах его многочисленных пациентов, как в картинную галерею ворвался какой-то растрепанный смазливый мальчишка и, задыхаясь, начал что-то лепетать. Из всего сказанного мужчина понял, что в тренажерном зале кто-то умирает.
Первой мыслью было, что кто-то кому-то вставил в задний проход часть от тренажера, и он хотел было послать паренька, но потом резко сообразил, что: а) даже тренажером в задний проход можно убить и б) человеку могло стать плохо от перенапряжения.
Регис тихо застонал, отстраняясь от испанца и дергая за край кушака, развязывая узел.
- Кажется, мне пора бежать, - обреченно проговорил он, застегивая брюки. - Иногда я ненавижу свою работу.
Следующей мыслью француза было то, что под рукой у него сейчас нет ни медикаментов, ни инструментов. Но и бежать к себе в кабинет было далеко, а что с пациентом известно не было, и сколько он протянет тоже. А если хозяин Вертепа узнает, что клиент (а это точно был клиент, иначе бы не подняли такую панику) умер, потому что доктор трахал клиента в картинной галерее, привязав того к статуе Мадонны... Неизвестно, чем это могло кончиться.
Мне не хватает рук на весь этот дурдом. Определенно не хватает рук.
- Мсье Бельвидери, вы не могли бы мне помочь? - просить о таком клиента было глупо и невежливо, но у врача не было выбора.

----------> Тренажерный зал

Отредактировано Регис Каде (2009-11-06 09:27:45)

ООС: Собития происходят после игры с Ромео в комнатах Серегила.

Курительная комната(сделка)----->Прочие помещения замка » Картинная галерея

Вязкое чувство спокойствия и какого-то странного безразличия, очень часто оно мешает складывать фрагменты восприятия в одну цельную картинку. Ты как-то странно и рассеяно рассматриваешь лежащие перед собой куски мозаики и лениво тянешь руки к ним, что бы как-то передвинуть. Не хочется ни тебе, ни твоему разуму, и даже желание закапалось где-то в пески безучастия, лениво отмахиваясь тонкой ручкой усталости. Меньше всего при этом хотелось ощущать или чувствовать.
Когда неторопливый шаг занес мастера в дальние коридоры Вертепа, выводя к высоким парадным лестницам, первой его мыслью было вернутся в комнату и.. И что? Успокоиться? Разве это реально? Глупая шутка сознания или чужака, живущего в его голове, отдавалась всего лишь недоумением, ну и быть может, где-то там - очень глубоко, раздражением. Почему-то Серегил не мог злиться на своего незнакомца. Хотя стоило бы, Сержи, очень стоило. Еще бы… Мастер только чему-то улыбнулся, замирая на ступеньках, так толком и не дойдя до конца пролета, просто всматриваясь в пространство перед собой. Он редко гулял по самому Вертепу, больше посещая его подземелья или окрестности. Ему не хотелось связывать себя с той странной бытовой живостью замка в виде кокетливой прислуги или угрюмых «сторожей» невольников. Все это нагоняло на него такую дикую усталость, что порой хотелось сорваться прочь подальше в город.  Непрерывно напиваться в клубах, обязательно провести ночь с кем-нибудь, чье имя сам Серегил не захочет даже знать, а на утро думать о  том, что неплохо бы все таки позвонить брату.
Серегил нахмурился и стал быстро подниматься по ступенькам дальше. Нет, это были не его мысли. Он…никогда себя так не вел. Разве что в то время, когда встречался с этим знойным аргентинцем. Странный скалолаз здорово тогда сломил режим Сержа, превращая его в какой-то беспорядочный алкогольно-сексуальный бред.  Когда ступеньки кончились он удивленно поднял взгляд встречаясь с глазами застывшей прислуги перед ним. Горняшка, как их звал здешний персонал, удивленно хлопая длинными ресницами уставилась на мастера нервно ведя плечиком.
-Мсье, вам плохо? – тонкий мальчишеский голос враз ввел самого Серегила в ступор. Мужчина едва ли прикрыл глаза, что бы попытаться понять с чего это существо так решило, и только потом окинул себя изучающим взглядом. Некогда белый, теперь уже окровавленный шарф торчал как раз самой яркой частью из кармана, заставляя владельца напрячься.
-Нет, все хорошо. Помогал гостю. Случайность. Отдам потом в стирку. – В голову пришла мысль что это может быть лишней уликой против него, да и….черт возьми, нужно было вернутся к трупам. Но за стенами замка все никак не приходила ночь, что гораздо усложняло этот такой желанный поход. Зачем мастер вообще взял с собой этот платок?
Прислуга кивнула и явно кидая боязливые взгляды на Серегила поспешила удалится восвояси. Завтра в замке опять будут очередные сплетни про кровавого араба, или о чем они там рассказывают. Впрочем, подобное Сержа не волновало. Он сжал сильнее белый шарф в кармане, буквально ощущая какую-то мучительную тоску и стойкий запах крови. Запах аммиака, почти сразу ударил в ноздри, вызывая странные ощущение, словно рождая в нем какой-то физический голод. Серегил сглотнул,  закрывая глаза и пытаясь заглушить в себе это странное чувство жажды, дернул уголком губ. Чего он жаждал точно, сказать себе он не мог. Голос в голове молчал, и казался сейчас чем-то таким бесплотным. Может Серегил сам его себе придумал? В воздухе лениво проплыла мысль, что стоит все же навестить врача по этому поводу, но….его так грубо прервали.
-Ты думаешь, я твоя фантазия? – Тяжелый ощутимый чужой взгляд и звук голоса, вливающейся в голову раскаленной и ядовитой ртутью. Внутри все  загудело так, словно бы серебристый яд стремительно охлаждали, заставляя сковывать все движения тела, языка, горла, даже глазами, и теми было больно смотреть. Такого стремительного приступа необоснованной парализующей боли Серегил не испытывал никогда. Хотелось открыть рот, что бы закричать, да вот только….пошевелится он не мог. Это продолжалось несколько минут, а быть может десятки, и как на зло, рядом не было не единой души. Тонкий вдох и такой же сиплый выдох и….незнакомец усмехается в голове «отпуская» наконец тело мастера, заставляя того судорожно дышать и опираться на какую-то колону. Галерея, как он успел тут оказаться? Он…плохо понимал, как его могло занести в дальние коридоры этого этажа, что бы выйти в эту залу. Может он успел потерять сознание?
-Что…ты сделал?  -  Серегил шептал хрипло и тихо. Он не видел никого в зале, потому не боялся говорить «с собой».
-Ничего, всего лишь напомнил. – Снежный отозвался каким-то странным равнодушием и злобой. Словно не был доволен тем, что сдела. Минута и пустота. Больше его присутствия рядом Серегил не ощущал, всего лишь пытаясь осмотреться, увидеть что-нибудь…странное, что он успел сделать в таком состоянии. Рука, на которую он опирался, наконец отозвалась резким уколом боли и ощущением липкой влаги. Она была исцарапана и изодрана, кажется его же собственными ногтями, так, будто что-то хотели написать на его коже. Уродливые, едва узнаваемые буквы какого-то слова. Серегил снял белую сарацинку с шеи и повязал ею руку, зажимая рану. Белая легкая ткань быстро набухала алыми бутонами крови, распускаясь в странных кляксах уродливых цветков, нарушая тонкий узор рисунка. Мужчина тяжело выдохнул и кинул усталый взгляд на пол, ища следы крови от  раны. Неизвестно когда он успел «выцарапать» это и где конкретно. Следов не было, зато взгляд зацепился за громадную картину. «Демон Сидящий*». Врубель.
Серегилу он показался практически его отражением в зеркале. Этот же взгляд, это пустующее выражение мертвеца на лице, черные вьющиеся волосы и странные блеклые краски, передающие его настроения и ощущении. Это было…прекрасно.
Вмиг пронесшиеся мириады картинок перед глазами, чужой воздух, чужое сердце, чужой взгляд, его будто звали совсем по-другому, и было неуютно в этом теле. Хотелось расправить крылья, вспороть острыми черными когтями человеческую плоть, впиваясь звериными клыками в мясо и сосать эту странно живительную влагу – кровь. Снова этот отвратительный запах аммиака и голод, который так мешал соображать и ощущать себя.
Серегил так и стоял, привалившись спиной к стене, заворожено глядя постепенно пустеющим взглядом на «Сидящего демона». Словно пытался загипнотизировать картинку, что бы ты ожила, кружась над ним в каком-то диком танце. Мужчина не думал уже сейчас о том, видел ли кто-нибудь его или слышал. Его сознание взрывалось под давлением дикой смертельно опасной тоски.

------------
Картина Врубеля* "Демон Сидящий"1890 год - http://vrubel-world.ru/img/vrubel-art/demon-vrubel.jpg

Отредактировано Серегил (2010-02-22 00:54:55)

Жгучее ощущение полной ирреальности давило и душило внутри, вызывая какие-то совсем нереальные образы, звуки и ведения. Хотелось метаться зверем по стенке, цепляясь руками за железные холодные прутья и рвать их, надрывая собственные мысли, кричать и биться в бешеном припадке враз накинувшегося такого острого безумия. Но кричать по-прежнему не было возможным. Дрожь, на столько сильная, что, кажется, все тело сведет в дикой судороге, она вот-вот вытолкнет сердце наружу, заставляя его выплюнуть через губы и кровь потечет прямо с глазниц и ушей.
Серегил горел. Он запрокинул голову, что бы закричать, но раскрылись только сухие губы, и была полная тишина. Беззвучный мучительный крик могло слышать только его естество. Рана на руке тот час была забыта, а ноги несли в каком-то неведомом направлении. Все качалось перед ним так, словно он шел по плывущему в дикий шторм кораблю, и тот вот-вот опрокинется, отправляя всех своих пассажиров и экипаж ко дну. Только вот единственным и возможным ведущим этот корабль, мог быть только сам Серегил. Никого на нем больше не было. Едва делая несколько шагов вперед, в бреду, он прислонился лбом к какой-то холодной колоне, ощущая этот горячий вязкий шепот Сидящего Демона и дергаясь в страхе ужаса, снова пошел вперед. Жара, ему казалось что за спиной раскрывает свои огненные крылья какое-то чудовище, которое поглотит его, если он не выйдет отсюда. Это не его место.
Шиит, закашлялся, ощущая дикую жажду, которая так внезапно подобралась вплотную, вытекая прямо из его тела, расползаясь томительным туманным дымком по коже, высушивая все вокруг. Нужно было идти вперед, и у него не было другого выбора. Словно подгоняемый чужеродными силами, он бежал с собственного борта, как крыса, ощущая возможную смерть. Здесь нельзя оставаться, здесь он умрет.
-Агрхх…-Сиплое дыхание, так внезапно прервавшееся собственным неестественным рычанием, окончательно провалило сознание Серегила куда-то вниз, совершая с ним злую шутку. Выкручивая наизнанку все восприятия, посылая только еще больше галлюцинаций. Сидящий демон вдруг четко ощущался за спиной, обнимал за талию и шептал какие-то непонятные слова. Сознание мастера постепенно меркло, соглашаясь со всем, что бы могло наговорить это существо, пусть даже сама суть слов не улавливалась.
-Иди в парк, Серегил. Иди…Там будет свобода. – Душной, воображаемой, гарью расползся неприятный запах отторжения этого места, и мастер покорно пошел дальше, словно заводной солдатик, так неожиданно беря себя в руки и шагая твердой походкой. Раненная и забинтованная сарацинкой рука была спрятана в кармане штанов, мягкая подошва сандалий и вовсе не ощущалась. Мужчине казалось что он идет по раскаленному  углу, какая-то странная дорожка выложенная огненными демонами прямо к алтарю.
Вот огромный холл замка, его бесконечные витиеватые помпезные ступеньки, красная бархатная дорожка и широкая парадная дверь. Мерцающие свечи за спиной придавали ореолу Серегила странный отсвет в тенях, оставляемых им в собственных шагах. Словно неосязаемые черные крылья, которые вот-вот готовы раскрыться. Серегил де Ивори-Фарансье растворялся в собственных кошмарах. Там, за порогом замка, его ждало что-то новое.
Свежий, почти вечерний воздух резко охладил такое жаркое сейчас тело Серегила, заставляя того поежится. Он замер на главных ступеньках Вертепа, вскидывая голову что бы лихорадочно попытаться отыскать какую-то звезду, которой вовсе и не должно быть на небе. Судорожный вдох и он идет дальше. Ровные дорожки парков, аллеи, мелькнувшие совсем рядом - небольшое озеро, где мучительно редко можно уловить зеркальное  отражение темнеющего неба.
Не здесь, не здесь, не здесь. Это все было не те места. У них был не тот, нужный мастеру, воздух и не то, такое желанное настроение. Он точно что-то ждал. Надеялся, что его вылечат, спасут, помогут….Примут. Это были последние шаги к огненному алтарю, где он, сам того не подозревая, сгорит.

Быстрый шаг и такая сильная рука, упрямый взгляд идущего рядом. Он хмурится и так сильно куда-то торопится, а ты ничего совсем не понимаешь. Только вздергивая черные брови кверху, и отмахиваясь от собственных черных волос.
-Китэ, куда ты нас тащишь? ….- Вообще это звучит совсем неубедительно, да и он действительно не реагирует. Просто ведет по длинной алее уложенной серыми плитами. Красные деревья с черными кронами, кружащаяся рыжая и золотая опавшая листва под ногами, алеющее небо на закате звезды, которая так похожа на солнца, и точно в повторе, две маленьких ее копии сбоку. Трилуние.
-Ты же говорил что нельзя ходить так по городу! – В последней попытке вскрикиваешь, пытаясь вразумить упрямого воина. При этом сам сощурено провожаешь взглядом недалеко застывшего настороженно дракона. Ну правильно, вы в гражданской одежде. Если его здесь все знают, то тебя, кроме клана, не знает никто. Да и сам клан то не особенно. Ты видел только советника и старейшину клана, что говорить об остальных многочисленных ЕГО детях. У тебя до сих пор в голове не укладывается структура его мира, но это, черт возьми, не мешает ему тащить тебя куда-то так упрямо.
Он молчит,  и ты решаешь тоже молчать. Какой смысл, пусть делает что хочет. Впереди вырастает образ туманного и тяжелого здания. Наверное какой-то храм. Черный гранит тяжелой архитектуры драконов, испещренный светящимися красными жилками странной породы камней. Здесь все такое. Красное и черное. А кровь у них золотая. Цвета его глаз.
Ненормальные.
А потом было это…
Он просто сказал тебе, что если ваши отношения не настоящие - вы умрете. Сгорите заживо в огне. А ты пожал только плечами и спокойно шагнул в костер, протягивая ему руку. У него был пустой взгляд, а движения словно заводные. Он…боялся? Был шокирован? Ты не знаешь. Ты тогда мало что понимал. Вы едва ли были знакомы. Слишком быстрые отношения, слишком безумная и сильная связь. Но ты готов был умереть.
Ты плохо помнишь его шаг, его губы, и безумную жару. Такую сильную, сладкую, понятную тебе. Ведь он боится огня, а ты нет. Ты сам такой. Ты из того мира.
Но вы оба остались живы. Вы были настоящими.

Мелькнувший перед глазами ослепительной вспышкой огонь выводит из странного кошмара, который уже теперь мерещился Серегилу наяву. Мужчина застыл мертвой статуей прямо посреди какого-то шоу. Ему казалось, что он впереди видел его….

---------->Прилегающие к замку территории » Площадка "Огненного шоу"

Отредактировано Серегил (2010-02-24 12:37:25)

-----) гулялось отчаянно и долго
Живот еще раз громко заурчал, когда Поль поднимался по широкой, большой лестнице,мальчик насчитал в ней ровно 27 ступенек - высоких и чистых, ведущих в неизвестность. После плитки лакомства прошло довольно долгое время, кажется больше двух часов, теперь совсем было голодно, а искать пищу в замке - все равно что воду в пустыне. Ни одного мало мальски приличного буфета или шкафа с едой. А еще было страшно, поэтому при каждом подозрительном звуке приходилось прятаться, убегать и вновь сбиваться с намеченного пути. Он уже однажды, кажется проходил мимо вон той статуи с девушками, но ведь могут же в замке быть одинаковые фигуры?
- Или выход или вход в эту дыру есть? Телефон..еще мне нужно найти телефон..- оправив в сотый раз штаны, выдергивая их из задницы и морщась от неприятного ощущения, мальчишка толкнул очередную дверь, в надежде, что вот за ней то как раз и будет уже знакомый коридор и его комната, а может даже добрый человек, с подносом еды. Дверь не скрипнула, как в хорошем мультике, а наоборот тихо открылась и сердце Поля забилось как никогда быстро. Глаза пытливо уставились с одной стены на другую, затем снова вернулись обратно, в отчаянно попытке впитать все и сразу. Столько картин мальчик не видел никогда. Он не выдел их столько разом, в одном месте, таких больших и не очень, умело расставленных по художникам. Неясные и размытые мазки Мане в самой дали, ближе Дега и совсем рядом Рафаэль. Остальных мальчишка не знал, но был уверен, что рядом с Кандинским не повесят пустую мазню. Он отшатнулся от Мунка, кричащий человек в раскрытым ртом пугал, чуть задержался на табличке с именем Караваджо, любуясь уже как наложены мазки тонким, почти полупрозрачным слоем.
Поль задохнулся от одуряющего запаха старой масляной краски, так могут пахнуть только настоящие картины, которые его влекли всегда. Он даже протянул было руку к одному из багетов, но тут же отдернул пальцы, боясь испортить величавость момента. Прошел голод животный, вместо него пришел голод культурный, от которого нет спасения и вот уже мальчишка потянулся к одной из больших амфор, чтобы заглянуть туда внутрь и даже дунуть.
Через пару метров он не выдержал и задрал голову так высоко, как только мог, разглядывая потолок. - А в Лувре такой же?- подумал Поль, вспоминая, как на уроках рассказывали про самый крупный музей в стране и показывали слайды. Те конечно, не шли ни в какое сравнение с увиденным, мальчишка сделал шаг и еще шаг, пока не наступил на что-то такое.
- Простите!! Простите..я не хотел.. Я не буду больше так, только не бейте...- этот лакированный нос ботинка, на котором топтались босые ноги Поля принадлежал господину, на вид лет тридцати не больше, хотя кто его знает. Красиво и аккуратно одетый мужчина мог вызвать у Поля любые ассоциации и любые воспоминания, однако все они были связаны с избиением и таким же богато одетым мужчиной, который его почти задушил в темного коридоре. Втянув голову в плечи и и прикрывая макушку руками, Поль ждал оплеухи, как чего то неизбежного и  вполне очевидного, при этом поскуливая и дрожа, как осиновый лист. - Мамочки..нагулялся, теперь ни какой Шед меня не выручит, а если и случится чудо, то Шед меня сам же и задушит..

Франсуа Моле
Апартаменты Робина Пака.
Робин медленно шел вслед за слугой, привыкая к своему громоздкому одеянию, разглядывая галереи Замка, по которым дамы ходили в подобных платьях, когда те еще не были маскарадными костюмами, а в канделябрах, отражавшихся в до блеска натертом паркете, горели свечи, а не электрические лампочки.  Передвигаться в платье оказалось не так уж и сложно, главное – не делать больших шагов, а если идти быстро, то придерживать юбки, чтобы не наступить на их подол. Через некоторое время Робин шел уже довольно уверенно, чуть-чуть покачивая бедрами, самую малость, не вульгарно, а скорее представляя себе, как бы это сделала флиртующая с кавалером дама, от чего шлейф юбки струился по полу с легким шуршанием. Громоздкое платье с длинными по моде тех времен рукавами, шитыми из бархата и атласа защищало, скрывало от взоров, давая место воображению.
- В Замке есть прекрасная картинная галерея, - слуга провел Робина, погруженного в свои мысли в огромный зал, увешенный разнообразными полотнами, большинство из которых являлось подлинниками, бесценными произведениями искусства.
- Здесь очень красиво, - от высоты потолка и ощущения огромного пустого пространства вокруг себя у молодого человека закружилась голова. Он огляделся, повернувшись вокруг своей оси, подняв голову вверх, подхватив юбки, чтобы  его не занесло из-за тяжелого одеяния.
Робин никогда не слушал лекции по истории искусств, в детстве его не водили в музеи, картины, как любой несведущий человек, мистер Пак оценивал по критерию «нравится -не нравится». То, что видел молодой человек, ему нравилось. Завораживало.
«Все эти люди давно умерли, их прах истлел, а я могу видеть их сейчас на этих картинах» - Робин шел от полотна к полотну, большинство из которых было написано по библейским сюжетам или являло собой пейзажи, натюрморты и парадные портреты дам и кавалеров минувших веков.
«Так странно. Я гость в подобном месте» - пусть это были лишь декорации, скрывавшие то, что происходило в поместье, но декорации роскошные. Все, что с ним происходило, казалось Робину нереальным, словно он спит, но все было на самом деле.
Слуга перечислял названия полотен, имена художников, молодой человек слушал его в пол уха, заметив про себя, что этот человек куда более образован, чем он, Робин.
«Но он не может приготовить двадцать различных видов соусов, а я могу» - одернул мистер Пак сам себя. Льюис уговорил его в свое время обратиться к психологу, что бы тот помог молодому человеку изжить детские травмы. «В Вас очень много хорошего, Вы должны постоянно помнить об этом» - Робин старался следовать данному ему совету.
«Это просто зал и просто картины» - окружающие великолепие подавляло, хотелось скрыться, спрятаться. Или, чтобы кто–то обнял и защитил.  Защемило в груди. И почему-то начал бить мандраж, как предчувствие чего-то.
- Месье? – слуга смотрел на Робина внимательно, слишком внимательно.  – Вам, может быть, принести что-нибудь попить? – опытный работник поместья заметил, что тому, кому он показывает замок, стало немного не по себе.   
«Еще не хватало, чтобы он подумал, что я - псих» - Да спасибо. «Пиво, пожалуйста», Принесите мне, пожалуйста, сухого красного вина, - молодой человек назвал первый пришедший ему в голову напиток, отличный от «шампанского пролетариата», а то хорошо бы он смотрелся бы в подобном платье и с пивной кружкой в руке. Не рожденный с золотой ложкой во рту, Робин очень много внимания уделял условностям того социального класса, куда попал, не понимая, что богачи мало чем отличаются от самых обычных людей, и старался вести себя соответственно занимаемому им положению в обществе. Чтобы никто никогда не признал в нем сына железнодорожного рабочего и сумасшедшей домохозяйки. 
Погруженный в свои мысли Робин не сразу заметил, что он в картинной галерее не один.
«Высокий, сильный, уверенный в себе, благородный... красивый» - такими были первые мысли, которые возникли в голове мистера Пака при виде незнакомца. Сколько секунд необходимо одному человеку, чтобы составить впечатление о другом при первой встрече? Психологи говорят, что примерно пятнадцать.
Может быть и так. Надо было поздороваться, иначе бы Робин оказался невежливым. Но и навязывать свое общество тоже было невежливо. Этот господин,  в том, что посетитель галереи был именно господином, сомневаться не приходилось, мог прийти сюда, чтобы побыть в одиночестве. Слуга ушел за вином. Кроме них двоих вокруг никого не было.
«Я с ним поздороваюсь, но ненавязчиво» - решив дилемму, молодой человек поймал взгляд мужчины, встретившись с ним глазами, улыбнулся и чуть склонил голову в знак приветствия.  Чтобы оставить решение, кивнуть в ответ и пройти мимо или завязать беседу, за незнакомцем.

Отредактировано Робин Пак (2010-03-21 00:56:26)

- Добрый вечер, мсье. Интересуетесь картинами? Вы не любите прерафаэлитов, - мужчина, вероятно, не ожидавший никого встретить в подобном месте и в какой-то степени застигнутый Робином врасплох, остановился и, улыбнувшись так, словно перед ним было диво дивное, поздоровался.
Но тот, к кому было обращено приветствие, увы, не разобрал ни слова, поскольку совершенно не владел французским языком. И даже, знай он его, Робин вряд ли понял бы смысл последней части обращенной к нему фразы, поскольку пребывал в блаженном неведении о том, что кто-то в середине девятнадцатого века боролся против условностей викторианской эпохи, академических традиций и слепого подражания классическим образцам в изобразительном искусстве. А имена Джон Эверетт Милле или Мэдокс Браун были для мистера Пака пустым звуком.
Робин слушал мужчину, ловя интонации. Французская речь звучала, на вкус молодого человека, более чувственно, нежели английская. У незнакомца был красивый низкий баритон с легкой хрипотцой. От него мурашки бежали по коже. Возможно, Робин слишком долго оставался в одиночестве, или виной всему была сказочная, окружающая их обстановка, или незнакомец был действительно красив, но мужчине удалось произвести на мистера Пака впечатление.
"Интересно, я смог бы ему понравиться?" – лицо Робина, с точки зрения молодого человека,  все еще оставалось слишком худым, хотя уже не было таким истощенным и осунувшимся, как в первые недели после смерти Льюиса, когда двадцатипятилетний вдовец не мог заставить себя ничего съесть. Вся пища казалась одинаково противной на вкус, и приходилось делать над собой усилие, чтобы проглотить ее.
- Простите, месье, но я не знаю французского языка, - улыбка у Робина вышла немного растерянной, почти виноватой. Молодой человек старался говорить как можно более правильно, предполагая, что его собеседник получил лучшее образование, нежели он, сын железнодорожника, учась в муниципальной школе, и понимает язык туманного Альбиона. – «Меня зовут Робин,  а Вас как?» - Позвольте представиться, Робин Пак. С кем имею честь…?  - стандартные вежливые речевые обороты. Новоявленный миллионер, надев маску культурного человека, не замечал, как она превращается в часть его сущности, прирастая и становясь неотделимой от него самого.   
А потом, в ожидании ответа, Робин посмотрел мужчине в глаза. «Никогда не смотрите в глаза незнакомцам» - героиня одного художественного произведения про это  предостережение забыла. Робин тоже. И сам не заметил, как начал медленно падать в кроличью нору.

Отредактировано Робин Пак (2010-03-21 12:37:20)