«Месье в коляске» тот час обратил на него внимания. Даже улыбнулся. И Деус тоже не гасил улыбку. Пусть сияет, мне батарейки не подзаряжать. Проведя рукой по платью, словно оправляя его, а на самом деле пытаясь усмирить вообразивший себя тенором желудок, Амадеус скромно потупил глаза.
- О, здравствуй, милый! Спасибо, выгляжу я просто живым, благодаря тебе. А я как раз собирался завтра с утра розыск объявлять. Должен же я отблагодарить своего спасителя?
Боги, милый…благодаря мне… розыск…отблагодарить…Отблагодарить? Как же месье желает? На сколько ценит свою жизнь? Отблагодарить! Сколько  простить? У него аж дух захватило. Взглянув на месье, он  быстро прикрыл глаза, чтобы не дай бог, не было видно смачно изгибающегося зелёным червяком на шесте денежного значка. Ни чуть не сомневаясь в том, что он так и светиться в зрачках, как у мультяшек на экране. Но тут «месье в коляске» вообще сделал невообразимое. Выехав из-за стола, он поклонился Амадеусу. От чего глаза последнего теперь полезли на лоб.
- Что вы. Что вы, месье… - залепетал он. – Я это всё…
- Как тебя зовут, Изумруд мой?
Обращение добавило легкого головокружения.
- Амадеус, месье – начал лепетать он, когда внезапно «месье в халате», сидевший за этим же столом, вдруг, поднялся. На мгновение показалось, что и он сейчас склониться в почтительном поклоне, ну, по крайней мере, пожмёт руку и произнесёт благодарственную речь. Деус даже судорожно начал искать ответ, на столь щедрые комплементы. Но «месье в халате», сняв обувь, прошел к двери, даже не взглянув в его сторону. Деус чуть подвинулся, пропуская поехавшего вслед «месье в коляске». Да, конечно, господа вспомнили кто они, и даже ручкой на прощение не помахали. Валите. Надеюсь на столе всё включено. Деус лёгким полу шагом полу прыжком подошёл ближе к ломившемуся столу. Потому что почувствовал, что желудок сейчас начнёт втору часть «Марлизонского балета». Хотя, скорее всего, погорелой оперы. Он ловчее кошки, катнул себе в ладонь из блюда пару абрикосов. Затем сколько смог загрёб в горсть вишен из широкой вазы.
Переведя взгляд на дверь, Амадеус  с удивление  убедился, что господа хорошие не ушли, а устроили целый спектакль. Вернее,  примой всего был  «месье в халате». Охранник, который на свою беду проходил мимо, и имел несчастье остановиться, играл роль второго плана. Но играл исключительно хорошо. Пораскинув мозгами, что лучше. Присоединить с к массовке, или спрятавшись за кресло оператора под всеобщий шумок произвести инвентаризацию декораций? Амадеус склонился ко второму.  Ещё из–за того, что  панорама съемки была отлично видна с его места. Наблюдая то, что обычно делал он сам, а то есть раздевался и раздевал людей, Деус не заметил, как слямзил пол блюдца винограда, пять штук абрикосов, пиалушку клубники, и принялся за сочный тёплый персик. Аппетиту прибавил и вид стройного подтянутого тела «месье в …теперь без халата».
- Я устал. Я ухожу... Дышать свежим воздухом! - объявил «месье в чужой одежде» и упорхнул.
Заметив, что «месье в кресле» возвращается Деус с перепугу сунул остаток персика в рот. И как я это проглочу? Округлая шершавая кость с  небольшим количеством мякоти легла на язык и была осчастливлена судорожными  «ласками», в попытке уложить её за щёку так, чтобы и говорить было можно, и она не сверкала.
  Сейчас глянет на стол. Деус обвёл взглядом заметно поубавившиеся фрукты. И скажет.- Ну вот, ты и наградил сам себя. Приятного аппетита. Сомкнув, наконец, губы, оставив кость лежать как раз, посередь «двора», то есть рта. Он снова расплылся в улыбке.  Выплюну, как только будет возможность.

Вот и будет Винс говорить, что тут кто-то нормальный… Где, в Вертепе? Да чтобы приехать сюда в качестве клиента, по мнению Найджела, нужно слегка повредиться рассудком. Нормальным людям нужна любовь, в крайнем случае – симпатия. Случайный секс, конечно, тоже бывает, но проституток снимают после энной по счету бутылки и чьего-нибудь радостного возгласа «А давайте к девочкам!»
Ну, или мальчикам. Не принципиально.
Но не приезжают специально во французскую глушь, словно в чертову Страну Чудес, Диснейленд для взрослых.
- Спасибо, - шоколад шоколадом, но хотелось еды посущественнее. «Поздний ужин или ранний завтрак? Да какая разница – здесь вечная ночь, будто на Северном Полюсе, только вместо холода и сияния – духота и искры из глаз… или еще какого-нибудь места. И пингвины понормальнее будут. Тьфу ты, пингвины – они на Южном…»
Найджел залпом допил вермут и перехватил чей-то чужой – то ли большую рюмку, то ли маленький бокал; содержимое ожгло носоглотку – только что уши не задымились, Найджел закашлялся.
«Водка, что ли? Сейчас как развезет…»
Напиваться не хотелось, а пить он не умел. Трезвый рассудок держит язык на привязи, а то потекут вызубренные термины из мозгов да вслух, да все о правах человека… Винс, кажется, спрашивал, цел ли он? Цел. Пока. Но в Вертепе это вполне поправимый недостаток. Мать его.
Сидеть бы спокойно за столиком с Раулем и Винсом, общаться о пробках, жевать мясо. Однако Найджел ощущал что-то вроде ответственности за Азбуку – на вид парень был младше, и, скорее всего вовсе несовершеннолетний. Уловил разговор – мужчина в коляске вздумал куда-то тащить Азбуку. Для чего именно – Найджел не расслышал.
Водка проискрила бикфордовым шнуром – на старт, внимание, пуск. За Азбуку Найджел отвечал. Откуда идея-фикс – неизвестно, но навязчивее попсовой песенки.
- В-вы тут про пробки… а он его утащить… хочет! Пьеса… пьеса на сцене. А здесь – вон, - широкий жест, словно Найджел вознамерился обнять бар целиком – с мясистыми багровыми креслами, утыканной живым огнем люстрой, картинами, бутылками и расторопным барменом, - Везде…Вот именно.
Словно в подтверждение, японец покинул свой столик. Выловил незадачливого охранника (у того зависло «синим экраном» выражение лица «я-здесь-причем-я-мимо-проходил»), и изнасиловал… можно ли квалифицировать насильственное раздевание как изнасилование?  Под какую статью это попадает? Нарушение права личной собственности или…
Найджел сцапал веточку мокрого, пахнущего почему-то не водопроводной водой, а свежей росой, укропа, зажевал. Гладко, почти призывно мелькнуло обнаженное тело – азиат был красив и рисовался, явно рисовался, у Найджела натурщик был знакомый, так он нудизмом увлекался. Может, из тех же соображений. Пусть все полюбуются – и завидуют, конечно.
Но в целом! Стриптиз в исполнении клиента. Охранник, который после выходки, только пробормотал сквозь зубы нечто явно нецензурное – и махнул рукой.
Вменяемые люди в Вертепе? Теперь Найджел скорее был готов поверить в вампиров. Настоящих – не с готик-пати.
- Вмен-няа-емые, - протянул он, дзенькнул рюмкой о бокал из-под вермута. – Куда уж дальше…
Сработал переключатель: Азбука. Пригласил в комнату – считай, приручил. Мы в ответе. Найджел кивнул Раулю и Винсу, и решительно двинулся к господину в коляске – тот уже беседовал с длинноволосым красавчиком, красавчик мог с одинаковым успехом оказаться клиентом или невольником. Зато оставался красавчиком даже с по-хомячьи запасливо затолканным за щеку персиком. Кивнув длинноволосому, Найджел вклинился:
- Вы это… Азбуку… Если что, я с ним. Он мой сосед.
И протрезвел. Как-то резко и на окончании фразы.
«Ма-ма, что ж я делаю. Нарываюсь, вот что!»

Отредактировано Найджел Эберхарт (2009-12-09 17:12:29)

- Амадеус… какое красивое имя!
Скиннер был уверен, что и сам Ами, как он немедленно прозвал про себя длинноволосого, даже с чем-то за щекой выглядит совершенно очаровательно, как игривая, заныкавшая вкуснятину, но отвлечённая другим спешным, неотложным, страшно интересным дельцем проказница-мартышка. Кто здесь из присутствующих осёл, козёл и косолапый мишка, бывший штурман размышлять не стал – недосуг было. 
- Чем бы тебя отблагодарить? Как-никак жизнь мне спас, не фунт изюму… - Рэй на секунду задумался, перебирая варианты. - Доля акций одной очень крупной нефтяной компании тебя устроит? Не контрольный пакет, конечно же, контрольного и у меня нет. Но деньги очень неплохие, около семидесяти тысяч долларов в год. Только дай мне свои паспортные данные, я завтра оформлю дарственную по всем правилам. Здесь ведь есть нотариус?     
Рэй оглянулся, будто надеялся обнаружить его прямо тут и вздрогнул, обнаружив другое: рядом неожиданно воздвигся «чёрненький чумазенький чертёнок», пусть не в четырёх экземплярах – нам только атаки клонов не доставало! – но настроенный весьма решительно. За четверых.   
- Ты с ним, я понял, - со спокойным уважением кивнул на его спич Рэй, - Сосед – это святое. Да. А малыш Азбука пойдёт спать, - одними глазами он улыбнулся призрачному парнишке, благодарно кивнул Раулю, сказавшему своё веское слово и, спохватившись, чуть нахмурился, - Ах да, чуть не забыл. Найджел… Найджел, верно? – окликнул он «благородного соседа», - Там, в Ивовых покоях спальных мест маловато. Так вы, ребята, уж его на кровати уложите, ладно? Там ещё футон в стенном шкафу лежит…  ну сами найдёте. А мы с Раулем заночуем у Бальтазара. – он легонько подёргал вампирчика за плащ. - Ты как, Раулиньо, не возражаешь?   
Потом задержал руку над вазой с фруктами, выбирая: золотистое, с крапчатым румянцем яблоко отмёл сразу, не только потому что библейские аллюзии уж слишком резали морально-нравственные устои чего-то там, а просто потому, что сам Рэй яблоки не любил. Банан? Н-да… От банана тоже паучьей стайкой сыпнула лавина малоприличных реминисценций. Поэтому Восьмой выбрал большой, яркий, душистый, ноздреватый апельсин, и подъехав к русскому юноше-безумцу, протянул плод в сложенных ковшиком ладонях.         
- Возьми, пожалуйста, - - и чуть наклонив голову, с мягкой улыбкой добавил, - Возьми, я же сказал волшебное слово. 
Эскападу Хадзи с раздеванием охранника он смотрел как очередной цирковой номер. Откомментировал первую фразу цитатой из «Терминатора» почти на автомате, а потом думал только о том, как не заржать в голос. Но завершающая  фраза Ереханова всё-таки добила:
- Я устал. Я ухожу...
Произнесено было с весьма узнаваемой интонацией. Уже через секунду Рэй сообразил, что она ему напомнила. Новогодняя ночь в Москве, телеобращение Президента – седовласого пожилого джентльмена с узкими, отёкшими глазами и одутловатым, бледным лицом многолетнего сердечника. Уход казахского Пьеро с арены барной комнаты имел примерно тот же эффект, что и крутой разворот политической жизни в сумасшедшей, вечно заснеженной стране с непредсказуемым прошлым. В сегодняшней побасёнке барашек Хадзи явно претендовал на амплуа другого парнокопытного – любимца бабушки, от которого в конце песенки остались рожки да ножки.

Отредактировано Буси (2009-12-09 15:42:51)

Кофе со сливками (Комната Ромео и Лиама)

От настороженного «Привет» до «Пойдем куда-нибудь?» всего один шагов. Меньше часа, чтобы называть новичка по имени, давать свою одежду и вести по петлистым коридорам поместья. Вот увидите, пройдет еще немного времени и они оба найдут общие интересы, а потом будут делиться чем-то более серьезным, личным. Все это перерастет в общие секреты – на двоих и из этого всего, в конце концов, получится крепкая дружба, такая, когда говорят: «Я тебя никогда не придам!». Бог велик, но жизнь порой так предсказуема.
Где точно находится Барная комната, Ромео не помнил. Он был там лишь однажды с одним молодым клиентом- обладателем прекрасной белозубой улыбкой. Почти такой же, как у Луи, только вот улыбался он раза в три чаще. Клиент угощал чернокожего мальчика вином, к которому он так и не притронулся. Выполняя правила этикета, подробно рассказанные арабским Мастером, Ромео лишь касался своими полными губами стеклянной кромки стакана, пригубляя, но, не делая глотков. Дело было не в сорте вина, и даже не в желании сохранить трезвость ума, просто мальчик не любил алкоголь. Это было у них взаимно. Даже самый маленький глоток неприятно обжигал горло и вызывал головные боли. А еще мальчик откровенно боялся пить из-за состояния здоровья. Он также избегал наркотики, после того единственного раза, Ромео с ними заочно завязал. Еще он не курил. Ну, давайте уже можете кричать ему в след: «Зануда!».
«Если не получилось с первого раза, попробуй прочитать инструкцию» гласит народная истина. Потому, когда Ромео понял, что запутался куда идти, он решил поинтересоваться у «прохожих». Избегая контактов с масками, он выведал о местоположении бара у кого-то из обслуживающего персонала, который был обычно мил, нежели служба охраны и надзора, источающая пафос и серьезность. Сказать, что на мальчиков обращали внимание, значит, ничего не сказать. Скользящие, пристальные, вожделенные – это лишь маленькая толика из характеристики взглядов. Ромео думал, что их "снимут" раньше, чем они доберутся до пункта назначения. Тем более почвы для подобных опасений было более, чем достаточно. По дороге, Брук то и дело бросал взгляды в сторону Лиама. Он выяснял, как тот смотрит на то, что его окружает, и как это окружающее не устает пялится на него. Вертеп – тюрьма  красоты, где всех без исключения имеют в душу или же в задницу. И, если, ты против, то дела твои весьма паршивы, mon ami. Тот, кто думает, что Бог делает нас разными от рождения, то сильно ошибается. Возможно у нас разные носы, рост, пристрастия, вкусы, но мы все от одних родителей. Одинаковые в своих страданиях, любви и боли. Нет таких заклинаний, чтобы заставить нас ни о чем не жалеть в этой жизни. А за каждый свободный поступок мы получаем по голове, причем очень больно.
В Барной комнате было весьма людно. Невольники плюс клиенты. И все это равняется ночи, которую, очевидно, они проведут в одной постели. Отношения Ромео с мальчиками его статуса были похожи на отношения постояльцев гостиницы. При случайных встречах в коридорах, они говорили друг другу: «Привет». И даже не смотря на физическую близость, иногда возникающую между ними по желанию клиентов, Брук знал о них весьма мало. Вот, этого мальчика в черном шарфе, Ромео явно уже видел, как и тех двоих, что выглядит постарше, в голубой и черной водолазках. Остальных двух невольников, чернокожий мальчик не признал, также, как и не были ему знакомы клиенты, сидящих вместе с ними. Один из них был на инвалидной коляске, что вызвало интерес. Как? И кто это?
-Лиам, где тебе нравится? – тихо спросил он блондинчика. – Пойдем туда.
Мальчики сели за столик неподалеку от компании, просто потому что Ромео было весьма интересно, о чем ведется разговор. Когда от скуки вдруг начинаешь разговаривать с собой, как спятившая овца, чей-то посторонний голос кажется, почти сексуально привлекательным.
- Чай, значит? Я сейчас, так будет быстрее.
«Человек, который не хочет здороваться – не хороший человек». Эта фраза одного из школьных учителей, почему-то плотно засела в голове у Ромео. Жизнь в человеческом обществе строится из простых поведенческих конструкций. Соблюдай их, и она будет выглядеть более-менее упорядоченно.
- Здравствуйте, - произнес мальчик, проходя мимо большой компании, адресуя свое первое приветствие взрослым мужчинам. – Привет, - улыбнулся  всем остальным и продолжил путь к барной стойке. Честно, мальчика немного беспокоило, как выглядела его крупногабаритная пятая точка в этом комбинезоне. Он был склонен преувеличивать, но свою негритянскую задницу и вправду считал большой. Ромео был почти уверен, что сейчас вся компания отвлеклась от своих разговоров, дабы попялиться ему на задницу. Абсурдно! Но когда чего-то стесняешь, кажется, все только туда и смотрят.
Заказав чай, с подносом в руке, чернокожий мальчик еще раз прошел мимо и уселся за свой столик, где его поджидал Лиам.
- Прости, я не спросил, какой ты любишь. – Я не сильно в этом разбираюсь, но бармен сказал, что нам должен понравиться. - Ромео указал пальчиком на чайник.  - Знаешь, все это, не привычно, чувствовать здесь себя посетителем, клиентом.

Ни одним качеством я не хотел бы обладать в такой степени, как умением быть благодарным. Ибо это не только величайшая добродетель, но и мать всех других добродетелей. Марк Туллий Цицерон.

Он ничего не хотел и ничего не планировал; впрочем, просто потому, что все уже было распланировано на год вперед. Конечно, планы были очень расплывчаты, ибо Аз, как и все простые смертные, понятия не имел, доживет ли он до смены времени суток.
Воздел глаза к воображаемому небу. Какой кошмар. Какое счастье! Что он исчезает из жизни бара! Он, Азбука, безусловно, дешево отделался.
Могло быть хуже.
Удовлетворенно хмыкнул, глядя в карие, с феерверкостью, глаза. Всхлипывания, вопли, Юродивые Земли Русской... Да-да, это по его части. Над полом действительно торчали только "его бледные ножки" в темноте, которые у Азбуки и в самом деле были белыми - нежными, чуть вспухшими, словно жирный бисквит.

После определённого момента Азбуке всё равно. Он спать хочет. Куда он там подевал старые часы? Ох, он бы потыкал в них пальцем. Эй, вы там, наверху! Не топочите, как слоны!

После определённого момента Азбука впал в транс. При виде коляски. Проф.ориентация незамедлительно оторвала сну крылья и вышвырнула их, самолично овладевая подсознанием. К пробуждённым нервам неслось сочувствие, губы судорожно дрогнули.
Улыбчивый, тёплый как свежая выпечка, смуглый мужчина. Чёрный хлеб, вот что. Ароматный, ржаной, полезный чёрный хлеб. Он протянул красивый апельсин, шматочек солнышка. Правда, солнышко бывает таким искрасна-гладким только перед бурей, поэтому, чтобы не случилось бури, Митя поспешно выудил его из гладких мужских рук.

- Благо дарю… - русское выражение. Именно в два слова, с расстановкой и прожевал его Азбука.
Паренёк привычно перебрасывал в уме лингвистические загадки, просматривал собственные воспоминания, пощипывая белыми губами апельсин. Он были мокрым от талого дыханья и пах кожей, но это - самое питательное из того, что Дима съел за последние часы.  А ещё он ждал, покуда Найджел отведёт его в вожделенные Ивовые покои.
Стройный косяк мыслей прервал Случай.
Ага! Я же говорил, торжествовал парень. Я же говорил, что ОНО случиться!

Случай не подкачал. Истинным хиппи всегда так везет - надо автобус до Калифорнии, значит, будет автобус до Калифорнии, надо травку - будет травка, даже если дело происходит в центре Сахары. Прорастет, загнется, еще раз прорастет... Будет биться, вымахивать, и, наконец, коснется кончиком увядающего листа носа искомого объекта.
А он расслабленно улыбнется и затянется, словно так и надо.
Азбука повернулся и с интересом рассматривал новоуходяшего, чуть поубавив громкость мыслей - иначе ничего не расслышишь.
Ну... Желтоватый. Пряди на шее - поизящней, чем у него, а то он не парень, а копна разноцветной соломы.
Задиристый...
Хмыкнул снова, покачал головой, нарочито широко шагнув вперед. Голос трансформировался в мальчишечий гитарный баритон.
-Ооууу! Ни свечки, ни лампады не поставят мне в цеееээркви! Я послал тебе чернуююйуу розууу в бокааале! Золотогооо! Как нееебооо... Аиииии!

- Теперь все будет иначе или никак, - Винсент залпом допил заказанный им же ранее сок, но к еде так и не притронулся. Теперь ему явно расхотелось играть в ту игру, что раньше приходилось разворачивать, как настольную перед Раулем. Теперь в этом не было смысла. Винсент знал, видел, что его поняли именно так, как того требовала ситуация. Мысли Ренье – он готов был поспорить – текли в схожем с его русле. Флоризе устало вздохнул, тяжелым взглядом окидывая присутствующих.
- Вроде бар, а народу, как в шапито – и клоунскому носу упасть негде, - он фыркнул, потирая уголок губ большим пальцем. – Я бы с радостью свалил куда-нибудь, - «принц Флоризель» откинулся на спинку стула, положив ногу на ногу так, что щиколотка касалась колена и съехал на сидении ниже, как бы стягивая с себя мантию и откидывая скипетр.
Тем временем в бар устремилась целая толпа, будто кто-то открыл форточку и впустил халяву. Винсент чуть истерично хихикнул и резко поднялся.
- Нет, я так не могу, словно в пабе на футболе Манчестер Юнайтед против Реал Мадрида! Пойдем отсюда, - юноша, бодро лавируя между собравшимися господами,  направился к выходу.

--------------> Холлы и коридоры

Отредактировано Винсент (2009-12-10 21:55:41)

Или иначе или никак… Да, верно.  Или никак.  Еще днем, ожидая возвращения Скиннера и прогуливаясь по коридорам – благо, карнавальный костюм позволял оставаться неузнанным – Рауль слышал краем уха о недавнем побеге двух невольников. Судя по рассказам прислуги – одного убили почти сразу и. можно было считать, что ему капитально повезло. Потому что второго доставили в замок. Что будет с парнем теперь – Рауль предполагал, исходя из собственного опыта.  То, что просто мягко пожурят и отпустят, можно было и не мечтать. Так что, если уж и думать о том, как выбраться, то нужно действовать более хитро, стараясь обдурить не только гостей – любителей поискать беглых, но и охотничьих собак. Единственным выходом отсюда, как теперь понимал Рауль, был такой, чтобы собаки – это главное – не могли взять след. Вода… По воде уйти можно – в ней не остается запахов. Но ведь двое беглецов шли по воде... Уже после того, как прошли по лесу. – Вспомнилось Ренье. Значит – до того они шли по земле и следы оставались. Значит – нужно найти такое место, чтобы идти по воде сразу.  Он хотел было поделиться своими соображениями с Винсентом – пусть даже и иносказательно, все же об осторожности забывать нельзя.  Но тут события вновь начали разворачиваться с быстротой и неповторимостью цветных стекляшек в калейдоскопе.
Сначала в бар вошли почти что разом несколько человек. Двое парней, явно чуть младше самого «вампира» -  один из них, сверкнув белозубой улыбкой, контрастирующей с темной кожей, поприветствовал всех уже присутствующих в баре,  -  и молодой человек – судя по повадкам и внешности – из гостей. Угощавший странного русского паренька фруктами и беседующий с длинноволосым парнем, Скиннер дотронулся до плаща Рауля с вопросом – не возражает ли тот против того, чтобы ночевать в номере Бальтазара… Ренье посмотрел на писателя с чуть удивленной улыбкой.
Как я могу возражать? Нет. Не потому что... статус. А просто... Я ведь ему нужен. – От этой мысли Ренье ощутил, как в груди отчего-то стало жарко. – А я дуралей все же. Не подумал о таком простом выходе. Конечно, ведь «Ивовые покои» сейчас пустуют, и ребят там никто не тронет.  Парень кивнул писателю.
-Конечно, я не против, мсье. – Прозвучало это негромко. За шумом полного народом зала вряд ли можно было расслышать. Да и не нужно было, наверное.
Затем непонятно взвыл «призрачный» Азбука – Рауль чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности.  «Чертенок» Найджел обратился с вопросом к самому Ренье. Рауль успел лишь торопливо кивнуть, мол – где «Ивовые покои» знаем. И уже, что называется, под занавес, как самый разумный результат  происходящего – Винсент ловко выскользнул из комнаты.
Ну и правильно. Пора бы уже. А то весь день был занят, да еще и ночью колобродим. – Эта мысль вызвала улыбку Рауля. Он кивнул Найджелу, мол – давай – двигай следом. И сам направился вслед за Винсентом и, уже двинувшим свою коляску к выходу – Скиннером.

=== Коридоры

- И не постааавят на сааамый высооокий подсвееешшник. В глубине душиии юннная свечечка былааа!
Заспанный Азбука взял еще нотой пониже, вздохнул, с усилием отпихивая в сторону сон и вяло опустил голову к земле, картофельные губы задевали друг друга. С трудом сдержал зевок, равнодушно следя за пробегающими ветками.
На секунду ему стало странно, что не слышно звука поезда. Гул такой, жестяной, подпрыгивающий и бесчувственный.
Если бы каше-голубенький мог вообще ни о чем не думать, он бы так и поступил. Впрочем, о чем-то думать было надо - и он думал о самом близком, об их дружной-недружной пятерке.
Пятерке ли еще?.. Все возможно.
...Что-то неправильно в их отношениях. Дело не в трёх- или двухмерности, не в ее заморочках; это как две горки сахара на весах - причем к одной примешалось несколько грамм тростникового. Тростниковый сахар тяжелее обычного, вот эта чаша и перевешивает.
И перевешивает...
- А я устал, - задумчиво пожаловался Азбука, - холодно. Все мы какие-то бедные...
Сделал ударение на слове "бедные", заулыбался, ласково потягивая Найджела за волос. О чем бишь он думал?.. А. Тростниковый сахар. Да-да, что-то тут есть неправильное...
Тростниковый сахар хорошо класть в золотые яблоки. Они развариваются на костре, пресыщенно блестят боками, растекаются медовейшим компотом.
Вкуусно... Лучше киселя.
Az сокрушенно качнул головой, скользя взглядом плывущих зрачков по мукомольному телу. Что же неправильно?.. Сахара много?.. Яблок?..
Ю-ишь-ит, o-s-t, ост и вест, зюйд и норд, яблоки с сахаром... Угу, подумал Митя, яблоки. Они бы нам не помешали. Пусть и с сахаром. Пусть и "ламинитные". Улыбается. Вот так низкие плотские побуждения пересиливают умственные потуги...
МСЛ: За три минуты - о десяти вещах. И то потому, что мысли расползаются... Как печеные яблоки... Как ёжики от огня... Интересно, о чем они думают?.. Ежики?.. Винсент с Найджелом?.. В какой вообще форме думает мужчина в коляске?.. Ассоциациями, пейзажами, словами вперемешку, разумеется, но какой степени связности и логичности? По какой логике?..
- Найдж?.. - Азбука слегка оживился, - ты ел золотые яблоки?.. Такие... Хмм... Как кирпичи.
Мда. Голубенький всегда умел хорошо объяснять. Но анекдотичный пассаж про кирпичи ему можно простить, учитывая бессонницу, голод и холод; а Найджел, наверное, поймет, что яблоки не прямоугольные и тяжелые, а твердые и холодные.
Замурлыкал, опасно наклоняясь вбок (подстаканник падает! Атас!), и скрылся под тёмной гривой. Через минуту вынырнул, как из моря, с блаженной улыбкой, и немедленно упал обратно, стараясь не очень-то опираться на соседика.
Ненормальные полуночники вывалились из бара тем же боком, коим и впали и очень глухо послышалась невнятная, ещё одна строчка песни...

----> Лестницы и коридоры

В кои-то веки вкус любимого шампанского Тайлеру не был приятен. Парень лишь пригубил и тут же  отставил бокал. Подперев подбородок рукой, он вновь задумался, продолжая разглядывать публику.
Действо маскарада  протекало  в какой-то другой зале, куда он так и не смог добраться.  Настроение окончательно испортилось, стоило Тайлеру заметить, что в замке полно симпатичных парней. И если это, действительно, «дом свиданий», где бы Мариос сейчас не находился, скучать ему не приходится.
На мгновение мелькнула даже шальная мысль: спуститься на ресепшн и вызвать такси. Но идея была заочно утопической. Мариос предусмотрительно все ценные вещи запрятал в сейф. Включая наличные, кредитку и ключи с телефоном.  Так что выбраться в одиночку из этого «зазеркалья» не представлялось возможным. Более того, он не был уверен, что даже собственный номер сможет сейчас  найти самостоятельно. Впрочем, не в характере Бэйлса было предаваться длительной  рефлексии. 
Ну  ладно, кобель греческий…  Если думаешь, что я как паинька буду дожидаться, пока ты наиграешься в свои игры, ты сильно заблуждаешься.
Тайлер еще раз, уже внимательнее присмотрелся к присутствующим. Шумная компания за соседним столиком, кажется, договорилась переместиться в другое место и постепенно покидала бар. Мешать им не стоило. А вот парень, сидящий в кресле почти рядом с его столиком, тоже скучал. Но в отличие от самого Тайлера, чувствовал себя куда как увереннее. Это явственно чувствовалось в его расслабленной позе, спокойных несуетливых движениях. 
Видимо, завсегдатай. Ничуть не удивлен происходящим вокруг.
Решающим моментом  для того чтобы завести с незнакомцем разговор, стало то, что внешне он неуловимо напоминал его спутника. Только старше. Тот же мужественный тип лица.  Встретившись взглядом с серыми лукавыми глазами, Тайлер сдержанно улыбнулся.
- Прошу Вас. - Он кивнул на место рядом с собой и на бутылку шампанского. – Мне одному не справиться.