Сорок минут. Как только дверь за Шарлем закрылась, Лулу засек время. Так. Задачка - экстра класс, джентльмены.
За полчаса нужно написать совершенно незнакомому человеку бредовую предъяву... простите великодушно, конфиденциальное письмо и забить с ним стрелку... (лексика, Луи!) и назначить ему деловое свидание в курительной комнате.
Лувье порылся в чемодане, пока искал писчую бумагу пару раз натыкался на твердую доску - да, та самая снятая со стены в обесточенном отеле картинка с четырьмя всадниками, "деланная" под старых фламандцев, он уже успел о ней прочно забыть после всех передряг, а она вот, лежит себе и кушать не просит, завернутая в стыренное из того же "Великого Гэтсби" полотенце. Сейчас картина только мешалась под руками, вызывала странную глухую тревогу, Лулу сунул ее поглубже в вещи и через силу улыбнулся.
Сел за стол, закурил и вперился в чистый лист, машинально "проводя" между пальцами ручку, как шулер - карту.
О Серегиле де Ивори-Фарансье ему было известно крайне мало. Разве что Ромео обмолвился о "выкупившем" его Мастере, Лулу между делом заинтересовался, кому мог понадобиться больной негритенок, выяснил через болтливую прислугу лишь слухи о том что араб богат (немудрено - вышки "черного золота" изначально качали не нефть, а бабло), держится с достоинством и жестокой роскошью шейха, но при этом выбрал путь не VIP клиента, а садо Мастера, что само по себе уже настораживало, хотя, отчего нет, у богачей свои причуды.
Лувье даже видел мельком этого человека - первая ассоциация была колдун -"магрибинец" из сказки про Лампу Алладдина. Горняшки, прибиравшиеся у него в комнатах трепались, что внутри - чистый Тадж- Махал в миниатюре, опасные восточные "сладости" стиля, бедным "девочкам" было не по себе - а вдруг среди мелочей в плетеной корзине прячется кобра. Но про кобру, конечно же, врали. Как и про отрубленную голову Шахерезады. Женщин в Вертепе не было, а судя по суровому виду "магрибинца", он не любил сказок с продолжением, как и вообще трепотни. Такому и "радио Аль Каида" зубы не заговорит.
Лулу с мрачной миной подпер щеку кулаком и воззрился на потолок.
На простой "шарап" такой Алибаба не поведется. Думай, Лулу, думай. Восток дело тонкое. Это тебе не бисерные бусы туземцам за меха и золото впаривать.
- Сим-сим, откройся... Сим-сим отдайся... - пробормотал он машинально, прикидывая начало письма. В голову лезла отборная ерунда.
"Вы меня не знаете, я вас знаю, мечтаю о встрече... (чмоке всем в этом чате, Лулу, ты что обалдел - пишешь как школьница поп-певцу)
"Не соблаговолит ли милостивый государь (тьфу, архаика, не пойдет) Мсье, купите у нас кирпичик... Задорого. Не смешно. Зато про войну.
В конце концов он вполне европеизированный тип из тех арабов, что говорят по-французски почище некоторых... - Лулу безнадежно глянул на свою плутовскую подранную физиономию в темном зеркале шкафа - мать их, "виртуозов". Господи, какая у меня рожа. Пробы негде ставить. Я бы у такой рожи спичечного коробка бы не купил. А уж в паре с Шарлем... Мы просто, жжем, как напалм. Так, отставить вавилоны и завитушки, нужен простой, суховатый, деловой стиль. И сразу резать правду-матку. Свиноматку... .
Лувье коротко оскалился, зажал сигарету зубами и бодро застрочил:
- Здравствуйте, мсье де Ивори- Фарансье. Я наслышан о Вашем интересе к антиквариату, как к европейскому, так и к ориентальному. Я, и мой друг Жан Симон, являемся совладельцами живописной доски, датированной 16 веком, предположительно Фландрия, подвергавшейся позднейшей реставрации (записи) в первой половине 19 века. Как человек, получивший искусствоведческое образование, я с полной уверенностью могу сказать, что экспертиза и сертификация картины верна. Картина несколько раз выставлялась на аукционы в Лондоне и Гааге, но не задерживалась у покупателей. Причины, по которым товар всякий раз возвращался весьма различны, и некоторые из них находятся вне человеческого понимания, в письме я, к сожалению, не могу о них распространяться, но, если предложение Вас заинтересует, предоставлю Вам всю информацию, которая слишком опасна и таинственна, чтобы доверять ее бумаге. В данный момент я и мой друг находимся в несколько стесненном положении (Лулу хмыкнул, вспомнив о кредитке, но тут же махнул рукой - а ничего, сойдет) и хотели бы Вам предложить ознакомиться с товаром, а возможно и приобрести уникальное произведение искусства по договорной цене. Если мое письмо Вас заинтересует, сегодня в обед, между 14.00 и 15.00, мы будем ожидать Вас в курительной комнате поместья, для деловой беседы.
С уважением
Луи Лувье.
Он выдохнул и бегло перечитал написанное.
Прикрыл глаза и промокнул бумажным платком каплю пота с виска. Зыркнул на часы. Отлично. Укладываюсь. Как лилипуты трахаются: тютелька в тютельку.
Господи, Ты, короче, сделай так, чтобы клиент клюнул. Чертов товар надо побыстрее сбыть с рук и делать ноги. Попутно беречь голову. Сколько миль до Вавилона... Примерно столько же, сколько до Канадской границы.
... В коридоре Лулу поймал за фартук блондинистого горняшку, тот с радостью томно ойкнул, приняв пижона за забредшего в служебное крыло "Випа", но пригляделся и фыркнул
- Ну ё-мое, ты что, жениться собрался, Луи?
- Ну да, на тебе. Шей платье. Свадьба в понедельник. - Лулу зажал парнишку пузом в угол, деловито полапал по бедрам, быстро шепча на ухо, что требуется. Горняшка не сопротивлялся, потому что быстро смекнул что результатом "лапанья" стали хрусткие купюры за подвязками чулок.
Он взял письмо.
- Ах ты ж моя умница. - добродушно заметил Лулу - Вскроешь, узнаю - убью.
Говорил он убедительно. Не по прежнему.
- Я мигом! - и посыльный дернул с места в карьер.
Лувье неторопливо направился к лифту. Спина прямая. Шаг широкий. Лицо абсолютно спокойно. Глаза пронзительно, просто кристально честны.
Как водяные знаки на неподдельной купюре. Только что с печатного станка.
>>>>>>>>>> флэшбек (Курительная комната)
Отредактировано Луи Лувье (2010-01-25 19:10:00)
