Симон добрался до Замка лишь к вечеру пятницы, начав путешествие ранним утром в четверг. Он вжимал педаль газа до упора, и его ламбарджини со свистом преодолевала один крутой поворот витой горной дороги за другим. Радостно улыбаясь, предвкушая долгожданную забаву, он то и дело поглядывал на сидящего рядом Луи, камердинер вцепился пальцами в собственный ремень безопасности и взирал прямо перед собой со спокойным выражением лица, заметно холодея при каждом новом повороте.
Припарковав автомобиль на стоянке, Симон резво выскочил из салона, жадно вдыхая носом душный вечерний воздух и осматриваясь, демонстрируя всем своим видом крайнее нетерпение. Потоптавшись на месте, словно каждую секунду порываясь бегом ворваться в Замок, он обернулся к бледному камердинеру, который обмахивался носовым платком, стараясь побороть подступивший к горлу приступ тошноты.
По левую руку открывался вид на прекрасный парк,  раскинутый  по  очень неровной местности и приятно радовавший  взгляд  всем  разнообразием,  какое могут явить  лужайки, деревья и клумбы, распланированные с  удивительным изяществом не столько  искусной  рукой  человека,  сколько  самой  природой.
Дальше местность постепенно поднималась и переходила в  гребень  диких  гор, вершины которых скрывались в облаках.
- Комнату Луи! Комнату! – Велел он, собственноручно доставая из багажника чемоданы, шокируя этим поступком прислугу, которая уже вышла навстречу новым гостям, но еще не успел подойти и принять у них багаж.
Камердинер кивнул, уверив своего господина, что все будет исполнено сию секунду, что он сам уладит все вопросы с администрацией.
- Только прошу тебя, Луи, побыстрее. – Симон улыбнулся, сложив руки в шутливом умоляющем жесте и поспешным шагом двинулся по направлению к центральному входу в замок, иногда останавливаясь, что бы поприветствовать знакомых ему гостей.

Апартаменты VIP-гостей » Покои господина де Реналя

Отредактировано Симон (2009-09-17 16:18:23)

Такси привезло его в замок и Пьер, расплатившись, отослал машину прочь. О своём визите он предупредил парой дней ранее по телефону и не беспокоился, стерев из памяти телефона эти звонки. То же чувство сохранения личной свободы продиктовало нанять такси и приехать сюда именно в нём. У него была машина и личный водитель по расписанию возивший его в клуб и в другие места, но эту часть своей личной жизни Гор решил оставить под покровом тайны. Несколько дней или месяц вдали от родного города, с полностью оборванной связью. Мобильник он нарочно оставил дома, полагая, что здесь ему пригодится совсем другой, новый аппарат с новым номером, который он приобрёл по дороге. Достав зонт из рюкзака, Пьер направился к замку, вдыхая сырой ночной воздух полной грудью и пьянея от этого. Гроза приносила свежесть, и если бы не проливной дождь, то было бы совсем шикарно. Ночь радовала всполохами далёких молний и громом. Пьер всегда любил грозу, отмечая лишь один недостаток - сырость. Быстро раскрыв зонт, Пьер огляделся. Природа, тёмный парк, горы вдали, всё это вызывало в нём приятные воспоминания о детстве, почти безоблачном и по-большей части проведённым на улице среди ароматов акаций. Ровные камни под ногами уверенно вели его ко входу, а лужицы он аккуратно переступал, не желая вымокнуть до нитки. Из вещей у него с собой был лишь чемодан и рюкзачок за спиной с милыми сердцу безделушками. В чемодане же лежала его одежда на все случаи жизни. Он быстро взбежал по ступенькам ко входу, кивнув слугам и демонстрируя своё приглашение, присланное ему лично по почте. Без лишних вопросов слуги впустили его внутрь.

Чего же он ждал от этой поездки? Наверное смены обстановки, где ни один его пупсик не достанет его. Он всё ещё надеялся на то, что здесь будет возможность купить себе опытного невольника и хоть на одну ночь попасть в зависимость его сильных рук. Исполнить мечту, что мучила его ночами, мешая спать и вызывая раздражение днями, вызывая его истинную ярость на ринге. Но что было хорошо для работы не годилось для отдыха. А расслабиться он хотел. Боялся, но чувствовал, что сойдёт с ума, если не выполнит свои грёзы. Просто сойдёт с ума от чувства неудовлетворения и никакие нежные объятия пупсиков и котиков не спасут его от собственных глубоко завуалированных активным образом жизни желаний.

Обернувшись, словно его что-то остановило, Пьер сделал жест слугам подождать его и снова выскользнул назад на улицу, заметив, что обронил очки, привешанные на рюкзаке за спиной. Вещи и зонт он оставил в холле.

Они так и лежали на пороге, посвёркивая стёклами в свете фонарей. Он наклонился за ними и поднял. Куртка не спасала от косых струй и он задумался на миг, стоя под дождём и глядя в темноту, любуясь дорожками молний, прорезавших небосвод на миг и снова погружая мир в темноту ночи.

Отредактировано Пьер Горсуа (2009-10-03 01:36:52)

Новые гости глухой ночью. Пьер видел подъехавшее авто и человека, вышедшего из него. Он довольно быстро пересёк небольшое расстояние до дверей и Пьер уже было посторонился, чтобы пропустить его, как вдруг мужчина заговорил с ним. Повод у него действительно был. Гор и сам чувствовал себя немного идиотом, стоя под хлещущими с неба потоками воды и взирая на безумство погоды. Он чуть наклонил голову в сторону прибывшего незнакомца, изучая настороженным взглядом. Нет бы выдавить из себя "очень рад" или "счастлив знакомству", но он только кивнул в ответ. Однако рот таки раскрыл, чтобы представиться.

- Пьер Горсуа. - низкий голос с чуть хрипотцой, слова, словно еле выбитые из горла. Гор тряхнул вымокшей головой и не стал возражать против зонта, лишь повёл плечами. - Гор. Люблю грозу...

Тут же подумал, что зря сказал это, ибо нет дело никому до того, что Гор любит, или чего не любит. Мсье приехал на маскарад и проявил вежливость, осведомившись, что такой мужественный мужчина делает ночью без зонта под проливным дождём. Резонно было бы сказать, что он тут мокнет. Смутившись окончательно, Гор распахнул перед незнакомцем двери, отпугнув слуг. Свет холла осветил мелкие шрамы на костяшках, когда его рука ухватила дверную ручку.

- Лучше в дом. Теплей и не мокро. - изъясняться Гор не умел, но жестом продолжил свою мысль, приглашая войти мужчину. Впрочем мокнуть дальше Гор тоже не собирался. Романтичный насморк с утра мог испортить ему планы, а планов у него было много и он совсем не горел желанием слечь с температурой во время своего первого за эти годы отпуска.

https://vertep.mybb.ru/viewtopic.php?id=55#p8039

Отредактировано Пьер Горсуа (2009-10-03 04:21:57)

Отец Ионы всегда говорил, что начинать новые деяния следует утром - на свежую голову, когда еще никто не успел совершить их до тебя.
В общем-то Гольдман младший так и планировал поступить, если бы не несчастливое стечение обстоятельств - самолет из Лондона задержали почти на восемь часов, из-за чего он не только не прилетел в Париж рано утром, но и застрял в дичайшей пробке, выезжая из него, дабы добраться до Вертепа. В итоге он опоздал на все на свете. Пожалуй, если бы он приехал еще раньше, то маскарадный костюм пришлось бы позорно одевать на заднем сидении черного Рендж Ровера, но получаса, который он выхватил из дороги, дабы заскочить в первый же придорожный отель, оказалось достаточно, чтобы полностью облачиться в точную копию платья Марии Антуанетты с одного из ее портретов. Жалость, что партному пришлось додумывать некоторые детали, например, как выглядел подол и туфли, но в сущности Ионе не хватало разве что позолоченной рамки вокруг себя, дабы полностью соответствовать выбранному образу.
"Пусть едят торт!"
Злые языки. Безусловно, идиотов во все времена было достаточно, но едва ли эти слова были большим, чем глупая выдумка. С другой стороны, больше, чем деньги, Иона любил узнавать слухи о себе самом. А их было предостаточно. Особенно прекрасен тот факт, что большинство из слухов было чистейшей правдой. Только вот люди считали это... да-да, не больше, чем выдумкой и последствиями игры в сломанный телефон. Не может ведь такой уважаемый человек спалить живьем кого-то у себя дома?..
Иона поморщился, глядя на мокрую дорожку, ведущую ко входу. Впрочем, предусмотрительный водитесь достал из багажника рулон прозрачной пленки и зонтик-трость. Как он умудрился оперировать сразу двумя предметами - загадка, которая Иону зачаровывала. Люди, полезные хоть в чем-то, имеют право на то, чтобы их уважали.

» Бальная зала

Карта, приложенная к письму, уведомившему о том, что месье Сани-Аббас-Халим  Лефевр принят на работу в особняк "Вертеп", оказалась очень точной. Заблудиться не удалось. И выделенного самому себе запасного часа, молодому врачу просто не понадобилось. Можно было бы побродить по округе в ожидании назначенного в приглашении времени. Потом передумал, осознав, что понятные и четкие инструкции закончились на этом самом месте.
Письмо, подписанное неким месье Г. Р. де Вилем, давало понять где его ждут, когда и как до этого "где" добраться. И судя по тону этого письма, лучше  вновь принятому сотруднику, не опаздывать. Ну опоздать-то удалось. Теоретически. Так как, куда ему теперь идти Лефевр представлял крайне смутно.
Вот теперь и будет куда лишний час убить. Хорошо, если его еще и хватит, - подумал молодой человек, оглядывая замок и оценивая свои возможности в прочесывании этой махины в поискать неизвестного пока работодателя. Впрочем, раз у него такое огромное поместье, то должна быть прислуга, у которой можно будет поинтересоваться дорогой. В крайнем случае. Если сам не справлюсь.
С такими мыслями Сани выбрался из машины, достал небольшую сумку, в которой было все нужное, по мнению не любившего излишества юноши. Поставил машину на сигнализацию и двинулся в замок.  Миновав пустующий Главный Хол и не обнаружив никого за стойкой с надписью "Ресепшен" Сани отправился на осмотр замка.

» Апартаменты владельца поместья » Кабинет

>>>>>>>>>>>>>>>>>>Ресепшн

Стилизованные "под диккенса" шестигранные фонари на автостоянке губили рассеянным мертвым  осеннее звездное небо сквозь листву. Только ветер с коричным запахом проморенной бочки не лгал, дарил черную и твердую уверенность в том, что все исполнено на земле.
Лувье переплатил нарочно, чтобы дали возможность выбрать. Полюбовался на грациозную  "Chevrolet Corvette ZR1" цвета темного серебра, почти без пробега, только только с конвейера - как голая атласная  Афродиточка из сперматической пены  - парк автомобилей в Вертепе, как и устрицы из Остенде и мальчики из Туниса были отменные, по новейшим каталогам. Полюбовался, но не более, как на вылощенную манекенщицу- хороша Жанетта, но мне милей не эта.
Выбрал быстро - БМВ X6, темно-синий внедорожник, отлично маскирующийся под спортивную тачку, маневрен, и главное, главное... Но по лицу его нельзя было понять, что было главным в эту сентябрьскую погожую, хоть и ветреную ночь.
Громадина поместья щерилась желтыми перекрестьями освещенных изнутри через одну летящих полукруглых рам, бродили по пылающим анфиладам невнятные скомканные, как в неряшливом театре теней, фигуры. Встречались, раскланивались, соединяли руки, соединяли бедра.
По безукоризненному асфальту ветер гнал горсть липовых листьев, взвихрил винтом, бросил в лицо, как пригоршню фальшивых грошей.
Свежий, как с рекламной открытки, шофер - только что вступивший в ночную смену, курчавый приземистый здоровяк в форменной чуть старомодной куртке-кожанке, не хватало только стрекозиных очков поздоровался с сильным испанским акцентом.
Лувье еле заметно кивнул, смерил "служивого" взглядом  вскользь. Шофер, которого он тут же поименовал про себя "Хуанито", привычно похвалил выбор, поиграл шемаханскими ресницами с томными холодными повадками продажного жопошника, из тех, что кучкуются вечером в пятницу у станции метро "Опера" в Париже целыми ватагами - никакого гей-парада не надо - каждый на этом "параде" генерал, пробы ставить некуда. Лувье меланхолично охлопал его по упругой, как силиконовая сиська, ягодице, оскалился многообещающе. Шофер приоткрыл перед Марго заднюю дверцу.
Лувье, чтобы не спугнуть дичинку, не протестовал и последовал за ним, хотя сначала хотел сесть рядом с водительским креслом.
В салоне стоял свежий запах девственного кондиционированного автомобиля, респектабельный такой душок , как хрусткая пачка купюр только со станка, утробное, почти невероятное бытовое наслаждение, будто давишь пупырышки упаковочного полиэтилена из коробки дорогой техники или нюхаешь разворот свежекупленного бестселлера высокой печати.
Лувье опустил оконце, закурил, откинулся на спинку сидения.
Мертвые фонари за окном, косо забросанные листвой. Пьяные вишни ранней осени. Всему конец.
Шофер занял свое место. Поерзал. Ах, ты залетный мой. Прелесть двадцатых годов. Шоффэр, трогай, едем к цыганам!
Укромно заворчал двигатель. Вспять поплыла за окнами автомобиля живая изгородь стоянки, громоздко попятились с виду незыблемые, а на деле полупрозрачные стены поместья. Лувье понимал, что нерадивый дежурный не пробьет его подложное имя по базам, Вилли Ли... Кто такой Вилли Ли? Кто такой Луи Лувье? Господин Никто.  А роза пахнет ароматизатором идентичным натуральному, хоть розой назови ее, хоть нет...
Милый, милый, милый Вилли,
Как же вы солгать мне так могли?
Вы когда нибудь кого нибудь любили?
Вилли Ли?

По правую руку Лувье сумка с темной неведомой ношей, живой в смерти своей,  по левую руку тихо дышал  Марго. Невольно Луи  коснулся бедром колена юноши - опять таки без намеков и экивоков, просто наконец-то позволил себе расслабиться, расстегнул пуговицу пиджака.
Автомобиль вырулил на выездную липовую аллею - стриженые шарами кроны опутаны были ресторанными радужными гирляндами подсветки.

Медленно накручивая темп гулевых вурдалачьих огней, серебристых лип и болотных садовых куртин  плыла в лобовое стекло тысяча вторая ночь.
Авто притормозил у ажурных ворот. Хмурый охранник, не покидая своего скворечника сонно следил за автоматикой.
Степенно раздвинулись узорные створы, как занавес - ветер размел темные верха спящего полного черничной грибной влагой леса над дорогой.
Белая разметка трассы- острым треугольником в перспективу. Далее - везде.
Выпуская дым из приоткрытых губ Лувье дважды кратко выдохнул на улыбке, глядя на Марго - в полутьме черными маслинами поблескивали провансальские темные глаза спутника. Он знал, что Леруа поймет - речь не о деньгах.
- Tout paye.*
---------------------------------------
* Все оплачено (фр)

Отредактировано Луи Лувье (2010-06-23 04:00:42)

Лувье ждал этого движения. Так два воздушных гимнаста на трапеции, не глядя друг другу в глаза, чуют до миллиметра - где встретятся на взлете за секунду до свободного падения на желтый песок арены их ладони - в облачке талька - хлопком.
Он стиснул поясницу юноши в полную силу и, уже не глядя в льдистое окно за которым транжирил часы течной ночи сентябрь, ответил на поцелуй, до смеха, на вздохе, сгреб так, от копчика до лопаток,  что повело по спине коротенькую куртку, тесно было Марго на коленях, и не только потому что мешало крепкое брюхо, а просто потому что ближе уже некуда.
Так не целуются. Так разрубают ударом колуна цепь наручников на плахе.
Лувье не успел услышать, как лязгнули створы ворот. И погасли позади, опасно мигнув, сигнальные фонари.
Точнее не захотел слышать как говорит последнее железо. Ни к чему это. Долгие проводы лишние слезы, не люблю слез, к черту, исчеркан серный бок коробка, оборван до срока календарь,  пусть грянет на все стороны света старинный  золоченый пачулевый праздник и поздние виноградные грозди в кудрях и шутихи радужные и римские свечи версальских фейерверков над черными квадратами прудов и белой наготой статуй, а в беседке китайской Милая с Милой навеки бесполые, бессмертные босые за два часа до утра.
- Где ты?
- Близко.
- Где ты?
- Рядом.
- Так иди, иди ко мне...
Целовать - не убивать.
Ближе, чем дыхание, губы к губам.
Тополиный терпкий клей смешанной слюны, яблоко зеленое, покатилось из ладони далеко.
Шофер зыркнул назад откровенно.
Лувье зеркальным движением отвел темную прядь юноши от виска, мгновенно любуясь и кивнул водителю:
Гони
Но не сказал вслух ничего.
Еще сотня оборотов нешумно шуршащих по асфальту колес - и поместье сгинуло, леса сомкнули свою пасть, мелькнул слева первый рекламный щит - то ли уцененная  бытовая техника в кредит, то ли тюбик зубной пасты и фас оскаленной  диетической, как йогурт "ноль процентов" крашеной блондинки, подавившейся дурацким  слоганом ""Санэкс чистит чисто и клошара и министра".
Большой мир рвался напополам.
Спидометр исправно наматывал километры. И никому не было дела до того, что творилось на заднем сидении темно-синего спортивного внедорожника. Мелькнула справа бессонная вывеска заправки с дутым белым человечком фирмы  "MICHELIN", и аквариумная  витрина ночного магазинчика.
Когда по всем прикидкам миновали первые двадцать километров "от". Лувье нехотя выпустил полураздетого Марго - забывшись, он едва не сорвал к чертовой матери  с его девичьих в полутьме плеч куртку и скудную одежку. Долго целовал острые внятные подключичные впадины, вдумчиво и слегка неуклюже, как пьяный считает мелочь, упавшую ниоткуда в его грязную ладонь. Спичка чиркает "сей-час", расточается, едко вспыхнув и загибается черным крючком дотла.
Есть вещи вне добра и зла, это было "вне" вдвойне.
Невтерпеж, как гангрена или Сочельник. Нет никакого завтра, есть только сейчас.
- Останови. - тяжело и хрипло выговорил Лувье, мягко ссадив Марго рядом.
Вышколенный шофер послушно нажал на тормоз, машина замедлила ход и, шурша по гравию обочины, тревожно замерла, как девушка-монастырка, которую окликнул заполночь матрос в тупике "порто франко".
Испанец вопросительно обернулся, кашлянул, не решаясь заговорить.
- Выходи. Спусти штаны и белье до колен. Руки на капот. Глаза закрыть. Ноги на ширину плеч. - отрывисто и сухо командовал Лувье.
- Но...
- Я сказал.
- Все, лишь бы Вы улыбались - пробормотал шофер заученную речевку и выбрался на дорогу. Лувье, обернувшись следил за ним. А потом вышел следом.
Ни фонаря, ни фар встречной машины. Полная тишина.
Луи прошелся, разминаясь.
Чернявый "Хуанито", зажмурившись,  честно выполнил все, что от него требовалось, как отличник-подхалим сдает контрольную работу.
Повел голым оттопыренным  задом - штаны и трусишки повисли на лодыжках. Очень хорошо стоит. Просто замечательно стоит. Скульптурно. Так держать. Хуанито, да никакой ты не Хуанито, а законченный покорный  Педро.
Лувье быстро сел за руль.
Дал по газам, резко вывернув колесо влево так что гравий резко брызнул из под колес веером, а шофер, потеряв опору, шмякнулся плашмя и коротко закричал.
На ходу срыву хлопнула дверь.
Виляя по трассе, то вылетая на встречную, то чуть не ныряя в кювет, машина распорола ночь надвое и выровнялась как по струнке, будто и не писано было для нее ограничения скоростей.
Спортивная сумка, подскочив на заднем сидении, колко и больно ударила Марго в бок углом.
И наконец то впервые за много дней Лувье рассмеялся, в голос, спокойно, как неделю назад - в Барной комнате, сильно  вышибая спиной мафиозный столик. Но уже не внутрь себя, не в белую боль солнечного сплетения и хребта, а без удержу  наружу, как залпом бьют об пол кабацкую кружку.
Он больше не пригибался и не прятался и не подстраивался под чужие наставительные голоса, волосы рассыпались по плечам, машина взревела, выжимая  все возможные двести двадцать, как насильник рвет ногтями сикиль лесбиянки, просто  потому что ему весело, пусто  и все равно. На рассвете очередная груда железа на колесах будет брошена, как десятки ее товарок  - кому нужна паленая тачка с палеными номерами. Сколько обочин его дорог были завалены брошенным барахлом.
Белая разметка и свист большого широкого ветра в лобовое стекло. На северо-запад. Миля за милей. Шесть цилиндров.
Днем синоптики по радио обещали проливной дождь.
В дождь хорошо... Если они не ошиблись. Но ведь синоптики, в отличие от саперов, экстрасенсов и полевых хирургов никогда не врут... Правда-правда.
На лихом  повороте едва увернулись от летящих навстречу двуглазых грузовых огней. Дальним гулом выматерился дальнобойный гудок.
А когда за окнами мазнули зигзагом высотные  в тополиных кронах световые пятна поселка, Лувье сбавил скорость, чтобы не привязались патрули. Какое странное, непривычное  слово "населенный пункт". Где спят за стенами кредитных типовых домов, чужие дети, жены, мужья, старики и старухи.  У обочины торгуют поздними георгинами и пирожками. Но это днем. Сейчас никого и ничего на тысячу километров вокруг  и нечего терять.
Тайно и глубоко светало на востоке.
Стоп. Снято.
Всем спасибо.

Отредактировано Луи Лувье (2010-06-23 07:26:54)