Апартаменты Хадзилева Ереханова

- Верпеп сошел с ума, сорвался с цепи? Или здесь каждый вечер такой? И о каком-таком аукционе идет речь? - обратился к одинокой Маске, случайно подслушав чей-то эмоциональный диалог. Собственная маска, скрывающая лицо полностью, делала его раскованнее в общении. Получив исчерпывающий ответ вкупе с адресом, Ереханов направился туда. Народ прибывал. Приходилось буквально проталкиваться через полуодетых то ли рабов, то ли господ. Невольные прикосновения были приятны и тем, и другим, пару раз Хадзилева самого прижали к стене. Он ловко увернулся. Насытившись тесным общением со стенами, мебелью и горячим телом недавнего партнера, к близким контактам n-ной степени Ереханов пока не стремился. Ему просто было интересно разглядывать публику. И в каминный зал, где проходил аукцион он не захотел попасть.
Зуд приключений в нем как-то поугас. Остановившись на повороте, отступил в небольшой проем между двумя колоннами. Здесь должна быть кадка с пальмой, а буду я, - решил Хадзилев, оперся спиной о холодную каменную стену и сложил руки на груди.

---------------------> Каминная зала

К горлу подступал липкий и тяжелый комок, который Винсент с трудом сумел загнать в себя обратно, чуть не подавившись. Не в силах понять, что с ним не так, он стал мысленно перечислять в голове события последних дней. Вроде бы ничего особенного: бывший невольник, юный граф, обретший свое доброе имя, до этого карцер, еще ранее многочисленные побои. Вроде все. Ан-нет, память услужливо показывает комбинацию из трех пальцев, предъявляя дарственную на владение сим организмом, о котором так погано заботился такой лентяй, как Винс, не удосужившись нормально питаться и хотя бы изредка спать. Не то чтобы он был голоден и не мог передвигаться, совсем нет. Юноша самостоятельно пересек Каминную, духота и общее настроение которой так резко сыграли свою злую шутку над бывшей собственностью мсье де Виля. Будучи личностью весьма вольнолюбивой, но в то же время являющейся монархистом и верно поданным английской королевы, парень, кажется пал жертвой собственного упрямства, думая, что в свои девятнадцать лет способен противостоять местным порядкам. Подавленный, но непобежденный, он гордо и независимо стек по массивной двери залы, решив, что теперь его репутации уже ничто не повредит. Темные круги под глазами очертили красивый разрез и легли универсальными тенями на бледную кожу, словно нарисованные визажистом-неумейкой, желавшим сделать вампира, а получив мертвеца.
Сделать хотел грозу, а получил козу.
Розовую козу. С желтою полосой. (с)

Магия... Ну, да... Дамболдор. Тоже, видимо, за лотом пришел...
- Профессор, а куда меня определила Шляпа?
Воспаленная фантазия парня подкидывала ему вместо верных решений, очевидные, за которые он, как муравей за соломинку, хватался, радостно позволяя воображению развернуться и восполнить многонедельный пробел шуток и приколов Винсента де Флоризе.
А почему именно Дамболдор? А не Маг Гонагал? Подать мне ее сюда!
Впрочем, длился внутренний монолог не более минуты, в течении которой парнишка позволял сильным рукам трясти себя, как тряпичный куклу. Кажется, последнее, что ему запомнилось, был ковер-самолет.

Джинджер

Ереханов стоял, скучал, никого не трогал. Даже не улыбался. Все делала за него маска, скрывающая лицо. Он выбрал удачное место. В маскарадной суете мимо проносились пары, тройки и совсем какие-то непонятные процессии, стянутые, скрепленные звучно брякающими цепями, шуршащие перьями.  А мы приехали на час… и прямо с бразильского карнавала. Он рассматривал загорелые тела, смазанные маслом, а потому выпукло отражающие вечерний полусвет. Блики с глянцевых нарядов прыгали по обнаженным плечам, животам, ягодицам. Ереханов несколько раз напомнил себе, что рассматривает только покрой. Он нормальный мужик и видел все, что под этими минималистскими покровами скрывается. Буквально час назад. Невольно потер поясницу, отпрянул от стены и чуть не сбил с ног какого-то "грача". Ага, черной ночью негры разгружали вагон с углем… или как-то похоже говорили в общаге русские ребята, когда вырубали электричество.  И заодним воду. Тогда шутка казалась смешной.
"Грач" пискнул не по-женски тонко, будто ему Ереханов на причинное место ненароком наступил. Хадзи осклабился, но в этом не было нужды. Маска с успехом сделала это много раньше, белым пятном с кровавой улыбкой до ушей выплыв из темноты меж колоннами. Он с недоумением посмотрел вслед слабонервному клиенту, удирающему по коридору прочь. Конечно, клиенту, мальцы здесь, наверняка, вышколенные, глазом не моргнут от какой-то там маски.
Ереханов вернулся в свое укрытие. В ближайшие минут двадцать не произошло ничего. Он просто стоял, якобы пальма в тени. Пока эта тень не приманила новую парочку. Подпитой клиент еще захотел подправить Хадзи физиономию, мол, гад, эксгибиционист хренов.
- Чего-чего? – Ереханов только успел в ответ зарыпнуться и замахнуться кулаком, как обидчик исчез. Так глядишь и ночь пройдет. Буду тут, как пугало стоять и пугать население Вертепа…
- Казахский городовой… - неожиданно горестные размышления Ереханова прервал теплых клубок волос, кожи, тафты, чулок и еще незнамо чего, влетевший в него совершенно неожиданно  и  безапелляционно.
- Прости..те…
- Прощаю… - произнес Хадзи в прорезанный рот маски как можно миролюбивей. Маска-то страшная, но к чему готессу пугать, да еще такую симпатичную, рыженькую. Мгновением позже в его голове щелкнуло, что женщин тут в принципе нет. Он мягко придержал за плечи, врезавшегося в него парня, рассматривая его внимательнее и не зная, что сказать, пока вдруг не выпалил сходу, не подозревая, что еще помнит эти строки:
К чему здесь эти свечи?
Их жалкий свет - ничто в сравненьи с ней!
Из мира снов, созвездий и теней
Она явилась к нам на этот вечер...
Вы ангел, леди, сказочный алмаз,
Надетый гордым мавром напоказ.(с)*

*Вильям Шекспир "Ромео и Джульетта".

Отредактировано Хадзилев Ереханов (2010-04-15 21:00:37)

Хадзилев Ереханов

"Прощаю" - и инцидент исчерпан. "Прощаю" - и можно бежать дальше. Но прохладное лайковое прикосновение к плечу, бережное, деликатное. И совсем молодой, чуть хрипловатый голос с неуловимо чуждым акцентом. Удержали. Не отпустили сразу, растревожив контрастом с агрессивно-пародийным костюмом.
А потом случился Вильям, мать его, Шекспир. Не тот, да. Однако запах чистейшего спирта, вырывающийся вместе с дыхание из прорези улыбчивого масочного рта, подсказывал несколько раскладов. Ведь мог же клиент растерять память в борьбе с алкоголем? Мог. Запросто. Увидел воплощение щедро оплаченных грез, ворвавшееся цунами в его объятья, и переклинило. Или все не так и Нику просто повезло оттоптать ноги любителю-литературоведу?
Ехидно подмигивающий глазок камеры прямо над головами требовал сторожкой бдительности. Если развернуться и уйти, а это заказчик... Воображение подкинуло мрачные подземелья, дыбу, свист кнута, хруст вывернутых суставов и сорванный долгими криками голос, мельтешащий под гулкими сводами.
Надо как-то выяснить. А для начала неплохо бы закончить с топтанием туфля, на котором уютно пристроилась босая ступня.
Осторожно слезая с пострадавшей конечности незнакомца, Ник поджал ногу, не желая проверять степень нагретости каменных полов. Он не рискнул оглядываться в поисках потерянного сабо. Замер готичной цаплей, нервно перебирая разумные вопросы. С разумом однозначно возникли проблемы.
Спросить, не клиент ли мужчина? Но утвердительный ответ мало что даст. Уточнить, с чего вдруг Шекспир? Нет, бред. Камера, словно подтверждая глупость мелькнувшей идеи, обратила свой "взор" точно на пару, затесавшуюся меж колонн, заставив поежиться. Ник никогда не умел общаться свободно и легко. Но раньше, в доме Мартерсона, он хотя бы знал свой статус, знал, кто он, что можно, что нельзя. Только-только начал вникать в правила выживания в Вертепе - наступила ночь маскарада, порядки опять изменились. Сейчас разбираться было просто некогда. А молчать дальше - невозможно.
- Извините за бестактность, вы никого не ищите этой ночью? - он не хотел, но фраза прозвучала двусмысленно. Непонятно откуда взявшееся слабое кокетство тона и подспудный намек-предложение в словах.
О Боже, кажется, страх превратил мои мозги в порцию плохо распаренных мюсли.
Горло пересохло, пальцы затеребили длинную рыжую прядь, вырвавшуюся на свободу из тщательной укладки. Холодный пот едко-солоно облизал едва начавшие подживать шрамы на спине.

Иногда поток округлых фраз, без острых углов, без ядовитых ловушек, прямой как автострада, осиянная лучами заката из голливудского хэппи-энда, творит чудеса.
Именно об этом раздумывал Марго, пересчитывающий подкованными каблуками мрамор ступеней бесконечных лестниц. Месье Симон словно очнулся, продемонстрировав недюжинное ехидство и отеческую заботу о юбках.
Про пистолет он, конечно, соврал. Но как соврал! Красиво!
Контрольный поцелуй в лоб отчеркнул один сюр от другого вернее захлопнувшейся за спиной двери. Безумное чаепитие кончилось. Чтобы обернуться игрой в крокет при дворе Королевы червей. Аллилуйя. Аве, Цезарь. Рубикон вброд, старательно волоча за собой щит, расписанный знаками Венеры и Марса. Et cetĕra.
Играем. Не зная правил.
Все еще липкие от помады губы - ах, какая жалость, никто не слизал! - сложились в дурную улыбку. Шалую, с вызовом. Встречный кавалер, звенящий рыцарскими шпорами и скрипящий артритными суставами, принял за приглашение, протянул руки в кружеве перчаток не куда-нибудь - сразу к заднице. Увернуться изящным пируэтом, рассыпаться смешливой дробью и укатить дальше, вперед.
Топографический кретинизм отсутствует. Схема дороги до Каминной залы алыми завитками перед глазами. Помадой Жано чертил. Rouge a Levres Hydrobase извел до жалкого огрызка. И не жалко. Ничего не жалко. Никого. Даже себя.
О весомости причин, об идиотизме решений, о возможной опасности - потом, все потом. Лишние мысли в анус. Вон, можно даже этому плохо накрашенному барби в умильно-желтом паричке. Только готовность дойти до конца. Сыграть роль. Выполнить обещание. И... вернуться. Живым. Желательно, невредимым.
Марго свернул в очередной раз, четко отсчитав нужный завиток коридора. Лишь для того, чтобы ощутить резкий рывок в сторону, впечататься в кого-то. Кого-то?!
- Жано, мать твою через левое колено!
- Заткнись. Тихо. Тш-ш-ш.
Не собирался разгневанный горняшка молчать. Пряжка корсета коллеги оцарапала плечо. Макияж, и без того прошедший испытания танцами, нервными разговорами и родительскими поцелуями, щедро поделился многоцветьем с черной кожей униформы косящего под тайного агента "000" Жано.
- Ёб... - крупная ладонь зажала рот, доброхотно размазывая тщательно выписанные розовые лепестки в авангардное полотно. Холст - лицо. Художник - горничный. А бешенство только ему принадлежит, Марго.
- Слушай, ты, бабочка-однодневка! Я не для того своей шкурой рисковал, чтобы сейчас все жучкам сдать, - от такого громилы хрен вырвешься, рыпаться бесполезно, только пряжка сильнее раздирает и без того офингаленное плечо. Марго затих, злобно сопя. - Так-то лучше. Объясняю для новичка-тугодума. Эта ниша не просматривается камерами. Точно знаю. Нам надо поговорить, пока есть последняя возможность.
Жано шагнул в нишу до упора, тяня за собой  пойманного бычком на веревочке. Уперся спиной в стену и уже после этого отпустил.
- Стой, пялься на меня. Если что - изобрази мавританские страсти. Никаких Отелло, - верно разгадав угрозу, плещущуюся на дне серых глаз, Жано предупредил заранее. -Лучше припомни повадки мальчика из сераля. Времени в обрез. Буду краток. Во-первых, ты конченный дебил. Молчать!
И как можно орать едва слышным шепотом? Талант у человека, не иначе.
- Ты поперся шариться по шмоткам клиента, поверив мне на слово насчет слежки. Мне. Едва знакомому человеку. Я не обманывал, mon ami, - еще одно упреждение гневно вскинувшегося Марго, протянувшего хищно скрюченные пальцы к румяному лицу. - И не смей тут глазенками сверкать. Забыл. Просто забыл, что Симон не из випов. А у "простых" под наблюдением.
Уже пережитый и откинутый страх перед разоблачением, всего, не только действий, которые вполне можно было истолковать как покушение на кражу, но и последовавшего потом "джентльменского соглашения", застил глаза черным.
- Бля...
- Ну-ну, держись крепче, - со стороны смотрящееся страстным объятие на поверку было всего лишь заботливой поддержкой. - Жано тебя спас, детка. Принц в доспехах из кожи и металла прямо перед тобой. Сначала выслеживал тебя, конечно, а когда понял, что дело палевное, оказал услугу недотраханному охраннику, торчащему у пульта. И в обмен получил возможность затереть художества одного юного придурка. Перебои в работе камеры, бывает. Ремонтник уже направлен в апартаменты месье Симона для устранения неисправности.
Полуобморочное, недоверчивое слоновье облегчение - аж коленки дрогнули.
- Спасибо...
- Так легко не отделаешься, радость моих чресел, ты мне должен очень много. Очень. И сейчас счет еще возрастет, - залихватски подмигнув, Жано жестом фокусника вытащил из-за пазухи ридикюль из черной замши, жесткий, держащий форму. Как только прятал-то...
Марго машинально подставил ладонь, дрогнувшую под тяжестью. Торопливо ощупав сумочку, он нехорошо прищурился в ответ на самодовольную улыбку коллеги.
- Это то, что я подумал?
- Вот уж не знаю, что ты там подумал, но лучшая Beretta "TOMCAT" твоя на этот вечер, владей. Не поверишь, от сердца оторвал, - дурашливые гримасы, игра отпирсингованных бровей и настоящая, ощутимая тревога в глазах.
Зажмурившись на секунды и прикусывая губу изнутри, чтобы не заорать на своего спасителя, Марго бросил только одно бесцветное слово:
- Нет.
Жано вспыхнул бикфордовым шнуром, ухватил за плечи, тряханул со всей дури.
- Зеленого ж понятия не имеешь, куда тебя несет, искатель приключений недобитый. Без оружия я тебя туда не пущу! - змеиное шипение.
- Нет. - и по барабану, что заныли синяки, начала раскалываться голова. Главное - объяснить, протолкнуть слова через конвульсивно сжавшуюся глотку. - Н-не тряси меня. Сначала головой покумекай. Что со мной сделают, если найдут хренову пушку, а?
В принципе, догадаться было совсем не сложно - что. Версии разнились только способами наказания, но никак не конечным исходом. И почему Жано об этом не подумал...
- Знал бы ты, что с тобой могут сделать без этой пушки...
Глухая безнадежность сдавшегося или показалось? Показалось.
Крепкого горничного прорвало на лихорадочную откровенность. Кровавые подробности. И звериную скорбь. Волчью. "Мишель был моим другом...", "он сам согласился...", " я его потом обмывал...", "лучше бы он умер от пули, чем..."
Картинки. Картинки. Мясницкий крюк. Вспоротая грудина. Разорванная задница. Ожоги. Выгрызенные человеческими зубами куски мяса.
Затошнило.
Марго сгреб в охапку бледного в синеву парня, пытаясь успокоить, утишить сумасшедшину, вырвавшуюся на свободу. И приказал себе не думать вообще. Пять минут тишины. Бесконечные. Кто-то брел по коридору мимо. Кто-то игриво шлепал обтянутую тафтой задницу, откляченную из спасительной ниши. Все нах. Пока в карие глаза не вернулась осмысленность.
- Ты просто не понимаешь...
На такое можно ответить только честностью.
- Не понимаю. Но и рисковать зря не могу. Без пистолетной подставы в сумочке шансы выжить растут. И не спорь. Я не великий стрелок. Просто не успею вытащить ствол, если что. Забери... и не дергайся ты так. Или я сегодня выберусь, или нет. Сам. Как есть.
Спокойная рассудительность коротких фраз, а внутри заведенная бомба, готовая рвануть в любой момент.
- Ну что ж... это твой выбор.
- Мой.
- Я сделал все, что мог.
- И даже больше. Отпусти. Пора.
Подальше отсюда. От Жано, пытающегося искупить не-свой грех прошлого.
- Погоди.
Ну и как тут уйдешь... Марго дрогнул, представляя новый тур уговоров. Главное, не сорваться.
- Тут еще кое-что...
Замшевые завязки распутались, открывая вид на вороненую сталь, засыпанную яркими тюбиками и коробочками. Косметика. Браво, коллега.
Пока Жано прятал пистолет в недрах корсета, отвернувшись к стене, Леруа торопливо ретушировал макияж, поправляя размазанное совершенство. Только тревожную морщинку на лбу до конца разгладить не удалось.
Глубокое дыхание, по системе мэтра Гора. Так он учил настраиваться на выход на сцену. И сейчас... чем не премьера впереди. Разве что роль до конца неизвестна. И страха перебор. Выгнать. Надо.
Жано прижался сухими губами ко лбу, ровно в то место, которое уже было сегодня одарено поцелуем. Как покойника. Как брата.
- Надень хоть это.
Молча позволил затянуть безразмерные печатки на тонких пальцах правой руки. Посеребренная сталь. По виду и не определишь. Только вес выдает. Украшения? Да какое там. Кастет. Ну что ж... пусть будет.
Они разошлись в разные стороны. Каждый навстречу своей судьбе.

Джинджер

Ереханов распрямился, смахнув тульей зажатой в правой руке шляпы зацепившиеся за края маски волосы, и улыбнулся. Только для себя. Как же мы по-официальному зажаты... Да, зажаты наложенными на обоих печатями так, что и под маскою не с первого вздоха станешь самим собой, тем — кто скрыт до поры в глубине души и сердца. Притворства лик я сброшу поутру... Но до утра еще так долго...
Мальчик тем временем отступил. Хадзи мысленно уже потянулся за ним следом, чтобы удержать. По сердцу будто полоснуло ножом. Нет, не уходи. Это неправильно...
Но готичная леди поднял поднял руки над головой, сверкнув затянутыми в капрон локтями изящной формы. Медленно, потому что не глядя, он развязал тесемки своей диковинной маски. Паутинка из черных нитей, как короста запекшейся крови, спала с бледного лица. Вполне обычно-веснушчатого, если лица с такими яркими глазами могут вообще называться обычными. В первое мгновение ослепленный Хадзи не заметил ни решительно сжатых губ, ни яркого готического макияжа, слегка потекшего на сопревшей под маской коже. Только глаза — глаза юного рыцаря, выходящего на свой первый поединок. Обреченного, ибо противник в сто крат сильнее, но решительного — иначе он потеряет свою честь...
Почему, отчего именно эти мысли пришли в бестолковую голову казаха? Он сглотнул. Эта бессмысленная бравада напомнила ему кого-то очень знакомого. В животе похолодело и резануло.
- Джинджер. Так меня зовут.
Джинджер, - прошептали губы Хадзи под маской. Он опустил голову, разглядывая носки своих туфель, невольно переключился на толстую подошву единственного сабо солнечно-рыжего мальчика, скрючившиеся пальцы на второй ноге, которыми тот неуверенно опирался на каменный пол, чтобы сохранить шаткое равновесие из-за разницы в высоте каблука.
Какое значение имеет то, кем он был до маскарада, кого он изображает в костюме, важно одно — кто он есть на самом деле... Открытое лицо, глядящие прямо голубые глаза — вот что важно.
Неосознанным движением Ереханов запустил свои пальцы за воротник и оттянул его. Дышать снова стало нечем. Прикосновение к собственной коже лайковых перчаток заставило его передернуться. Отбросив ненужную шляпу в сторону, он медленно стянул их, раздумывая, как ответить. Среди ищущих преуспевают не те, кто молчит. На десятом пальце — мизимце правой руки — дар речи к нему вернулся:
Из губ твоих - дыхание весны,
В глазах — свод неба, вылощенный солнцем.
А маска — порожденье тьмы -
Растаяла...
Хадзи оборвал строчку, сообразив, какую чушь городит. Стихи в коридоре Вертепа — вот уж действительно крайняя степень безумия... Ереханов покачал головй, чувствуя, как сильно мешает ему не в добрый час напяленная маска. Он слегка наклонил голову, непокорные волосы тут же упали на грозья динамита, которыми была защищена его грудь. Пальцы нащупали эластичные завязки, которые удерживали личину Гая Фокса, попытался растянуть их — не получилось. Когда арапчонок снаряжал его на маскарад, он подозрительно долго колдовал над маской. Возможно, малолетний садист закрепил ее еще и невидимками.
- Джинджер... - сердце Хадзи учащенно забилось. Странное для человека имя естественно сорвалось с его губ, будто не в первый раз, будто бы успело срастись с его мыслями, памятью, дыханием, - Джинджер, помоги мне снять это...
Осторожный шаг ближе. В круг солнечной ауры мальчика. Какая глупость, эти черные готские шмотки. И медленный поворот. Спиной к Джинджеру, запрокинув голову назад. Мы почти одного роста.
Хадзи остановился, закрывая под маской глаза.

Каминная зала.

Выйдя из помещения Жак миновал центральный коридор сворачивая в боковое ответвление. Гомон начинал раздражать, и хотелось найти тихое место, где можно было продолжить «задушевный» разговор. Оглядев проход, закачивающийся лестницей и большим проемом фигурного окна отделанного витражом по середине, он с ленивым видом уселся на подоконник, раскручивая ленту, прихваченной на выходе пачки ментолового «Данхила». К делу он привык приступать со всей серьезностью и без лишней болтовни. Зажав фильтр между зубами, он принялся шарить по карманам в поисках зажигалки. Вспомнив, что костюм не его, он обреченно вытащил изо рта папиросу.
- Надо же, зажигалки нет. Не угостишь спичкой?- глаза еще раз придирчиво прошлись по фигуре бывшего лота, замирая в районе бедер и медленно опускаясь на ноги. – Ладно, слушай меня. Звучит, конечно, того, но у тебя красивая задница. Я бы даже сказал – эталон. У тебя порт-фолио есть?- тут пальцы легко постучали по голове. – Ну, о чем я спрашиваю? Ладно, тогда к делу. Я модельер. Моя фирма специализируется на выпуске нижнего белья, как женского, так и мужского. Недавно мы разработали новую коллекцию и мне нужна модель. Это должен быть сногсшибательный накаченный мужик, с красивыми бедрами и проработанными ягодицами. Торс и голова не требуется, - Жак вальяжно провел рукой по воздуху, разделяя тело "трофея" по пояс, - Где-то вот так! У тебя это все имеется. Да, кстати, как твое имя? Меня можешь звать Жак, -рука приподнялась в приветствии. – Белье правда откровенное, но тебе то что? Лица видно не будет, зато вся твоя красота, будет на обложках модных журналов и как реклама в каждой упаковке. Если заключим контракт, ты получишь процент от продажи и двадцать тысяч за съемку. Работать будешь в фото-студии в Лионе, там ребята профессионалы и свое дело знают. Если есть татуировки, они затушуют и прогонят через фильтры. Вот собственно и все, - он с улыбкой развел руками. – Дармовые деньги, но попариться и погреть под софитами жопу придется. Ну так что ты хочешь? Деньги они с неба не падают.
Довольный своей речью, Жак подтянул ногу на подоконник, снимая туфлю со стопы. Узкий мысок с непривычки натер докрасна косточку и пальцы с изрядным усердием принялись растирать зудевшее место. Глаза во время всей процедуры, искоса посматривали на мужчину.
А что, собственно говоря, такого? Нормальная работа, не вагоны же я предлагаю грузить или магистрали прокладывать. Я за этого красавца и педикюром пожертвовал и с макакой познакомился. Даже обидно, сижу и уговариваю его, как девочку. Боже, как же с этими громилами трудно. Куда проще, с солидным контингентом или с девчонками. У них бы от жадности глазки загорелись и начались бы такие «собачьи бои» за место. А тут тебе все готовое, на блюдечке.
Закончив с косточкой, Жак отставил тапок на гладкую деревянную поверхность ближе к стеклу и повернув голову втянул воздух около подмышки. Не смотря на кучу использованных антиперспирантов, запах был еще тот. Жака невольно передернуло.
А что можно было ожидать? После встречи с обезьяной с него семь потов сошло, это вам почище финской сауны будет. Выдохнув с чувством досады, он раздраженно произнес.
- Эх, помыться бы сейчас, а то я этим дерьмом провонялся насквозь. Разит, как от той гориллы.

Отредактировано Жан Жак Ферье (2010-04-25 22:28:22)

Каминная зала

Лавр не спешил. Прогулочный шаг в его репертуаре выглядел очень натурально. Еще бы, научиться мерить землю шагами за столько лет практики в замкнутом пространстве – тут уж можно Оскара выдавать за соблюдение всех эстетических норм.
В голове пусто, увы не было, так что списать свое желание разорвать красавца в рюшах на британский флаг на алкогольный бред никак не походило. Осознанное, простое и понятное.
Словно из-под носа в самом деле вытащили готовое блюдо.
По-хорошему, стоило сейчас пройти мимо воркующей парочки, подняться к себе, закрыть комнату, подпереть дверь стулом, плотно прикрыть шторы и лечь прям так, не раздеваясь. Накормленная до отвала паранойя дала бы спокойно уснуть и все.
Но нет, руки чесались, а организм сам себя накачивал адреналином. Конечно, с манерной дамой драка была б сомнительной. Но увы, Зайца купила именно она.
- Все войны начинаются с повода, а вот причина кроется куда глубже. Повод – пожалуй, пасхальное чудо с ушками, причина?
На секунду Лавр даже сбавил шаг, почти останавливаясь. Наверное стоило разобраться с собой, прежде чем идти бить морду. Потому что как ни хотелось, веской причины на поверхности не находилось.
Потыкал пальцем? Ну и что, сломать палец и дело с концом. Это не причина для драки.
Выиграл на аукционе сомнительным способом? Еще смешнее. Ведь можно было не отказываться от испытания гордости, и пойти дальше, пройти, так сказать до конца. Просто не было необходимости.
Забрал его трофей?
Тут стало что-то проясняться. Лавр улыбнулся собственным мыслям и направился к голубкам, обжившим подоконник.
- Eto moya dobucha. – Ласково, добрым голосом Шерхана заявил мужчина, и уже на туземском добавил:
- Или будет еще лучше, мадам, если Вы отдадите этого зайчика мне. Добровольно. – Стараясь не смотреть на «дичь», ради которой неожиданно для самого себя захотелось совершить если не подвиг, то, по крайней мере, небольшое смертоубийство, Лавр спрятал руки под мантию, чувствуя как постепенно нагревается от соприкосновения с ладонью припрятанный в кармане нож.
Почему-то остро захотелось, чтобы барышня ответила «нет». Причина ведь для войны уже нашлась. Теперь надо было переосмыслить повод.

Твою ж мать. Сколько темперамента. Его б, да в мирных целях. Телохранитель с усмешкой наблюдал за тем, как волна злости через поры проступает на  подкрашенном, с остатками разводов дамского макияжа,  лице трансвестита. Привык с модельками и полумальчиками дело иметь, которые за кусок сала в шоколаде жопу не только что под софиты, под жеребца-иноходца подставят. Лишь бы не делать ничего. Сладко жрать, долго спать, нежиться в массажных кабинетах  и полировать лоснящиеся шкурки маслами/кремами. Потому что кроме жопы ничем зарабатывать больше не умеют. Ни головой, ни руками. Только что и есть- холеные тушки, смазливые мордашки, тонны лени и наполеоновские амбиции. Еще женщин, в этом плане,  он  понимал. В их природе заложено "перышки свои" денно и нощно приукрашивать, чтобы самца посильнее, побогаче, да попрестижнее привлечь.  "Перышками"  этими денюшек заработать, если мужчину достойного не нашли.  Но мужчин не понимал.  Нет.
Видел во время свадебного путешествия дона на ежегодном показе мод в Австралии этих "аполлонов". Сеньора София захотела посмотреть новую коллекцию нарядов,  и потащила мужа с собой. Ну и они с Кингом туда же. Как иначе-то? Долго потом смеялись с братом, вспоминая случайно подслушанный разговор "геракла" с "адонисом", которые курили после дефилирования по подиуму.
-Ах, Жуль, я себе тааакую маечку прикупил, закачаешься.
-Фи. Ацтой. Модель прошлого сезона. А ты видел нового массадиста? Шарррман!
В накаченных телах брутальных мачо из "Плейбоя" это выглядело... шаррман.
Нашел модельер что предлагать традиционно патриархально воспитанному   сицилийцу мафиози. Злость- сверхтекучая субстанция. А с учетом усталости, "массы впечатлений", накопленных в каминном зале, чужая эмоция легко проникла под  шкуру, стремительно накапливаясь,  наливая карие  глаза кровью, как у быка. Разозлился так, что пытаясь сдержаться, прохлопал приход  еще одного действующего лица. Вернее говоря, увидел  внезапно подошедшую "железную маску", но весь его диалог с трансвеститом прошел как-то мимо восприятия.
Вопрос денег, конечно, стоял сейчас остро. Но лучше утки таскать месяц за гроши, чем перед софитами задницей и яйцами  крутить. 
Хоть и сдерживался Конг , а все таки, запоздало, но прорвало. Это там, в каминном зале, он вынужден  был молчать- охраны, как собак на помойке. Гавкнешь - загрызут.  Здесь же... в укромном закутке...
Держа в одной руке бутылку недопитого коньяка, мужчина второй схватил "дамочку" за грудки. Рывком дернул на себя, едва не стаскивая с подоконника и приближая лицом к лицу. 
- Ты кажется не понял, что я сказал. Я сказал - нет. Чего я поимел от  жизни, это не твои дела. Но если бы ты внимательней приглядывался к каждой заработанной евро, не тряс бы здесь  женскими юбками и накладной грудью.  Через месяц...
Тут он осекся. Замолчал. Длинный язык отрезают вместе с головой. Зачем модельеру знать, что через месяц они с братом вернуться в Палермо? Домой. В Семью. Будет работа, к которой они привыкли, которую умеют делать хорошо.   Будут и деньги. Большие ли, не очень ли .. жизнь покажет. Минутная пауза дала злости схлынуть, и мужчина, откинув «дамочку» обратно на подоконник, отошел на пару шагов, чтобы видеть обоих.
Наконец-то начал доходить смысл диалога между «покупателями», и он стоял, насторожено переводя взгляд с одного на другого.

Отредактировано Конг (2010-04-26 03:10:24)